отрел в прицел. Он знал их всех. Ему было все равно в кого стрелять. Они все аристократы примерно одинакового положения. По своим личным причинам он не хотел бы убивать девушек. Как на такую ситуацию отреагировали бы феминистки? Продолжали настаивать на равноправии? Стрелок задумался.
Феминисток в этот мир не завезли. Так что хорошее в нём тоже было.
Нельзя прижимать глаз к прицелу. Отдача от выстрела сильная, и прицел оставит на лице характерную отметину и огромный синяк. Надо выдерживать расстояние. Молодые аристократы шутили, смеялись и курили. Для сигарет дыма было слишком много, и он был слишком густым. Одаренные определенно точно нашли, что искали, и прямо сейчас наслаждались. Патруль неподалеку может и был против употребления наркотиков, но сделать ничего не мог. И не стал, полицейские не враги себе. В некоторых религиях бездействие тяжкий грех. Видеть преступление и не попытаться предотвратить, намного страшнее самого преступления. Мысль стрелку понравилась. Он не мог сходу согласиться с ней, и решил поразмышлять на досуге.
Если не забудет.
Один из парней повернулся, и стал представлять из себя идеальную ростовую мишень. Стрелок прицелился чуть выше головы. На расстоянии в несколько сотен метров пуля заметно падает. Можно рассчитать эту величину. Ничего сложного: надо знать начальную скорость пули, ее форму и вес. Знать сопротивление воздуха. Учитывать, что у пули нет реактивного мотора, и после вылета из ствола ее скорость непостоянна, и снижается с каждым миллиметром полета. Для любителей абсолютной точности можно еще сделать поправку на вращение пули, высоту над уровнем моря и на вращение планеты. Ничего сложного.
Для всех остальных существуют специальные баллистические таблицы.
На спусковой крючок наживать нужно медленно и плавно. Никаких рывков, не дергать. Подушечкой указательного пальца, спусковой крючок должен идти строго назад, не сбивая прицела. Идеальная ростовая мишень в прицеле затянулась, и выпустила клуб дыма, после чего передала косяк дальше.
Телевизор в углу комнаты начал моргать, и он на секунду отвлекся от прицела. Моргание оказалось броской заставкой. Такую не пропустишь. На канале начиналась казнь. Стрелок долго не мог поверить в это, пока не увидел сам. По телевидению показывали казни. Конечно, заградительные барьеры в виде возрастных ограничений и оплаты подписки были, но работали они так себе. Какого ребенка это могло остановить, задайся тот целью?
По старой традиции, преступления против государства или аристократии, что для некоторых было одним и тем же, карались по всей строгости. Полтора года назад молодой аристократ в ходе конфликта со своим ровесником разрушил летнее кафе с летальным исходом для нескольких посетителей, покаялся, заплатил штраф, и продолжил жить как ни в чем не бывало. Что сделал бедняга на экране? Скорее всего оскорбил дворянина, возможно попытался его ударить… Раз его решили повесить. Мучительная и позорная смерть. Мало кто желал медленно задыхаться перед зрителями, после чего обделаться в прямом эфире, и еще долго висеть. Стрелку было ровным счетом все равно, что будет с его телом после смерти. Это уже не он. Хоть собакам пусть скармливают. Он посмотрел в прицел.
Если не получится, то он станет очередной приглашенной звездой этого канала. На один выпуск.
Социальные сети — удивительное изобретение. До их появления за человеком требовалось следить чуть ли не круглосуточно, чтобы узнать его распорядок дня. Затем следить за всеми, с кем он пересекается, чтобы узнать о его друзьях, приятелях, и местах в которых они предпочитают отдыхать. Все это с риском быть обнаруженным. После появления социальных сетей необходимость в слежке практически отпала. Люди сами дают всю информацию о себе: снимки с геолокацией, отметки других людей на фотографиях, комментарии под чужими постами… Желание похвастаться и жажда чужой зависти заставляют постоянно выкладывать что-то новое. Как говорил Джон Милтон в исполнении Аль Пачино: «Определенно, тщеславие — мой самый любимый из грехов». Один из смертных грехов, кстати. В прицел этого не было видно, но стрелок знал, что почти каждый аристократ возле того клуба носил на шее крест. Из благородных металлов и с инкрустацией драгоценными камнями. Очевидно же: чем дороже — тем сильнее вера. Его интересовало, какая часть истории Иисуса заставила людей верить, что он любит кресты. Но это так, отступление. Туда же бронированные автомобили премиум класса для священников.
«И ездил он на простом осле», ага. Религии в этом мире тоже были, и особых отличий он не заметил.
Ирония заключалась в том, что все семь смертных грехов ими периодически совершаются в течение одного вечера. Этими размышлениями он оттягивал момент выстрела, и сам это понимал. Дело не в трусости, переживаниях или, упаси господь, жалости. Он не боялся, и уже не нервничал. А жалости к этим созданиям он и вовсе не испытывал.
Стрелок прожил достаточно, и понимал: сразу после выстрела его жизнь изменится. Прямо сейчас он никому не интересен и не нужен. Еще не поздно уйти. После выстрела спокойная жизнь будет закончена. Толпа его целей на улице слегка поменяла позы. Теперь самой удобной целью стала невысокая блондинка. Стрелок секунду раздумывал, и решил выждать. Размеры предыдущей цели нравились ему больше. Тактика выжидания сработала, и уже через минуту спиной к нему стоял самый высокий и самый толстый из компании дворян. Момента лучше уже не будет.
Стрелок мысленно повторил все свои дальнейшие действия. Глубоко вздохнул, посмотрел в прицел и выдохнул.
Медленно и плавно, делов-то.
Глава 2
Леонид Корсаков торопливо опрокинул в себя картонный стаканчик с жареной картошкой, дождался, пока последние кусочки попадут в рот, и откинул уже пустую тару с принтом бересты на резиновый коврик пассажирского сиденья. Справедливости ради, Корсаков не был неряшливым, но последние сутки на ногах дались ему тяжело. И стоило ему направиться в сторону дома с мыслями о теплой постели, как поступил вызов, который нельзя игнорировать. И даже свое возмущение в таких случаях рекомендовано затолкать как можно глубже. Он вытер руки бумажной салфеткой, бросил ее в импровизированную мусорку на коврике, слегка поморщился от бардака в машине, и вышел на улицу. Дверь его рысака-99, модели более чем двадцатилетней давности, скрипнула как суставы лошади того же возраста.
— Капитан, — коротко поздоровался с ним знакомый криминалист Андрей Петрович. Рядом с ним стоял новенький. Петрович был уже немолод, и начальство активно передавало его опыт всем подряд, постоянно подсовывая пожилому криминалисту стажеров.
— Жареную картошку на ночь есть вредно, — дал совет юный помощник.
Корсаков хмуро на него посмотрел.
— Тогда не ешь, — ответил он умнику. — Что у нас?
Хотя ответ он уже знал. Если вызывают всех специальным кодом, не глядя на должность и занятость, значит это только одно.
— Проблемы, — тяжело вздохнул Андрей Петрович. — Сын графа Оболенского.
Означенная проблема лежала неподалеку. После быстрого взгляда на тело свой отдых он похоронил. Как и свободное время в ближайшие дни. Настроение криминалиста Корсаков целиком и полностью разделял. Следующие полчаса прибывало подкрепление. Корсаков успел обойти ночной клуб вокруг, полюбовался лежащими на асфальте людьми, которых партиями паковали и увозили на допрос, и вернулся обратно.
— Прогуляемся? — предложил ему криминалист. — Тебе все равно здесь заняться нечем.
Леонид не стал задавать глупых вопросов и вместе с криминалистами дошел до квартиры. Она уже была набита другими специалистами, что, на взгляд следователя, было глупо: не всегда количество людей на месте преступления гарантия качества расследования.
«Скорее даже наоборот», — с грустью подумал он. К сожалению, решений в данной ситуации он не принимал. В квартиру они заглянули мельком, затем осмотрели крышу, спустились, и перешли в другое здание. На этот раз нежилое.
— Доска между зданиями? — идти в молчании было скучно, и Петрович решил поболтать. — Я такое видел в старом сериале.
Корсаков усмехнулся.
— Нам же лучше.
Приемы из развлекательных фильмов не работали в реальной жизни. На машине от полиции не скроешься, смывать кровь надо уметь, а огонь не уничтожит днк. По потожировым следам можно определить пол, возраст и список болезней. Даже пользовался ли преступник туалетной водой. Такой информации нет в детективных сериалах, а редко какой рядовой гражданин будет увлекаться криминалистикой. Так их и ловят — там оперся локтем на стену, тут посидел на унитазе… Доска между зданиями как путь отхода была первым признаком работы любителя.
Строящийся комплекс зданий уже поглотил несколько десятков экспертов, но был все еще голоден. Эти каменные джунгли строились в расчете на полторы сотни тысяч человек, и зданий в нем было много. Район уже оцепили, но ни к чему это не приведет. Корсаков считал очень просто: пусть убийца любитель, но раз у него была заготовлена доска между зданиями, то и путь отхода был. Если он не навернулся, и не сломал шею, то им остается искать следы. Что является крайне бесперспективным направлением.
— Я видел ангела! Клянусь вам, это ангел! — раздалось из очередного недостроя, в который они и направлялись.
— И зачем я там? — уточнил у криминалиста Леонид.
— Посмотришь своими глазами, следователя на это дело еще не назначили… — многозначительно посмотрел Петрович на Корсакова.
Своими глазами он увидел раскаленную бочку, в которой все еще горел огонь, и грязного бомжеватого вида мужика, который сидел в углу, и периодически выкрикивал разные фразы. Для своего душевного равновесия они вышли с Петровичем на свежий воздух. Как он и думал, смотреть было не на что.
— У меня отпуск запланирован, — поморщился Леонид.
На делах с аристократами можно как быстро подняться, так и угробить карьеру. Убийцу-то он найдет, но был в его памяти еще свеж случай его приятеля и однокурсника Петра. Тот тоже взялся за дело в расчете на быстрое продвижение. Только, к его сожалению, в деле оказалось главным вовсе не найти виноватого, а очень даже наоборот. И Петр, который не разбирался в политике, поступил по совести и по закону, что привело к печальным для него последствиям: его обвинили в халатности, и перевели куда-то в глубинку. А дело замяли. Для остальных это послужило уроком: если ты не лезешь в политику, это не значит, что она тебя не коснется. И вроде как они неприкасаемые государевы люди, но Леонид урок усвоил, и решил не торопиться с громкими делами, даже если они будут подворачиваться. Защита императора для служащих это хорошо, только император высоко, а злой аристократ рядом. А уж дворяне найдут способ разобраться с неугодным человеком.