— Невероятно… — приговаривал он. — Живая… Невероятно! Но, как? Как такое возможно, Рин? — Он взглянул на Рину. — Какая-то новая технология?
— Можно сказать и так… — ответила девушка. — Тело Клэр почти такое же, как и наши с тобой тела, только более… совершенное… — осторожно подобрала она подходящее слово. — Клэр — искин, и, в отличие от нас с тобой, она, при необходимости, сможет перемещаться из теперешнего тела в другие…
— Но…
— Ты хочешь знать, что это за технология и откуда она? — Рина улыбнулась.
— Да.
— Позже ты узнаешь. Обещаю, — ладонь Рины нежно коснулась щеки Макса, при этом Клэр деликатно высвободилась из его рук. — Думаю, на сегодня с тебя достаточно потрясений…
— И… как давно?..
Ему ответила Клэр:
— Месяц… — она пожала узкими плечиками.
Только теперь Макс обратил внимание на то, что на Клэр было то самое короткое сиреневое платье в белый горошек, в котором она была на видеозаписи.
— И… всё это время ты живёшь здесь… у Рины?
— Ну, бóльшую часть времени…
Макс вспомнил прошлую ночь: он ведь и не думал о том, что в квартире мог быть кто-то ещё, кроме них двоих… теперь же, после слов Клэр, Макс почувствовал себя неловко. На всякий случай он уточнил:
— А… как же вчера?..
— А вчера я гостила у Илии… — на мимичном лице девушки промелькнула едва заметная довольная улыбочка.
— Что, и он тоже?..
— Да, Макс, — сказала Рина. — И не только он…
Они втроём провели тот вечер у Рины. Разговор затянулся до глубокой ночи, а утром Макс с Риной отправились на работу вместе.
Поначалу Рина упиралась, ссылалась на элементарную конспирацию: нельзя вот так афишировать их связь. Тогда Макс рассказал ей о разговоре с Ангеликой, не скрывая пикантных обстоятельств, о том, что той уже известно об их с Риной отношениях, как и о том, что Рина — из «первых». Осведомлённость управляющего директора обеспокоила Рину, но она всё же согласилась ехать вместе — прятаться действительно не было смысла.
Макс тогда заметил, что Рине было приятно слышать о том, что именно чувствами к ней он оправдал свой отказ Ангелике. Также он заметил и взгляд одобрения присутствовавшей при разговоре Клэр.
То был первый, после его повышения день, когда Макс был занят работой. В тот день никого не убили, и не случилось никаких происшествий; Макса больше не беспокоили детективы, и даже Ангелика, в кабинете которой Макс в тот день дважды бывал по делу, уже не стреляла глазами, не тянулась, не изгибалась перед ним, не звала в бассейн.
Вечером они с Риной и Клэр встретились с Илиéй.
Рина заранее предупредила: Илия не знает, что Клэр — искин.
Встреча состоялась в неприметном кафе на бывшей окраине Старого Полиса, куда свободно пускали посетителей всех уровней (другое дело — далеко не каждому посетителю заведение это было по карману). Илия был рад видеть Макса в числе товарищей, но ещё более, как заметил тогда Макс, Илия обрадовался встрече с Клэр. Весь вечер Макс старательно изображал, будто они с Клэр едва знакомы, а Клэр, в свою очередь, ему подыгрывала с профессионализмом настоящей актрисы.
Как выяснилось, увлечение Клэр Илиéй началось совсем недавно — всего несколько дней тому назад — и для девушки-искина было скорее новым опытом, нежели чем-то, что можно было бы назвать серьёзными отношениями. Так… лёгкий роман-эксперимент. Но для Илии, это Макс заметил сразу, похоже, всё обстояло совсем по-иному.
Макс не смог тогда оставаться безучастным, и после, в разговоре с глазу на глаз, высказал Клэр своё неодобрение: нельзя играть с чувствами человека; нельзя оставлять места неопределённости и давать надежду тогда, когда с самого начала не придаёшь значения происходящему. Нельзя обнадёживать того, кому наперёд не даёшь шансов. Клэр отнеслась к словам Макса со всей серьёзностью и обещала поговорить с парнем. Единственное, чего она делать не собиралась — это раскрывать свою тайну. «Слишком велик риск, Макс… — сказала она. — Я не могу довериться никому… даже в Подполье… Корпорации пойдут на всё, чтобы захватить меня. Я для них — ключ, доступ к революционной технологии…»
Вечером следующего дня состоялась ещё одна встреча. В этот раз к компании Макса, Рины и Клэр присоединилась… детектив Рахиль.
Макс бы не удивился, если бы там же появился и гамадрилообразный Дэн, упоминание которого, накануне вызвало неприязненный холодок в глазах Илии́.
«Видать этот волосатый балбес совсем достал приятеля „вампира“ своими шуточками» — решил тогда про себя Макс.
Рине, похоже, этот тип тоже не особо импонировал, как, впрочем, и самому Максу.
Рахиль, с самого начала их знакомства, несмотря на её причастность к «полицейской банде», как без посторонних называл стражей порядка Макс, в отличие от её начальника, располагала к себе приятной внешностью и мягкостью в общении. Ещё при первой встрече с Рахилью Максу показалось странным, что эта симпатичная женщина, очевидно не склонная к требуемой от полицейского жёсткости, а порою даже жестокости, выбрала для себя карьеру детектива. И каково же было его удивление, когда на встречу (это было в парке развлечений, в одном из новых районов Полиса) явилась именно она!
— Рахиль? Это вы?..
— Да, Макс, это я, — улыбнулась Рахиль, подавая ему руку. — Ваши глаза вас не обманывают.
Макс тогда впервые заметил, что, улыбаясь, Рахиль немного морщила курносый носик, что в сочетании с немного зауженными по-азиатски глазами, придавало её лицу некоторое сходство с лисьей мордочкой.
— А ваш шеф… — Макс пожал ладонь Рахили. — Он тоже?..
— Нет, что вы! — совсем по-девичьи замотала она головой. — Эмиль — настоящий служака и патриот корпорации…
В тот вечер Илия́ не присоединился к их компании. Не то, чтобы ему не доверяли, но о том, что Рахиль была в организации, знали немногие, — руководство ячейки плюс ещё несколько человек, в числе которых была и Рина. Илии знать о Рахили было необязательно. Свои люди в полиции были в Подполье на особом счету, и личности таких товарищей оставались тайной для рядовых подпольщиков.
Макс тогда узнал и о некоторых подробностях последнего служебного задания Рахили. Особым распоряжением директора-комиссара корпполиции детектив Рахиль была обязана стать любовницей неблагонадёжного управляющего… Из немногих обронённых Рахилью тем вечером в адрес Айна слов Макс заключил, что она глубоко презирала этого человека. Было видно, как непросто далось ей то задание. Макс давно знал о том, что служба в полиции порой обязывала полицейских идти на нестандартные поступки. До того самого момента, когда Макс увидел отвращение на лице этой красивой, полной жизненной энергии женщины, он никогда ещё не задумывался о том, насколько нестандартными эти поступки могут быть, насколько поглощает такая служба самих служащих, как насилует их, как ломает. Макс тогда сдержал захлестнувшие его эмоции, даже увёл разговор в сторону — у него это хорошо получилось: вскоре все три его спутницы заливались звонким смехом, позабыв о событиях последних дней. До конца вечера никто больше не вспоминал про Айна и корпорацию, а ночью, когда они с Риной измождённые лежали на влажных простынях, глядя сквозь прозрачную крышу на звёзды, и непринуждённо говорили обо всём на свете, когда их разговор зашёл о минувшем вечере, Макс сказал:
— Ты ведь знаешь, я много лет занимался тем, что наносил ущерб корпорациям, попирал авторское право, помогал людям обходить рекламу… — Он лежал на спине, заложив руку за голову. — Моя последняя работа рекламу отключает полностью… Правда, — добавил он, — нужна полноценная нейросеть… Пролетариям, с их базовым чипом моя программа не поможет…
— Конечно, знаю, милый, — Рина повернулась на бок и влажно чмокнула Макса в висок.
— Сегодня, когда Рахиль сказала о том, что служба обязала её спать с ним… я подумал: а ведь это всё — мышиная возня… Все эти программки — жалкие потуги сделать наше существование чуточку комфортнее, не более того. Ну, избавился ты от рекламы, ну, помог избавиться желающим… Ну, потряс карманы двух-трёх богатеньких упырей, увёл где-то информацию… Но ведь всё это — мелочи! — Макс повернул лицо к Рине и погладил её пальцами по животу. — Мелочи, — немного помолчав, повторил он. — Мы все — рабы корпораций. Наш мир ими полностью контролируется. Все эти разделения на уровни… Корпорации позволяют имеющим уровни повыше паразитировать на тех, кто трудится: одним — чуть больше, другим — чуть меньше… Но все эти разделения… По сути, есть два класса. Один класс — это седьмые с шестыми, другой — с пятого по первый. Вся моя… гм… помощь… все мои программки, по большей части, доступны лишь тем, у кого есть нейросеть — в основном, представителям пятого и четвертого уровней: инженерам, программистам, врачам, научным работникам — когнитариям… ну, ещё полицейским. В общем — меньшинству, довольному положением вещей, стремящемуся повысить личный уровень с пятого на четвёртый и с четвёртого на третий… До второго мало кто вообще доходит… Мало кто из них считает корпорации личным врагом. Седьмые и шестые, разве что, могут с помощью моих программ получить доступ к книгам, на чтение которых у них всё равно нет времени… к музыке и фильмам, пользы от которых — ноль… — Макс смотрел на Рину погрустневшими глазами.
— Теперь всё изменится, — сказала она и снова поцеловала его; влажные губы коснулись его лба.
— Я не хочу больше писать свои программы, — сказал тогда Макс. — От них нет проку — они лишь смазывают цепи кучке привилегированных рабов, делают ношение этих цепей более комфортным.
— А ты хотел бы разорвать сами цепи? — спросила его Рина.
— Да! — не раздумывая, ответил ей Макс. — Но я не знаю, как! Программками здесь не обойтись…
— Одними программками, конечно, нет. Для этого и нужна организация…
— Ты говоришь о Подполье? Но, что сможет Подполье против армии полицейских, против спецслужб, против спецназа, против корпоративных войск?
— Ты ещё очень многого не знаешь, милый Макс, — ответила ему Рина и нежно коснулась ладонью его щеки. — Подполье — только верхушка айсберга — внешняя организация, оболочка… В Мировом Правительстве знают… и это закрытая для СМИ информация… что в Подполье сегодня состоят сотни миллионов пролетариев и сотни тысяч когнитариев. Завтра Подполье станет знаменем для миллиардов! — Когда Рина говорила это, её большие зелёные глаза источали уверенность. Рина говорила не как фанатик, верующий в грядущее царство света и добра, а как человек причастный, как та, кто знает, о чём говорит. — Очень скоро, — говорила она, — мы ударим по цепям, что сковали наш мир, и тогда многое изменится… Это произойдёт очень скоро, Макс… очень скоро…