– Видите ли, милая моя, – леди Присцилла принялась разливать чай, – мне уже не под силу присматривать за хозяйством. С домом я кое-как управляюсь, но сад в запустении.
Запустение – громко сказано, хотя старую леди можно понять. Нелегко смотреть, как дорогое тебе место ветшает и приходит в упадок. Поэтому я никогда не вернусь в «Дрозды».
– Горошек и сейчас выглядит прекрасно, – искренне похвалила я, за что удостоилась благосклонного кивка.
Старая леди тщательно размешивала ложечкой сахар.
– Раньше я сама много делала в саду. Кое-что пересаживала, обрезала розы и так далее. Хотя тяжелые работы, разумеется, выполнял садовник. Однако полгода назад Уитс ушел на покой, оставив меня в сложной ситуации.
– Неужели так сложно подыскать знающего садовника?
Она пожала плечами.
– Мало желающих ехать в такую глушь. Джоунс, мой нынешний садовник, раньше служил в нотариальной конторе, а садоводством увлекся на пенсии. Он не так плох, однако нуждается в присмотре. Думаю, вам это по плечу.
Я осторожно пригубила горячий чай. Он оказался выше всяких похвал, с тонким ароматом бергамота и вишневого листа.
– У меня нет образования и рекомендаций, – заметила я наконец.
– Мелочи, – отмахнулась она. – Мне не нужны чьи-то рекомендации, я больше доверяю собственным глазам. Вы ладите с растениями, ведь так?
Я молча наклонила голову.
Не только с растениями, хотя мне всегда нравилось с ними возиться.
У нас, потомков светлых фэйри, всегда есть что-то… эдакое. Исцеление, музыка, цветоводство, живопись – все то, что помогает создать в этом неуютном мире свой кусочек гармонии.
Звучит-то как: потомки! На деле кровь настолько разбавлена, что уже почти не в счет.
– Я положу вам хорошее жалованье, – продолжила леди Присцилла, отпивая чай. – Числиться вы будете… думаю, моей компаньонкой. Садовница – это слишком эпатажно для Дорсвуда. В доме будете проживать на том же положении, что и ваша племянница, столоваться со мной. Заодно составите мне компанию. Ну, что скажете?
Роуз затаила дыхание и умоляюще сложила руки.
В конце концов, почему нет? Все устроилось как нельзя лучше.
– Я согласна. Если только мне не будут подавать на завтрак овсянку.
От такой перспективы меня передернуло.
– Милая моя, – произнесла леди Присцилла снисходительно, – в моем доме не едят овсянку. Признаться, терпеть ее не могу. Надеюсь, против старой доброй ветчины, булочек и яичницы вы ничего не имеете?
Облегчение было столь велико, что я едва не воспарила над верандой, как семя одуванчика.
– Ровным счетом ничего, – заверила я серьезно.
Леди Присцилла хлопнула в ладоши.
– Превосходно! Тогда можете завтра же приступать.
Джоунс, конечно, в восторг не пришел, и его трудно было за это винить. Пока мы с Роуз после чая гуляли по саду, он все время что-то ворчал себе под нос, громко шаркал ногами и гремел тачкой.
От Роуз не ускользнуло его возмущение.
– Тетя Мэри, – тихонько сказала она мне, остановившись на берегу пруда, – не обижайся на мистера Джоунса. Он не злобный, просто…
– Просто не привык подчиняться какой-то приезжей фифе, – закончила я с улыбкой, видя ее неловкость. – Дорогая, не тревожься. Поверь, крокодилы или, скажем, москиты куда неприятнее мистера Джоунса.
– Тетя! – возмутилась Роуз, но не выдержала и рассмеялась.
– Поверь своей старой тетушке. – Я похлопала ее по локтю. – Я вполне способна осадить Джоунса.
– Даже не сомневаюсь. – Племянница порывисто обняла меня и крепко прижалась к моей груди. – Мне так тебя не хватало, тетя! Я ужасно соскучилась. И совсем ты не старая.
– Ну-ну. – Я погладила ее по спине, обтянутой темно-синим строгим платьем. – Роуз, дорогая, ты преувеличиваешь. Как ты могла по мне скучать? В последний раз мы виделись на твоих крестинах, и ты вряд ли это помнишь.
Она помотала головой.
– Зато последние три года мы постоянно переписывались. Тетя Мэри, ты для меня ближе всех на свете!
– Даже ближе твоего молодого человека? – спросила я лукаво. – Ну-ну, не смущайся. Это ведь прекрасно.
– Да, но… – Роуз отстранилась и вытерла глаза.
– Что – но?
Ответить она не успела. Из дома выглянула горничная и позвала:
– Мисс Карпентер, мисс Райт! Обед через полчаса, мне велели напомнить.
– Спасибо, Сисси, – отозвалась Роуз смущенно. – Тетя, позже поговорим, хорошо?
Позже нам поговорить не удалось.
Вечером в Дорсвуде разыгралась гроза, а с нею – и ужасная мигрень у леди Присциллы. Роуз просидела у ее постели всю ночь, то давая микстуры, то протирая виски пациентки ароматной водой с уксусом. К утру она сама валилась с ног, и леди Присцилла, которой наконец стало лучше, отослала Роуз отдыхать.
Я позавтракала в одиночестве, а после вышла в мокрый после ночного дождя сад.
Дорожки блестели, словно покрытые лаком. С деревьев срывались холодные капли. Анютины глазки поникли, пришибленные ливнем, а пионы склонили бутоны до самой земли.
Садовник возился с молодыми бальзаминами, которые бурей повалило набок.
– Доброе утро, мистер Джоунс! – крикнула я.
Мокрый газон хлюпал под ногами. Следовало бы купить калоши, но кто знал, что они понадобятся?
– Мисс Райт! – Садовник поднял голову и просиял так, что я сразу заподозрила неладное. – Смотрите, какая напасть!
И сунул мне под нос лист хосты с десятком слизней.
– Что прикажете с этим делать? – Мистер Джоунс преданно таращил глаза, но злорадные нотки в голосе его выдавали.
Должно быть, приличной леди от такой мерзости полагалось завизжать или повалиться в обморок. После чего, конечно, немедленно уехать.
– Мистер Джоунс, это же…
– Вам плохо, мисс?
Не на ту напал.
– …великолепно! – закончила я твердо. – Они очень полезны, вы знали? Конечно, если слизней становится слишком много, они могут нанести вред. Но тогда достаточно обработать сад специальным зельем, я знаю хорошее.
Он замотал головой.
– Зелий хозяйка не признает. Мешают, говорит. Да и вообще… У нас тут так не принято!
Я вздохнула про себя. Так было бы проще, но что поделать?
А с «вообще» тем более не поспоришь. В глубинке до сих пор к зельям относятся с большим предубеждением.
– Тогда можно рассыпать порошок корицы, истолченную яичную скорлупу и чуть-чуть медного купороса. Годится также уксус или соль, но их нужно применять с осторожностью. Если, конечно, вы не предпочитаете пивные ловушки.
– Пивные ловушки? – переспросил он тупо.
– Ну да. Следует закопать в саду банки, в которые налить немного пива. Слизни залезут туда, привлеченные запахом, и…
– И? – переспросил он завороженно.
– Не смогут выбраться обратно! – закончила я с торжеством.
Садовник схватился за сердце.
– Доброе пиво? Слизням? Мисс, да как можно-то?!
– Ну-ну, Джоунс, не нужно так волноваться. – Я по-дружески похлопала его по руке. – Не думаю, что слизни так уж хорошо разбираются в пиве. Так что вы можете налить им какого-нибудь похуже.
– Н-н-нет уж, мисс, – мотнул головой Джоунс, все еще красный от негодования. – Это же надо придумать – пиво! Я лучше по старинке, горчицей обойдусь.
– Как угодно, – ответила я, пряча улыбку. – Если вам требуется лишь отпугнуть слизней, это и впрямь один из лучших способов. А вот если вы хотите их поймать, то я советую все-таки пиво.
– Поймать? – не понял садовник. – Зачем, мисс?
– В Чайне, например, – сказала я наставительно, – их очень уважают. Правда, больше морские виды.
– Их что же, едят?! – позеленел бедный мистер Джоунс.
Как там в Писании? Кто роет другому яму, тот сам в нее попадет? Отец любил это повторять.
– Едят тоже, – согласилась я. – Не вижу принципиального отличия от улиток, которых так любят франки.
– Так то ж франки! Простите, мисс. Добрый альбионец такую гадость в рот не возьмет.
– Слизней очень ценят в медицине как укрепляющее и тонизирующее средство. – Я понизила голос и доверительно склонилась к садовнику. – Особенно джентльмены. Для настоек, мазей… по мужской части. Вы ведь понимаете?
Мистер Джоунс выпучил глаза, выдавил придушенно:
– Простите, мисс.
Бросил лист на землю и с наслаждением раздавил слизней сапогом.
Только три для спустя Джоунс опомнился настолько, чтобы вновь попытаться выкурить меня из «Ив». В этот раз он не делал скидку на женскую чувствительность, а сразу зашел с козырей.
– Как чудесно у тебя пахнет! – заметила Роуз, заглянув в мою комнату по какой-то мелкой надобности.
– Еще бы, – хмыкнула я. – Мистер Джоунс расстарался. Взгляни-ка.
Я отдернула кружевную занавеску. На клумбе под окном бурно цвели и благоухали алиссум, резеда и маттиола. Последняя, правда, пахла только вечерами.
– Ой, – всполошилась Роуз. – Сколько пчел! Закрывай скорей.
Я захлопнула окно и сказала весело:
– Надо поблагодарить мистера Джоунса за дивный запах, как думаешь? И заодно намекнуть ему, что я не боюсь пчел. Они меня не кусают.
Чистая правда. Пчелы, комары и прочий гнус меня избегали. В тропиках это очень пригодилось.
Роуз широко распахнула глаза и прыснула.
– Тетя Мэри!
– Что, дорогая? – Я улыбнулась. – Интересно, что будет следующим?
Следующей была компостная куча в саду неподалеку от моей комнаты. С этим справилась кухарка, которая тотчас принялась распекать садовника за вонючую яму рядом с домом. Чего доброго, крысы заведутся!