Основа нашей куклы готова. Теперь ее можно украшать, дополняя другими цветами, листьями, травами поверх юбки. Можно добавить ленту на голову, закрепить на ней волосы из подходящих растений. Также можно использовать бусины, перья, ленты.
Важный критерий – ваша кукла должна вам очень нравиться. Это новая вы. Растения участвуют в этой работе и на уровне реальности – через свои части, и на уровне тонкой энергии, оживляя вашу работу.
Постепенно кукла высохнет. Если какие-то нити в процессе ослабнут, можно их аккуратно перевязать или дополнить новыми.
Хранить ее нужно там, где ее не будут брать в руки случайные люди. Если захотите повесить на стену как украшение, – вешайте под руки или за пояс, но не за шею.
Когда этот этап жизни пройдет, намерение, которое было вложено в куклу, полностью реализуется и вы почувствуете, что пора перевернуть страницу, – с благодарностью в сердце отдайте куклу огню. Или положите на землю. Или отпустите в бегущую воду…
Глава 4Куйчи – Изгиб Радуги над рекой, Перу
Практики травничества и шаманские традиции Амазонии манили меня и звали в далекое путешествие. Но перед этим мне очень хотелось поговорить с бабой Машей о том, что не давало мне покоя.
– Знаешь, я, кажется, боюсь собирать травы. Глупо звучит, да? – я старалась не смотреть в глаза Бабы Маши. Казалось, она будет смеяться над такой нелепостью.
– Сначала я думала, что просто боюсь выглядеть странной. Но нет, дело не в этом.
Когда я собираю травы, которые ты показала… Особенно, когда настроюсь на внутреннее намерение… У меня возникает какое-то чувство опасности. Я даже замечала, что стараюсь быстрее все сделать, спрятать в короб и уйти с этого места…
Баба Маша молча оценивающе на меня смотрела, как будто взвешивала свой ответ. Наконец, она заговорила. И каждое ее слово поднимало что-то забытое в моей душе:
– Ты начала чувствовать. А значит, вспоминать всю линию, все связи времен.
Твоя душа помнит, как ты собирала травы много жизней подряд. Помнит вашу любовь друг у другу. Помнит ощущение родства со всей землей. Помнит твой талант говорить на языке трав.
А еще раз за разом вспоминает, как тебя за это сожгли. Как забрали твоих детей. Как твое разрубленное пополам тело встретило последний рассвет в августовских травах… Много чего помнит.
Ты собираешь травы, и всплывает Сила. И поднимается память о том, что бывает за это…
Приходят и стучатся в сознание истории твоей души. А через них – истории женщин твоего Рода. Много историй…
Теперь я смотрела на бабу Машу во все глаза. Ясность и какой-то особый внутренний отклик – вот что я чувствовала.
– Что же мне теперь со всем этим делать? Я хочу продолжить собирать и вспоминать. Но выдержу ли?
– Да, там много боли. Но много и радости. А главное, там ты настоящая. Способная чувствовать себя и мир, выбирать и творить.
Живая Сила поддержит.
У тебя сейчас есть шанс сделать эту работу – вспомнить себя в Силе, не отказаться от нее со страху. Прожить эту историю с другим концом. И это будет великим исцелением для души…
Ну, что же, мне предстоял еще один шаг в глубину. Я собрала всю свою смелость и полетела в далекий город Тарапото – на встречу с Куйчи и со своей историей.
Очень холодно. Тянущая боль. Бесконечные волны боли. Смерть ходит близко, но не спешит помочь закрыть глаза навсегда. Сердце стучит часто-часто, пытаясь прогнать кровь через сведенные судорогой конечности. Страх… Он выкручивает все внутри. Страх за жизнь близких. И он много сильнее страданий тела….
– Послушай, не надо больше, я хочу вернуться, мне очень плохо, я не хочу туда смотреть!
Кажется, это я на русском кричу.
А ведь вокруг говорят на испанском и английском… Но мозг отказывается выдавать правильные слова.
Старая курандера наклоняется к самому моему лицу и выдыхает дым мапачо – священного табака. Переводчик шепчет в ухо: «Дыши, дыши, она говорит – дыши и отпускай».
И я опять ухожу в глубину проживания своей боли. Я опять там. Там, где я умираю от страха на холодном полу. Там, где я должна что-то понять, но никак не могу прорваться за пределы растерянности и страдания.
Как я здесь оказалась? Стоит задать вопрос – и картины начинают движение в обратном порядке.
Вот дом в лесу, спрятанный в самой чаще. На полу кровь и разбитая посуда. Крики ярости доносятся из окна, среди них различим детский плач… Волны ужаса проходят по моему телу. Почему? За что?
И я чувствую, что до этого была какая-то роковая встреча. Кто-то сильный и властный жаждал помощи. И мне тогда показалось, что это означало бы предать семью и Духов Леса. И я решила скрыться в чаще. Это помогло лишь на время…
В той жизни у меня тоже были рыжие волосы, я так же чутко чувствовала живой мир вокруг и собирала травы…
«Дышать и отпускать», – вспоминаю я. Или это голос шаманских трав шепчет мне подсказку.
И я дышу, слезы ручьем текут по лицу, смывая бесконечность страданий прошлого.
Теперь понятно, откуда столько страхов у меня в этой жизни. Почему такие противоречивые чувства вызывают практики травничества. Как будто что-то бесконечно родное и знакомое смешивается с желанием немедленно бежать как можно дальше. Ясно, почему я иногда вдруг вскакиваю ночью с ощущением, что моих детей украли. И могу успокоиться, только увидев их спящие лица. Та, прошлая жизнь, держит крепко.
Я опять прошу помощи. И старая курандера начинает петь новый икаро. Мое сердце готово разорваться. Чувствую, как смерть поглощает испачканное в крови, измученное в той жизни тело. Это похоже на глубокий нырок в бесконечно темную воду.
И под шелестение листьев шакапы и голос старой перуанской шаманки я начинаю ощущать, что в момент, когда одна дверь закрылась, – открылась другая.
Свет проникает в бездну и образует дорожку.
Я чувствую, что умерла тогда лишь в одной из вероятностей.
А в другой – я приняла вызов силы. Моя семья и я сама остались жить. И был долгий путь. А в конце – совсем другая смерть, где вокруг женщины и девочки в длинных платьях – ученицы, Духи Леса и мой тихий смех на прощанье.
– Неужели так бывает? Неужели это все правда?! – это я допытываюсь наутро у Куйчи. Она смеется своим беззубым ртом в ответ. А переводчик мягко говорит мне, что курандера рада моему процессу, но и мне, и ей нужно отдохнуть.
Общаться через переводчика непросто, но Куйчи совсем не знает английский. Ее корни – племя шипибо, здесь она ведет свой род на сотни лет назад. Мне, с трудом отыскавшей имена прабабушек, слушать об этом особенно важно. И каждый предок шипибо передал своей прадочери Дар. Это спокойствие и наполненность чувствуются в каждом ее действии.
Куйчи ростом мне чуть выше плеча. Но, как обычно бывает с женщинами Знания, я поняла, какая она маленькая, только когда наклонилась ее обнять. Энергия и внутренняя сила делают ее значительно выше природного роста. Улыбчивая 70-летняя женщина, от которой будто бы искры отлетают.
Лицо с темной кожей покрыто множеством морщин. Волосы черно-седые, завязаны в причудливую косу и закрыты платком с традиционным узором шипибо. Практически ожившая статуэтка шаманки из красного дерева, которой я восхищалась на местном рынке. Красное дерево – Паоло Сакре (Дерево Крови). Его используют в изготовлении ритуальных трубок и сакральных предметов.
Когда Куйчи весело и быстро говорит на смеси испанского и местного наречия, ее речь удивительным образом сливается с окружающими звуками амазонской сельвы. Словам вторят трещащие на разный лад жуки, в такт шелестят листья пальм, а местная шумная горная речка довершает чудесную аранжировку.
Я прилетела к Куйчи, чтобы пройти традиционную диету с растением-учителем. И старая шаманка, а точнее курандера (от испанского глагола «curar» – лечить), рассказывала мне, в чем смысл этого процесса и что меня ждет.
Вообще, женщин-курандеро не так много. И это не потому, что есть какие-то ограничения по половому признаку. Просто в перуанских племенах рождение и воспитание детей – важная и почетная работа. Женщины делают ее с большой самоотдачей. В то время, пока дети нуждаются в поддержке, у мам просто нет ресурса заниматься чем-то другим. Работа курандеро-целителей требует особой передачи, учебы и постоянного совершенствования.
Куйчи стала курандерой по стечению двух обстоятельств. Первое – ее дед, знаменитый курандеро, именно в ней увидел преемницу. Как только она родилась, именно Куйчи он все показывал, рассказывал, брал ее с собой в долгие и опасные походы в сельву для сбора растений.
Но девочка росла, пришла пора становиться женщиной и рожать детишек. И у Куйчи уже родились один за другим двое детей, когда она тяжело заболела. Это было внезапное стремительное ухудшение самочувствия. И в какой-то момент она оказалась буквально «на грани». Между жизнью и смертью женщина провела долгих двадцать дней. Все это время дед не отходил от внучки, поддерживая ее пространство при помощи отваров и дымов. Он практически непрерывно пел икарос, призывая духов священных растений не дать душе женщины уйти слишком далеко от тела. Через десять дней он объявил всем в племени, что идет рождение великой курандеры.
Но тело недавно рожавшей женщины слабо и может не выдержать таких нагрузок. Поэтому старый шаман отправился в долгое путешествие в междумирье – к самым могущественных духам сельвы, чтобы упросить их помочь восстановить тело Куйчи. И дать обновленной душе удержаться в нем. Так они и провели еще десять дней. Не приходящая в сознание, мечущаяся в бреду молодая женщина и сидящий в трансе день и ночь старик. Две удивительные души, занятые алхимическим процессом трансформации где-то в далеких невидимых мирах.