— Севка! Там склон крутой, ты не вылезешь! Выходи кому говорят! — в ответ ей раздался рык. Рык заполнил собой все пространство и на какой-то момент показалось, что даже деревья завибрировали в такт этому рыку. Из зарослей папоротника показалась мощная голова с двумя огромными клыками.
— Севка, ты что, дурак? — спросила Яна, присев на корточки: — куда собрался?
Голова мотает внушительной гривой и издает новый рык, громче прежнего. Яна достает из кармана кусок сахара и кладет его на ладонь.
— Сахар будешь? Чистые углеводы — в природе такого не найдешь. — она протягивает руку к Севке, продолжая говорить, одновременно стараясь понизить тембр голоса. Севка он высокие звуки не любит, может психануть: — И вообще, чтоб ты знал — смилодоны давно вымерли, ты один остался. Так что бежать тебе некуда. А если будешь хорошо себя вести — сделаем тебе подружку, не переживай ты так. — Яна задумалась. Лекс говорил что смилодоны вели стадный образ жизни и что у них в прайде была сложная иерархическая структура и может быть Севке нужна не только подруга а целый выводок смилодонов. Впрочем Матвей Геннадьевич все равно не разрешит завести в питомнике выводок смилодонов, он на одного-то еле согласился. А обманывать Севку не хотелось. Задумавшись Яна не заметила как Севка приготовился к рывку, присев на задние лапы и начав бить себя по бокам огрызком хвоста. Она увидела только как он рванул к ней, оглушительно рыча и выбрасывая комки земли из-под лап. Яна отпрыгнула назад, разрывая дистанцию, но зверь был быстр и ей едва хватила времени на следующий прыжок — в сторону. Как она и думала, Севка весил немногим менее четырехсот килограммов и изменять траекторию своего движения так резко как она не мог. Могучая туша смилодона пронеслась мимо, Севка затормозил всеми четырьмя лапами, разрывая землю и оставляя четыре глубокие канавы. Яна встала, подняла одну руку вверх, а вторую поднесла к груди — стойка матадора. Притопнула ногой. Севка фыркнул, облизнул испачканную морду и снова рванул к ней. Она снова отпрыгнула в сторону и он пронесся мимо. Раздраженно зарычал, взрыл когтями землю и повернулся к ней, хлеща себя по бокам огрызком хвоста.
— Севка, прекрати немедленно! Плохой кот! Плохой! — сказала Яна, внимательно следя за зверем.
— Вообще то смилодон это не к-к-к-кот. Это скорее к-к-к-медведь.
— Ну наконец то. Ты принес мои перчатки? — Яна не обернулась, продолжая следить за Севкой.
— К-к-к-принес. Вот. — на мягкую землю падают кожаные перчатки, больше похожие на мотоциклетные краги, с удлиненными раструбами, закрывающими запястья до самого локтя.
— Ты чего, опять заикаться начал? — спросила Яна, подбирая перчатки и натягивая их на руки.
— К-к-к-ты же знаешь, я всегда начинаю т-т-т-заикаться когда … — тут Севка издал трубный рык и снова рванул к Яне. Яна отступила в сторону, пропуская зверя мимо.
— Т-т-т-ты его только не покалечь. Он у нас один остался.
— Отстань ты со своими нотациями. Знаю. — Яна подняла правую руку ладонью вверх. Из кожаного кармашка, пришитого к раструбу перчатки на ладонь с звонким щелчком выпал металлический диск. Она мысленно пробежала по анатомии смилодонов. Грудная клетка, голова — исключаются, слишком много жизненно важных органов, да и остановить внутреннее кровоизлияние в полевых условиях они не смогут. Конечности — передние тоже исключаются, силу и скорость ему придают мощные задние лапы, он даже встает на них время от времени. Значит… Яна наметила себе место, где мышца разгибатель прикрепляется к лапе. Это место у человека наверное соответствует ахиллесову сухожилию — подумала она и выпрямила руку с лежащим на ладони диском так, чтобы прямая образованная ее плечом, локтем и запястьем указывала точно на ее цель. Мимоходом она подумала, что в первый раз ее мишень это живое существо. Надо попасть чисто, но скорость… скорость не должна превышать звуковую, иначе живые клетки вокруг раны пострадают от гидравлического удара. Попасть в цель, порвать сухожилие, но не нанести дополнительных повреждений… Она нахмурилась. Задача будет не из легких.
Вдруг ее рука дрогнула и стала опускаться. Казалось, само небо вдруг потемнело, воздух стал вязким и тяжесть опустилась на плечи, придавливая к земле. Пальцы рук стали холодными и чтобы просто дышать приходилось прикладывать усилия, ноги ослабели, а изо рта вырывался пар… все чего сейчас хочется — это лечь на землю, скорчиться клубочком и закрыть глаза, чтобы не видеть, не слышать, чтобы это прошло стороной… Яна прикусила губу и повернула голову на звук хрустнувшей ветки. Когда больно — это отступает. Она уже не боялась повернуться к Севке спиной — ведь здесь была Даня. Чертова дура, могла бы просто сказать что она тут, нет, ей обязательно надо на психику давить…
— Ерунда на постном масле. И это ты называешь псионикой? Даже мурашек по спине нету. — сказала Яна, с усилием опуская руку и засовывая металлический диск обратно в кармашек на перчатке. Из зарослей папоротника вышла девочка в дранных джинсах и зеленой футболке. Футболка была ей явно велика и сползала на одно плечо. Девочка молча прошла мимо Яны и приблизилась к Севке. Зверь попятился. Яна вздохнула с облегчением — теперь не придется его калечить. Ногу бы ему в питомнике быстро подлатали, но вот моральные травмы бы остались. Все-таки психологов для смилодонов в природе не существует. Девочка в зеленой футболке подошла к самой морде зверя и опустила руку на его нос.
— Кис-кис, кошка. — сказала она. Севка фыркнул и лег. Закрыл глаза. Через секунду в овраге раздалось его громкое мерное дыхание.
— Ты … ну вот чего творишь? А кто его назад тащить будет? В нем же почти полтонны веса! — Яна шагнула вперед и схватила девочку за плечо. Та мигнула и пропала.
— А, черт. Фантомаса прислала, лентяйка. Ну, погоди, я до тебя доберусь… Лекс! Лееекс!
— Чего орешь. Т-т-тут я. — вниз по склону спустился худощавый белобрысый паренек в синем комбинезоне.
— Эта … малахольная усыпила Севку. Надо его в питомник вернуть.
— А может быть взрослых позовем? — с явным облегчением сказал Лекс, покосившись на тушу смилодона: — Все таки полтонны почти. Четыреста семьдесят три килограмма на последнем взвешивании.
— Ты сдурел? Взрослых позвать — это минус три балла как минимум. А если дежурство Матвея Геннадьевича так и все десять. Предупреждал же он насчет сетки что не выдержит. И эта улетевшая хороша — могла бы его до питомника довести. Самим надо справляться.
— Не думаю что это хорошая идея. — сказал Лекс, присел на корточки перед храпящей тушей и потыкал его подвернувшейся палочкой: — а вдруг он проснется?
— Свяжем его. Вызовем парочку дроидов и перетащим. — Яна сняла перчатку с левой руки, коснулась браслета, вызвав экран меню, возникший прямо перед ней.
— Там я тебе два раза звонил — сказал Лекс, продолжая тыкать спящего Севку палкой: — два вызова должно быть. Еще до твоего звонка насчет Севки.
— Да? А что звонил? — спросила Яна, оформляя заказ в бюро дроидов.
— Хотел сказать, что Ванда и ее тройка в этой Игре участвовать не будут. Вышли. Все.
— Шутишь?
— Стал бы? — Лекс перестал тыкать палкой в Севку и поднял глаза на Яну. Она и сама знала — не стал бы.
— Интересные новости. А эта… малахольная уже в курсе?
— Ты же ее знаешь. Что она знает и чего не знает — никто не знает. Тавтология такая. — Лекс хмыкнул: — слышала кстати, как она Севке «кис-кис» говорит? А ведь я ей сотню раз говорил, что смилодоны ближе к медведям нежели к кошкам. Пусть их и называют саблезубыми тиграми…
— Ну тебя. — Яна отмахнулась от Лекса, опять сел на своего любимого конька, будет сейчас лекцию о флоре и фауне кайнозоя читать: — Ты лучше дроидов на дороге встреть, чем тут языком трепаться. Заикание прошло?
— Это у меня реакция на стресс, знаешь же. Это не значит, что я боялся. Матвей Геннадьевич говорит, что это одна из составляющих боевого преображения организма. Изменений, которые наступают, когда надо драться.
— Или бежать.
— Я бы не побежал. Подумаешь — смилодон. Я и сам бы мог с ним … — обиделся Лекс.
— Конечно. Иди, давай на дорогу, а я пока Севку посторожу.
— Ладно. — Лекс отошел на пару шагов, потом повернулся: — совсем забыл сказать. В твой корпус новенький приехал. Говорят, в наш класс пойдет. Такой… пришибленный что ли.
— Угу. Ты иди, иди… — Яна махнула рукой, и присела на корень дерева рядом с Севкой. На его царственную морду уже забирались потревоженные муравьи. Яна смахнула их веточкой с листьями и пригорюнилась. И чего мне так не везет, подумала она, обмахивая морду спящего смилодона, у других вон жизнь как жизнь и приключения, а у меня все скукотища. Одни бытовые происшествия. Скорее бы Игры наступили, что ли.
Денис плавал в белесом сиропе. Сироп был густой, тягучий и вязкий. В сиропе он с трудом мог разглядеть свою руку или ногу, еле-еле соображал головой и все движения были замедленны настолько что вызывали раздражение на собственную слабость. Некоторое время Денис пытался плыть по течению, но потом понял, что никакого движения в сиропе нет. Тогда он стал барахтаться, чтобы достигнуть поверхности этого сиропа. Безрезультатно. Вдруг он подумал, что должен был бы задохнуться тут — ведь сироп не воздух, верно? Он набрал полные легкие сиропа и выдохнул. Никаких ощущений. Дышать было тяжелее, а в остальном отличий он не видел. Денис решил проверить и укусил себя за руку что есть сил. Стало больно. Не сильно, но все же. Если это сон, значит я могу сделать так — подумал Денис и мысленно представил себе дверь прямо в сиропе. Дверь возникла прямо перед носом — тяжелая, круглая, деревянная, с железными заклепками на ней и рукояткой посредине. Чем-то дверь напоминала древние щиты викингов. Денис потянул за ручку двери и ввалился туда, где не было белесого сиропа.
Когда он поднялся, то увидел, что оказался в чистом поле. Наверху, в ослепительно синем небе горело солнце и кружила какая-то птица, во все стороны от него раскинулась степь, густо поросшая травами и цветами, на горизонте возвышался белоснежный замок. Денис шмыгнул носом и решительно зашагал к замку. Он едва прошел половину пути, как навстречу ему из замка выехал конный отряд — около десятка всадников в латах и с пиками. Передний держал знамя. Денис встал, ожидая их. Всадники осадили коней и окружили его, опустив пики вни