И как он повел себя у Зотова. Знал прекрасно, что я в «Дублин» устроилась. Никаких сомнений. А теперь вспоминает былое, пытаясь манипулировать мной. Кретин самодовольный, даже мысли допустить не может, что я мечтала забыть его как ночной кошмар. Какая, к черту, месть? Мне бы работу нормальную, чтобы концы с концами сводить после большого и светлого с ним.
И Туманов. Выглядит адекватным. Честным и искренним. Но не он ли всю эту канитель заварил? Так ли уж случайно сел в мою машину? Не заодно ли с Кристиной с самого начала? Не пытается ли сделать меня мишенью, пока сам якобы в чем-то разбирается? И ведь не спросишь… точнее, спросить-то можно, но ответ будет прежним.
— Не вникай, — передразниваю его бас и раздраженно скидываю с себя простынь. — Жена, — добавляю в том же ключе, выруливая в коридор.
По инерции делаю еще два шага, а затем взвизгиваю, увидев огромный темный силуэт на стуле в прихожей, буквально в шаге от себя. Сердце замирает, но адреналин лупит в мозг, приказывая действовать. Ну я и… приседаю, поднимаю какую-то туфлю с пола и швыряю в громилу, только в тот момент сообразив, что это Туманов.
Обувь мою он, конечно, ловит. Аккуратно ставит на пол, распрямляется и расправляет плечи. Становится не по себе. Плюс ко всему, я в пижаме, не особенно что-то скрывающей. И он — не Даня, который видел все во всех возможных ракурсах. Сглатываю и делаю крошечный шаг назад.
— Подумал, что могут прийти те, встречи с которыми ты не ждешь, а я — напротив. Но, не повезло. За стул спасибо, очень предусмотрительно, — сообщает и поднимается. — Но ноги затекли.
Я с ним еще рядом не стояла. А он вроде и не слишком близко, но возвышается надо мной горой. Смотрю ему в грудь, глаза поднимать не планирую вообще никогда, что бы вокруг меня не происходило.
— Уходи, — шепчу пугливой птичкой.
— Где твое сострадание? В машине еще теснее. В той, что не привлечет ко мне лишнего внимания. Крошечной консервной банке.
— И уезжай.
— Могу. Но Даниил, полагаю, приезжал не просто так, а с новостями. Ты не прониклась, а вот я — да.
— Где гарантия, что Кристина не заодно с тобой?
— Ее нет. Но проверить сможешь только на личном опыте. Выгонишь меня — заявятся. Наверняка пасут с твоего звонка подруге и прекрасно знают, что ты все никак не останешься одна.
— Ты нарочно меня пугаешь…
— Я поясняю и предупреждаю.
— Просто оставьте меня в покое, — молю, все-таки поднимая взгляд.
— Жалко мне тебя, дура, — говорит беззлобно. Глаза у него карие, теплые. И лицо мохнатое. На добродушного песика похож, из тех, огромных, на которых детей кататься сажают. Но я еще слишком хорошо помню, как он гавкает. — И вину за собой чувствую.
— Я не верю ни одному твоему слову. И не собираюсь. Потому что причин для твоего появления может быть куча.
— Веришь. Просто вредничаешь, — ухмыляется краешками губ. — Жена.
— Да ну тебя, — фыркаю, опуская голову и закрывая лицо руками.
— У тебя будет отдельная комната с ванной, — заманивает лукаво. — И только при таком раскладе ты сможешь слиться из «Дублина». Не сразу, меня одним взмахом ресниц на проймешь. Через недельку.
— Кремень, — поднимаю голову и потрясаю кулаком, едва сдерживая улыбку.
— Это правда, — величественно прикрывает веки. — Отыграем так, чтобы все выглядело натурально. Свадьбу сыграть тоже придется реальную.
— Это еще зачем? — таращу глаза и сразу же поправляюсь: — И я еще не согласилась.
— Согласишься. И это не я такой крутой, тебя просто помотает. А свадьба, потому что моя мама расстроится, если я женюсь тайно.
— Мама? — брякаю, расширяя глаза еще сильнее.
— Я появился ровно из того же места, что и все.
— Непохоже…
— И с ней будь стервой, не хочу, чтобы она огорчилась, когда мы разведемся.
— Брачный контракт сейчас обсудим или когда я все-таки соглашусь? — язвлю и прикусываю язык. — Если.
— Когда. Хоть тут соображаешь, — хмыкает нагло. — И нет, по любви контракты не составляют. Так что можешь оттяпать половину честно нажитого. Совместно. На остальное у меня чеки.
— Все продумал, да? — все-таки улыбаюсь и покачиваю головой. — Не понимаю, зачем тебе это. Перешагнул и живи дальше, разбирайся, с чем ты там разбираешься.
— Во-первых, я твой должник. Могла бы ткнуть в меня пальцем еще ночью. Итог у этого был бы плачевный, но тебе об этом знать было неоткуда, — мимоходом размышляю о том, что и сейчас ни черта не знаю, но с комментариями не спешу, ожидая продолжения — А, во-вторых, не выношу, когда обижают женщин. У меня пунктик.
— Вот как? — приподнимаю брови.
— Отец бил мать, — поясняет, пожав плечами. — Именно поэтому я с семи лет торчу в качалке.
— И как? Помогло?
— Да. К восьми я осмелел, стащил у пьяного отца получку, заплатил мужикам, которые там зависают, и они отметелили его до больничной койки, — рассказывает с абсолютно серьезным лицом. — А когда он вернулся, обнаружил свое барахло на площадке и что ключ не подходит.
— Ты серьезно? — спрашиваю с сомнением.
— Абсолютно.
— И как вы жили? Он же не взял вещи и просто ушел?
— Нет, он выломал дверь. Но это матери уже рассказали соседи. А мы уехали в другой город через день после того, как он оказался в больнице. У мамы было немного денег и огромное желание сохранить мне жизнь, потому что о том, кто заказал побои он догадался сразу.
— Господи… если это шутка, я сама тебя прикончу. Кошмар… — бормочу, снова тараща на него глаза. Ощущение, что я на этого мужика по-другому даже не смотрю. В перманентном состоянии шока.
— Это не шутка. Но знают единицы, я не делюсь подробностями своего детства со всеми подряд. Ты должна знать такие вещи, как и другие мелочи. И в обратном порядке, разумеется.
— Как-то… перебор для фиктивного брака, не находишь?
— Фиктивный он только для нас с тобой. Для остальных должен быть настоящим, иначе вреда будет больше, чем пользы.
— А какова реальная причина, по которой ты так настойчиво добиваешься моей руки? — спрашиваю в лоб, храбро встретившись с ним взглядом.
— Только те, что озвучил, Саш, — впервые называет меня по имени, а я разворачиваюсь и быстро ухожу в комнату.
Потому что, блин, у меня по телу побежали мурашки от его низкого вкрадчивого голоса и нагло встали соски, вонзаясь в ткань обычной трикотажной пижамы, не способной скрыть этого постыдного факта. И к такому приколу от собственного тела я точно не готова!
— Уходи, — говорю громко и через пять секунд он покидает мою квартиру, но врывается целый отряд.
Страхи, сомнения, тревога.
Тоска.
Одиночество.
Чувство незащищенности, утраты… а ведь за его спиной меня даже не видно. За его спиной можно палатку разбить и переждать опасность в тепле и сухости.
Если бы не одно жирное «но». Если опасность — это не он сам.
Глава 7
Около часа слоняюсь по квартире, то и дело заглядывая в окна. Когда уровень тревожности в ожидании неприятностей превышает все допустимые нормы, решаю действовать. Хватаю телефон и звоню Кристине, но абонент ожидаемо недоступен. Где она живет я не знаю, но может знать ее бывший парень, с которым она встречалась еще в годы учебы. Довольно долго слушаю гудки, звонок прерывается, но я настырно звоню еще трижды, прежде чем слышу ответ:
— Да, алло!
Голос бодрый, чуть ли не радостный, что само по себе странно: я терроризирую его звонками.
— Денис, привет! Это Саша Колосова, — представляюсь на всякий случай.
— Да-да, я узнал, — отвечает торопливо. — Чего хотела? Я немного занят.
Ни тебе «ух, ты, какие люди!», ни «как жизнь?», ни даже «я тебе перезвоню». Интересно.
— Дай адрес Крис, — решаю и я не бродить вокруг, да около. — Она мне работенку обещала подкинуть, но пропала.
— Без проблем, сейчас пришлю, — отвечает счастливо, будто я ему миллион за информацию пообещала. Точнее, уже вручила. И встала на колени, расстегивая его ширинку. В общем, вне себя парень. — Пока, Сань!
— Пока, — говорю уже в пустоту, потому как он сразу же отключается.
Но, адрес присылает, и я начинаю собираться, гадая, сдержал ли Туманов слово и пригнал ли мою машину хоть в какой-нибудь кондиции.
Из квартиры выхожу без опаски, но, чуть только поворачиваюсь лицом к двери, держа наготове ключи, слышу тихий хруст песка под чьим-то ботинком. Звеню связкой, мешкая с закрытием, прислушиваюсь, но сердце вдруг так колотиться начинает, что я не выдерживаю и оборачиваюсь через плечо. И вижу, как по ступенькам вверх крадется какой-то мужик. Он ловит мой взгляд, замирает также, как и я, а потом с рывка поднимается, перепрыгивая через две ступеньки, а я распахиваю дверь и шныряю в квартиру.
Когда закрываю, вижу его рожу в полуметре от себя, а за ним еще одного мужчину. Успеваю хлопнуть дверью, а вот закрыть на замок — нет. Мужчина дергает за ручку с обратной стороны, опуская ее вниз. Моя вспотевшая от стресса ладонь соскальзывает и единственный выход, который у меня остается в сложившейся ситуации — окно.
Совершаю марш-бросок до кухни, со скрежетом распахиваю старую деревянную раму, радуясь, что владельцы поскупились на решетку, а я на шторы, успеваю залезть на подоконник, а вот спрыгнуть — нет. Мужчина хватает меня за локоть, дергает на себя, и я с грохотом падаю на кухонный пол.
Перед глазами круговерть, я отчаянно брыкаюсь и дергаюсь, пока двое пытаются скрутить меня. Хватаю табуретку за ножку, пытаясь отбиться, но и ее у меня отбирают, вышвыривая прямо в окно. И в тот момент, когда я уже готовлюсь предстать перед создателем, слышу топот в коридоре и меня вдруг резко оставляют в покое.
— Вот суки! — возмущается Зотов, взмахивая рукой, в которой держит пистолет.
Быстро заталкивает его за пояс и ловко перепрыгивает через подоконник прямо на улицу, преследуя моих обидчиков. Я подскакиваю с пола, выглядываю, но поначалу никого не вижу. А потом появляется Туманов, волоча за собой одного из тех двоих. Просто держит