Про одного чтеца по лицам рассказывают, что к нему принесли черного сына от двух белых. Он посмотрел на черты мальчика и увидел, что он от этих людей несомненно, и тогда он захотел, чтобы его поставили на то место, где родители сходились. И его привели в помещение, где было их ложе, и он увидел на стене, против взгляда женщины, изображение чернокожего и сказал отцу мальчика: – От этого изображения пришел к тебе твой сын.
Стихотворцы из диалектиков часто пользуются этой мыслью в своих стихах и, говоря с видимым во вне, обращаются к познаваемому и скрытому. Это часто встречается в стихах ан-Наззама Ибрахима ибн Сайяра[24] и других диалектиков, и я скажу об этом стихотворение, где есть такие стихи:
Нет причины победы над врагами, которую ты бы знал, и причины бегства от них, когда они обращают нас в бегство,
Кроме влечения душ всех людей к тебе, о жемчужина, сокрытая в людях.
Те, перед кем ты находишься, никогда не отступят, и ночью идут они к твоему возвышенному свету.
Если же ты сзади, душа добровольно обращает люден к тебе, и обычно они отступают.
И я говорю об этом:
Из мира ангелов ты или человек? Разъясни мне – бессилие глумится над моей проницательностью.
Я вижу человеческий образ, но, пораздумав, нахожу, что тело – вышнее.
Благословен тот, кто соразмерил черты своих созданий, так что стал ты прекрасным природным светом!
Для меня нет сомнения, что ты дух, который послало к нам связующее подобие душ.
У нас нет явного указания на твое появление, по которому мы могли бы судить, кроме того, что мы видим.
И если бы взор не падал на твое существо, мы сказали бы только, что ты – возвышенный, подлинный разум.
А кто-то из моих друзей называл одну мою поэму – «Постижение посредством воображения». Вот стихи из нее:
Ты видишь, – в нем существуют все противоположности, – так как же ограничишь ты разнообразие свойств?
О тело, не имеющее качеств, о явление стойкое, не исчезающее!
Ты обратил против нас все стороны рассуждения тем, что стало ясно, с тех пор как ты блеснул.
Это же самое обнаруживается и в ненависти. Ты видишь, что два человека ненавидят один другого без основания или повода и тяготятся друг другом без причины.
Любовь – да возвеличит тебя Аллах! – обессиливающая болезнь, и в ней же возникает от нее лекарство, по мере ее действия. Это болезнь усладительная и желанный недуг; больному ею неприятно выздороветь, и страдающий не желает от нее избавиться. Она украшает человеку то, от чего он отворачивался, и облегчает то, что было ему трудно, изменяя его врожденные свойства и первоначальную природу. Но это встретится и будет разъяснено в своей главе, если пожелает Аллах.
Я знал одного юношу из числа моих знакомых, который завяз в любви и запутался в ее силках, и его измучила страсть и извел долгий недуг. И душе его не была приятна молитва Аллаху о снятии того, что было с ним, и язык его не мог ее выговорить – он молился только о сближении и о том, чтобы овладеть той, кого полюбил, несмотря на великое свое испытание и долгие заботы. Что же подумать о больном, который не хочет прекращения своей болезни! И однажды я сидел с ним и, увидев, как он подавлен и молчалив и как ему плохо, огорчился этим. – Да поможет тебе Аллах! – сказал я ему между другими речами и увидел на его лице выражение отвращения. Я скажу о подобном ему такие стихи из длинной поэмы:
Я наслаждаюсь страданьем из-за тебя, о мечта моя, и, пока длятся дни, я от тебя не уйду.
Если скажут мне: – Ты забудешь любовь к ней, – нет у меня иного ответа, кроме ляма и алифа.[25]
Эти признаки противоположны тому, что рассказывал мне про себя Абу Бекр Мухаммад ибн Касим ибн Мухаммад аль-Кураши, по прозванию аш-Шалаши – один из потомков имама Хишама ибн Абд ар-Рахмана ибн Муавии[26]. Он совершенно никого не любил и не тосковал о друге, уехавшем от него, и не переходил от границ дружбы и привязанности до пределов любви и увлечения, с тех пор как был сотворен.
Глава о признаках любви
У любви есть признаки, которые проследит понятливый и дойдет до них проницательный, и первый из них – долгий взгляд. Глаза – раскрытые ворота души и они сообщают ее тайны, открывают ее сокровенные помыслы и изъясняют сокрытое в ней, и ты видишь как взор, не мигая, движется с движениями любимой поворачивается, когда она повернется, и направляется туда куда она направилась, точно хамелеон за солнцем. Я скажу об этом стихотворение, где есть такие стихи:
И нет для глаза моего остановки ни на ком, кроме тебя, точно ты, как говорят, из камня бахт[27]
Я склоняю его туда, куда ты склоняешься, как бы ты ни повернулась, подобно определению и определяемому в грамматике.
Еще признак любви, когда начинают разговор, который едва ли обращен к кому-нибудь, кроме любимой, хотя бы говорящий и старался показать, что это не так, – и поистине, его притворство ясно видно тому, кто его наблюдает. Другой признак любви, – если смолкают, прислушиваясь к речам любимой, когда она говорит, и восторгаются всем, что она сделала, будь это сущая нелепость и нарушение обычаев, и объявляют ее правою, хотя бы она и солгала, и соглашаются с нею, если она и обидела, и свидетельствуют за нее, хотя бы и была она несправедлива, и следуют ей, каким бы она путем ни шла и с какой бы стороны ни понимала сказанное.
К признакам любви относится и ускорение пути к тому месту, где пребывает любимая, и старание сесть вблизи от нее и к ней приблизиться; любящий бросает все занятия, вынуждающие покинуть любимую, пренебрегает всяким важным делом, заставляющим с ней расстаться, и замедляет шаги, уходя от нее. Об этом я скажу стихотворение:
Уходя от тебя, я иду походкою пленника, ведомого на гибель,
А идя к тебе, я подгоняю себя, как луна, когда она спешит к краю неба.
Когда же я встаю, то поднимаюсь так медленно, как высокие неподвижные звезды.
К признакам любви относится также и замешательство, овладевающее влюбленным, и его явный испуг, если он внезапно увидит любимую или та неожиданно появится; к ним же принадлежит волнение, охватывающее влюбленного, если он увидит кого-нибудь, кто похож на любимую, или вдруг услышит ее имя. Я скажу об этом отрывок, где есть такие стихи:
Когда только глаза мои видят одетую в красное, мое сердце разрывается и раскалывается от печали.
Она стала проливающею кровь людей, и одежда ее, пропитанная ею, приняла цвет сафлора.
Еще признак любви, когда человек щедро отдает что может, из того, в чем раньше отказывал, словно это его одарили и об его счастье стараются; все это для того, чтобы проявить свои хорошие качества и вызвать к себе желание. Сколько скупых от того расщедрилось, и угрюмых развеселилось, и трусов расхрабрилось, сколько грубых по природе взволновалось, и глупых научилось, и неряшливых прибралось, и бедняков украсилось! Сколько людей в летах молодилось, сколько благочестивых сделалось бесстыдными и сколько безупречных опозорилось!
Все эти признаки бывают раньше, чем загорится огонь любви, и запылает ее пожар, и вспыхнут ее головни, и взлетит ее пламя; когда же любовь овладеет и схватит своей хваткой, тогда увидишь ты тайные беседы и явное пренебрежение ко всем, кто присутствует, кроме любимой.
У меня есть стихи, в которых я собрал многие из этих признаков. Вот часть их:
Я люблю беседу, когда напоминают мне о ней, и веет на меня запахом благовонной амбры.
Если заговорят, я слышу от тех, кто сидит со мною рядом, лишь слова прекрасной, игривой,
И, будь со мной повелитель правоверных, из-за него я не оставил бы любимую.
Уходя от нее поневоле, я не перестаю к ней оборачиваться, а иду я походкой того, у кого стерты ноги.
Глаза мои на ней, а тело мое от нее удаляется, и оборачиваюсь я к ней, как утопающий к берегу.
Я давлюсь водой, вспоминая, что она далеко, как раскрывающий рот среди пыли и зноя.
И если спросишь ты, можно ли направиться к небу, я скажу: – Да, и я знаю, где ступени.
К числу признаков любви и ее свидетельств, ясных для всякого, кто обладает зрением, относится великая и частая веселость влюбленных, которым тесно в широком помещении, и то, что один из них тянет к себе вещь, которую взял другой, и частые подмигиванья украдкой, и стремление опереться на любимую, и старание коснуться ее руки во время разговора и по возможности дотронуться до видимых членов тела, и выпивание остатков из сосуда, оставленных любимою, ища того места, которое касалось ее рта.
А есть среди них и признаки, противоположные друг другу, и возникают они по мере возникновения поводов и явлений, их вызывающих, и причин, приводящих их в движение, и мыслей, возбуждающих их. Противоположности сходны, и вещи, дойдя до пределов взаимной противоположности и остановившись у крайних границ несходства, становятся похожими, по могуществу Аллаха, великого, славного, от которого заблуждаются умы. Вот и снег, если долго держать его и руке, производит действие огня, и ты видишь, что радость, когда перейдет меру, убивает, и огорчение, когда перейдет меру, убивает, и когда усилится и продлится смех, то из глаз начинают течь слезы, и подобного в мире много. Мы видим, что, когда влюбленные одинаково любят и их любовь, крепко утвердилась, учащаются между ними беспричинные приступы гнева, и умышленное противоречие в словах, и нападки друг на друга из-за всякого малого дела, и каждый из них наблюдает за всяким словом, которое проронит другой, и толкует его не в том смысле, – все это для проверки, чтобы выяснить, что думает каждый из них о другом. И разница между этим и настоящей неприязнью и несходством, которое порождается ненавистью и взаимным несогласием, – в быстроте прощения. Ты замечаешь, что влюбленные достигли пределов разногласия, и считаешь, что даже у че