Воздух стал прохладнее, свет под завязанными глазами потускнел. Ее ноздри наполнил запах земли и листьев. Впереди один из охранников пробивал путь через заросли. Колючки цеплялись за халат, потому что мужчина, придерживающий ее ранее за локоть, теперь тянул за запястье. Они остановились. Рука исчезла. Кто-то потянул за узел у нее на затылке и снял повязку. Когда к ней вернулось зрение, перед глазами заплясали белые “звездочки”. Они стояли посреди леса на пересечении двух дорог. Их окружали высокие сикоморы, кусты остролиста и древний дуб. Темноволосый мужчина протянул ей пояс халата.
— Спасибо, — пробормотала она, опуская глаза, чтобы повязать ремешок вокруг талии. Он кивнул.
Они продолжили путь по одной из дорожек. Ана стала различать другие звуки, раздававшиеся в лесу - звуки расчистки, плеск воды, шаги людей. За разросшимся боярышником она увидела сарай с плетеными стенами и крышей, покрытой дерном и соломой. Большой загон вокруг строения окружали деревянные колья. В воздухе витал ядовитый запах навоза. Она посмотрела в открытые двери сарая. Ей и раньше приходилось видеть кур, кроликов и коров, но никогда - живую овцу или свинью.
Продолжив путь, они прошли мимо сараев из гофрированного металла, длинных одноэтажных домиков, в щели на крышах которых был заткнут мох. Желудок крутило от переполнявших ее нервов и любопытства. Она нередко слышала рассказы о похищениях, промывании мозгов и контроле разума, предположительно проводимых в средневекового типа поселении, который расположился недалеко от ее дома - теперь она сама собиралась войти в его сердце.
Они достигли развилки, от которой одна дорожка продолжала свой путь в лес, а вторая - убегала между домами. С одной стороны ее сопровождал Блейз, с другой - темноволосый охранник, державший ее за руку.
— Не поднимай головы, — сказал он, когда ее потянули вперед.
С обеих сторон от дороги отходили лонгхаусы, подобно нервным окончаниям, прикрепленным к позвоночнику. Между зданиями пролегали узкие проходы, покрытые брезентовыми навесами для защиты от солнца и дождя. Они добрались до маленькой площади со складными столиками, открытой кухней и кирпичным, одноэтажным строением в центре. Под тентами, обтягивающими металлические рамы над столами, разносился запах костра и жгучих специй. Полдюжины человек трудились у кухонного огня: резали, мыли и перемешивали. Охранники поспешно ввели Ану в кирпичное здание через боковую дверь.
— Стой здесь, — проинструктировал темноволосый охранник.
Ей пришлось несколько раз моргнуть, прежде чем глаза привыкли к темному помещению. Мгновением спустя она осталась одна в большом зале собраний. Холодные, каменные стены под углом склонялись к крыше. Тысячи аккуратно подогнанных камней мостили землю. В дальнем конце, под помостом стоял стол, вырезанный из ствола дерева. Его окружали двенадцать деревянных стульев, а по обеим сторонам от него сквозь просветы в потолочных балках вниз спускались потоки солнечного света.
Ее любопытство перетекло в ужас. Что они с ней сделают, если Коула здесь нет?
Из-за двойных дверей в центре зала донесся скрежет. Двери со скрипом раскрылись и внутрь вошел хорошо сложенный мужчина около сорока. Он был одет в зеленые военные брюки и черную футболку охраны. Позади него на площади собралась толпа. Когда люди заглянули в зал, их ропот стих.
Мужчина закрыл двери и подошел к столу. Из графина он налил в две чаши воды, потом повернулся и встал перед ней, не более чем в полутора метрах. Он нахмурился, и лоб прорезала глубокая морщина. Голова была обрита, чтобы скрыть вдовий пик.
У нее задрожали руки.
— Я - Тобиас, Начальник охраны, — сказал он, протягивая ей одну из чашек.
Поколебавшись, она приняла ее, не пробуя содержимое на вкус. Он в свою очередь сделал глоток.
— Я служил Начальником охраны в течение двенадцати лет, — сказал он, — и за это время никто никогда не перебирался через стену.
Двенадцать лет. Он должен знать Коула. Она потупила взор. Сейчас она узнает: здесь Коул или нет. Глубоко внутри заскребся страх.
— Извините, — сказала она. — Я не знала, как еще проникнуть внутрь.
— Не знали, — произнес Тобиас. И уставился на нее. Она попыталась ответить на его взгляд.
Кто-то постучал в боковую дверь. Ана вздрогнула. Дверь распахнулась и обозначилась двухметровая фигура.
— Коул? — прошептала она.
— Где она? — потребовал он, оглядывая зал в тусклом свете.
Ее сознание поплыло. Она смогла уловить только отдельные куски. Темная щетина. Посеревшая от усталости кожа. Ослепительно-голубые глаза. Спустя мгновение он притянул ее к себе.
Вдруг ее окутал запах лета и свежескошенной травы. Давящий. Перед ней, наконец, перестало все кружиться. Облегчение оказалось непомерным. Она утонула в объятиях Коула. Три недели надежд, что он в безопасности, и гаданий, увидит ли она его еще раз, показались месяцами. Бесконечные дни притворства, что она счастлива с Джаспером, пробуждения от кошмаров и тоски по его прикосновениям были окончены. Ана вдохнула его запах, желая, чтобы он остался с ней навсегда.
2
Совет
Тобиас подошел к главным дверям. Прижимаясь к груди Коула, Ана услышала, как снаружи Начальник охраны тихо с кем-то переговаривается. Затем донеслись удаляющиеся шаги, и они с Коулом остались наедине. Ее лицо пылало и жгло. Она отодвинулась, вытирая со щек дорожки слез. Коул изучал ее глазами цвета неба, отражающегося во льду.
— Ана…
Глубокий голос прозвучал тепло и с удивлением. Но было в нем и что-то еще. Из центра груди растекся жар.
— Да?
Он сделал шаг назад.
— С минуты на минуту прибудут остальные члены Совета, — он произнес это спокойно, но за безмятежностью таилось напряжение. — Позволь мне говорить, Окей?
Слишком нервничая, чтобы вымолвить хоть слово, она согласно кивнула.
Он улыбнулся.
— Не волнуйся, все будет хорошо.
Он поднял руку, чтобы дотронуться до ее щеки. Думая, что он собирается ее поцеловать, она наклонилась вперед, но он отстранился и в тот же момент объявился Тобиас в компании высокой, стройной женщины и мужчины шестидесяти лет.
Женщина первой подошла к Ане и взяла ее за руку, нежно при этом сжав.
— Я — Клеменс, — сказала она. — Министр Просвещения.
Ее глаза сверкали подобно превосходно расшитому блестками шарфику, повязанному у нее на талии. Казалось, будто внутри них горит огонь. Сквозь Ану прошла дрожь или что-то подобное, причину возникновения которой Ана не смогла объяснить. Министр. Ана знала, что секта слывет религиозной. Сестра Коула, Лайла, была истовой верующей, но в Клеменс Ана чувствовала некую скрытую силу. Было ли так на самом деле или ей лишь это почудилось - не имело значения. От этого Ане стало тревожно. Она убрала руку.
Лысый мужчина протянул ладонь.
— Сетон Холл, — сообщил он. — Глава снабжения.
— Ана, — ответила она, быстро пожав руку.
— Ана, — сказал Сетон. — Почему бы тебе не присесть?
Он шагнул к столу и выдвинул стул.
— Блейз и Мики обнаружили ее у северной стены, — начал Тобиас. — По-видимому, она перелезла из Хайгейтской общины в поисках Коула.
Глаза Министра переметнулись с Аны на Коула, ободряюще положившего руку ей на плечо. Ее ноги налились свинцом.
— Почему бы тебе не присесть? — повторил Сетон. Его голос прозвучал властно. Она подошла к стулу и села, неловко чувствуя себя из-за того, что все остальные остались стоять. Коул встал позади нее.
— Ана, — сказал Сетон. — Значит, ты полностью осознаешь: кто мы и где находишься, и возможно, тебе также прекрасно известно, что мы редко принимаем в Просвещение новичков. Почему бы тебе не объяснить причину своего появления?
Его слова потрясли ее. Неделями она переживала о том, что секта, взяв ее в плен, никогда не выпустит. Но оказалось, что они даже могут не позволить ей остаться. Она обернулась к Коулу.
— В доме своего отца, — произнес Коул, — Ана жила, словно заложница. Несколько недель назад, в ночь своей свадьбы, она решила покинуть Общину, но осталась, чтобы защитить меня и мою сестру. Я сказал, что, как только ей удастся сбежать, она может найти нас здесь.
Он немного исказил правду, взяв вину за ее появление на себя.
— Верится с трудом, — Тобиас вскинул руки. — Я понял, почему она кажется мне знакомой. Это дочь Эшби Барбера. Ты в своем уме?
— Достаточно, — сказал Сетон. — Тобиас, у тебя еще появится шанс официально выдвинуть Отказ, когда мы передадим ее просьбу Представителям.
— Мы не можем рассматривать вопрос о предоставлении Ариане Барбер убежища, — заспорил Тобиас. — Это поставит секту под угрозу. За ней явятся смотрители.
Ана выпрямилась. В мыслях она планировала покинуть Просвещение вместе с Коулом, как можно скорее продать драгоценности и воспользоваться деньгами, чтобы направиться на север. Она надеялась, что они выберут какой-то отдаленный город, чтобы обосноваться там на год или два, пока отец не сдастся в попытке найти ее, а смотрители не перестанут искать Коула - в настоящее время его подозревали в убийстве Министра Питера Рида. Но, чтобы организовать безопасный отход, требовалось время. Лица каждого из них слишком часто мелькали во многих новостных репортажах для того, чтобы им было позволено свободно разгуливать по городу.
— Смотрители, — сказал Коул, — не будут искать Ану. Ее отцу не хотелось бы, чтобы Коллегия прознала о том, что она сбежала. Он скроет эту информацию.
— Доктор Барбер не только лицо кампании “Раздельное выживание Чистых”, — зло ответил Тобиас. — Он глубоко вовлечен в тайные дела правительства. Доктор был связан с Объединенным разведывательным комитетом и тем, что осталось от Секретной службы. Он не нуждается в одобрении Коллегии или официальных поисках смотрителей, чтобы отправить за ней людей.
Ана внимательно поглядела на Тобиаса. Он говорил жестко, озлобленно, возможно, находясь в бешенстве, но его поведение было явно обусловлено необходимостью сохранить людям под своей защитой безопасность. И он был прав. Отец всегда расплывчато высказывался о том, что он делал для правительства в плане обеспечения безопасностью чистых Общин. Ее бы не удивило, если бы он реально оказался частью Секретной службы или главой некоего элитного агентства безопасности, которое лежало вне обширной власти смотрителей.