елел после сражения с нагхами в Безарионе?
– Да, он.
Лотис поднялся, чтобы оказаться на пересечении трех взглядов – двух любопытных и одного одобрительного.
– Извини, что лишил тебя отдыха, – сказал маг в красном. – Но дела обстоят так, что без тебя не обойтись. Иди сюда, присядь и послушай, что я тебе скажу. Только скинь плащ. Больно уж он мокрый.
Чувствуя себя неуютно под испытующими взглядами чародеев, Лотис расстегнул завязки и бросил сырой дождевик на один из стульев. Затем прошел к столу и осторожно сел.
– Слушай меня, – продолжил чародей. – Недавно ты совершил одно путешествие в земли людей, и сейчас предстоит второе. Только на этот раз в путь отправится сотня лучших воинов Великого леса, – Лотис на мгновение почувствовал себя польщенным, – и с ними пойдут пятеро наших учеников, по одному от каждого. И двинетесь вы тайком, лесами и под защитой соответствующих заклинаний…
Белая Кость с тревогой подумал, что им опять придется гоняться за человеком по имени Олен Рендалл, чтобы лишить его жизни и отобрать вынесенный из Вечного леса клинок из кости йотуна.
– Взявший власть в Безарионе Харугот – зло сильное и явное, – проговорил хозяин алого Цвета, и Лотис понял, что разговор сворачивает в другую сторону. – И нам еще предстоит бороться с ним. Но проявило себя другое зло, проклятое и богохульное, едва не сгубившее Алион в годы войн Восставшего Мага…
Лотис с удивлением узнал, что на западе высадилось приплывшее с Архипелага войско, что ведет его некто, именующий себя Господином и Тринадцатым. Еще больше изумился, когда услышал, что разведчикам предстоит двинуться навстречу этому войску, как можно больше узнать о нем и передать сведения в Великий лес.
– Это дело наших учеников, – сказал маг в черном. – Путями воды, что струится сквозь землю, парит в облаках, они доставят нам добытые вами сведения. А ваше дело – луки и мечи, и ты, учитывая твой опыт, назначаешься десятником.
Как выяснилось, предел удивления для Лотиса тал-Лотиса в этот день еще не был достигнут.
– Э… хм, я готов, ну… – забормотал он ту ерунду, какую несут все роданы в момент сильного смущения.
– Вот и отлично, – носитель алого Цвета хлопнул ладонью по столу. – Выступаете вы завтра на рассвете, так что сейчас отправляйся к местному меарону. Он позаботится о размещении и всем прочем. Ты должен хорошо поесть и выспаться. Иди!
Лотис встал, повернулся и зашагал к двери, ощущая, что маги требовательно смотрят ему в спину.
В не такой уж большой комнате, которую Харугот использовал в качестве рабочего кабинета, было тесно. Вокруг стола стояли виднейшие полководцы Золотого государства. Те, кто громил Лузианию, разбивал имперские легионы и штурмовал стены непокорного Терсалима, отражал наскоки орков Великой степи, сражался с гномами и топил в крови зимнее восстание.
Ари Марлид, ари Рогхарн, ари Валн, ари Вистелн, ари Сарфт…
Тут же, рядом, канцлер Редер ари Налн, так что не хватает только ари Форна, и еще – Шахияра.
– Что ж, начнем, мессены, – сказал сидевший в кресле консул, чувствуя, что шум дождя вновь мешает ему сосредоточиться. – Каждого прошу… да, прошу высказываться коротко и по делу. Ясно вам?
В последние дни небо словно сошло с ума, ливни обрушивались на Безарион каждый день и порой затягивались надолго. Дороги, кроме вымощенных камнем старых трактов, развезло, Дейн начал подниматься, грозя затопить приречные долины. Случись такое – неизбежен неурожай, а значит – новые неприятности, волнения крестьян и даже бунты…
Мало того, некоторые дожди были красными, словно тучи рыдали кровью, другие несли яд, от которого гибли посевы, а люди покрывались волдырями. Доносили о слухах, что в тучах видели странных чудовищ, и о том, что народ шепчется о раздражении богов, коим не по нраву войны хозяина Безариона.
Таристеры кивнули, и по праву старшего заговорил ари Марлид, служивший еще последнему императору.
– Войско собрано к выступлению и готово. Двадцать тысяч, ничего лишнего, – прохрипел он. – Но запасы невелики. Поэтому нужно идти вперед, навстречу врагу, чтобы сражаться с ним на чужой земле.
– Ородрим задержит островитян на какое-то время и измотает, – добавил ари Рогхарн. – А тут мы и ударим… Граф Эньяна наверняка присоединится к нам, ланийские эльфы дадут ополчение.
– Можно оставить небольшой резерв около столицы, тысяч пять, – проговорил более осторожный ари Валн. – Кто знает, вдруг они попробуют высадить десант? Танийский союз ненадежен. Их, как и любых торгашей, можно купить.
– Купить можно кого угодно, – с кривой усмешкой сказал Харугот. – Даже благородного таристера. Вопрос только в цене.
Полководцы дружно нахмурились, а ари Марлид сердито засопел.
– Но речь не об этом, клянусь Великой Бездной, – продолжил консул. – Как я понимаю, вы настаиваете на том, что мы должны выступить немедленно?
Таристеры переглянулись, и ари Вистелн, считавшийся любимцем Харугота, подтвердил:
– Да, мессен.
– Это ясно. А что вы скажете на это? – И правитель Золотого государства поведал военачальникам, что с востока к Безариону приближается десятитысячная армия белых гномов, и что до столицы им, по всем расчетам, осталось несколько дневных переходов.
Лица таристеров озадаченно вытянулись.
– Эти мелкие пакостники? – проворчал ари Марлид. – Никогда не доверял им. Вдруг они ударят в спину?
– Не думаю, что белые гномы пойдут на это. С ними Махтарн ари Дирк, и он сообщил, что они не таят предательства.
– Э… хм? – ари Рогхарн почесал квадратный подбородок. – И что предлагает мессен?
– Выждать. Дать гномам пройти вперед, чтобы сразиться с войском Тринадцатого, и посмотреть, что выйдет. Десять тысяч боевых топоров – страшная сила, особенно в таких руках. И вы это знаете.
Тут Харугот не преувеличивал. О белых гномах известно было, что силой, воинским умением и стойкостью они превосходят западных сородичей. В войны обитатели крайнего востока Алиона вступали редко, но зато уж если вступали…
– Кроме того, – консул посмотрел на разложенную перед ним карту, на которой были изображены землю к югу от Дейна и до самого Блестящего моря, – есть еще один резон придержать наступление. Возможно, нам придется усмирять большое восстание в Терсалиме…
Полководцы помрачнели.
– Это станет ясно, как только Жарат принесет сведения о том, что там творится. Так что еще несколько дней войску придется простоять рядом с Безарионом, а канцлеру и вам – сделать так, чтобы оно за это время не взбунтовалось от голода, – он посмотрел каждому из таристеров в глаза, и все они опустили взгляд. – Так что отправляйтесь, и займитесь этим делом, пока не поздно. Как только гномы пройдут мимо и придут вести с юга, я призову вас.
В ответ прозвучал нестройный и довольно мрачный хор: «Да, мессен», и полководцы во главе с ари Налном направились к двери.
«Проклятый дождь, – подумал Харугот, покосившись на залитое водой окно. – Он навевает дремоту, лишает бодрости. Может быть, послать все в Бездну, и применить силу Тьмы, чтобы разогнать облака?».
Какой бы ты ни был темный маг, иногда хочется увидеть солнце.
Консул почесал подбородок, решительно отогнал искушение и выбрался из кресла. Глянул в зеркало, убедился, что все в порядке, и поправил висевший на поясе меч, столь привычный, что его веса правитель Безариона не замечал.
Вскоре он шагал по коридорам Золотого замка к тронному залу. Там его ждали ученики, предстояла важная церемония, которую он не проводил слишком давно.
– Останьтесь тут, – приказал Харугот Чернокрылым эскорта, когда они дошли до входа в тронный зал, и гвардейцы остановились.
В зал правитель Безариона вступил в одиночестве.
Тут было холодно, гораздо холоднее, чем в кабинете, дождевые струи хлестали по окнам, точно бичи. У левой стены стояли ученики в бурых балахонах, и вместе с ними – растерянные, испуганные мужчины: совсем юнцы и зрелые дядьки, в вышитых бисером флотерах и простых куртках.
Те, кто изъявил желание учиться магии у величайшего чародея Алиона, у Харугота из Лексгольма.
Слишком много учеников погибло в последнее время: и в столкновениях с Оленом Рендаллом, и на поле боя. Мало, не больше полутора дюжин, осталось тех, кто выполнит любой приказ, а при случае сделается инструментом в руках наставника. А ведь война еще не окончена, и понадобятся новые и новые жертвы, чтобы она завершилась так, как нужно для…
Тут консул одернул себя.
– Все ли здесь? – громко спросил он.
– Да, мессен, – ответили ученики, сгибаясь в поклоне, и их движение повторили новички.
Нет Жарата и Махтарна, но придется обойтись без них.
Твердо и уверенно шагая, Харугот прошел к трону и опустился на него. Положил руки на подлокотники, и скомандовал:
– Подойдите.
После небольшой паузы зашаркали по полу ноги, и новички несмело двинулись вперед. Самых застенчивых ученики подтолкнули в спину, и вскоре перед возвышением, на котором стоял трон, образовалась небольшая толпа.
– Слушайте меня, – сказал Харугот, когда тишина стала полной. – Вы пришли сюда по своему желанию. Откликнулись на призыв по собственной воле, никто вас не заставлял и не подкупал. И у вас еще есть шанс отказаться… Уйти, и не понести за это наказания.
Он помолчал, давая словам поглубже внедриться в скованные страхом и волнением рассудки.
– Вы знаете, что меня ненавидят тысячи. И всех, кто служит мне – тоже. – Новая пауза, во время которой кто-то нервно икнул. – И скажу вам честно – не зря. Порой мы вынуждены творить жестокие и кровавые дела, причинять боль другим и себе, и все это ради могучей и сладкой страсти познавать, ради знания, что дает власть…
Они слушали, точно завороженные.
Харугот знал, что сейчас, когда он упомянет обязанности ученика и расскажет об ответственности за непослушание, кто-нибудь обязательно струсит и уйдет. Тем лучше, останутся только те, кто действительно верят в выбранного наставника, в самого себя и ничего не боятся.