Падение, огонь и покаяние — страница 2 из 3

Глава 13. Возвращение к призванию

На востоке Сиродила. Спустя два года. Ночь.

Мрак сгустился над изумрудно-прекрасными просторами центральной провинции Империи, коснувшись и одного захолустного уголка.

В чащобе мира выстроена старая добрая таверна где-то под Чейденхолом, чьё название будет потеряно в песках времён, да и если она исчезнет, о ней мало кто вспомнит. На редкого посетителя посмотрят старые стены, местами покрывшиеся грибком. Всюду разбросаны покосившиеся столы и стулья десятилетней давности, сколоченные из местного дерева. Мебель в комнатах, пропахшая дешёвым пивом и разбавленным вином. Под сапогом глухо постукивают подгнившие полы, которые латали новыми досками. Воздух проникает через, выбитые, в порыве пьяной страсти, окна.

Помещение таверны совсем простое и незамудрённое, выполнено в стиле подобных питейных заведений, которых по Тамриэлю раскидано сотнями. Таверна всего в два этажа и прямоугольного типа, без каких-либо пристроек. На втором этаже располагается несколько комнат для тех, кто решил остановиться в этом захолустном месте, или у кого не было денег на нормальный городской ночлег. На первом же этаже стоит несколько столов и стойка трактирщика, за которой покачивается уже изрядно напившийся владелец этого заведения. В стойку хозяина вцепились тёмно-пепельные руки данмера, который будто въелся ногтями в древесину, чтобы не рухнуть от ударившей в голову суджаммы.

В сию таверну заходит немного посетителей, в основном это местные пьянчуги и бродяги или путешественники, ищущие приюта. А поэтому за столиком сидит всего пара человек, практически дошедших до состояния мяса, которое накачалось дешёвым элем, перемешанным с вином. Ну и где-то посреди бара орёт песни ещё более-менее трезвый бард во рванье, которому платят за то, что тут витают хоть какие-то звуки, кроме пьяного рыганьями и брани.

Человек, на котором куча неописуемого тряпья, которое он, похоже, содрал с нищего, делает шаг вперёд и с лютней наперев начинает горланить.

– А сейчас, я расс-скажу вам-с одну и-ик! Историю Скайрима.

По бедным струнам лютни ударили пьяные пальцы, и понеслась песнь на удивление довольно внятно и трезво:

– Жил да был Рагнар Рыжий – героем он слыл, как-то раз он в Вайтран ненадолго прибыл.

Он куражился, пыжился, бряцал мечом, похваляясь, что враг ему всяк нипочём!

Но вдруг Рагнар Рыжий как лютик поник, он услышал Матильды насмешливый крик…

Что блажишь ты, что врёшь, что ты мёд здесь наш пьёшь?! С нас довольно, готовься – сейчас ты умрёшь!

Лязг стали о сталь беспрестанно звенел, и Матильды воинственный дух пламенел! И унял с тех пор Рагнар хвастливую реееееечь… как слетела башка его рыжая с плеч!

Немногие посетители тут же подняли кружки в честь исполненной песни и поднесли пищу к ртам, не прожевав сплюнув часть от горечи и вони. Помимо всего, этот трактир, стоявший вдалеке от всех основных дорог, обладает ещё одним не самым примечательным атрибутом, вроде испорченной пищи и разбавленной выпивки. Ароматы плесени, испарения от дешёвого и разбавленного алкоголя, запах перегара, и смрад просроченной еды смешались в один единый ореол вони, который висит над таверной смрадным знаменем. В трактире, несмотря на все усилия одной единственной служанки, разжигавшей тут благовония, жутко смердело.

Но неожиданностью для этого ветхого заведения стало появление нового пьянчуги, который по своей одежде, речи и уму мог показаться агентом имперской разведки или наёмником, но не пьяницей.

В самом углу на столе, уронив голову, помутнённую от угольного вина, на руку, лежит убитый горем и лошадиной дозой крепкого алкоголя парень. На мужчине обычная одежда, свойственная для тёплого и мягкого Сиродила. Чёрные кожаные штаны уходят под сапоги, сделанные из крепкой кожи кабана. Жилет, на котором крепилась портупея, из толстой кожи, укреплённый стальными элементами кольчуги, ложится на шёлковую белую рубашку. На его столе ловит блики факелов и свечей стеклянной поверхностью бутылка угольного вина, которое по какому-то чуду трактирщик не стал разбавлять, недоеденный кусок второсортного, жёсткого мяса, чуть ли, не ставший в горле, и ломоть чёрствого затвердевшего как камень хлеба, который и кислотой не превратишь в мякиш.

На его лице проступила щетина, седые волосы серебром рассыпались по плечам и спине, а некогда наполненный жизнью тон лица сменился на картину дорожной пыли и грязи, легшей на безжизненный и обременённый печалью лик. Возле парня просто стоит ореол перегара, который лишь усиливался ещё выпитым здесь алкоголем.

– А-а-зриэля! – крикнул один из пьянчуг с другого стола и альтмер поднял голову, но кого-либо было увидеть трудно; голова готова лопнуть от жуткой боли, а образы таврены и пьяниц заплясали в хмельном танце и высший мер снова уронил голову на руку.

– Оставь его, ему и так плохо.

Без единого сомнения это Азариэль, только сильно накаченный крепким хмелем. Его жутко потрепало со дня расставания с Ремиилом, когда старый рыцарь отправился по своему пути, а юноша устремился на поиски утраченных надежд, что некой эфемерной и безумной сутью придают ему стимул для существования и поисков.

На несколько секунд память преодолела занавес нетрезвого бреда, сковавший разум парня, но всё это вылилось в очередное стенание:

– Бубьд… ты прокхлят, «Кор-роль».

Два года после битвы за Цитадель провёл в поисках подруги, обегав весь Сиродил и встретив Вольного Короля с Валс Арано, он схватился за них, как за последний шанс, но был обманут. После печальных событий, его хватило только на месяц поисков в Морровинде, после чего всё завершилось траурным возвращением в Сиродил, где сломленная гордость Азариэля возопила к кружке. Результатом бесплодных поисков стала страшная ипохондрия, из которой Азариэль не видел выхода, как утопить свою жизнь в крови и алкоголе, как того и требовала традиция отчаявшегося одиночки. Парень превратился в обычного наёмника, безжалостного кондотьера, который пробивает себе путь клинком и, заливая её багряными реками – таков результат уныния.

Азариэль всегда вспоминал те задания, и те провинции, через которое он пробивал свой кровавый путь. Он навсегда оставил в памяти и проклял, что обратил свой меч против Тамриэля. Оружие Верховного Магистра, клинок, сотканный из материи стали, добра и света, что был предназначен для защиты слабых от тьмы, временами вкушал кровь невинных. Да и сам меч, будто бы предчувствуя своё неправедное использование, перестал вселять веру в душу парня.

За последний год Азариэль сумел выполнить самые разные задания, которые сумел получить: налёты на караваны торговцев, которые каким-то чудом проходили без крови, сопровождения этих самых же торговых операций, разграбление склепов, участие в атаках на бандитские логова и временами кражи. Но больше всего он учувствовал в боях против тех на кого укажут имперские чиновники, региональная власть или офицеры легиона. Клинок Верховного Магистра вкушал кровь ровно, как и бандитов, так и мятежников, задумавших выступления против Империи или же просто граждан, что только намеривались посягнуть на порядок управления.

Имперские чиновники, купцы храмовники, жрецы, графы, ярлы южного Скайрима и командиры имперского легиона, которые искали наёмников для своих военных операций – никто не гнушается услуг наёмников.

И за короткое время Азариэль сумел накопить множество денег, которые он тут же пропивал в тавернах, напиваясь в хлам. А на следующий день, или неделю, всё зависело от того, когда кончатся деньги, парень снова шёл и искал работу, чтобы заработать новые септимы и вновь спустить их бесчисленных трактирах и тавернах, раскинувшиеся на территории Империи.

И сейчас Азариэль пропивал деньги после своего очередного задания, которое естественно удалось. Душа, воля, пробиваясь сквозь плотную пелену хмельного марева, заставила Азариэля ещё раз вспомнить детали, нюансы миссии, чтобы он хотя бы вспомнил, что стало причиной сегодняшней попойки.

Граф славного северного города Брумы поручил ему и ещё трём помощниками прочистить пещеру неподалёку от города. По данным стражи, там устроено логово местной секты, которая угрожала безопасности графства и ещё присвоившая некие артефакты Акавира. Граф Брумы поведал Азариэлю, что эта секта проповедовала могущество Намиры, даэдрической богини разложения и отвращения, а в пещере у них было, что–то вроде «храма». «А может это шанс?» – подумал тогда альтмер, цепляясь за шанс того, что эта секта как-то может быть повязана с Люцием.

Граф поручил это четырём воинам: Азариэлю, двум наёмникам и паладину Талоса, который поклялся именем своего бога уничтожить скверну даэдра. Глядя на того воителя культа Девятого, облачённого в восхитительные стальные доспехи, на парня сразу набросились воспоминания о паладинах из Ордена. О тех прекрасных воинах в кирасах исписанных литаниями. Азариэль вспомнил об их доблести и чести и тех временах, когда они были олицетворением света. Но одна мысль того, что он сам является жалким воспоминанием об эпохе Ордена, больно ущипнула за сердце.

Покрывая себя ночью, четыре вона графства отправились к пещере, где-то у гор Джерол и вступили в бой с силами противника. Но что стоит охрана из всякого сброда против паладина и Азариэля, которая стала не более чем лёгкой преградой в чёрно-маранных накидках, пропитанных смрадом и грязью.

Вспоминания Азариэль усмехнулся тому, как рьяно пытались сопротивляться враги и как их утопили в крови. Однако усмешка быстро развеялась во рвотных позывах, ибо память выдала картины влажного и скалистого образования, уходящего внутрь горы. Смрад, дикий смрад пленил нос, а под ногами плескались небольшие лужицы в которых игрались личинки и всякие насекомые.

Сглотнув слюну, позабыв про страх, а в случае Азариэля – отхлебнув из бутылки с элем, четверо воинов стали углубляться в пещеру, ожидая кошмаров из царства Намиры.

Вся пещера представляла собой длинный коридор, на стенах которого висели, неярко горящие факелы, а в самом конце тоннеля они вышли к большому и просторному помещению, которое видимо и служило так называемым «храмом». Все стены были отделаны оттёсанным и белым камнем, который немного позеленел от грибка и плесени, которые обильно покрывали это место. Несколько характерных столбов и арок, спрятавшихся за гнилостно-травянистыми наростами, свисавшими с них мясистыми волокнами, указывало на то, что это крепость хартлендских высоких эльфов. Видимо это была ещё при айлейдах заброшенная секция, которую явно отрезало неким бедствием. Свет там был практически заглушён и шёл только от луны, которая светила через немаленькую дыру на «потолке».

В центре возвышались двенадцать небольших плоских плит, выполнявших роль колонн. Они так же имели айлейдское происхождение, но вот под действием нечестивой магии их каменная структура медленно превращалась в нечто инфернально-сгнивши-бурое, пульсирующее проклятой жизнью. Камень сменялся настоящей мёртвой плотью местами, образовав мясные вкрапины и пустоты.

Воины скрытно заглянули за каменно-мясистую стену, обнаружив, жертвенный идол Намиры – огромные постамент с окровавленным ложем. Металлический каркас изваяния опутали пауки и черви, личинки и тараканы.

Вокруг культового места, образовав ровный круг, стояло чуть более десятка сектантов, поднявших руки вверх и зачитывающим такие безумные молитвы, что от одного их поминания становится дурно. Тёмно-зелёные балахоны, вымазанные в ихоре и слизи стали одеждой для культистов; оружием стали ножи да дубинки на верёвочных поясах.

Отряд мгновенно вступил в битву, и ему хватило пары минут, чтобы расправиться с наплывом сектантами Намиры. Все еретики были повержены и валялись на земле, кроме одного. Он стоял неподвижно, лицо его было укрыто тьмой капюшона. Его балахон был тёмно–зелёного цвета болота. Когда все культисты отошли к принцу-хозяину, и очередь дошла до него его руки обратились к потолку, оголив язвы и волдыри. Раздался булькающий хриплый голос:

– О, Намира, дарующая благость разложения и презрения, дай мне свою нечестивую силу. О Периайт, повелитель болезней, принеси мне свою стойкость, силу и суровость. Направь мои руки.

После этих слов, сектант поднял с жертвенника странную палку. Дизайн этого посоха напоминал сгнившие, сухие и переплетённые меж собой ветки, которые удерживали странный камень, отражающий оттенками нечестивой зелени.

Внезапно сектант повернул оружие на двух подходящих к нему наёмников и пустил его в ход. Из посоха вырвалась волна жуткой слизистой жидкости, оплётшей двух наёмников. Даже через опьянение Азариэль поморщился от воспоминаний того, как его напарники завоняли, как кричали в агонии, пока их горло не растаяло, ставлю тлеть и превращаться в кучу разжиженного мясного супа. Вторая струя, вылетевшая из посоха, была направлена на паладина, но он сумел увернуться, сделав кувырок за стену.

Азариэль мутно помнит бой с архисектантом. Его клинок высекал раз за разом щепки о древесину, но от нечестивого зачарования посох не ломался и не трескался. Враг пытался его поразить на расстоянии, но парень всегда сближался и бился. В конце концов, к ним присоединился паладин, но противник оказался необычно быстрым и ловким. Всё кончилось тем, что паладин и Азариэль загнали культиста на самый край пещеры, где обезглавили его.

Всё было кончено. После смерти врага какое-то облегчение посетило проклятое место и признаки лже-жизни стали увядать. Насекомые в паники спешили разбежаться кто куда, мясистые наросты познали, что есть увядание и тлен под напором порядков естества.

Азариэль стал бродить в поисках нужного ему, но не записей, ни каких-либо доказательств того, что это место хоть как-то связано с Люцием, найдено не было. Паладин же, найдя артефакты с Акавира в каком-то сундуке, был рад тому, что выполнил миссию во имя и славу Талоса. В замке Брумы повелитель графства с радостью принял обратно побрякушки и выделил героям дня мешки с деньгами.

Две тысячи септимов медью обременили карман Азариэля, но он знал, где можно сбросить этот гнёт. От самой Брумы и до этого трактира бывший рыцарь предавался тому, что ещё четыре года назад было воспрещено для него. Алкоголизм, гулкое и беспробудное пьянство поглотило его с головой, утопив в вине, эле и пиве.

Но Азариэль не смог «насладиться» своими воспоминаниями вконец, углубляясь в пучины отчаяния. Внезапно его сон и полуобморочное состояние прервал грубый женский голос:

– Ещё что-нибудь подать? – Азариэль слегка поднял трясущуюся голову и сквозь головокружение еле как смог рассмотреть служанку таверны; это весьма пышная дама, с обвисшим лицом и в тёмной одежде.

– Ещё вина! – хмельным голосом воскликнул Азариэль, судорожно водя по столу в попытках найти кружку. – Вина мне… и е-с-щё вина!

– А брюхо не лопнет? – надавила женщина. – Поутру не будешь гадить в тазик, алкаш окаянный?

– Я плачу! Мне и решать! Неси, давай! – Нагло крикнул он девушке, почувствовав себя хозяином положения.

– Как пожелаешь, пьянь саммерсетская.

Парень понимал, что ведёт себя как последняя пропившаяся скотина. И чувство вины тут же накрыло его с головой, заставив ещё сильнее себя угрызть.

Через мгновение она принесла парню ещё один кувшин вина, и в этот момент Азариэль решил извиниться. Помимо сорока септимов медью, парень подал ей ещё десять золотом, в знак извинений и даже попытался сказать, что он извиняется, но хмель настолько овладел Азариэлем, что он просто рухнул на стол и выронил свои деньги, которые со звоном покатились по гнилому полу.

– Вот руки у тебя-то дырявые как корыто старое! – взъелась служанка, став собирать монеты по полу.

Тем временем бард снова приступил к исполнению песен. Его язык слегка заплетается, голос надрывист как у раненного тролля, но всё же слушать можно:

– Минуя, Солитьюд и капища,

Минуя, Даггерфол и храмы,

Минуя Некром и кладбища,

Минуя Сентинел и базары,

От всех радостей гоним,

Минуя реки и Лейавин,

Ярким светом Магнуса палим,

Идёт по миру пилигрим.

Потерян он, грубоват,

Голоден, плохо одет,

Очи его полны заката,

Сердце его полно рассвета.

За ним поют пустыни,

Зажигаются зарницы,

Звезды дрожат над ним,

И сипло кричат ему птицы.

Ине будет о нём перетолков,

Нет смысла верить в себя и богов,

И значит осталась лишь только,

Следовать по судьбы дороге.

И быть над Тамриэлем закатам,

И быть над Тамриэлем рассветам.

В словах песни Азариэль нашёл отражение своей судьбы. На мгновение через пьяное полузабытье в нём проснулась жалость к самому себе. Он столько прошёл, столько дорог миновал и всё ради чего? Ради того, чтобы он сейчас напивался? Несправедливость вспыхнула, дав прилив в мышцах и на чистой браваде, и обиде Азариэль попытался встать, но под тяжестью опьянения его приковало к столу.

– О, о! О! – побежала в его сторону служанка. – Встать пытается. Ну ладно, посмотрим, какие монеты у тебя ещё завалялись в кармашках.

Дверь в трактир распахнулась, и на пороге оказался мужчина, бряцающий тяжёлым доспехом имперского легиона, который крылся под двумя накидками тёмной ткани, нежно скрывшими все элементы брони, и не один её элемент не отсвечивает, не отражает на себе слабое пламя свеч.

Оглядев трактир, лицо слегка дёрнулось, не попустив эмоции отвращения. Белый волос и такого же цвета бородка добавляли возраста к немногим морщинам к уставшему облику.

– Стой! – приказным тоном он крикнул женщине, когда она только захотела залезть в карман. – Оставь его.

– Слышь! – хотела облаять посетителя служанка, но вовремя отступила, когда увидела, как мужчина потирает рукоять короткого имперского меча.

Старик подошёл к пьяному парню и сел напротив него, предварительно тормоша пьяницу за плечо.

– Очнись! – Потребовал старик.

– Ч-ш-то ти-бе нужно? – вопросил Азариэль, явно не контролируя свой пьяный язык.

Глаза старика суровы и холодны, но даже в них есть что-то от негодования и жалости к тому, чем стал Азариэль.

– Выпьем моей настойки? – вопросил новый гость, и вытащил бутыль с плескавшейся густой зеленоватой жидкостью.

– А то! – воскликнул альтмер и тут же приложился к горлышку флакона, предварительно выхватив ив его из рук старика.

После того, как жидкость коснулась стен желудка и начала всасываться, Азариэль почувствовал, как его желудок всполохнул огнём, а затем и вены с жилами стянуло, как будто по ним побежал огонь вместо крови. Как в его ушах раздаётся жуткий и нестерпимый гул, а голову начинает дико и до изнеможения крутить, будто его закрутило в вихре смерча. Его руки в приступе корчи ищут за чтобы зацепиться, чтобы стерпеть нахлынувший каскад странных эмоций и чувств. Пока голова чуть не разрывалась, его тело начинала трясти судорога, которая чуть не опрокинула Азариэля на пол.

Тут он увидел, что его собутыльник даже не приложился к этой самой «настойке» и просто сидел, и смотрел на него.

– Это… не… настойка, – густой воздух сотряс скрип сквозь зубы.

– Конечно же нет, – с еле сдерживаемой злобой ответил старик. – Эта штука быстро прочистит тебе голову.

– Кто… ты? – сквозь боль в животе, груди и голове вопросил Азариэль и смотря через темень на глазах он смог различит и седину, и длинный волос и крепкое телосложение и мгновенно его душу захватила надежда, и губы вымолвили единственное слово. – Ремиил?

– Нет.

– Так кто?

– А кто ты? Посмотри на себя и кем ты стал? Это не достойно памяти Ордена, – обратил обвинительную к парню речь старик. – И это наследие Ордена? Эта пьяница всё то, что осталось от некого великого и могущественного воинства? Это в тебя некогда поверил Регент? Сейчас ты не достоин того, что бы даже называться рыцарем канувшего во мрак истории Ордена, не говоря о том, чтобы носить этот клинок. Сейчас ты алкаш, скитающийся по тавернам и не знающий своего предназначения. И каждый день, который тебе даёт Акатош, ты проводишь, утопая в пьянстве. Это не достойно чести и славы рыцаря.

– Да…кто…ты такой?

– Я тот, кто пришёл тебе напомнить твоё предназначение. Я тот, кто обязан тебя вернуть на путь, с которого ты свернул. Во имя Империи и Тамриэля на тебя в этой игре поставили сами правители, и ты не имеешь права подвести их. А теперь возвращайся в строй и служи Ордену, которому ты некогда присягнул. Запомни: долг кончается только со смертью.

– А-а-а, – Азариэль ощутил, как его чуток отпустило, и он смог рассмотреть человека более отчётливо и трёх секунд хватило, чтобы он в нём узнал предводителя таинственных воинов при Цитадели.

Азариэль ощущает, как в нём нарастает беспокойство и смущение, тревога и волнение. Изжога и неудобство прошли, однако их место спешат занять иные, более сногсшибательные чувства. Азариэль быстро успокоил своё сердце смирением и тихо спросил:

– Так кто ты?

– Неважно кто я, важно кем ты был, – упрекнул незнакомец. – И кем ты ещё можешь стать.

– Что ты от меня хочешь?

– Дело касается спасения всего Тамриэля и Люция.

– Люций жив? – изумление вырвалось с уст Азариэля, тут же успокоенное. – Где он сейчас?

– Мы этого не знаем. Известно лишь, что он собирает единомышленников с целью свержения императора.

– Что вы хотите от меня?

– Имперская безопасность требует, чтобы мы привлекли широкие силы для его поиска и подавления движения. Но мы не можем этого сделать. В Тамриэле и так неспокойно и отток войск может спровоцировать мятежи.

– Я не понимаю вас. Говорите яснее.

– Если ты хочешь поквитаться за Орден, то найди местоположение Люция и его культов. Как только это сделаешь, передай всю информацию мне через моего информатора в Имперской Канцелярии, он там агентом работает. И к нему зайди, чтобы получить первичные данные.

– Как?

– Сейда Нин. Там, – незнакомец резко встал и пошёл прочь. – Прощай.

– Но…

– Он тебя будет ждать там.

После этих слов незнакомец просто встал и ушёл, оставив морок неясности и тайн, а Азариэля ещё с минуту мутило и кидало то в жар, то в холод, но когда всё закончилось, Азариэль почувствовал, что протрезвел. В его голове появилась ясность мысли и чёткость соображения. Его несколько подташнивало, обезвожило и лишило сил, а по телу сбегали ручьи пота, пропитав одежду, но главное, что появилась трезвость за эти несколько дней.

«Что это было?» – вопрос сотряс разум. – «Кто это был?».

Расплывчатость мыслей смешалась с таинственностью намерений незнакомца. Азариэль пытается разобраться что к чему и старая, забытая за эти годы улыбка, рвётся на его губы, но тут же её смахивает длань печали. Люций жив… великий враг жив… и он становится сильнее. Его миссия не окончена и древний долг, старые клятвы взывают к тому, чтобы он снова обнажил меч против тьмы. Ладонь крепко сжимает рукоять, переживая, как пальцы холодеют от прохлады на чёрной коже, и чувство уверенности изгоняет призрак пленяющей безвыходности.

«С чего начать?»

Азариэль даже не успел помыслить о незнакомце и дальнейшем плане, как дверь в таверну распахнулась и зашла невысокая девушка. Её лицо и фигуру скрывает плащ-капюшон. Она зашла и озернулась по сторонам в поисках мест и после недолгого осмотра она верным шагом направилась к Азариэлю. Она лёгкой походкой подошла к столику и села, сняв капюшон.

– К вам можно присесть, добрый господин? – мягко спросила девушка.

– Конечно, приваживайся, – ответил Азариэль.

Он узнал её, по голосу, но всё же. Девушка невысокого роста, с длинными тёмными волосами, выразительными глазами цвета ореха, округлым прекрасным личиком… это Мирцилла. Она, некогда вместе с другими неофитами некогда ушла из Ордена за Люцием, а затем для Азариэля её след терялся. Её внезапное появление не удивило альтмера, а скорее насторожило, но воспоминания о старом нахлынули подобно сокрушающей волне.

Старые чувства обострились, когда спало опьянение и у сердца всё воспылало адским огнём и это не действие «настойки». В ушах повис истошный писк, через который раздался слабый перезвон клинков и крик агонии в Цитадели, перед глазами встали образы охваченных огнём Донжонов и поле, набитое трупами друзей и врагов.

– А! – прикрикнул Азариэль, приложив руку к сердцу, сдерживая тошноту и ломку в суставах; его пальцы сжались на одежде, и душу колыхнуло неистовое чувство «куда бы деться?» – А-а-а.

«Сначала незнакомец, теперь Мирцилла. Кто дальше?»

– С вами всё в порядке? Вы нальёте даме вина? – игриво спросила Мирцилла, шурша одеждами, присаживаясь рядом и стряхивая грязь и мусор со стола.

– Ты что, драная кошка имперская! – разоралась служанка. – Я тебе сейчас метлу в зад засуну, чтобы ты не раскидывала мусор! – но мгновенно её настиг покой, когда рука Мирциллы озарилась ярким светом, и магия успокоила женщину, сделав её покладистой.

– Конечно, – ответил Азариэль, приложил неимоверные усилия воли, чтобы не сорваться, и наполнил кубок пьянящей жидкостью из кувшина, что рядом. – А как ваше имя? – Вопросил тут же парень.

– Моё? – Невинно спросила девушка, – называй меня Велия. – Последовал мягкий и игривый ответ.

Похоже, она не узнала парня, чему он сейчас и обрадовался, и решил разыграть эту партию, но всё в её глазах Азариэль читает опасливость и это вынудило её назвать себя другим именем.

– А тебя как зовут?

–Аз… Филарэль, зови меня Филарэль. – Уверенно ответил эльф.

– Какими судьбами здесь, Филарэль?

– Пропиваю деньги. А ты как здесь оказалась?

После ответа парня девушка немного поморщилась, но потом её полное лицо озарила милая улыбка:

– Да просто гуляю, отдыхаю после выступления. Я путешествующая артистка, у нас целая труппа.

– А где ваш лагерь?

– Здесь, неподалёку. Но давай поговорим о чём-то другом.

– Хорошо.

– Как тебе новая постановка в имперском театре, не правда ли прекрасно?

– Несомненно, она была интересна, также интересна как вы, – заигрывает Азариэль, не зная, о чём идёт речь. – Такая композиция и яркость. Умелая актёрская игра, так же достойна уважения.

– Ох, спасибо. А, ты в курсе, что казнили местную музыкантшу–барда, за то, что она была уличена в поклонении Даэдра? Это ведь не справедливо? – с трепетом и волнением, но в тот же момент с негодованием, вопросила Мирцилла.

– А ты не думала, что эти культы могут быть просто опасны?

– Почему, разве люди не вольны в выборе веры, разве имперский культ девяти богов чем–то лучше других религий.

– Ты, когда-нибудь, сталкиваясь с культом Боэтии?

– А, что?

– Это жестокий культ, они проповедуют убийство слабых, и они убивают их. Это не свобода, а скорее… безумие.

– Наш культ не такой.

– Что? – резко спросил Азариэль.

Мирцилла подняла голову, в её прекрасных глазах мелькнул свет. Азариэль сейчас понимал, к чему всё клонится. Парень уже понял, что эта история с артистами и бродячей труппой – миф, умерший секундами раньше.

– Я вижу, что ты человек хороший, просто отправляйся за мной, – без лишних эмоций сказала она. – Я покажу тебе, что такое настоящая свобода.

– А, что за культ? Я просто обязан это узнать прежде чем мы с тобой, куда–либо пойдем.

– Мы проповедуем свободу.

– А поподробней? – вопросил парень, удивляясь тому, как быстро она перешла от прошения выпивки до сектантской агитации.

И Мирцилла стала рассказывать всю суть того, что отступники потом назвали «Поклонение четырём домам». Она подробно рассказала про объект своих почитаний и про то кому молится её «дом». Азариэль узнал, что это банальное поклонение определённым Даэдра, которых собрали в единую лигу и провозгласили «домом». И так получилось четыре «дома», в которые входят самые различные принцы Даэдра. В «дом отвращения и болезней» отправили Периайта и Намиру, ибо своими силами и дарами смертным вызвали только глубочайшее омерзение и смертельный шёпот вируса, что с точностью стрелы попавшей в сердце, убивал. В «дом знания и обмана» были помещены Клавиус Вайл, Хермеус Мора, Шеогорат, Мефала и Вермина, ибо эти боги в силах дать способность смертному владеть волей других, гордиться неестественными способностями, наградить его знаниями или обмануть, чем обрекут его на жалкое состояние. В «дом крови и войны» входят Мерунес Дагон, Молаг Бал, Малакат, Боэтия и Хирсин, ибо своим благословением могут наделить смертного такой силой, что в боевом искусстве ему не будет равных и в одиночку он сможет попрать целый легион. И последний дом, состоявший из одного бога, назывался «домом наслаждений», ибо Сангвин своими дарами способен был усладить любую похоть смертного.

Азариэль ещё долго слушал бред Мирциллы про то, как им свободно теперь живётся, но её рассказ постепенно кланялся к концу, и она просто поставил его перед выбором: идёт он с ней или нет. Парень осмотрелся по сторонам и внезапно вспомнил слова про долг, которые несколько минут ранее вырывались из уст старика. С вызовом взглянул на предательницу альтмер. За нефритовыми глазами возгорелась надежда, которой не было несколько лет и его губы устало разомкнулись, неся ответ:

– Пойдём, покажешь, какая у вас свобода.

Глава 14. Старый враг

В лесах под Чейдинхолом. Ночь.

Стоит тёплая и прекрасная ночь под славным городом, стоявшим в преддверии Морровинда. Небосвод усеян мириадами серебряных звёзд, а Мессер и Секунда сильным апофеозным сиянием освещали кроны деревьев так, что они начинали отдавать серебристо-зелёным. Деревья шепчутся меж собой под напором ветра, соприкасаясь верхушками.

Азариэль идёт по старой, практически заросшей тропинке, ведущей на северо-восток к северной части горного хребта Валеус, к месту у реки Камышовой. Впереди него быстро семенит Мирцилла. На ней так же колышется тот самый чёрный плащ, который чуть ли не по земле волочился. Она быстро идёт, молча, целеустремлённо. Складывалось впечатление, что впереди она видела ей единственной зримую пылающую ярким пламенем эфира мечту, в которой таится самое сокровенное желание всей жизни.

Шли они от старой таверны больше получаса, после чего всё-таки вышли к тому месту, где девушка постигла свободу и намеревается окунуть в неё Азариэля.

Это оказались настоящие руины канувшей во тьму истории великой цивилизации, что некогда властвовала на Сиродилом. Перед парнем предстают старые, разбитые и занесённые песками времён развалины айлейдов. Они представляют собой несколько покосившихся арок, которые образовывали круг, а там как раз-таки и оказалась точка входа в древнее помещение, предоставленное винтовой лестницей, ведущей к двери.

И, несмотря на то, что большая часть заросла травой или покрылась обычным лесным мхом, они под обливающим их светом лун, в котором эти руины утопали, мистически переливались. И смотря на это сооружение, Азариэль приметил, что данное сооружение несколько отличается от традиционного айлейдского архитектурного стиля, больше напоминания смешение людской грубости с эльфийской утончённостью

– Давай спускаться, – указав рукой на сооружение, произнесла Мирцилла.

Она вместе с Азариэлем подошла к лестнице и стала спускаться к двери, которая как ни странно исполнена в традиционном стиле айлейдов. В большой деревянной коробке у входа лежит несколько факелов. Девушка подошла к ней, подняла факел и зажгла его, проведя пальцами возле него. Парень тут же вспомнил её искусство обращения с заклинаниями пламени. Один из магов говорил, что у неё такие успехи в школе Разрушения оттого, что она импульсивна. Но Азариэль отбросил воспоминания в сторону, ожидая дальнейшего продвижения.

Девушка легко отворила с виду массивную дверь и вошла во внутренние помещения мёртвого города. В эту же секунду нога Азариэля ступила на разбитую плитку, хрустнувшую под его весом.

Первое помещение представляет собой небольшую комнату, облицованную старым белым камнем, который стал покрываться лёгким зеленоватым мхом. Там стояли несколько жаровен, в которых слабо догорали угли. Но Азариэля смутило то, что в этом помещении было несколько дверей.

– Прошу сюда. – Вымолвила девушка и подошла к одной из дверей.

Она легко толкнула дверь, и та открылась, после чего она лёгким взмахом ладони подозвала Азариэля к себе. Он пошёл за ней.

Парень и девушка шли по какому-то длинному и зигзагообразному коридору. Источников света практически нет, и темнота клубится впереди и сзади, дороги не видно, только слабо горевший факел немного развеивал тьму. По дороге Мирцилла объяснила, что здесь целая сеть тоннелей и ходов, который образуют один единый лабиринт, в котором пропали практически все последователи их культа.

В коридоре, через который пролегал их путь, жутко смердит странной, неестественной сыростью, которую Азариэль чувствовал только два раза в жизни: в комнате у Люция и в пещере под Брумой. Пол и стены вокруг разбиты, время их не пощадило. Стены айлейдов, на которые смотрели нефритовые глаза, изрисованы различными странными фресками, которые ещё никто не видел в развалинах подобного типа.

Они идут всё дальше, и вышли в большое, коробчатое помещение. Оно было уже больше благоустроено по последнему слову свободы и у Азариэля сильнее забилось сердце, а дух пронизан отвращением. Плётки и бандажи, вместе с наручниками и прочим срамным инструментом разбросаны на чреде подгнивших столов справа. Там же бочонок со скумой и вёдра воды с тумбочкой. Слева лежанки и разбросанные куски ткани. Но самое причудливое для этого места парень увидел в середине помещения. Там высится большой алтарь, представленный высоким медным столбом и арки, которая ступает перед столбчатым монолитом. Столб исписан непонятными символами, который не очень походили на письменность айлейдов.

Азариэль заметил, как к ним навстречу пошёл катжит, хоть и сиреневый балахон скрывал черты его лица, но извивающийся хвост выдал его расу. Его движения оказались действительно по-кошачьи мягки и легки, как у вора домушника. Черты морды, слабо виднеющиеся из-под капюшона, шрам и два разных глаза напомнили Азариэлю Зарго, одного из предателей-неофитов. На его пальце сияет золотое кольцо и Азариэль погрузился в память, где он мог видеть подобное, ибо его очертания ему знакомы.

– Кого ты привела в наш дом? – надменный вопрос нарушил спокойствие. – Разве ты не знаешь, какой сегодня важный день? Нас итак осталось трое.

– Это доброволец, я надеюсь, он послужит нам в нашем обряде сегодня, – мягко ответила девушка, предварительно пожав плечами.

– Доброволец говоришь… эй, ты, подними голову.

Азариэль взглянул катжиту в лицо. Это в действительности Зарго и парень его узнал абсолютно, особенно когда увидел серый окрас морды и тёмное родимое пятно у правого кошачьего ока. И снова его голову вскружило от веющих из прошлого образов предательства и бойни, но он быстро взял себя в руки.

– Зарго тебя раньше нигде не видел? – с подозрением спросил катжит.

– Нет, – уверенно ответил Азариэль.

– Ну, хорошо, – с тревогой сказал Зарго и развернулся.

«Неужто я так плохо выгляжу, что меня уже не узнают?» – посмеялся Азариэль.

Только в этот момент Азариэль увидел, как во тьме, в углу что–то шелохнулось. Будто бы сам мрак поколебался и пошёл рябью по пространству и взгляд Азариэля застрял на том месте, где содрогался сумрак.

– Ангел падший наш, выйди к нам на свет. – Словно умоляя, завопила Мирцилла и потянулась руками к тому месту, где колыхалась темнота.

Из сумрака угла, куда не падает свет расставленных жаровен, вышла высокая, облачённая в рыцарские доспехи Ордена фигура, только солнца на нагруднике нет, ибо его сменил оттиск розы. Этот высокий лже-рыцарь экипирован в начищенные до блеска, разукрашенные чёрным, пурпурным и розовым доспехи, выкованные из стали и выполненные в стиле северной пластинчатой брони. За его спиной бряцает длинный и широкий меч, больше походивший на огромный ятаган.

– Ты звала меня, сестра? – мягким голосом обратился предатель к Мирцилле. – И что же ты хотела, моя ревнительница свободы?

– У нас всё готово к ритуалу, «Ангел экстаза», – промолвив девушка и указав на Азариэля, попыталась пояснить кто это, но отступник остановил её поднятой рукой. – У нас есть доброволец и он поможет нам.

– Не нужно говорит кто это, я слышал и меня даже радует, что истинному удовольствию начинают тянуться. Это повышает статус свободы.

И повернувшись к катжиту, мягким голосом рыцарь-предатель отдал свой приказ:

– Зарго, начинай ритуал.

В ответ последовал лёгкий кивок, и кот в эту ж секунду побежал всех расставлять по своим местам. И после того как все стояли на нужных для ритуала местах катжит торжественно заговорил:

– Братья и сестры, сегодня мы призовём в этот мир нашего великого покровителя, что дарует нам удовольствие и пресыщение, нашего владыку, нашего Сангвина. Сегодня мы познаем мир безграничных удовольствий, которые он нам преподнесёт. И пусть старые и убогие консерваторы сгорят в пламене похоти!

После этого Зарго, Мирцилла и ещё одна девушка встали ровно по сторонам света. Азариэль занял своё место на севере. Зарго достал свиток, и, вчитавшись в него, приказал расставить ритуальные вещи и тут же рыцарь расставил по сторонам света чаши с благовонием, потом на них вылил скуму. Помещение стало постепенно заполняться наркотическим ароматом, который проникал в ноздри присутствующих и начинал дурманить их, кружить голову и сшибать сознание. Пока наркотический пар распространялся по помещению и вводил в прострацию сектантов, альтмер тихо достал бутылёк и сумел незаметно выпить эликсир, отчищающий тело от ядов, в том числе и от наркотика, и убрал стекляшку обратно в карман.

После того, как все религиозные действия ритуала были выполнены, Зарго взбудоражено заголосил, что б все за ним повторили молитву:

– Наш господин разгула и сладострастия, владыка и повелитель похотей наших прими наши дары, повелитель эмоций и чувств наших приди и заставь нас почувствовать истинное удовольствие, доводящее нас до вершин экстаза.

Все монотонно повторили эту молитву, но Азариэль заметил, что Мирцилла читала эту мантру с особым удовольствием, явно упиваясь ею. И как только губы культистов сомкнулись, катжит приступил к следующему этапу ритуала. Зарго подошёл к незнакомой девушке, что закованная лежала в кандалах на лежанке и отвёл её столбу. Пока кот вёл её к жертвеннику, Азариэль усмотрел черты той жертвы. Это оказалась прекрасная высокая светловолосая северянка, сквозь слабый намёк на свет показались острые черты лица, перемешанные с крупными скулами и глубокие зелёные глаза, но в этих заплаканных очах мер узрел лишь страх и ужас. И Азариэль понял, что эта девушка здесь не по своей воле.

Кот приковал её к столбу за запястья и резким движением сорвал с неё все скудные одежды. Потом он поднёс к губам её странный бутыль с мутной жидкостью внутри. Девушка вертела лицом и всячески старалась отвадить губы от мерзостной жидкости, но кот, схватив её за шею и придушив, насильно заставил сглотнуть поганый раствор.

После того как раствор был залит, Зарго вознёс руки и начал зачитывать заклятье, а девушка тем временем начала трепыхаться как одержимая, словно её разрывало изнутри от неведомой и дикой боли. Воздух в помещении стал более густым и начал постепенно промерзать и Азариэль разглядел, как у него перед глазами густятся облачка пара.

Девушка на столбе извивалась во все стороны, чуть ли не выламывая себе запястья и остальные кости с истошным хрустом. В помещении стало холодно как зимой и альтмер ощущает, как по его коже заплясали нотки прохлады и покалывания.

Зарго вскрикнул:

– О Сангвин, наш лорд и повелитель удовольствий! Прими эту душу в обмен на твои милости! – после чего он достал ритуальный стилет, похожий на кинжал айлейдов и вознёс его над девушкой, приготовившись пробить ей грудь. Она закричала в агонии боли и страха.

И Азариэль, преисполнившись отвращением к чёрному и мерзкому ритуалу, решил, что пора действовать. Подобно молнии в шею кота прилетел стальной нож и катжит, хватаясь за воздух зашатался. Он попытался его вынуть, но второй клинок пробил кисть и приковал её к плоти. Кот упал на покрытый инеем пол, заливая его кровью и доживая последние секунды.

Все стоявшие: Мирцилла, рыцарь отступник и некий сектант разом метнули свой наполненный злобой взгляд на «гостя». Азариэль уже стоял с обнажённым клинком. Он обхватил чёрную рукоять двумя руками и выставил перед собой, приготовившись к бою. Его меч засиял странным лазурным свечением, которое озаряло пространство возле него.

– Азариэль, это же ты… тот пёс, что постоянно якшался с Ремиилом! – прорычал рыцарь предатель. – Как я тебя не узнал.

– Время потрепало, знаешь ли, – мрачно ответил альтмер. – И тебя не узнать, чёртова ты скотина, предатель несчастный.

– Зачем ты пришёл сюда? Зачем ты срываешь наш великий замысел свободы?

– Я не стану объяснять. У вас настолько забродили мозги, что вам и не понять, что такое честь рыцаря Ордена.

– Твой Орден сдох! – воскликнул в порыве ярости рыцарь-отступник. – Мы его уничтожили! Наши силы сравняли ваши жалкие укрепления с землёй! Именно наше пламя вас выжигало!

– Орден будет жив, пока бьются сердца тех, кто отринул вашу скверну и вступил с вами в битву! Орден жив, пока дышат те, кто в праведной мести ведёт на вас охоту! «Амик арк Зин» – Воскликнул на драконьем языке Азариэль и вознёс клинок, подведя его к лицу.

– Убейте этого идиота! Если он не хочет получать удовольствие, пусть тогда страдает! – рыча, отдал приказ своим подчинённым отступник.

Культист в сиреневом балахоне попытался напасть на парня, но тут же получил метательный нож в живот. Азариэль подлетел к нему и рассёк его шею лихим взмахом, окропив пол кровью.

Азариэль, как покончил с противником, обернулся в сторону Мирциллы и вздрогнул от скомканного массива пламени, устремлённого в него. Азариэль отскочил, и ревущий магический болид с рёвом промчался мимо. Он попытался подойти к девушке, но в его строну, из рук сектантки была выпущена струя жаркого огня, спешащая обратить его в пепел, однако Азариэль поставил свой клинок, и всё магическое пламя рассеялось об сияющий лазурью меч.

Мирцилла недоумевала от такого свойства оружия и вновь взмахнула руками, посылая уже целый массив жаркого огня, желая испепелить того, кто оборвал столь ценную для неё церемонию удовольствий. И снова пламя было рассеяно незримой преградой образованной клинком. Она пребывает в шоке, но отступать не собиралась. Из сапога она вынула кинжал двемерской работы и ринулась на бывшего собрата.

Азариэль был готов к такому приёму. Он мастерски ушёл из-под удара, предварительно нагнувшись, и выгнувшись, резким ударом выбил оружие из рук девушки. И после того, как кинжал с лязгом отлетел, парень метнул в неё нож, но он был отбит встречной огненной стрелой, которая отбросила в стену ножик. После чего она вновь попыталась прикончить его магией огня.

– Мирцилла! – воскликнул Азариэль. – Отступи.

– Никогда. Тебе не сломить мою волю к свободе!

– Почему!? – ушёл от молнии Азариэль. – Почему ты сражаешься за это? Ваше дело проиграно.

– Нет! – в руках девушки снова заплясало пламя. – Тамриэлю ещё суждено познать новый закон, основанный на свободе!

– Сдавайся! Прошу тебя! – умоляет Азариэль, чувствуя, как его берёт тревога и тремор, а в горле появилось давление от чувства того, что ему придётся пролить кровь «сестры».

– Свобода превыше всего!

Всё это время Азариэль бился с ней, жалея её, в надежде на то, что она может образумиться. Но с каждым ударом эта надежда таяла, пока вконец не развеялась. Он, с отяжелённым сердцем, понял, что для опьянённых свободой сектантов есть только одно лекарство от страшного безумия.

Азариэль снова ушёл из-под огненного шара и за два быстрых рывка оказался практически вплотную с девушкой. Она пыталась что-то сотворить, но сверкнувший в свете камней варла клинок оборвал шёпот её губ. Мирцилла развела руками и увидела, как её живот пронзил меч. Азариэль его тут же выдернул, и сию секунду на пол закапала алая жидкость. Девушка не собиралась сдаваться. По её губам текла кровь, из её тела выходила жизнь, но она пыталась создать новое заклятье. Она лихорадочно разводила руками, и воздух возле неё стал раскаляться.

Азариэль понимал, что это нужно довести до конца. Он скорбит того, что сегодня оборвётся жизнь ещё одной наследницы величия Ордена. Парень взмахнул клинком и опустил его на девушку. Его резкий удар был похож на то, как суровый норд опускает свой боевой топор на врага, чтобы добить его. Меч Верховного Магистра пришёлся на ключицу и продолжил свой смертельный путь. После того как кости с хрустом разрубались, острие меча разрезало сердечные мышцы.

После того как душа покинула её тело, и она больше не представляет опасности парень вынул окровавленный меч. И вот он финал: девушка–имперка, упала замертво на окровавленный пол, распластавшись, и из её карих глаз окончательно пропала всякая жизнь.

Клинок моментально упёрся строем в пол и Азариэль ухватился за него, чтобы не упасть. Тьма в его душе истово воззвала к нему, а с уст последовал шёпот:

– Кровь… сестры… на моих руках.

– Какой ты молодец! – хлопая в ладоши и исказив свой голос в сарказме начал оставшийся отступник. – Просто взял и убил бедную девушку, которая хотела свободы. Ты безжалостно убил девчушку, которая грезила о своей мечте. Да ты просто безжалостный палач. Мясник из Валенвуда или откуда ты там родом.

– Я отправлю тебя к твоему проклятому богу! – еле сдерживаясь от злобы, рыком твердил парень. – Я сделаю из тебя решето, скампья морда.

– Ну, попробуй, – с бравадой кинул проклятый рыцарь. – Меня предупреждал Люций, что ты неплохой фехтовальщик и можешь представлять угрозу. Но я – первый жрец Сангвина, ангел удовольствий и лорд наслаждений не обделён совершенством владения клинка. Приготовься к смерти, пёс Ордена.

Рыцарь-предатель занёс руки за спину и в его ладонях лязгнул длинный меч, больше похожий на саблю, отразившуюся в закрытом шлеме противника. И как только оружие было обнажено, бой начался. Первым в этом смертельном танце атаковал Азариэль. Он нанёс град ударов, проверяя ловкость и силу противника, но отступник, играючи, чуть ли не в пляске, сумел отбить все атаки и перешёл в контратаку. Предатель постарался разрубить его, вознеся сверкающий ядовитым сиреневым светом клинок, и нанёс силовой удар, под которым проломилась каменная плитка. Азариэль просто отскочил, уйдя из-под этого массивного удара, и стал оценивать рыцаря, поняв, что обычными приёмами его защиту не обойдёшь.

Молодой эльф пошёл в атаку и нанёс несколько быстрых ударов, но предатель от всех просто успел увернуться, демонстрируя свою ловкость. В этот момент Азариэль вспомнил, что у него из всех зелий, растворов и жидкостей остались лишь несколько флаконов с фонарным маслом. И альтмер решил рискнуть, провернув тот случай, который случился у него с маслом, факелом и исполинским орком, который с ног до головы заковал себя в броню, весящую не менее ста килограмм.

Он достал сразу два небольших флакона и, просчитав, как поведёт себя противник, поочерёдно метнул их в рыцаря. Отступник мастерски уклонился от летящего в него флакона и тот разбился об стену, запачкав его маслом. Но второй бутылёк, как и просчитал Азариэль, попал прямо в стальной доспех отступника. Со стеклянным звоном разлетевшись, флакон, выплеснул масло, которое стало стекаться по доспеху предателя, щедро заливаясь в каждую пору на нагруднике и шее.

– И этим ты хочешь меня победить? Ты жалкое существо, которое не достойно даже названия рыцаря.

Азариэль вынул из портупеи последний свиток огненной стрелы. Взмахнув руками и направив его на рыцаря, с рук парня сорвалось заклинание, которое со скоростью молнии устремилась к отступнику, и через секунду стальной доспех проклятого похотью рыцаря–предателя вспыхнул жарким пламенем. Всю его верхнюю часть тела охватило жаркое пламя, которое раскалило доспех практически до красна.

Но рыцарь даже ничего не почувствовал. Он стоит и будто бы внимает горящему огню, пытаясь прочувствовать его суть.

– Сангвин хранит меня! – весело воскликнул предатель. – Я одарён благословением чувствовать всякую боль как наслаждение, и ты не представляешь, как мне сейчас блаженно!

И после этого, внезапно рыцарь развёл руками и направил магическую энергию в сторону Азариэля. Бывшего рыцаря снесло ледяным вихрем и тряхануло об стену. Он почувствовал, как затрещали его кости, как режущей болью воспылали органы и как его клинок отлетел в сторону. Парень видел, как вознеся свой двуручный ятаган, отступник готовиться добить его.

– Вот и ты сейчас умрёшь, мальчик, который не смог, – уже смакуя победу, с лёгкостью говорил отступник.

Рыцарь занёс свой клинок для того чтобы пронзить парня, а не зарубить его. Острие ятагана уже нацелилось на сердце лежащего, и отступник со всей силы рванул своё оружие вниз.

Внезапно Азариэль откатился в сторону, где лежал его клинок, и меч предателя прошёл мимо цели, с хрустом погрузившись в проломленный пол.

Мгновенно альтмер подобрал клинок и с особой скоростью, злобой, силой и рвением Азариэль опустил своё оружие на шею отступника. Послышался звон раскалённого металла, который с лёгкостью пропустил меч Азариэля и уже через секунды захрустели позвонки отступника. И всё было кончено. Полыхающая голова рыцаря-предателя откатилась в сторону, а тело осталось лежать у торчащего ятагана.

– Заудовольствуйся, – злобно сплюнул Азариэль в сторону поверженного противника и убрал клинок в ножны.

Парень обвёл помещение взглядом и увидел бедную девушку, которая трепыхается у столба, пытаясь выбраться из оков, бренча металлом о камень.

Найдя нужные ключи и ещё один сиреневый балахон, который лежал в одном из сундуков, Азариэль освободил девушку из плена, уже мёртвых сектантов. Пока он открывал кандалы, душа парня словно почувствовала странный гул рядом с этим столбом, мистическим позывом, взывающий его дух к себе. И как только заплаканная девушка обрела свободу, она сразу упала в объятия Азариэля, став ему рыдаться в балахон, который он ей предложил для одежды. Но поняв, что это всё–таки какая–никакая одежда она стала медленно её натягивать, не умоляя своего рёва и продолжая сквозь слёзы выдавать бессмысленные куски текста. Но Азариэль хотел узнать от неё лишь одного. Он стал её расспрашивать про отступников и о чём они говорили, но в ответ он получал лишь поток истерики и слёз.

И тогда он решил её успокоить одним старым проверенным методом со старинного Строс’Мкай. Он достает из внутреннего кармана жилета ром со знаменитого острова и просто залил ей в рот крепкого алкоголя. Сию секунду она откашлялась и рукой убрала флягой.

– Всё в порядке. Ты в безопасности. Кто ты? Как тебя зовут? – в лоб он спросил у девушки.

– Я Изольда, – уже более спокойно ответила бывшая пленница.

– Откуда ты?

– Я путешествовала из Скайрима в Сиродил, мне нужно было навестить троюродного брата в Бравиле. Он ветеран легиона.

– Славно, – коротко вымолвил Азариэль, поняв, что её пленили по дороге. – Ещё будешь? Для успокоения? – Протянув флягу с крепким семидесятиградусным алкоголем, вымолвил спаситель.

– Что эта за гадость? – с отвращением произнесла девушка, оттолкнув от себя флягу.

– Это самый лучший в мире ром, который можно только найти на этом континенте. И это самое лучшее успокоительное, – Азариэль хоть как-то пытается поднять настроение девушки. – Всё кончилось, можешь успокоиться.

В ответ он увидел, как девушка как–то натужно и сквозь боль улыбается и Азариэль понял, что это шанс, которым нужно пользоваться. Он мягко обнял её руками за плечи и задал свой единственный важный вопрос.

– Ты можешь назвать хоть одно место, о котором говорили эти твари?

Сначала девушка вновь была готова заплакать, но силой воли удержала свой слёзный порыв и сглотнув слюну, ответила на вопрос:

– Да, было одно место, которое они упоминали чаще всего. Они называли его «Собором Свободы» и говорили про Риверхолд. Они хвалились тем, что его никто не найдёт и что оттуда они начали свой великий поход.

Услышав это, радость озарила душу Азариэля и на его губах проглянула сдержанная улыбка. Нет, отрада вызвана далеко не тем, что он сможет наконец-то напасть на след старой подруги. Возмездие Люцию – вот что сейчас его дух перехватило и смотря на бедную женщину он отдаёт краткий кивок. Азариэль готов был обнять девушку и прижать к себе в этой радости, но внезапно у бронзового столба начали раздаваться странные щелчки, которые постепенно перерастали в гул.

Парень высунул кошель набитый самыми разными монетами: от медных до золотых и передал его девушке со словами:

– Вот держи, это тебе на дорогу и купишь себе нормальной одежды. А теперь беги отсюда!

И обескураженная девушка машинально схватила кошель, набитый септимами и побежала прочь отсюда, мелкая тканями балахона.

А тем временем обстановка продолжает накаляться. Вдруг арка вспыхнула ядовитым густо–зелёным светом, который проглотил её в массивах неестественного свечения. Символы на столбе вспыхнули ярким зелёным, словно его сейчас изнутри разорвёт энергия губительных сил. Помещение заполнил звук странного и потустороннего гула, который проникает в саму душу. И через пару секунд арку и столб поразила энтропия, которая пожирает их без остатка, Вся конструкция начала ржаветь и сыпаться камнем.

Наследник Ордена обнажил клинок, который сияет ещё сильнее и готовится отступать, но внезапно всё смолкло и на мгновение прекратилось. И через секунду арку со столбом разносит жуткий взрыв, озаривший помещение ядовито–зелёным светом, ударившим в глаза рьяной яркостью.

Азариэль от действия взрывной отлетел в стену и почувствовал, как всё его тело пронзила нестерпимая боль. В его ушах раздался гул, на момент, приглушивший все возможные чувства. Но глаза парня не ослепли, и он увидел, как из того места, где раньше была арка и столбшагало огромных размеров существо, сильно напоминавшее взрослого слоада с картинок из книг, но на представителя этой расы оно было не похоже.

– Что ты такое? – вопросительно прошептал Азариэль.

Из гнилостного света, сотрясая помещение, ступила громоздкая, с трясущимся пузом, и разбухшая тварь, неумело ступая по полу, она тянет за собой шлейф из вони и слизи. Его кожа – истлевшая бледно-зеленоватая кожица, обтягивающая сгнившие мышцы и местами покрывая страшные язвами и мясистыми наростами. Ноги и руки – увенчанные чёрными когтями распухшие конечности; голова же потеряна за обвисшими щеками и наплывшим лбом, из-под которого проглядываются пылающие ядовито-зелёные угольки вместо глаз.

При виде этой «прелести», из незнамо какого плана Обливиона, душа Азариэля наполнилась чистейшим омерзением, которое могло только возникнуть. Всё естество этой твари и тот запах, который оно источало, просто выворачивали желудок Азариэля наружу, но он взял себя в кулак, сконцентрировал волю и стал подходить к этой твари, чтобы оценить его возможности.

Даэдрическое создание презрительно посмотрело на парня заплывшими гноем глазами, и протянул трясущуюся от гноя, жира и свисающей кожи, толстую и когтистую руку в сторону Азариэля. Из лапы монстра заструилась энергия, зелёного цвета, которая нежно укутала парня, просочившись в каждую клеточку его тела и парализовав до такой степени, что невозможно было даже глазом пошевелить. Огромная прогнившая тварь разинула свою гнилую пасть и заговорила булькающим и хриплым голосом:

– Азариэль, мальчик мой, не старайся меня победить, тебе это всё равно не удастся это, – с улыбкой и голосом заботливого отца начало чудовище. – Это место предназначено специально для призыва тварей с планов Намиры и Периайта и порождением Сангвина здесь делать нечего. Я рад и горд тем, как ты с ними расправился. Но покорно прошу прощения, я нарушаю этикет, и забыл представиться, позволь мне сделать это сейчас. Ох, я так понимаю твоё молчание – это согласие. – С издёвкой, но вежливо твердила тварь. – Моё имя – Баркун Ржавая Хватка. И я пришёл с планов моих великих творцов – Намиры и Периайта. Я первый в роду гибридов отчаяния, отвращения и бесконечных болезней. Я дитя разложений и энтропии и хочу сказать тебе Азариэль, что долго за тобой наблюдаю, через пространство. Твоё безумие, и безнадёга эхом разносятся по царствам моих владык и содрогают их чувственные сердца. Энтропия твоей души буквально манит их к тебе. И хвали свою пропащую стойкость, что ты не повредился мозгом, иначе к тебе пришли бы и слуги того шута – Шеогората. – И улыбнувшись ещё шире, но сохраняя чумную стойкость и вежливость в своём голосе, тварь продолжила. – Ты бегаешь за целью, которую не можешь найти, ты метешься в поисках, пытаясь ухватиться за что-либо, хоть бы оно привело тебя к цели. Азариэль я хочу, что бы ты стал моим чемпионом, ибо служить нашему Дому Отвращения и Болезней, это твоё предназначение и не один иной бог или дом не обратит на тебя ни толики внимания.

Хватка демона ослабла до такой степени, что Азариэль мог слабо шевелиться, и он использовал эту возможность, чтобы ответить:

– Я… от-отправл-лю…те-тебя… об-обратно. – сквозь зубы уверенно проскрипел Азариэль, пребывая в святой уверенности, что он сможет преодолеть ужас паралича.

– В тебе нет веры истинной, чтобы меня остановить, той, которая зиждится на Истинах Единого. Оставь ложное верование в девять, ибо их суть – тьма, кои и наша. Что ж, мне не остаётся выбора, как благословить тебя проклятием, – и меланхолично произнеся, выходец из Обливиона вскинул вторую руку, которая полыхнула зелёным огнём, и стал колдовать. – Я дитя разложения и друг гноя. Я тот, кто даёт надежду, забираю до поры до времени у тебя великое благословение, которым тебя наградил цикл жизни – смерть. От имени и силы своих повелителей я говорю: когда ты достигнешь великой цели, которую так чаешь, пускай тебя, тут же пронзит великая хворь, что прокатится по моему миру эхом. И этот крик души станет мне маяком, на который я приду и тогда, когда бездна прорвёт твою ментальную защиту, мы станем едины. Я и ты воплотимся в одно. – И прервавшись на небольшую театральную паузу, существо добавило. – На этом всё, Азариэль благословеннопроклятый.

После этих слов из пасти демона вырвался страшный гогот, который заполнил все коридоры айлейдских руин, проносясь злобных эхом по ним и напугав даже призраков. Монстр расхохотался до такой степени, что упустил момент, когда альтмер смог преодолеть завесу парализующей энергии.

Азариэль силой воли стал прорывать паралич и его к этому вёл сам клинок. Бывший рыцарь напряг все мускулы и воззвал ко всем душевным и физическим силам, которые в нём были, запев одну из молитв. Силой воли и рвением клинка он вёл свою руку, пока меч не пресёк поток энергии и когда клинок прошёл сквозь гадкую зеленоватую струю, словно разрезав её, Азариэля разом отпустило.

И после того, как магия прекратила свою деятельность, на Азариэля тут же напала усталость и хандра, от такого потока апатии он чуть не рухнул, но воля взяла верх. И пока монстр стоял погружённый в удивление, Азариэль смог нанести решающий удар. Он вознёс оружие у себя над головой и, шатаясь, метнул его в тварь из Обливиона.

Острие, лихорадочно сияя лазурью солнечного света, прилетело монстру в сердце, подобно тому, как пика пробивает сердечную мышцу. И клинок, словно зачарованный на выжигание губительных сил, стал извергать потоки жаркого солнечного пламени, словно рождённое из эфира, в тело чудовища. Гигантская омерзительная тварь стала шататься во все стороны и широко размахивать руками. Из клыкастого рта полился чёрный гной с густой смердящей кровью, а само тело началось вздуваться как бычий пузырь. Через пару секунд из всех возможных щелей этой твари лился густой и смердящий гной. И, в конце концов, раздался взрыв.

Куски трупного и гнилого мяса разлетелись по всему помещению, закидав его массой мертвечины, стены и пол не просто оросило, а залило всеми омерзительными нечистотами, которые находятся внутри этой туши. Трупная вонь, смешанная со смрадом гноя и нечистот заполнила помещение, просто сделав его невыносимым. От того, что некогда было могущественным существом осталось только смердящее месиво.

Азариэль, промокший в гнили, крови и нечистотах подошёл к своему клинку, который потерял великолепное свечение и приобрёл обычные стальные оттенки. Альтмер сунул его обратно в ножны и поспешил покинуть это проклятое помещение, оставив за собой лишь

Парень сюда приходил с любопытством и выходил с надеждой. Пускай его любознательность обошлась в жизнь его «сестры», но такова была плата за знания, которые он получил и ту надежду, что здесь была обретена. Теперь он знал, куда нужно идти и с чего начинать свои возобновлённые поиски. Но лучше всего он понимал, что сначала нужно ему сменить эту смердящую всеми противными запахами одежду на что-то получше, что не так будет отпугивать прохожих. И он вспомнил, как в банке два года назад заложил сотню септимов серебром.

Сияние золота на пальце катжита привлекло Азариэля, и он склонился на ним, отряхнув от мерзких ошмётков плоти. Золотые ладони держат рубиновое сердце, и Азариэль вспомнил, что как-то видел кольцо у Алитии.

– Так вот кто утащил колечко, – мгновенно парень поднёс ладонь и стянул украшение с мёртвой руки.

Азариэлю неизвестно, откуда у Зарго кольцо мёртвого архимага. Возможно он снял с трупа Алитии, считая, что оно предоставляет магическую ценность. Сам архимаг-то носил, но ничего кроме личной ценности оно не несёт и Азариэль бросает его в маленький сумок на поясе, надеясь при встрече отдать Ариану.

Выпрямившись, Азариэль осмотрелся. Теперь его ведёт новый смысл и новая надежда. Пора отпустить старое. Ордену место на кладбище истории, но вот месть за его смерть ещё можно исполнить.

Глава 15. Собор на крови

Спустя пять дней. У Риверхолда.

Стоит прекрасная солнечная погода, которая озаряет весь южный Сиродил и северный Эльсвейр. Небосвод Тамриэля сияет солнечной лазурью, а светлое голубое небо полыхает свежестью и красотой, заставляя радоваться любого, кто поднимет голову к небу. Лёгкий и практически неощутимый ветер гуляет по лугам, холмам и лесам этих славных мест, разнося приятный аромат цветов.

Лес изумителен и приятен. Пение птиц мило и отменно успокаивает, а отсутствие монстров и опасных животных делает здешние кущи безопасными. Особенно хорошо в лесах, которые наполнились букетами самых различных ароматов и прохладной свежестью теней, ставшей прекрасным местом досуга для таких солнечных дней.

Но идиллия подобных дней нарушается только неизвестным странником, пришедшим с севера, который рыскал в поисках убежища тех, кто некогда предал неизвестный всему миру Орден. Он шагает через леса, луга и холмы как ищейка выискивая следы тех, кто мог предать его братьев и сестёр.

Азариэль обыскал все пещеры, старые развалины и заброшенные форты в окрестностях Риверхолда, временами даже проходя всё дальше к городам родины катжитов. Куда его только не заносило – от старых имперских фортов, набитых бандитами вплоть до заброшенных шахт, населённых гоблинами; от пещер, где от света правосудия прячутся контрабандисты до древних руин, где кишмя кишит нежить и души неуспокоенных

И обыскав весь скоп мест, где можно укрыть тёмные дела, Азариэль уже был готов сдаться и отправиться к имперскому связному в Сейда Нин за информацией, но охотничья наблюдательность выручила его.

Парню рассказал один молодой добытчик пушнины из катжитов, что видел огромное скопление сектантов к югу от Риверхолда. Охотник поведал ему, как они ночью плясали возле небольшого кургана и как оттуда, изнутри этого невысокого холма вышел воитель, возле которого сама тьма сгущалась. Его броня была выкрашена в пурпурные цвета, с плеч, вместо плаща, свисала шкура вернвольфа, а весь доспех был усеян золотыми цепочками и драгоценными каменьями, которые сияли огнями потустороннего мира.

А в описании чёрного воителя гибельных сил Азариэль определённо узнал архипредателя – Люция, который совратил его бывших братьев и сестёр, поняв, что место, где происходил этот ритуал и есть их «тёмный собор». И охотник назвал, где происходила эта чёрная вакханалия, указав на местность к западу от Риверхолда и к северу от Тардорн Вуд.

Азариэль, без промедлений, двинулся к тому месту, где в последний раз видели свору сектантов под началом Люция. И известно, какое желание им больше двигало, подталкивая к тому странному и мистическому кургану, став топливом мотивов для сердца и деяний. Месть – явление, которое пропитало Азариэля, каждую его клетку организма и он не успокоится, пока не отыщет Люция и не истребит всю его свору.

Азариэль практически дошёл до того места на которое ему указал молодой охотник. Мер спускался с лесной опушки, как заметил тот самый холм, возле которого несколько дней назад плясали сектанты. Он больше напоминал вздувшийся волдырь на теле земли, покрытый изумрудными травами – поросший, ничем не приметный, но всё же привлекал внимание некой необычностью.

По траве шуршат новые сапоги, обтянувшие голенище до колена, утянувшие штаны из тёмно-синей ткани. Торс защитил толстый безрукавный жилет из кожи мамонта и усиленный пластинами стали, закрыв свободную домотканую рубаху. Азариэль до сих пор полон удивления, как ему хватило денег на всю одежду, каким чудом в банке скопилась такая сумма, но эти мысли быстро отошли на второй план, когда впереди показались образы холмища.

– Ох, Люций, – стягивая меч с бедра, произнёс Азариэль.

Весьма большой холм, перед которым мер выглядел небольшим, имеет один вход – небольшая еле заметная лазейка так и манит всякого искателя бед или приключений, но он пришёл сюда не за этим.

Парень достал свиток, в котором заключена магия освещения, произвёл необходимые взмахи руками, и над ним засиял тёплый и ласковый шар света, озаривший глубь пещеры. Азариэль сделал шаг и почувствовал, как его подошва ступила на камень, и по ощущениям он крепок и мигом смекнул, что его нога ступила на лестницу, ведущую в недра пещеры. И почувствовав, что под его ногами твёрдый камень, альтмер сделал шаг вперёд.

Бывший рыцарь Ордена начал идти, постепенно спускаясь в самую глубь пещеры. Он шёл пару минут по каменной винтовой лестнице, всё глубже спускаясь в недра сухой пещеры, и наступил момент, когда сам каменистый тоннель стала подходить к концу, и Азариэль наткнулся на старую, деревянную и закрытую дверь, которая явно вела дальше.

Азариэль толкнул её, но она оказалась накрепко закрыта, и он осмотрел её со всех сторон, всматриваясь в каждую деталь. Дверь является обычной, деревянной, местами сгнившие доски и медленно превращающаяся в труху.

– Раззудись, – с этим словом Азариэль сделал полшага назад и со всей силы приложился сапогом по доскам; мягкие и сгнившие они расступились и разлетелись под напором удара.

И разбитая в щепки дверь открыла вход в неимоверно огромное пещерное помещение, которое находилось практически над холмом наверху. Сверху угрожающе свисают десятки сталактитов, готовых сорваться и пасть на огромное здание, напоминающее храмы Сиродила, только без привычного шпиля. Вокруг соборо-подобного строения разбиты иссохший палисадник с оградкой и скопище маленьких пустеющих палаток.

Бывший рыцарь стал своё продвижение к двери в зловещий окутанный тайнами и мраком собор. Он прошёлся через внешний дворик, окружаемый целыми фалангами завядших и пожухших растений. Втянув ноздрями порцию воздуха, парень почувствовал, что воздух здесь намного гуще с преобладанием пьянеющей приторности. Фибры души содрогаются и Азариэлю кажется, что он слышит нереальный шёпот, нарастающий с каждым шагом:

– Служи… служи… служи… раскрепощение… похоть… страсть… кровь… знание… безумие… ты безумен…

– Духи, прочь, – пытается отогнать Азариэль ещё сильнее.

Высший эльф подошёл к двери собора. Он провёл по ней ладонью и почувствовал отполированное до стеклянной глади дерево, укреплённое металлическими элементами, и толкнул рукой. Дверь оказалась открыта и со скрипом отвернулась, предоставив проход.

Азариэль аккуратно зашёл в собор. Вся архитектура храма в точности повторяет убранство и устройство часовен и церквей Сиродила, будто бы они сделаны под копирку, вот только окна не содержали никаких витражей – серые и лишённые намёка раскраску. Обстановка в этом соборе отступников неимоверно огорчает одним страшным видом, трогая сердце прохладной рукой. Под ногами хрустит не черепица или мусор, но редкие кости, а стены украшены ужасающими грубыми ликами даэдрических принцев. Где-то по углам расставлены виселицы, на которых покачиваются иссушенные тела, но вони от них не исходит.

– Что за беспорядок?

Повсюду валялись опрокинутые в хаотичном порядке жаровни. На полу валяются разбросанные и местами сгнившие книги, перемешавшиеся с разбитыми скамьями. Со всех сторон на Азариэля смотрели серые и пошедшие трещинами стены, с которых уже практически спала вся краска, кроме той, которыми нарисованы нечестивые образы, и разило тяжёлой сыростью.

Парень подошёл к жаровне и втянул лёгкими аромат, который вокруг неё витал. Сладко опьяняющий и наркотический аромат скумы только усилился, попросту ударив парню в ноздри. Бывший рыцарь понял, что Люций жёг в жаровни наркотик, чтобы затуманить разум отступников, сектантов и прочих отщепенцев, которые повелись на его слова.

Следующее, что заинтересовало парня, это были разбросанные по полу тома. Азариэль нагнулся, что б осмотреть все лежащие книги, но вот только толку от них не было, ибо они все пестрят следами горения или гнили. И поняв, что книги ничего не расскажут ему о произошедших здесь событиях, бывший рыцарь дальше отправился осматривать собор.

Его привело, где у храмов Сиродила обычно было святилище, но сделал крайне удивительное открытие. Он встретил жертвенники всем Даэдра, сгруппированным сугубо по тем «домам», в которых их собрала необычная для Тамриэля ересь. И внимательно приглядевшись к ним, Азариэль увидел засохшие и практически выцветшие капельки крови.

– Видимо приносили жертвы, – констатировал Азариэль.

Альтмер подошёл к осквернённым алтарям, и там он, на пьедестале Хермеуса Моры нашёл странную, обтянутую тугой кожей книгу.

– Что тут у нас, – Азариэль подобрал странные записи и раскрыл их.

Символика и тем более буквы в книге на подобии даэдрического письмена в мифическом «Мистериуме Заркса». Азариэль стал бегать взглядом по страницам, вычитывая информацию, но ничего хорошего для себя не находил, поскольку всё о чём повествует книга, так это о Даэдра и не более того. Неожиданно из страниц выпали пожелтевшие листки, мягко порхнувшие на пол, но Азариэль не дал им долго пролежать, моментально их подняв.

Пролистав мысли неизвестного сектанта или отступника Азариэль наткнулся на крайне интересные записи, на которые не мог не обратить внимания:

«Наш новый и великий Орден Чёрной Ложи, ревнитель свободы, организованный талантливым, как он себя называет, «Королём», каждый день набирает всё больше членов. В наши ряды приходит пополнения в виде всех рас Тамриэля. Ему даже некоторые служащие Империи присылают деньги и ресурсы, в обмен на обещания о власти в новом мире. Но мы то знаем, что когда придёт эпоха свободы то только «он» будет властвовать и править над всем континентом и даже за его пределами. Мне повезло, что у такого прекрасного и всеми любимого человека как Люция я работаю секретарём. И мне в этих записях хотелось бы отразить, чего мы добились. Наш славный и великий Приход под Бравилом набрал уже больше пятидесяти последователей, готовых примкнуть к делу удовольствию и сладострастию. Славный и могущественный Приорат под Оркестом набирает свою силу в восемьдесят верных слуг, готовых на противника обрушить своё мастерство в знаниях. Закрытый и аскетичный Монастырь под Танетом, собрал в кулак сил на сто двадцать монахов разложения, презрения и болезней и в любой момент они готовы выпустить чуму на мир. Ну и самые большие успехи у великолепной Часовни под Вэйрстом, которая набрала двести служителей».

– Что за погань? – разгневался Азариэль, когда увидел, как разросся культ Люция.

Азариэль убрал листки в карман, ужаснувшись той мощи, которая каждый день набирает силу и готовится выступить против императора, Империи, Тамриэля и самого Нирна. Парень понимал, что если не остановить эту заразу, то уже через несколько лет под началом Люция соберётся столько войск, что он сможет вести войну со всем миру, бросив вызов самим богам. И в его мыслях промелькнули воспоминания об имперском информаторе в Канцелярии. Похоже, Империя становится единственным, кто сможет остановить чёрный поход Люция против всего Тамриэля.

Как только Азариэль стал собираться покинуть это чёрное место, его остановили. От неожиданности Азариэль вздрогнул, и по душе пробежала волна страха вместе с болезненными ощущениями колкости в сердце. Раздался огрубевший женский голос, некогда бывший приятным и милым:

– А вот и ты. Что ж, приятно тебя видеть.

Азариэль посмотрел на хозяйку слов, искажённых в сарказме. На него тёмно-синие глаза направила высокая стройная девушка. Лицо окаймлено распушённым объёмным волосом расцветки крыла вороны, подстриженным до плеч и слегка касающиеся мантии чёрного цвета, расшитой даэдрической символикой, до самых сапог. Её кожа – такая же бледная, что и прежде, только на лице есть пара ссадин и отметин крови.

– К-как? – удивился Азариэль, сильнее сжав меч. – Ли-Лира?

– О, я слышу, теперь твой голос задрожал. Смотрю, ты сильно изменился… стал похож на портового пьяницу.

– Как? Как ты выжила после Цитадели? Зачем ты сюда пришла?

– А тебе-то есть дело! – рявкнула девушка у входа и Азариэль осторожно зашагал к ней. – Тебе не было до меня в Ордене, какая разница сейчас?

– Давай без воспоминаний о старом… что было того нет, Лира. Как ты выбралась после?

– Пришлось отступить, знаешь ли. Ваши собратья застали нас врасплох.

– А зачем вернулась? Зачем ты меня искала?

Азариэль больше не узнаёт той милой и робкой девушки, пошедшей на предательство ради того, чтобы быть с ним. Теперь от неё веет опасностью и альтмер инстинктивно поднимает меч перед собой в предчувствии ревущего пламени или дрожи заряженного воздуха.

– Не бойся, Азариэль, – на отлитых кровавым рубином губах появилась улыбка. – Я не собираюсь с тобой сражаться. Не сейчас, по крайней мере.

– Тогда зачем ты здесь? – нахмурился альтмер.

– Люций знал, что ты сюда придёшь. Он так и говорил, что ты будешь его искать и начнёшь с этого места.

– И что же ты хочешь от меня, Лира?

– Не я. Люций желает, чтобы ты присоединился к его воинству. Он тебе обещает золото и удовольствия. Когда он победит, возвысится, ты будешь носить самые знатные титулы и станешь повелевать хоть городом, а если выслужишься – провинцией.

– Скажи Лира, – Азариэль приготовился к атаке, настороженно держа меч. – А ты ради чего с ним?

– Неважно, – отмахнулась девушка. – Твоё дело согласиться, и мы уйдём отсюда. Вместе.

– Как же ты изменилась, Лира. Что с тобой стало? Что на тебя так повлияло?

– А как ещё было поступить? А Азариэль? Я пошла вслед за силой изменений и свободы и не могла не… преобразиться.

–Если я откажусь от «даров» Люция?

После этих слов Лира сделала шаг назад и её место занял другой посланник убеждения. В руке его красуется боевой, и с запёкшейся кровью на ручке, моргенштерн. Доспехи его исписаны нечестивыми рунами и литаниями и украшены шипами и различными узорами, принадлежащим разным божествам Даэдра. На человеке нет шлема, и Азариэль посмотрел на лик отступника, чему ужаснулся. Его лицо его приводило в ужас: местами подгнившая местами выцветшая кожа, потухшие, чёрные, впавшие глаза и искажённое в адской гримасе лицо. Волосы у этого предателя практически выпали, предоставив облысевшую голову.

Азариэль опустил свой клинок и с помощью свитка огненной стрелы смог зажечь несколько жаровен, чтобы свет в этом помещении исходил не только от его светящегося шара над головой.

– Люций знал, что ты здесь будешь, – безжизненно, словно оживлённый труп, вымолвил предатель. – И я пришёл, чтобы засвидетельствовать его истину.

– И, что ты теперь будешь делать?

– Меня прислал Люций, дабы я сообщил тебе, что он готов проявить милость и принять твою заблудшую во тьме душу в ряды нашего нового Ордена.

– А если я откажусь?

– Тогда он дал мне полномочия тебя уничтожить. – С сухим формализмом вымолвил предатель и тут же воскликнул. – Ты только подумай, какой силой ты бы мог обладать, и какие возможности смог бы получить! С нашим могуществом, которое только увеличивается с каждым днём, мы сможем захватить весь мир. Целые орды будут идти за тобой. Ты сможешь удовлетворить самую желанную, самую тёмную или мерзкую похоть. Ты сможешь стать князем, графом, повелителем провинции или даже стать главой континента. А может, ты удостоишься чести стать правой рукой Люция. Ты только представь себе: Азариэль Великолепный, Регент Мунудса. Так каков будет твой положительный ответ?

– Оберхор, – вперёд подалась Лира. – Мы это уже проходили.

Альтмер стоял и обдумывал слова, сказанные предателем, приложив пальцы к подбородку, делая вид, что он в раздумьях. Парня не волнуют бессмысленные обещания отступника про славу и величие, власть и могущество, полученное время он тратит на то, чтобы найти слабые места в броне врага.

– Нет. Оставь эти титулы себе, – уверенно ответил Азариэль.

– Что ж, Люций говорил, что, скорее всего тебя придётся убить. Но ничего, твоя кровь послужит нам хорошую службу.

– Попробуй, гнида продажная.

– Стойте! – вмешалась Лира и ведомая внутренним желанием не допустить битвы встала напротив Оберхора. – Мы его ещё сможем переманить.

– Нет, Лира! Он сказал своё слово!

– Стой. Думаю, Люций ещё найдёт шанс его сделать нашим.

– Что тобой двигает, Лира? – скривил физиономию предатель. – Сестра, уйди или я убью его вместе с тобой.

В ответ Лира попыталась остановить предателя и её мотивы стали скрытыми для Азариэля. Она обхватила обеими руками горжет доспеха и применила к нему магию разложения, заставив сталь сыпаться ржавым снегом и оголить шею.

– Уйди, гнида!

Сильный удар по щеке заставил Лиру упасть на колени, а кулак выбил из неё сознание. Затем Оберхор вознёс над её головой оружие и собрался размозжить голову, но его остановил Азариэль выпадом в грудь, проткнув внешнюю часть брони и с силой надавив, погрузил охотничий нож в грудь, отпуская рукоять.

Рыцарь-предатель не умер и не пал, он взялся за меч и стал спокойно вытаскивать оружие из собственной груди. Этого времени хватило, чтобы Азариэль оттащил Лиру в сторону и укрыть её, дабы она не мешала их бою.

Оберхор атаковал со всей силой, круша всё то, что оказывалось рядом. Град молниеносных ударов булавой обрушился вихрем на парня, звеня о клинок Верховного Магистра. Азариэль все удары смог парировать, но неутомимый отступник отпрыгнул и вновь атаковал, на этот раз, пытаясь раздробить конечности. Его удары, несмотря на тяжесть булавы, были молниеносными и неожиданными, будто это не тяжёлое оружие, а небольшая и лёгкая палка.

Азариэль не успевал даже взмахнуть клинком, ему приходилось всё время удерживать защиту, но в этот раз удар нашёл свою цель и шипы булавы прошлись по левому плечу, рассекая его бритвенноострыми гранями. Кровь теплой струйкой потекла по плечу, и этому парень должен был благодарен, ибо удар тяжелого оружия мог полностью прийтись на руку, раздробив кость. Альтмер попытался яростно атаковать, но боль в плече и быстрая реакция отступника не позволили этого сделать, предатель от всех ударов просто играючи увернулся.

Верный погибшему Ордену рыцарь пощупал острый предмет, висевший на поясе. Он ощутил холодное прикосновение эбонита, остроту лезвия и шанс. Азариэль на поясе нашёл метательный нож, который в один момент сорвал и со всей силы в отступника. Нож с неким свистом пролетел свой путь и пришёлся предателю в ключицу, повредив кость, но никакого эффекта это не возымело. На лице рыцаря–предателя проступила зловещая улыбка, в глазах вспыхнуло чувство превосходства. Отступник спокойно вынул нож и кинул его на пол. Оружие с лязгом упало на пол, испачкав его странной прозрачной маслянистой жидкостью, что текла струйками по телу предателя.

– Я недосягаем для тебя, брат. Меня защищают великие принцы! – с восхищением самодовольства вымолвил предатель и снова ринулся в атаку, как одержимый.

Его удары всё так же также быстры и непредсказуемы. Он с рёвом продолжает разносить своей булавой всё, что попадалось под удар. Жаровни, скамьи, шкафы: ничего не могло уцелеть от сокрушительного удара отступника и разлетается на части.

Азариэль постоянно пятился назад, держась за охваченную жуткой болью рану. Внезапно в его глазах стало темнеть, а по телу ползучей походкой пошло онемение. Он чувствовал, как его плоть начинает ему отказывать. Руки стали отекать, а ноги подкашиваться, но он всё ещё продолжал держать оборону, встречая клинком сокрушительные удары моргенштерна отступника.

И вот враг занёс над головой оружие для сокрушительного удара, а парень поднял меч. Азариэль не мог отпрыгнуть, так как потерял координацию. Его начинало знобить и лихорадить, но Азариэль сумел парировать удар, однако сила атаки была столь велика, что парень не смог удержать равновесие и рухнул на холодный пол, выронив клинок.

– Ну что, брат, теперь понимаешь цену своего отказа? – торжествуя и смакуя победу твердил отступник.

– Иди в Обливион! – беспомощно выругался Азариэль.

– Сейчас ты там окажешься.

Ледяной шип прорезал спину рыцаря-предателя, выйдя из груди, затем ещё один и враг отвлёкся от Азариэля. Лира спасла альтмера и продолжает поливать противника дождём из ледяных копий, неумолимо наступая, но магический холод едва ли вредит рыцарю, и он вознамерился покончить с Азариэлем, поднимая моргенштерн.

Азариэль уже мысленно прощался с жизнью, но внезапно со стороны дверей послышался свист, и через мгновение из горла врага торчало две стрелы. Этого оказалось мало для столь могущественного противника. Отступник даже не пошатнулся, он просто обломал стрелы, вознёс булаву и с рёвом ринулся в атаку на тех, кто незвано явился.

У Азариэля настолько помутилось в глазах, что он не смог разглядеть, кто зашёл, но знал, что нужно сейчас делать, однако в отступника прилетел огненный шар, откинувший его в сторону алтарей, что спутало все мысли.

Азариэль, зацепившись за рукоять и уткнув острие в пол тяжело поднялся. Его враг – машина для убийства и только одно может уничтожить воителя, чьё тело оберегаемо от урона.

Азариэль, сквозь пелену мрака, увидел перед собой воина, поглощённого огнём и приближающегося к нему и оставшийся верный Ордену рыцарь перешёл в атаку, которой так жаждал. Он подошёл к нему практически вплотную. Противник попытался пырнуть шипами булавы Азариэля, обхватив её как копьё и ударив как пикой. Но парень ушёл из-под удара, сделав разворот возле него, и оказавшись спиной к алтарям, просто одним ударом клинка ударил в темечко предателя. Послышался хруст костей, но Азариэль не стал останавливаться. Он провернул клинок так, что вновь оказался лицом к лицу с противником, просто отрезав ему голову.

Пальцы предателя ослабли, и моргенштерн с лязгом рухнул на пол, а охваченная горячим пламенем голова покатилась в сторону алтарей, озарив то место и развеяв мрак, показала, что было за местом почитания Даэдра.

Последнее, что увидел Азариэль, это как из сумрака выступили десятки бочонков с маслом и ящиков с огненной солью, и как пламя постепенно перекинулось на эти бочонки.

Но вот неизвестная отрава взяла верх над волей и стойкостью Азариэля и ноги обмякли, подкосились, потеряв свою силу, и парень рухнул на холодный пол Собора не в состоянии даже пошевелить чем-нибудь.

– Выносите его, быстрее! – послышался знакомый голос.

Он почувствовал, как к нему подбегает человек, поднимает, закидывает на спину и понёс прочь из собора, который постепенно переходит во власть огня. Ещё один человек подошёл к моргенштерну, подобрал его и тоже побежал прочь из проклятого места.

Но вот наступил момент, когда Азариэль потерял сознание, перестав даже чувствовать. Его тело онемело, и практически охватил полный паралич. Изо рта потекла пена, а сердце стало биться из последних сил, приготовившись к принудительной остановке.

– Быстрее, тащите его наружу! – крикнул человек с моргенштерном, уже бежавший по лестнице.

До конца пещеры оставалось совсем немного, как прогремел страшный взрыв, и пещера в буквальном смысле стала проседать. Порода посыпалась на бегущих, и сам потолок пещеры был готов обрушиться на них, придавив, но в последний момент они выбежали из холма, который просел, став одним из неприметных элементом равнины. И нет больше собора сил тьмы, нет больше места сборища и чёрных месс для великого врага.

Но всё было не так прекрасно, как хотелось. Азариэля сковали предсмертные судороги, его тело почти парализовалось, по всему телу проступили синюшные вены, изо рта била пена, а сердце практически остановилось. Но сильнее всего болит и набухает раненная рука, от куда распространяется зараза по всему телу. Ещё минута и парень отойдёт на тот свет.

– Пошли все вон! Дайте мне пройти, – на полном бегу, расталкивая скучковавшихся возле парня, кричал маг.

Он был облачён в старинную и покрытую царапинами боевую броню магов давно канувшего во мрак Ордена. С его наплечников свисали литании, написанные на веленованой бумаге, а к поясу крепилось несколько свитков в стальных цилиндрах.

Вышедший маг подошёл к Азариэлю и вскинул руки. В ладонях завиднелось лазурное тёплое сияние, которое становилось только сильнее. И как только в его руках оказался целый массив эфирного света, маг направил всё это пламя восстановление на Азариэля. В эту же секунду тело парня охватил весь этот свет, поглотивший его полностью, словно обернув в световой кокон. И с минуту маг, удерживая это заклятье, после чего сорвал цилиндр с пояса и вытащил оттуда свиток. Чародей зачитал заклятье и направил массив уже голубого огня на Азариэля. Тело парня обхватили пронизывающие нитки, копошащиеся в нём, после чего просто развеялись.

– Мне не хватает сил!

Сквозь строй собравшихся мелькнула рыжеволосая девушка, на которой сияет металлический блеск и зелень растрёпанных одежд. Она в его тело направляет столь яркие массивы света, что остальные щурятся от ослепления и когда всё кончилось, она провела рукой над телом, окутывая его странной пеленой.

– Г-Г-Э, – шепчет Азариэль, но заклятье успокаивает его и погружает глубоко в сон.

После всего этого просто сделала пару шагов назад, предоставив плоды своей работы. Азариэль лежал спокойно, практически не сопел. Все признаки отравления спали на нет. Казалось, что он просто спит.

– Что с ним? – вопросил человек, подхвативший булаву.

Маг утерла испарину на лбу и пояснил:

– Он сейчас в глубокой коме. Я смогла остановить заражение и отогнать отраву от важных органов, но у меня не хватит сил, чтобы сейчас его окончательно исцелить. Яд сильно поистрепал его организм и поэтому мне понадобится время и образец его. Булава с тобой?

– Конечно.

– Вот и отлично, а теперь его нужно отнести в наш оплот. Там я им и займусь.

Глава 16. Обретение

К востоку от Арентии. Через несколько дней.

Погода оказалась просто отменной и прекрасной. Светло-голубой небосвод усеян небольшими одиночными тучками, которые и не предвещали дождя. Лёгкий ветерок гуляет посреди леса, добираясь до самых зелёных крон, создавая приятный для слуха шелест налитых зеленью листьев.

Посреди леса, подобно одинокому отшельнику на пустыре, стоит трёхэтажное здание, сделанное из дерева. Как ни странно, для этих краёв, оно выполнено в стиле не присущим местным зданиям. Сия постройка представляет собой три этажа дерева, мастерски сложенная в прекрасную постройку северного типа. Постройка находилась на небольшом возвышении, и к широким дверям вёл ряд ступенек, сложенный из отёсанного камня. Само здание было сильно вытянуто вдаль, а фасад представлялся по типу многих монументальных построек Рифтена. Внешний передний дворик постройки усажен различными цветками, которые издавали аромат благоухания.

Но как бы, ни была обыденна, непривлекательна и необычна, постройка именно в ней суждено разрешиться судьбам мира.

Сначала Азариэль почувствовал, как его нос забивают нотки благовоний и благоухание целебных трав. Потом его кожа ощутила жёсткую постель под собой и как она мнётся. Потом он ощутил, как по его кожному покрову текут стройки пота. Ну а затем он всё-таки смог открыть глаза и в это же мгновение ощутил гудение в голове, которое готово было её разорвать.

– О–о–о–ох–х–х! – с неимоверной тяжестью выдохнул Азариэль.

– Он очнулся! – послышался чей–то крик.

Взгляд бывшего рыцаря всё ещё был окутан густой пеленой, через которую он мог мало что увидеть, но, тем не менее, прекрасно различал силуэты. И сквозь пелену он разглядел, как к нему подошёл кто–то, облачённый в синие балахонистые.

– Вставай, аккуратно, – поддерживая за спину и помогая, твердил подошедший, рукой стараясь приподнять парня.

Азариэль пришёл в себя окончательно. И с помощью, сквозь неимоверную тяжесть и бессилие, он сумел занять сидячее положение. Его взгляд уловил, что он находится в комнате, в которой столпотворение. Азариэль протёр объятые огнём глаза и увидел всех, кто стоял рядом с ним, напрягая взгляд, чувствуя, что его очи… горят. Он ещё не видит, что глаза покраснели, окутав сетью алых капилляров нефритовую радужку.

За спину, крепкой рукой его удерживает глава магического круга погибшего Ордена. Сложив руки на груди, с суровым взглядом, в броне стражника Ордена парень узнал Рихарда. Ну, а рядом с ними стояли Готфрид и Рафаэль, которые только рады увидеть своего друга в живых. За ними Азариэль еле как различил рыжеволосую Гэ’эль и Лиру.

– Как ты? Я смотрю, ты уже пришёл в себя, – жёстко сказал Рихард.

– Тихо, тебе лучше успокоится, а не то своим напором можешь отправить его обратно в кому.

– Айк’Аран, ты слишком мягок для боевого мага, – прозвучал упрёк. – Ну ладно, мы пойдём отсюда, дадим ему отдохнуть. А ты веди его в курс дела. – Без единой эмоции, кроме подобия сдерживаемой ярости и злобы сказал Рихард и указал на остальных. – Вы, пошли отсюда!

И друзья парня, подчинившись своему командиру, покорно вышли за ним, закрыв за собой деревянную дверь.

Азариэль ничего не мог понять или вспомнить. Последнее он помнил, как обезглавил предателя и сам потерял сознание. Как его тело обхватила нестерпимая боль, и он беспомощно рухнул. А потом тьма. И сейчас он пробуждается в маленькой комнате. Её убранство было скудно настолько насколько возможно. У кровати в стене место заняло одно единственное окно. Впереди он увидел шкафчик, сундук и стул со столом, которые стояли, чуть ли не в одном углу. И всё. Разве только разве несколько зажжённых палочек с благовоний и размешанных в тарелках трав, которые источали приятный аромат, на подоконнике.

Молодой эльф попытался пошевелить левой рукой, но ощутил лишь пустоту и неспособность ничего сделать. Ничто не реагировало на позывы нервной системы, которая взывала к тому, чтобы рука пошевелилась. В холодном поту и с бешенным сердцебиением Азариэль повернул голову и увидел, что руки нет, а вместо неё обмотанный бинтами кулёк.

– Ё…! – Айк’Аран сумел вовремя наложить заклинание успокоения, окутав голову Азариэля потоками приятной магии, чтобы парень в ошеломлении и шоке не навредил себе или кому-нибудь.

Разум высшего эльфа заполнился чувством глубочайшего горя. Потеря конечности отозвалась в его душе жуткой агонией, что взывает к злобе.

– Что вы сделали? Где моя рука?! – встревожено, отчаянно, перемешано с накипающим гневном, усмиряемым заклинанием, вопросил Азариэль. – Что за пакость произошла?

– Я спас тебя.

– Ты мне руку отсёк! – превозмогая головную боль и слабость, вскрикнул парень. – Что ты учудил, хирург, недоделанный!?

– Тебе не нужно впадать в ярость, поскольку она слепа. За ней, за её пределами ты не увидишь истины.

– Рука! – вопит Азариэль, указывая подбородком на кулёк.

– Сейчас я тебе всё объясню.

– Попытайся!

– Яд, которым ты был отравлен, не совсем обычный… он был рождён зачарованием на металле. И когда частички металла попали тебе в плоть, они стали его вырабатывать и вырабатывали бы до тех пор, пока бы ты не умер.

– И вы…

– Не я обнаружил магическо-потустороннее явление яда, а твои подруги Гэ’эль и Лира. Благодари их, иначе бы ты сейчас передавал привет Аркею.

Услышав это, Азариэль впал в прострацию, на пару с радостью, горящей подобно костерок посреди холодной тьмы. Он не знает, как дальше сможет жить без руки и как сможет разить отступников, но в тоже время рад, что нашёл тогда Лира или она его нашла.

– Что теперь будет? – будто в никуда с потерянным взглядом вопросил парень.

– Я тебе советую не беспокоиться насчёт этого. Мне удалось найти одного… эксперта, назовём его так, который заинтересовался твоим случаем и обещал помочь.

После этих слов в душе парня поселилась надежда на то, что он всё ещё сможет разить врагов Тамриэля. То, что у него снова появляется шанс побороться с Люцием и пронзить его чёрное сердце. А может чародей просто лжёт, чтобы хоть как-то помочь эльфу и, не позволяя ему провалиться во мрак отчаяния.

– Меня просили тебя ввести в курс дела, – снова медленно заговорил маг. – Я расскажу кратко. Ты в поместье «Приют рощи». Раньше здесь располагалась «Славная рота» того наёмника Рафаэля.

– И… и что вы тут делается?

– Наша цель одна – охота.

– На кого?

– Тех, кто отступился от Ордена и его идеалов, – лицо чародея чуть поморщилось. – Так утверждает Рихард, но я вижу в нём лишь жажду мести. Я с ним, чтобы он не стал безумным фанатиком и не стал тем, кем мы некогда боролись.

– Как вы узнали о соборе? Как вы там оказались?

– В Нибенее один из наших… информаторов нашёл девушку, идущую на север. Она назвала себя Изольдой и рассказала нам о произошедшем…

– Айк’Аран, нужна помощь! – послышалось из-за двери.

– Прости, что так скудно объясняю, просто у меня много дел. Ты приходи лучше на совет. Он будет через полчаса. Там ты всё поймёшь.

Маг натужно улыбнулся, похлопал парня по плечу и вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь, которая через секунду открылась.

Азариэль был рад видеть этого человека, который пришёл в такой же одежде, что и при их первой встрече. Парень был готов подавленно ликовать, что за несколько лет снова видит знакомые лица, не стремящиеся его убить. Однако Азариэль даже не успел опустить голову на подушку, как к нему прошли новые посетители.

– К тебе можно?

В комнату вошли две дамы. Первую он уже видел вчера – волосы под стать цвету рясы, худая и стройная, холодная на вид, как зима, но трогательная как осень. От одного её появления комната наполнилась приятным ароматом розы. На её запястьях Азариэль замерцали наручники с маленькими шипами, проколовшими кожу, зачарованные на высасывание магии и поглощающие силу чародейства. Вторая же девушка – рыжеволосая альтмерка в плотно прилегающих кожаных одеждах болотного цвета. На торсе тёмные металлические пластины, плечи же скрыли наплечники, на ногах высокие сапоги со стальными наколенниками. На бледной груди покоится амулет в виде солнца.

– Лира… Гэ’эль? – обрадовался бывший рыцарь.

– Четыре года прошло, не так ли Азариэль, – края губ высшей эльфийки дёрнулись в намёке на улыбку. – Как же ты изменился.

– Жизнь потрепала, очень сильно. Ты как Гэ’эль? Как ты оказалась с «Гончими»?

– Ваш маг из рода людей поведал мне, что ты тогда охранял и защищал меня как дракон злато. Он меня и выходил, привёл в силу. Я очнулась через полдня, как ты ушёл.

– А почему ты с Рихардом гоняешься за нашими отступниками, Гэ’эль? Тебе ведь было всё равно на наш Орден.

– Это личное, – губы эльфийки сжались, голос же стал грубее. – Не хочу вспоминать лишний раз.

– Хорошо. Спасибо тебе огромное, Гэ’эль, за то, что ты меня тогда спасла. Ты чудо среди альтмеров. – На эти слова лицо второй девушки скривилось в неприязни. – А что с Лирой? Что за наручники?

– Вот как принимают братья и сестры, – сыронизировала Лира, брякнув наручниками. – А ведь мы столько всего прошли.

– И за что её заковали?

– А то ты сам не знаешь. Когда Рихард увидел отступницу, уподобился разъярённому скальному наезднику и только ваш чародей остановил его от того, чтобы он её не убил.

– Это так, за некромантию и предательство они меня решили предать казни, но, как видишь, я ещё жива, – усмехнулась Лира. – Азариэль, может ты похадотайствуешь за меня, как-никак я тебя спасла.

– Люди, почему вы предаёте? – небрежно тряхнула эльфийка человека. – Вот чего тебе не хватило в Ордене?

– Азариэль знает.

Юноша нахмурился и тягостно показал на руку:

– Лира, как видишь, судьба меня наказала, но прошу тебя, давай обойдёмся без прошлого. Ты сама знаешь, что я не мог поступить иначе, ты это прекрасно понимаешь.

– Это так… я может и забуду про всё.

– Почему ты предала Люция?

– Я не думаю, что тебе это истинно важно, – Лира поморщилась. – Не играй в себя благородного.

– Почему? Лира, люди и меры, да и все остальные, просто не могут без причины предать повелителя.

У Лиры всё вокруг сердца стянула давняя тревога, ладони со спиной запотели, к горлу подступил едкий ком, а по венам хлынул огонь.

– Пожалуйста, Аз-зариэль, – снова по-старому задрожали слова. – Не-н-не за-с-тавл-ляй меня говор-орить.

Азариэль опустился на кровать, пытавшись закрыть себя одеялом.

– Понимаю, Лира… понимаю…

– И что же теперь будет? – обезнадёжено спросила девушка.

– У тебя есть шанс искупиться. Ты для Империи – преступник и если останешься тут, то Рихард тебя с радостью сдаст властям или казнит лично.

– И что же ты предлагаешь? – спросила Гэ’эль. – Этого человека я думаю никак не исправить.

– В Сейда Нин, это в Морровинде, есть информатор одного из шпионов Империи. Он работает в тамошней Канцелярии. Обратишься к агенту Канцелярии.

– И что же ему сказать?

– Сообщишь: «искомое о Люции найдено» и приведёшь сюда тех, кого пошлют.

Заклинания и сила алхимических препаратов стали спадать и Азариэль ощутил сжимающую боль в правой руке. Он скорчился от неприязненных ощущений и дёрнулся торсом. Эльфийка сделала шаг вперёд и её руки озарили светом магии тело парня, и плоть его познала спокойствие и мир, боль отступила прочь.

–Так лучше?

– Спасибо… спасибо большое, Гэ’эль. Я у тебя в вечном долгу, – окинув взглядом девушек и помедлив, Азариэль расторопно продолжил. – Вам нужно отправляться в Сейда Нин и как можно скорее.

– Зачем? – удивилась Гэ’эль. – Зачем ты спасаешь этого человека? Разве не должны люди платить за свою глупость? Я бы одна могла доставить это сообщение.

– Я не хочу, чтобы Лиру отдали на растерзание. Это в долг за моё спасение.

– И всё? – улыбнулась Лира. – Неужели я не заслуживаю большего?

–Л ира, оставь меня, – Азариэль опрокинул голову и посмотрел в потолок из древа. – Я даю тебе шанс себя спасти себя, так используй его мудро. Можете идти, и как можно скорее… пусть Рихард за вами не угонится.

– Хорошо, Азариэль, – склонило голову Лира.

– Я отправлюсь с ней, – плечо Лиры сжалось от впившихся пальцев альтмерки. – Присмотрю, чтобы она не наделала глупостей.

– Спасибо. Спасибо вам обоим.

Две девушки кивнули в прощание и покинули комнату. Азариэль только собирался расслабиться и успокоиться, расположиться на жёсткой кровати, но

– Здоров, парень. – С лёту и широкой искренней улыбкой смуглый человек среднего роста; и Азариэль узнал эту одежду – большая широкополая шляпа с перьями скрыла часть лица, потный жилет из кожи, стянувший рубашку из белого шёлка; сапоги под колено и кожаные штаны; знакомы и черты лица – утончённые, треугольные, на подбородке чёрная аккуратная бородка, а в глазницах карие очи.

– Раф-Рафаэль?

– Именно!

– Салют, – поздоровался в ответ Азариэль.

Рафаэль взял один их стульев и поднёс его к кровати, на которой лежал парень. Сев на стул бывший наёмник вновь спросил:

– Как жизнь, лиходей?

– Как видишь, не всё нормально, – усмехнувшись, ответил Азариэль и указал подбородком на отсутствующую руку.

– А не беспокойся об это, – махнув легко рукой начал Рафаэль. – У меня в «роте» был один без руки. Редгард. Он так умело обращался со скиммитаром, что в миг тебя бы побрил своим мечом, ты бы и не заметил.

– Расскажи мне, что у вас тут происходит? – сквозь лёгкую боль спросил парень. – А то я до сих пор ничего не могу понять. Погони, сражения. Что к чему?

– А что тут рассказывать? Рихард нас четыре года гоняет по югу Тамриэля, только вот выходит у него плохо.

– И что же так? – натужно улыбнулся Азариэль. – Плохой из стражника командир?

– Никакущий, если честно. Мы четыре года натыкались на мелкие шайки бандитов да ковены каких-то культистов. Но…

– Но что-то изменилось, что вы решились здесь собраться?

– А ты проницателен, парниша. Всё изменилось с того момента, когда мы прикончили вашего предателя-рыцаря.

– О, хоть где-то улыбнулась вам удача в поисках. Что ж, туда этому псу и дорога.

– Из-за него мы даже планировали свернуть погоню, но вовремя нашли ту женщину.

– Ну, спасибо, что хоть меня не бросили.

– Можешь хвалить Акатоша, что мы подоспели. И пока ты хвалишь Акатоша, мы будем хвалить тебя. То, что Рихард нашёл в журнале, который ты там нашёл, нас… заинтересовало.

– Понятно, – выдохнув, тяжело сказал Азариэль. – Знаешь, за последнее…

– Стоп. Не нужно мне рассказывать о своих похождениях, – строго, но улыбаясь, прервал парня Рафаэль. – Я уже наслышан о твоей жизни наёмника-алкоголика, который успел, и грабить караваны, и их защищать. А также опустошил лучшие таверны Сиродила. Мне уже обо всём поведали.

– Кто?

– Мои информаторы.

– Кто именно? – с лёгкой улыбкой и еле уловимым задором вопросил Азариэль, тут же омрачённый тягостью действительности.

– У меня много знакомых, которые смогли сообщить о твоём разнузданном характере и несдержанном кошельке.

Эти двое ещё долго могли общаться на самые различные темы, но время не жаловало никого. В комнату вошёл лесной эльф, облачённый в одеяния магов Скайрима, и заговорил сиплым посаженным голосом:

– Пройдёмте на совет. Рихард его решил раньше начать.

– Хорошо, мы сейчас спустимся, – ответил Рафаэль и обратился к лежащему парню. – Ну, что, давай помогу тебе натянуть тряпки.

Бывший капитан наёмников помог Азариэлю приподняться и встать. Бывший рыцарь по привычке хотел помочь себе левой рукой, но тут, же опомнился, что у него нет её. Досада от потери вновь стала набирать обороты. Его ум наполнился самыми скверными мыслями: «а что если это всё? Что если никто ему её не вернёт?», «А если маг сказал так, чтобы успокоить его». И ещё мириады самых дурных мыслей наполнили разум Азариэля, пока он вставал.

Своими стопами Азариэль почувствовал шероховатости деревянного пола. Он, сквозь усталость, истощённость и остаточную боль, смог встать на обе ноги. На себе он приметил только домотканые штаны, сотканные из грубой колющейся мешковины.

– Одень вот это, – подталкивая старые коричневые потёртые ботинки, и бежевый халат сказал Рафаэль.

Азариэль естественно это сам не мог одеть, и ему понадобилась помощь друга, который за две минуты смог помочь калеке обернуться в эти одежды. Как только бывший рыцарь одной рукой зачесал серебристые длинные до плеч волосы за спину, Рафаэль оттолкнул деревянную дверь и повёл за собой парня.

Перед взором Азариэля, как ему показалось, открылось огромное пространство. По бокам были одни комнаты, уходившие далеко в ряд. Все четыре стены были усеянными дверями, которые вели в такие же комнаты. А прямо перед собой он увидел деревянную стену.

– Что это? – вопросил Азариэль. – Что это за стена? Что за двери?

– Сейчас мы на третьем этаже. За этой стеной находится кухня и столовая. На втором этаже ты увидишь в таком же помещении кузни и лаборатории. На втором и третьем этаже расположено сто комнат. Раньше в них жили мои славные бойцы.

– Я сожалею о том дне.

– Они погибли с честью, недостойной ни одного наёмника, – с вуалью печали сказал Рафаэль и тут же более бодро продолжил. – Ну ладно, пошли, скоро совет.

Азариэль и бывший капитан наёмников пошли по коридору, постепенно переходя с этажа на этаж, пока не спустились до первого.

Оказавшись на первом этаже, Азариэль увидел большое пространство, практически ничем не занятое. Окна располагались ровно, без каких-либо архитектурных изысков. Только там, где ютился вход в поместье, свисали два огромных стяга с драконьим гербом империи, тем самым особенно выделив ворота. Пол был сделан из отесанных каменных квадратных плиток, а посреди всей комнаты располагался огромный дубовый круглый стул, возле которого стояло двадцать стульев.

– А это что за место?

– Тут я собирал всех своих лейтенантов, управителей поместья. Эх, славные были тогда времена, – слова отяготели от скорби.

Азариэль вместе с Рафаэлем подошли к стульям и заняли своё место на этом совете, который вот-вот должен начаться. Бывший рыцарь с неприязненными ощущениями сел на один из стульев и мгновенно рядом с ним сел высокий нордлинг с копной соломенных волос на голове. В очертаниях насыщенного жизнью широкого квадратного лица, в глубоких ледяных глазах увидел знакомое, до боли о прошлом знакомое.

– Ну, здрав будь, – на губах норда появилась холодная улыбка.

– Готфрид! – обрадовался Азариэль и только захотел обнять друга, как боль в теле потянула его обратно, и он остался на месте, поморщив лицо. – Прости, не могу…

– Ничего страшного, – помяв небольшую бороду положил норд руку на плечо Азариэля. – Всё ещё сладится.

– Надеюсь. Как ты тут под командованием Рихарда? Не свихнулся с ним?

– Да ничего страшенного тут нет. Психопатит частенько, но это терпимо, да и успеха под его началом добиться трудновато. Сам-то как?

– Разве по мне не видно, что «прекрасно»? Появись мы на минут пять-десять пораньше, всё было бы по-другому.

Диалог друзей был прерван громким криком, который разнёсся рокотом злобы и упрёка по всей зале?

– Ты что, падла, совсем рамцы попутал!

– А вот и Рихард, – Рафаэль сел рядом с Азариэлем.

На противоположную сторону стола прошёл лысый зрелый мужчина из рода людей с накидкой из серо-бурой ткани, и окинул альтмера взглядом, полным ненависти и укора.

– А что я сделал? – повёл рукой Азариэль, изобразив на лице недоумение.

– Ты отпустил преступницу! – вновь кричит Рихард. – Как ты посмел без моего ведома это вытворить. Ты позволил отступнице просто так уйти, ты совсем ополоумел!?

– Не отпустил, а отправил с поручением, – спокойно говорит Азариэль. – С важным поручением в имперскую канцелярию. Думаю, там они поймут, кто она и отдадут в руки правосудия.

– Да что ты говоришь! – из-под накидки показалась та самая булава, которая лишила Азариэля руки и, тряся ей, Рихард приговаривает. – Вот взял бы и прямо сейчас съездил бы тебе ею по роже!

– Успокойся! – в спор вступил, и черноволосый мужчина в синим объёмном наряде, какой был в Ордене у магов. – Он и так натерпелся, чтобы выслушивать твои тирады.

– Айк’Аран, он, по сути, предал нас своей выходкой, – не унимается бывший стражник, раскачивая булавой. – Он сам стал подобен врагу.

– Тише будь Рихард, тише. Не давай гневу себя поглотить, ибо станешь ничем не лучше поклонников злых даэдра.

– Нет, чародей. Я сражаюсь против даэдра и поэтому не стану, как их последователи.

– Это слишком опрометчивая мысль. Оставь свой дух и разум в покое, – настаивает маг и колдует, тихо нашёптывая, чтобы Рихард не забил кого-нибудь в приступе ярости.

– Хорошо, – соглашается нехотя Рихард и садиться. – Ну что Азариэль, как погулял?

Решено было оставить этот упрёк без ответа и альтмер сидит молча, посматривая на Рихарда.

– Хорошо смотрю. Что ж, это будет тебе урок, что не нужно было одному соваться, да и все четыре года пьянствовать. Остался бы с нами и рук была бы с тобой.

– Давайте к делу, – настойчиво предложил маг. – У нас, Азариэль, есть листы, которые ты добыл и судя по всему, обстановка не самая хорошая, благо враг до сих пор себя не показал.

– У вас есть всё, – заговорил Азариэль. – Координаты, места и численность по культам Люция. Чего вы ждёте от меня? Я теперь вам уже ничем не смогу помочь… бесполезен.

– В отличие от твоего меча, не так ли?

– Ну, заберёте вы у меня меч. И что же вы собираетесь делать?

Рихард сжал ладонью подбородок, медленно излагая мысль:

– Ждать помощи от властей долго и накладно. Как только этим займётся Империя, здравствуй тебе формализм и бюрократизм. Мы же не хотим этого? Нет.

– Но без помощи Империи или регионов вам не совладать с такими силами. Без легиона или даже стражи врага не победить. Следует подождать Лиру, пока она не передаст агенту в Сейда Нин информацию касательно Люция.

– Мы можем нанять кого-нибудь, – заговорил Рафаэль. – Деньги у нас есть, а вот шайку поретивее я бы мог вам подыскать.

– Нет. С агентом долго, а с наёмниками… нет желания всякий сброд тащить на разборку дел мести.

– А что если подделать документы? – насторожено предложил Айк’Аран. – Как-никак для того чтобы направлять имперские войска к нужным для нас местам не нужны приказы императора, Клинков или высшего офицерского эшелона.

– Что ты предлагаешь?

– Нам нужны всего несколько направлений из Имперской Канцелярии и приказов высших офицеров. У меня как раз завалялось несколько образцов.

– Подделка имперских документов, подделка военных приказов. Это как минимум два пункта, за которые нас могут упечь в тюрягу, если мы попадёмся, – возмутился Рафаэль. – Вы хотите загубить всю кампанию до её начала?

– Ну а кто сказал, что мы должны попасться? Если всё осторожно сделаем, то ничего и не произойдет. Аккуратность ещё никому не помешала, мой уважаемый Рафаэль.

– Айк’Аран, если мы это сделаем, то потом несколько лет не сможем помочь Тамриэлю.

Этот спор ещё мог продолжаться часы напролёт, но, ни к чему, ни привести. Айк’Аран считал, что нужно подделать имперские документы и незаконно воспользоваться силами имперского легиона для уничтожения орд еретиков, сектантов и культистов. Маг считал, что хоть император и не заинтересован в уничтожении культа Люция, но помощь остатков Ордена для спасения Империи не помешает. Рафаэль же считал, что не нужно заниматься нарушением законов, что подделка документов и приказов Империи будет раскрыта и наказана, и они из героев превратятся в преступников.

Но внезапно все разговоры были развеяны неожиданно распахнувшимися воротами. На пороге объявился незнакомец. Азариэль пригляделся и увидел в нём тёмного эльфа, с долгими, завязанными в конский хвост волосами. На нём покачивалось длинное кожаное пальто цвета угля с роскошными манжетами, из-под которого виднелся такого же света рубашка. Чёрные тканевые брюки уходили под смольные кожаные сапоги.

Незнакомец в руках держал большую увесистую сумку, по виду довольно тяжёлую. Он размашистым, но медленным шагом, осматривая помещение начал шагать к столу. Он шёл так, чтобы смочь всё осмотреть и оценить обстановку. И подойдя к столу, он для вида прокашлялся и высоким тоном заговорил:

– Насколько я знаю, именно здесь понадобились мои знания и умения.

– А вы кто? – смущённо вопросил Рихард.

– Я Валс Арано. Учёный, и по совместительству инженер. Ну и совсем немножко мастер колдовства.

– Да, это я вам писал, – поднявшись и со стула, сказал Айк’Аран и стал идти к пришедшему. – Я наслышан о ваших работах и надеюсь, что вы нам поможете. – Подойдя и совершив крепкое рукопожатие, высказался маг.

– Так к кому нужна здесь моя помощь, и какая помощь?

– Арано!!! – воскликнул Азариэль и буквально слетел со стула, откинув его назад, в груди ощутилось давление и боль, а горло выдало ярость. – Ах, ты поскуда дрянная! Помнишь, как ты меня бросил в той пещере!? Будь у меня рука, я бы тебе голову оторвал! – Азариэль бросил молниеносный взгляд на пояс Рихарда, и у него появилась мысль отобрать у него булаву и… эльф успокоил себя, глубоко вдыхая и приходя в себя.

Валс Арано оценивающе посмотрел на ранение и мера, въевшись взглядом в то место, где была перебинтовка. На его губах прольскользнула лёгкая еле уловимая улыбка, после чего он дал свою оценку:

– Что ж, этот случай весьма интересный. Да напарник старый как вижу… поизносился. Простите, Азариэль, меня за ту выходку. Я вас, между прочим, наградил. Если бы не вы были бы сейчас завалены под камнями, так что я жду слов благодарности.

– Ах, благодарности! Надо было тебя тогда отдать на пристани тем псам.

– Именно этого я, можно сказать, ждал, чтобы испытать… новинки. Да, я думаю, что смогу вернуть тебе руку, – с невиданным самодовольством сказал учёный.

– Ну и какова цена новой конечности? – Вкрадчиво спросил Рафаэль.

– Десять тысяч септимов золотом.

– Сколько! – Вскрикнул Азариэль. – Да я тебя отделаю и брошу на корм волкам!

– Но именно вы мне около полутора года назад помогли с… назовём это «заимствованием» нужных механизмов из музея в Штормхолде, – указал на Азариэля Арано.

– Да, это был я, – с еле удерживаемой злобой произнёс Азариэль. – Я до сих пор не могу понять, как ты мог меня там кинуть, гнида ты этакая.

– Я вижу, что вы мне «рады», да и давайте забудем тот… случай. Ну что ж, для тебя сегодня выпал счастливый шанс, мой друг. Именно твоя… добыча мне помогла спуститься в Сота Сил. Скажем так, это были ваши инвестиции в будущее, а сегодня вы пожнёте дивиденды. Я проведу операцию бесплатно. Только найдите мне место.

– Хорошо, – кинул Рихард и указал в сторону. – Подождите там.

– Так значит, мы начинаем поход против Люция? – спросил Рафаэль.

– Думаю да. Так мы избавим Тамриэль от скверны и порчи этого гнилого отступника. И Азариэль вскоре будет с нами.

– И Легион, – добавил Айк’Аран в предвкушении создании подделки.

– И где будет наша первая цель?

– Я считаю, что нужно ударить в местечко под Бравилом. Вырежем всех тварей, без страха, сожалений и упрёка.

На слова Рихарда о первой вылазке, Азариэль лишь скорбно и одновременно праздно вспомнил старые слова из Ордена:

– За честь и Тамриэль.

Глава 17. Пик удовольствия

Спустя четыре дня. У реки Ларсиус.

– Чёртова погода, – сплюнул Азариэль в костёр, сидя под сводами небольшого предлеска. – Чёртовы еретики.

– Ничего страшного, – говорит ему Готфрид, на котором красуется типичный для Сиродила доспех из кожи. – Скоро мы обрушимся на ворога, и погодка станет, что надо.

Глаза молодого эльфа уставлены костёр и в зрачках отразились пляшущие язычки пламени, второе огню в душе альтмера. Следом он поднял голову и через покров листьев смог разглядеть небесную твердь, мгновенно выразив недовольство:

– Зараза, похоже, собирается дождь.

Погода совсем не радует. Густые и свинцовые облака закрыли небесную голубизну и сиятельную солнечную лазурь, накрыв землю сплошным массивом серости. Было понятно, что облака совсем скоро прольют массивы небесной влаги, залив эти места грозовым ливнем. Кроны деревьев, в небольшом леске у Бравила, музыкально шевелились от лихого ветра, который постепенно перерастал в предштормовой песне и уже готовился лихой стеной воздушных потоков пройтись по Тамриэлю.

– Брат, ты не сожалеешь о том, что отправил Лиру к агенту имперской разведки?

Азариэль повёл лицом в сторону,

– Нет, брат. Не жалею. Она не предаст, не в этот раз.

– Почему? Один раз она уже отступилась.

– Я видел по её глазам.

– Глаза? – полон удивления Готфрид.

– А ещё я отправил с ней Гэ’эль. Вместе они быстро доберутся до нужного места и приведут всех, кого нужно. Мы же оставили в поместье нашего связного?

– Да, брат, оставили.

– Облака…

Хоть погода и не преподносит подарков, но штурм обязан был состояться, ибо так решили на совете. После недолгих прений с магом Рафаэль всё же согласился с ним, что необходимо воззвать к помощи имперским силам, пускай даже и незаконным путём. И тогда Айк’Аран приступил к незаконной миссии, к которой и готовился. Он за несколько часов смог подделать несколько распоряжений Имперской Канцелярии и приказов офицеров Империи. Не сказать, что они получились образцовые, но довольно сносные. Обыденный командир солдат не сможет различить разницы между оригиналом и фальшивкой.

– Ну, когда они вернуться? – Азариэль повернул голову в сторону развалин имперского форта, которые обнесены самодельными лачугами, подобно плоти опухолями. – Рафаэль, зараза.

Азариэль не выпускает из ума, что его друг ушёл на разведку около получаса назад и так до сих пор не вернулся. Альтмер сильнее сжимает рукоять меча, отгоняя самые худшие мысли.

– Лучше молись, чтобы с бумажками всё сладилось.

В памяти возникли детали операции. Айк’Аран и Рихард должны били найти блажащий гарнизон имперских войск и отдать «распоряжения» о ликвидации «особо опасного культа, угрожающего безопасности южного Сиродила» – как было написано в документе.

– Я думаю, они справятся брат.

– Что ж, мы можем на это только надеяться. А ты вообще за эти четыре года как? Много наших погонял?

– Нет. И знаешь, я бы хотел закончить всё это безумие, я хочу покоя.

– Как думаешь, сколько ещё предателей осталось? – раздался звук лязга, и рикассо меча Дунхарта отразило свет костра. – Сколько нам придётся ещё убить бывших братьев и сестёр?

– Ты всё ещё так их называешь? – усмехнулся норд, взяв обоюдоострую секиру. – Для меня они – вороги, достойные смерти.

– Понимаю. Но всё же вместе с ними мы когда-то принимали клятвы, ели и пили.

– Да, брат.

– А где Ронан?

– В патруле.

Азариэль вспомнил, что отправил бывшего стражника Цитадели, пошедшего за Рихардом, «гулять» возле их лагеря, чтобы их случайно не нашли.

– Ты не боишься, что костёр нас раскроет, Азариэль?

– Как видишь, никого нет, а если и подойдут, то скажем – желаем вступить в ваш культ вольностей, но боимся подойти.

– Хорошо, – готфрид помедлил пару мгновений под тягостью сомнений, но всё же решил задать вопрос. – А ты вспоминаешь её?

– Кого?

– Аквилу. Я помню, вы с ней были очень дружны. Прям как брат и сестра по крови.

– Аквила, – болезненно вымолвил Азариэль и только собирался погрузиться в мириад воспоминаний, как вырвал себя из них усилием воли выдернул себя из бездны памяти. – Иногда. Пойми, Готфрид, я за ней два года носился. Два года искал и не нашёл.

– Да зачем оно тебе надобно было?

– Я и сам порой не понимаю, – впившись очами в кострище, медленно говорит Азариэль. – Не могу оставить друга, который мне спас жизнь, не могу. Хочу всё выяснить и даже помириться.

– И чего ты добился за два года?

– Ничего. Абсолютно. Кажется, мне нужно остановить её поиски. Остались незавершённые дела с Люцием и его бандой, в которых я хочу поставить жирную точку.

– Его кровью, брат?

– Непременно, – после сказанного Азариэль готов был погрузиться в мечты о том, как самолично расправиться с отступником, как вонзит ему меч в чёрное сердце, но Готфрид продолжает:

– Как твоя рука?

Матово-золотистые, словно из латуни, кончики пальцев сверкают в свете костра, ловя на начищенной поверхности каждое движение огонька. Альтмер пошевелил металлическими пальцами механической руки и вновь убедился, что металлы каким–то неведомым образом подчиняются его нервной системе. Холодный ветер обволакивал металл, но Азариэль не чувствовал этого, его рука лишена всяких ощущений. Ни боли, ни приятных касаний, и щекотки: ничего рука не чувствовала, разве что приказы воли хозяина.

– В порядке. Всё хорошо.

Хоть Азариэль и был в полусонном состоянии, его память сохранила образы операции. Кровь и лоскуты мышечной ткани выдёргивались ради того, чтобы на их место пришёл металл. Хруст кости и звук пилы по ней сменялся ударами молотка и гулом магии, которая спаивала нервную систему и колдовскую сущность механизма.

Сейчас Азариэль провёл глазами по руке и увидел, что она полностью подчиняется его воле и желаниям. Валс сделал её максимально схожей по формам с настоящей конечностью. Такая же правильно пропорционально прямая, без мышечного рельефа, рука. Все механизмы, утаенные внутри и обеспечивающие работу, были сокрыты под листами металла, игравшие роль «кожного» покрова. Живая плоть плеча резко контрастировала с металлической «плотью», но Азариэль чувствовал, как штифты, и механизмы впиваются ему в мышцы и кость, доставляя лёгкий боль и зуд, но это не важно. Он обрёл новую конечность, дабы судить и карать врага, ненавистного и опасного, а посему он благодарен Арано за его услуги, несмотря на то, что данмер его в прошлом обманул.

Мысли Азариэля о прошедшей операции внезапно развеялись, он услышал странный шорох со стороны культа, но увидел только стражника, который пошёл в патруле уже на четвёртый круг. Парень встал со своего места, надел перчатку на левую руку и посмотрел на старые развалины, где расположился противник.

Культ удовольствий обосновался в старом полуразвалившемся имперском форту, которых по Сиродилу было разбросано просто немерено. Такие же крепкие стены, четыре башни и главное здание посередине, примыкая к задней стене. Но вот пристройки его сильно приукрасили. Несколько небольших деревянных наблюдательных пунктов, баррикад и незначительных укреплений, представленных смесью досок, кольев и бочек. Но помимо этого виднеются ещё и несколько соломенных и деревянных хижин, которые вкупе с фортом создавали ощущение небольшого городка, который тихо-смирно ведёт своё существование. Домиков видно всего ничего, их количество не превышало и шестнадцати построек. И даже отсюда было видно, как все водящиеся в этом «городке» ведут обычный и размеренный темп жизни, как в обычных деревеньках, но это далеко не так.

Внезапно Азариэль отвлёкся от наблюдения за «городом» на стальной грохот доспехов явно имперского происхождения, идущий из глубины леса. Бывший рыцарь набросил новую укреплённую кожаную куртку и растормошил Готфрида.

– Что там?

– К нам пожаловали гости, – Азариэль потянулся к клинку и смог разглядеть, как сквозь стволы деревьев мелькают железно-матовые доспехи и к ним приближаются солдаты.

С другой стороны, от форта Азариэль смог разглядеть фигуру человека в шляпе, который бежит от форта.

– Рафаэль, – прошептал альтмер и увидел, что вместе с легионерами к ним бежит, и их соратник из числа бывшей стражи.

Они приближались очень быстро, и уже через пару минут на альтмера и норда нахлынула волна из имперских легионеров, облачённых в тёмной железо сиродильского доспеха. Среди них выделился один имперец, ступая вперёд с мужественным лицом, и грубым поставленным голосом заговорил:

– Вы Азариэль?

– Да, а вы кто?

– Командир четырёх неполных контуберний, Септимий Верилий. Ваши знакомые: Айк’Аран и Рихард утверждали, что здесь находится культ почитания Даэдра, угрожающий безопасности Империи и предоставили нам распоряжения Имперской Канцелярии о проверке этого места и приказ Рыцаря-Вассала Дециана. Вы подтверждаете данный факт? – сурово вопросил солдат.

– Да, всё так и есть. А где Айк’Аран и Рихард? – Спросил Азариэль.

– Они сказали, что присоединятся к бою позже, – холодно ответил легионер и тут же продолжил. – Раз тут угроза Империи, то она будет уничтожена. Для начала отправим разведчиков.

– Не нужно, – вступил в разговор Рафаэль. – Я там уже побывал и всё разведал.

– Тогда докладывайте, – бесстрастно потребовал командир легионеров.

– Если на глазок, то живая сила противника измеряется сорока двумя сектантами и тридцатью бойцами. Из укреплений, помимо форта, три наблюдательных пункта, расположенных ближе к входу в форт и один за ним, – Рафаэль тут же указал в сторону развалин. – Постройки возле форта образуют небольшое поселение. Характер построек вам известен: несколько соломенных строений южноскайримского типа и пара стандартных небольших лесных сиродильских. Но кроме всего этого, поселение огорожено цепью из странных баррикад: стоят несколько бочек, а впереди них выколочены доски, будто за ними должны располагаться стрелки.

– Что с командованием? Что-нибудь удалось узнать.

– Да, – Рафаэль показал окровавленный нож. – В одной из личных бесед тамошние жители поведали мне о властях своих.

– Ближе к делу.

– У них крайне децентрализованное управление, представленное независимым от остального количества живой силы числом. Это десять сектантов, образующих Собрание справедливости, издающее законы. Двенадцать культистов, собранных в «Механизм удовольствия», управляющей всей жизнью в поселении. И «Суд экстаза» – собрание девяти служителей культа, занимающееся разбирательством. Но есть ещё и Восходитель утех. Как я понял это предводитель всего поселения.

После этого рассказа командир легионеров слегка поморщил носом и столь же сухо констатировал:

– То есть в совокупности мы имеем дело со сто четырнадцатью сектантами, имеющими укрепления, чёткий аппарат управления и покровительство Даэдра, а наши силы измеряются тридцатью четырьмя бойцами. Что ж, расстановка сил явно не в нашу пользу.

– Ну и что нам делать? – с небольшой потерянностью вопросил бывший стражник.

– Говоришь крыши у них соломенные, – несколько приглушённо, но также холодно высказался командир. – Думаю, нам это отменно поможет.

– Вы что–то предлагаете? – спросил Азариэль, в ожидании гениального плана имперского солдата.

– Поступим так. Неподалёку есть ещё один гарнизон, я туда отправлю посыльного. Затем я со своими солдатами сформируем для вас прикрытие.

– Как?

– Каждый легионер Сиродила оснащён луком с достаточным боезапасом. С помощью нескольких манипуляций можно эти стрелы сделать зажигательными. Сначала мы из леса подожжём их соломенные крыши, тем самым создадим дымовую завесу, которая возможно привлечёт патрули. Под этой самой завесой вы прокрадётесь в форт и уничтожите командование противника, а мы отвлечём на себя основные силы. Всё понятно?

– Так точно, – ответил Рафаэль.

– Отлично, – сказал командир и обратился к своим бойцам. – Легионеры, приготовить зажигательный боеприпас. И ты, Марий, отправляйся к командиру Титу и передай, что нам необходима их поддержка.

И после того, как губы командира сомкнулись, все приступили к выполнению поставленного приказа, легионеры расчехлили сумки и стали готовить стрелы, переделывая их в зажигательные, а Азариэль повёл через деревья Готфрида, Рафаэля и бывшего стражника, постепенно занимая позиции сбоку от форта.

Укрепления сектантов располагались на открытом месте, слегка окружённые редким лесом и именно это преимущество, в виде прикрытия растительностью, и намеривались использовать солдаты легиона. Они рассчитывали, не выходя на открытую местность и не показывая местоположения расстрелять пылающими стрелами, соломенные крыши и дальнобойность луков позволяла им это сделать.

После недолгой пробежки Азариэль со своими людьми занял позицию сбоку от форта, где хижин и укреплений было меньше всего. Командир легионеров наблюдал за ним пристально, не убирая взгляда. И как только он убедился, что бывший рыцарь приготовился к бою, то был отдан приказ.

После того, как командир махнул рукой, больше двух десятков стрел, с охваченным огнём наконечниками, ласково легли на солому подобно огненному дождю, и крыши охватило едкое пламя. Новый залп заставил ещё больше крыш «одеться» в огненные язычки, которые с каждой секундой стали перекидываться и на другие строения. Послышались крики и вопли сектантов, которые в безумии искали место, где можно спрятаться или уйти от огненного правосудия и дымчатой пелены. Кто-то пытается атаковать легионеров, выбегая рассеянными рядами, но мгновенно получают ответ в виде стены стрел и остаются лежать в море травы.

Азариэль не ликует и не скорбит в душе от вида смерти прислужников Люция. Ему всё равно на марионеток даэра и лишь холодная ярость питает его. Он ведёт свой отряд всё дальше и глубже, медленно подводя их к форту. Смог дыма вызывает слёзы и горечь в горле, но прокашливаясь, Азариэль бежит и нет того, кто бы ему преградил путь.

Отряд, по плащом дыма проник в поселение и Азариэлю открылась картина обычного деревенского двора, где через два-три ряда простеньких хижин виднеется серо-каменная стена форта. Минуя улочки между хижин и укрепления, где нет ничего кроме горького дыма и смога пожарищ, Азариэль с мешками на перевес подбирался к стенам крепости.

Азариэль оглянулся и не увидел не одного сектанта поблизости, но зато знал, что главный вход в форт закрыт, а значит оставался единственный способ – лезть на стену. Бывший рыцарь предусмотрел этот вариант, иначе бы не взял с собой в сумках старую технологию мастеров Ордена, применяемую рыцарями при штурме подобных укреплений – раскладную лестницу.

Азариэль мысленно воздал хвалу забытому величию погибшего Ордена и указал Рафаэлю, чтобы он помог ему собрать деревянную конструкцию. Бывший капитан наёмников охотно согласился помочь, и через минуту уже была готова лестница, что поможет перелезть через неприступную, но невысокую стену. Первый полез Азариэль. Лестница под ним пошатывалась, сумка тянула вниз, механизмы в руке издавали еле слышимое специфическое звучание, а дым бил прямо в глаза. Но всё же он перемахнул через стену и сразу же прильнул к холодному камню, словно затаившийся ассасин. И так сделали все трое воинов, как только оказывались на стене.

Во внутреннем дворе форта был обычный быт военного поселения: кузница, дубильные станки, верстаки, стойки с оружием, манекены для тренировок и ещё несколько необходимых атрибутов обороны. Но помимо всего этого во внутреннем дворе стояло около двадцати бойцов, экипированных в кожаные, меховые и клёпаные доспехи. Они встали подобно страже у главного входа вовнутрь, и каждый воин зорко оглядывал местность, что и заставило всех четырёх прилечь и затаиться.

– Что будем делать? – вопросил стражник.

– Вы с Рафаэлем прикроете нас со стены. А мы с Готфридом решим эту проблему. Вам же Рихард арбалеты выдал? – сказал Азариэль.

– С какого? – возмутился Рафаэль.

– А точно, – опомнился парень. – Заберёте их в сумке. – Добавил бывший рыцарь и протянул тканевый мешок с кожаными лямками другу.

– Хорошо. Ступайте, – взяв сумку, вымолвил Рафаэль.

Двое бывших стражников ринулись к ближайшей башне, чтобы спуститься во внутренний двор. Но в той башне, которую они выбрали для спуска, оказалось трое сектантов, которые должны были наблюдать за обстановкой сверху, но вместо этого они на спальнике, вторя заветам своего покровителя Сангвина – предались плотским утехам. Двое мужчин, и девушка сплелись в едином похотливом эсктазном танце, которая представлена мерзкими телодвижениями, пока их «собратья» по культу отбиваются от Легиона. И возле спальника даже валялось несколько опустошённых бутылок из–под скумы, потерявшихся в волнах ткани сброшенных балахонов.

Азариэлю было настолько отвратительно за этим наблюдать, что он отвернул свой взгляд в сторону и его взгляд поймал дёргающееся пламя догорающего факела. Он ещё не тлел, но и горел не во всю силу. Готфрид понял, что намеревался сделать его друг и достал из небольшой сумки, висевшей через плечо, стеклянный флакон с плескающимся фонарным маслом и стал его подбрасывать на ладони.

Совокупляющиеся сектанты настолько были поглощены процессом, что и не заметили двух парней, чем атакующие и воспользовались.

– Ну что, попались? – в насмешку вопросил Готфрид, отчего сектанты оторвались от процесса и стали удивлённо хлопать глазами, смотря на бывших рыцарей.

– Нет стой, – Азариэль преградил мечом путь Готфриду, остановив и себя от жуткого помысла, – все мы грешны и этого не скрыть, не будем же множить количество убиенных сегодня.

– Ты о чём? – удивился Готфрид, а Азариэль склонился к сектантам, которые от страха попятились назад. – Ступайте отсюда, да побыстрее, и больше не смейте якшаться с даэдра.

В ответ лишь смущённое и неловкое молчание, вызванное ступором и банальным страхом, отчего Азариэлю приходится снова говорить:

– Там есть лестница, спуститесь по ней и идите отсюда прочь, – договорив, он сорвался на шепчущий крик. – Живо!

Сектанты моментально поднялись с мест и, ухватившись за тряпьё, что было сил, проскочили мимо рыцарей.

– Азариэль, зачем?

– Не знаю… они беззащитны, на нас не нападали… а праведнее ли мы них? – измученный взгляд упал на Готфрида. – Не думаю… пойдём уже.

Как только бывшие рыцари вышли во внутренний двор, в сторону них уже смотрело двадцать обнажённых клинков и разъярённых гримас.

– Сдавайтес…

Сектант не успел договорить, как его шею прострелил арбалетный болт и враг, в тёмно-лиловом балахоне пал на землю. Остальные неистово завопили и бросились вперёд.

Кровавя пелена неожиданно, для самого альтмера, застлала всё перед глазами Азариэля, и он даже не сумел ничего сделать, чтобы удержать себя от неё. Высший эльф, ведомый гремящим сердцем, алчущим кровавой расправы над поклонниками Люция, вступил в битву, начав кровавую пляску. Он не обращал внимания на Готфрида, который крошил сектантов громадной секирой. Сейчас Азариэль чувствовал себя единым с битвой, полностью позволив поглотить ей себя и потеряв полную связь с действительностью. Бывший рыцарь сделал резкий выпад клинком и угодил в горло зазевавшему противнику, мгновенно перехватил плоть механической рукой и сжав её до хруста костей, но этого мало.

Альтмер нанёс широкий рубящий удар, разрезавший лёгкую рубаху и пробивший весь нижний торс. Своей левой рукой он пробил живот, благо силы и крепости конечности хватило, и выдернул, лопающиеся в его ладони внутренности врага. Кровь, подобно алому вину, забежала по его конечности, омывая прикосновением войны, но Азариэлю было всё равно. Он оттолкнул противника и перешёл к следующему.

Молодой эльф нагнулся, подсёк за ногу сектанта и следующим ударом проколом ему грудь и повёл меч вниз, потроша его. Азариэль вынул меч, и органы врага посыпались на землю. И после этого приёма перед парнем внезапно возник новый противник. Он замахнулся для удара клинком, но болт угодил ему прямо в грудь, пробив кожаный доспех. Сектант пошатнулся, ибо остаётся всё ещё живим, но за несколько секунд лишился головы, отсечённой бывшим рыцарем.

Азариэль сделал кувырок и оказался меж четверых культистов его окруживших. Он не стал оценивать обстановку. Отбившись от всех ударов, он отпрыгнул в сторону и позволил одному из них слечь от болта и снова атаковал. Из кувырка он сделал глубокий выпад и проколол противника насквозь. Вынув окровавленный меч и с сумасшедшей реакцией парень, метнулся ко второму сектанту. Обойдя его с правого сбоку, предварительно уклонившись от удара, Азариэль отрубил ногу противнику и добил его на земле. Четвёртый же стоял в ошеломлении и с трясущимися коленками, но сдаваться не собирался. Сектант побежал с клинком наперевес, но умелым ловким и ударом лишился кисти. Азариэль вплотную подошёл к культисту и взял его за лицо левой рукой. Механизмы в конечности давили со всей силы, которую направляла яростная и поглощённая жестокостью воля бывшего рыцаря. Рука Азариэля, направленная чёрной волей, преисполнилось такой силы, которую только могли в себе таить знания Сота Сила и двемеров. Вот уже, сквозь стенания еретика, послышался жуткий хруст костей, и ладонь Азариэля сжалась.

Но внезапно бывшего рыцаря покинул боевой раж. Азариэль заметил, как по его перчатке стекают струйки крови, а у ног валяется обезображенный противник. Спустя мгновение он ощутил, как его трясут за плечо, как что-то кричат и пытаются добиться:

– Азариэль, бой окончен. Бой окончен! – повторял Готфрид, желая вывести своего друга из боевого безумия.

Но альтмер будто не слышит друга и постоянно вертится в поиске нового врага. Грудь вздымается всё чаще и чаще, сердце забилось сумасшедшим зверем и кажется, что вот-вот выпрыгнет из груди. Он ищет, водит налитыми кровью глазами и чувствует, что жажда крови не собирается его отпускать.

– Что с тобой!? – вскрикнул Рафаэль и со всего размаху влепил оплеух альтмеру. – Ты рыцарь Ордена или мясник!?

– Что произошло? – Азариэль мотает головой, медленно трезвея и чувствуя будоражащий запах крови и вони; ком тошноты сию секунду подпёр горло, и голова закружилась.

– Ты расправился с ними как животными! – Рафаэль указал на обезображенные трупы. – С тобой всё в порядке?

– А в чём претензия? –выйдя из пьянящего ступора, вопросил Азариэль, успокоив себя усилием воли. – Они враги и заслуживали смерти.

– Что с тобой сталось? Откуда такая безумность? – спросил Готфрид, опустив секиру.

– Фух, не знаю. Нашло что-то.

– Жестоко ты с ними.

– Ох, и когда в наёмнике проснулась сентиментальность? – злобно огрызнулся Азариэль.

Рафаэль, было, хотел возмутиться, но все обратили внимание, как решётка главного входа открылась и во внутренний двор стали просачиваться сектанты. И через несколько секунд они заполонили треть внутреннего двора, злобно смотря на четверых воинов.

– Уходи в форт и отыщи предводителя культа, – в приказном тоне сказал Рафаэль Азариэлю.

– Вы справитесь?

– Иди уже! – толкнув парня к воротам, вскрикнул бывший капитан наёмников. – Мы отбросим их.

Азариэль бросился к дверям форта и через пару секунд скрылся за его пределами. Он юркнул за деревянные ворота, покрытые мхом, и оказался в полностью тёмном, поглощённом во мраке, помещении, где нет ни свечи, ни жаровни. Рука высшего эльфа обратилась к карману и момент спустя магия вырывалась из бумаги, воплотившись в лучезарный магический шар, показавший длинный тоннель, манящий вглубь крепости.

– К нам… к нам… – нечто воззвало Азариэля из коридора, и он пошёл.

Из сумрака выступили только перевёрнутые предметы быта или иные вещи, устлавшие путь коридора. Стук капель воды о каменные полы быстро сменился на будоражащие душу звуки, исходящие словно от самих стен форта:

– Похоть… вожделения… яства… питие… женская плоть.

– Уйди прочь!

– Ты желаешь… закипаешь от вожделения… сдайся… отдайся похотям сангвиновым и предадись разврату…

– Никогда, – рычит Азариэль, сильнее сжимая клинок.

– Ты не выстоишь… отдайся… предайся нам… стань властелином похоти…

Азариэль продолжает терпеть нападки тёмных сил и продвигается вперёд. Звуки и домогательства становятся всё плотнее и настырнее, шёпот медленно превращается в один монотонный, сводящий с ума шум.

Голодное жжение объяло желудок вместе с вырвавшимся урчанием. Азариэль ощутил, ка его всего ломит и появляется недостаток сил от страшного, жуткого голода, рот же наполнился слюной. Альтмер сделал ещё один шаг и перед ним возникли образы стола, полного сытной пищи – куриной зажаристые ножки, бычья ляха, эльсвейрское фондю. А ароматы? Сводящие с ума запахи пленили нос и мозг, забираясь всё дальше и стягивая желудок.

– Ну, кусочек… хоть один кусочек…

– Нет! – упёрся Азариэль, схватившись за желудок, взывающий к пище.

– Ешь… набивай брюхо… ты заслужил это…

Азариэль упал на колено от голодных болей в животе и весь его разум устремился на битву с животом. По подбородку потекла слюна, во рту же уже ощущается мягкий и нежный ломтик мяса.

– Вкуси…

Что-то или Кто-то могущественный воззвал к душе Азариэля противиться этому, вся его воля застонала против пищи. Дрожащими руками Азариэль коснулся стола и перевёл всю силу в них. Крышка подлетела вперёд, ударившись с глухим стуком, и вся пища вместе с ней оказалась на полу.

Голод спал, и ломота прошла. Азариэль, опираясь на клинок, встал и пошёл вперёд, навстречу следующему испытанию.

Как по мановению невидимой руки горло паря пересохло и вопросило к жидкости, голова стала раскалываться от тяжелейшего похмелья, а руки затряслись. Качающейся походкой и держась за голову он пошёл вперёд, уткнувшись в столик, на котором красуются графины из золота. Алое подобно крови вино, пенное сытное пиво, вайтранский эль, мёд, балморская синь – всё это заполнило деревянную крышку. Азариэль втянул пьянящие ароматы, и на один лишь миг боль отпустила его, но чтобы потом молотом садануть в голову.

– Испей… – приказывает голос.

Снова Азариэль почувствовал светлое вмешательство, предавшее ему сил сопротивляться. Руки задрожали пуще прежнего, и их охватил такой тремор, что Азариэль не может держать меч. Косой походкой он подошёл к столу и с силой пихнул его, дав всему алкоголю выплеснуться на пол. Жидкость моментально зашипела едкой кислотой, а Азариэль потерял страшное веяние алкоголика.

Но это не всё, что приготовили ему силы искушения и сладострастия. Что-то сгустилось впереди, и шар света отбросил вуаль тьмы, явив из света милое чудное создание с бледно-благородной кожей. Из тьмы выступила высокая стройная дева, красивее которых Азариэль не видел – длинные пышные волосы, отлитые золотом, скрывшие грудь, фигура в виде идеальных песочных часов, на больших бёдрах белоснежная повязка, а кожа пестрит идеальной чистотой. Её глаза – отражение изумрудной красы Хартленда.

– Вожделей… – тихо завыл голос. – Ты желаешь её взять.

Девушка идёт медленно, но неумолимо и через секунду уже коснулась правой руки Азариэля бархатной кожей пальцев, и её прикосновение было подобно дуновению ветра. От тёплого прикосновения вся плоть молодого эльфа налилась взбудораженностью и сердце затрепетало тревожной радостью, нечестивым прикосновением.

– Азариэль, – шепчет дева и берёт левую руку Азариэля, мягко перемещая её себе на бедро, ведя по гладкой коже, заставляя следовать дальше, но соль в том, что металлу конечности не ведомы слабости плоти и Азариэль не ощутил соблазняющего прикосновения.

Похоть подступила сладким вожделением к сердцу, не так сильно, как хотела «дама», но разум взбунтовался и сам меч дёрнулся в руках. Альтмера словно Кто-то одёрнул, и он понял, что его дурманят, пытаются совратить и гнев вскипел в его крови.

– Уйди во тьму порождение тьмы! –прокричал Азариэль и вогнал острие меча прямо в живот даме. Металл окропила чёрная маслянистая кровь, и дурная вонь ударила в ноздри. «Дева» исчезла, вместо неё лишь тёмная дымка.

Сплюнув через плечо Азариэль, двинулся дальше и вышел в большое помещение, выстроенное в форме круга, заполненное редкой тьмой. У стен выставлены шесть жаровен на больших столбиках, с чаш которых поднимается неестественное фиолетовое пламя. Альтмер осмотрелся, но увидел лишь холодные каменные стены.

– А ты молодец… – раздался томный шёпот. – Пройти все испытания и добраться до Экзарха Удовольствий.

– Покажись!

– Ты действительно этого желаешь…

Азариэль на последней секунде успел заметить, как тьма пошевелилась и исторгнула из чрева своего смертоносного воителя, набросившегося на альтмера. Эльф кувырком ушёл в сторону, лязгнув металлом по камню и встретившись с врагом глаза в глаза.

Черноволосый юноша из роду людей неописуемой красоты и милым личиком – вот кого увидел Азариэль. Чемпион Сангвина оказался одет в изящную и роскошную броню, отражающую его тягу ко всему красивому. Стилистическая под кирасы снежных эльфов, броня белоснежного цвета и по виду сделана из какой-то кости. В броню инкрустированы сапфиры, рубины, аметисты и бриллианты, чем сильно её украшали и в свете фиолетового пламени они мистически переливались, создавая чудесную расцветку. Доспехи противника, сильно украшенные золотыми узорами растений, плотно прилегали к телу, подчёркивая изящную фигуру хозяина.

В левой руке Экзарх Удовольствий удерживает позолоченную боевую плеть, обвившей плечо, словно посеребрённый змей, а в правой изящный клинок, похожий на катану, с искривлённым лезвием, на навершии которого красуется сапфир.

Враг сделал шаг вперёд, трепенул плетью и заговорил совершенным и глубоким голосом:

– Что ж, Люций предупреждал, что ты силён, но чтобы пройти все искушения… это невообразимо.

– Кто ты?

– Я Экзарх Удовольствий и повелитель Культа Сангвина, брат. Думаю, ты меня сейчас не вспомнишь, но я тебя помню.

– Рыц-царь Ордена?

– Да, благости Сангвина изменяют многих, брат. Люций возвысил меня, и я предлагаю тебе то же самое.

– Кто ты… как тебя звали?

– Моё имя тебе ничего не даст, для тебя я был никем, но могу стать проводником в мир сладострастия вечности, по слову Люция.

– И, что же ещё рассказал тебе твой повелитель? – голос Азариэля огрубел.

– Ох, он дал мне право уничтожить тебя на месте, но я другого мнения. Я хочу, чтобы ты присоседился к нам.

– Что? – возмущённо кинул Азариэль.

– Только подумай, что ты теряешь. Наш господин удовольствий и разврата позволит тебе познать все вершины экстаза и окунуться в омут похоти. Наш Пик под жалким имперским городком, Бравилом, станет только началом, ибо наш лорд Сангвин тебе предлагает утолить свою похоть об весь Тамриэль.

– Невелики дары, – усмехнулся Азариэль.

– Ты станешь правителем, будешь вкушать самую вкусную пищу, пить лучшие напитки и проводить время с самыми лучшими женщинами.

– И быть рабом твоего господина!? Рабом его развращённых страстей!? Нет уж, свобода мне дороже. – Гневно высказался Азариэль и вскинул клинок.

– Может, ты нуждаешься не во всём Тамриэле, – со зловещей улыбкой на лице сказал глава культа и ударил плёткой.

На месте удара возникло нечто вроде проекции, в которой сквозь пелену тумана ступала девушка. Её черты были весьма размыты и малоразличимы, но всё же ощутимы. Недлинные светлые волосы, худощавое телосложение и невысокий рост, а в глазницах два сияющих синевой ока. В этих чертах Азариэль узнал Аквилу и понял, к чему клонит чемпион Сангвина.

– Ты-с-с ведь этого хочеш-ш-шь, – злорадно прошипел архикультист. – Я могу отступить от канонов похоти и дать вместо неё ту, с которой ты стремишься сойтись в праведном союзе. Как-никак дружба тоже удовольствие.

Азариэль воззвал ко всем постулатам канувшего в вечность Ордена и понял их смысл досконально. Суть запретов раскрылась в этот момент и альтмер всё осознал.

– Ну, так каков будет твой положительный ответ? – вновь зашипел противник, предвкушая согласие.

Внезапно с той стороны тумана, где стоял бывший рыцарь, показались шевелений и ревущее нагнетающее пламя, и огненный шар, развеяв иллюзию, устремился к чемпиону Даэдра.

– Давай! – крикнул Азариэль после того как применил свиток и обхватил меч двумя руками. – Покажи, чего стоит чемпион жалкого божества!

– Я убью тебя и отдам твой труп некрофилам! – отбив клинком магическую атаку гневно выкрикнул глава культа и ринулся в атаку.

Архисектант начал быстро махать серебряной плетью, рассекая сверканием воздух, пытаясь задеть ею Азариэля, но парень умело уходил от каждого удара, кувыркаясь и перекатываясь в грязи на полу. Бывший рыцарь пытался сблизить дистанцию, но кнут его удерживал на довольно большом расстоянии.

Азариэль снова бросился в атаку, но попал под жёсткий удар кнута. Сила удара была такова, что плеть чуть порвала его укреплённую кожаную куртку и кожу, обагрив кровью белую рубаху. Бывший рыцарь покачнулся и попытался отступить на пару шагов, но чемпион удовольствий сблизился и попробовал нанести удар изящным мечом. Его клинок, сильно похожий на ятаган, бешено сверкал и переливался множеством оттенков под светом пламени в жаровнях. Он попытался ударить, рубя с плеча, но Азариэль отбил удар и нанёс колющий в горло, но чемпион Сангвина ловко ушёл из-под удара.

Глава культа вновь воспользовался смертоносной плетью. Хлёст, пришёлся в ногу, обхватив её колющей болью, по ней серебристая плеть прошла скользящей змеёй и Азариэль пал на одно колено. Рана на ноге страшно загорелась, одаривая парня букетом самых разных видов боли. Азариэль поднялся и, прихрамывая, попятился назад, стараясь увеличить дистанцию. На лице чемпиона Сангвина проскользнула коварная улыбка, и вновь ринулся в бой.

Глава культа вновь ударил жуткой плетью и попал в левую конечность Азариэля, которой он закрылся как щитом. Плётка обвилась вокруг руки, подобно змее, и противник её резко потянул к себе, утянув металлическую «плоть», но бывший рыцарь сумел устоять на ногах. Экзарх удовольствий тянул плеть изо всех сил, и она стянулась до такой степени, что кожа на куртке порвалась и обнажила холодный металл на вид. Плеть, отделанная серебром, прекрасно сияет под пламенем жаровен, будто змее обвив руку парня, контрастирует с матовым златом. Но Азариэль не растерялся. Меч Верховного Магистра коснулся лезвием плети и рассёк её, оставив ненужный обрубок.

После того как плеть разрезалась на две части, чемпион Сангвина не устоял и отлетел в ближайшую жаровню. Горящие угли и пламя обрушились на голову главы культа, слепя его и увеча. Зала наполнилась криками и воплями Экзарха Удовольствий от ярости и боли, его прекрасные волосы начали полыхать и тлеть, угли прошлись по прекрасному лицу, оставляя ужасные шрамы.

Тем временем с руки Азариэля слетели куски кожи, ткани и плётки, обнажая под неяркий свет жаровен холодный мёртвый металл, подчиняющийся лишь воле альтмера. Глава культа, сумел подняться, держась ладонью за лицо, как за потерянное сокровище. Стоны и вой долетали от обезображенного рта.

Азариэль смог увидеть лик своего врага. Часть его волос была спалена, а лицо обгорело и покрылось ужасными шрамами, вкупе со вздувшейся кожей. Из красавца он превратился в урода.

– Т–т–твоя р–рука! – неуверенно и со страхом промолвил глава культа.

– Я тоже был удивлён, когда увидел её, – холодно буркнул Азариэль и уверенной походкой пошёл к противнику.

Альтмер, подбежав, со всей силы вонзил клинок в грудь Архангела Удовольствий, который от ощущения собственного уродства и увиденного чуда инженерии впал в ступор и желал только смерти. Бывший рыцарь выдернул клинок и со всей силы ударил противника в ногу, чуть ниже колена, перерезав голень, заставив его упасть на землю.

Враг опёрся на три конечности, а Азариэль навис с клинком, подобно жестокому палачу. Бывший рыцарь не произносил пафосных и красочных речей, он легко вознёс меч над шеей главы сектанта и со всей силы опустил клинок. Лезвие быстро прошло через плоть и с лёгкостью разрезало позвоночник.

В разуме не было ничего. Абсолютно. Он убил рыцаря Ордена, одного из наследников былой эпохи, но жалости не возникло, кроме пугающей пустоты. Для Азариэля этот бывший рыцарь потерял всякую родственность с прошлым и превратился во врага, который достоин смерти.

Голова откатилась недалеко. Азариэль поднял её и взял с собой как доказательство своей победы и поспешил на выход. Пока бывший рыцарь шёл по коридорам форта он не почувствовал той нагнетающей обстановки, что была ранее. Не было ни голосов, ни искушений, словно спала та самая пелена дурмана.

Но ещё терзала ещё одна мысль, которая появлялась, когда он смотрел на обнажённую металлическую левую руку, где лишь ладонь укрывается перчаткой. Парень понимал, что с подобной конструкцией нельзя представать перед легионерами, ибо это чревато последствиями. Однако решение нашлось неожиданно, опередив поиск. Перед самым выходом висела обычное кожаное пальто аристократического покроя. И эту одёжку бывший рыцарь сорвал и одел. Как только рукав покрыл металл, и парень убедился, что его странную руку не видно, Азариэль открыл дверь, и его настигло удивление.

Внутренний двор форта наполнен имперскими солдатами, выстроившимися в отряды по десять человек и ожидающими команды офицеров. Немногие воины таскают тела и складывают в ряды, но больше всего тех, кто просто стоит и таковых Азариэль насчитал шесть отделений, полностью занявших внутренний двор.

– Друзья, – повернулся альтмер к товарищам и усмотрел, что их лица выражали скорбь, но не радость от победы. Руки за спиной, а сзади выстроилось больше десяти солдат, образовав что–то вроде конвоя или ограждения с короткими имперскими клинками наголо.

Бывший рыцарь почувствовал неладное, но уходить уже поздно, ибо к нему уже приближался командир, который его и встретил на опушке леса.

– Вы победили врага? – бесстрастно задал вопрос командир.

– А вы? – вкрадчиво спросил парень.

– Да, к нам пришло подкрепление соседнего гарнизона и подошло два патруля, которые заметили дым. Нам удалось оттеснить противника во внутренний двор, а потом и добить здесь. Ну, а вы одержали победу?

– Да.

– Докажите.

В ответ Азариэль протянул на вытянутую лишь окровавленную и опаленную голову врага.

– Отлично, – Холодно сказал легионер и тут же обратился к солдатам. – Легионеры, именем Империи и её закона арестовать этого эльфа! – грозно и громко приказал командир.

– Какого?! За что?! – схватившись за меч и отбросив голову, вскрикнул Азариэль, чувствуя, как обида и страх вспыхнули и тут же погасли в груди.

– Именем императора, выполняйте!

– За что? – вопросил парень и опустил меч, зная, что с легионерами ему не совладать.

– Вы обвиняетесь в подделке официальных документов Империи и приказов офицеров легиона, – командир сменил официозный тон на грубый. – Понимаешь, Рыцарь-Вассал Дециан погиб месяц назад в Морровинде при налёте бандитов на форт. А значит, он вам ничего дать не мог, и вы лгали легиону. Империя такого не прощает. Схватите его!

Глава 18. Милость императора

Спустя двое суток. Бравильская тюрьма.

В камере кожу покалывает лёгкий холод и прохлада. Повсюду слышались стенания, разговоры и мольбы в других камерах, перемешиваясь со звучанием капающей влаги и говора стражников, сливаясь в единую тюремную симфонию. И каждый камень в кладке и стенах мрачного помещения словно исторгает камерный чуждый холод, который задавал ощущения уныния и безнадёги.

В комнате сидело пятеро воителей, ибо бывший стражник цитадели пал в бою, вступивших в битву с полчищами сектантов, но осуждённых Империей. Они не герои, вставшие на защиту Тамриэля, а преступники, подделавшие ради личной выгоды имперские документы в глазах закона. Такова ирония жизни.

В камере повисла полнейшая тишина, нарушаемая лишь сопением Готфрида, перемешанная с тяжелейшим напряжением, повисшим в воздухе.

Рафаэль был готов взорваться. Он себя битый час накручивал, что не смог отговорить всех от этой затей с подделкой документов. И в каждый раз, при умозаключении, он констатировал, что всего оказывался прав с финалом. Как он предсказывал, так и произошло.

– Жалко Ронана, – прошептал Рихард. – Совсем чуть-чуть не дожил до победы.

И Рафаэль не сдержался:

– Вот холера! По твоей милости мы тут сидим! – обратился разъярённый бывший наёмник к магу. – По твоей милости Ронан помер от лап придурков.

– Я не знал, что он умер, когда в последний раз его видел, он был жив, – стараясь оправдаться, говорил Айк’Аран.

– А я говорил, Даэдра его подери! Говорил!

– Да понятно, что ты говорил. Лучше успокойся и сиди тихо, как Азариэль, – попытался успокоить его Рихард. Айк’Аран, ты можешь открыть замок?

– Как? – маг показал «браслеты», впившиеся микрошипами в кожу и высосавшие всю магическую силу.

Альтмер и вправду сидит тихо. На нём были все те же кожаные сапоги, штаны, но вот появился новый чёрный камзол, который как буквально влитой, висит практически до колен и сделан для сиродильской аристократии. Прекрасные и широкие манжеты на руках свисали, образовывая объёмный рукав, чем и скрывали неведомые механизмы левой руки.

Азариэль был погружён в собственные размышления. Во время бойни во внутреннем дворе он даже и не заметил, как вошёл в состояние боевого безумия. Будто бы чёрная и непроницаемая для света Аэдра бездна его полностью проглотила и позволила вспышке гнева вылиться. Он полностью вошёл в битву, ощутив её всем своим естеством, но та жестокость, которая вспыхнула в душе, его самого поразила. Над Азариэлем взяло верх желание всех сектантов расчленить и покрошить в кашу, независимо от разных обстоятельств. И это его пугало, ибо потерять контроль он мог в любой ситуации, или случае. «А что если, он завтра обратит оружие против своих друзей?» или «Что будет, если ярость овладеет мною прямо посреди улицы?» – подобные вопросы вкрадчиво ели его мозг, нарушая и без того спокойное состояние, но пока он себя контролирует, а значит всё в порядке.

– Ну как выбираться будем? У нас ещё три места обитания культа, – заявил Рафаэль.

– А чем ты воевать собрался? – вопросом на вопрос отвечал Рихард. – Нас осталось пятеро. А их больше трёхсот.

– Но ведь вам это не составило помеху, чтобы потом подделать документы Имперской Канцелярии и офицера легиона, – послышался голос из-за решётки. – Вы же понимаете, чем это грозит?

В полном сумраке, укрывшись за мрак, как за плащ стояла фигура, облачённая в длинные роскошные одеяния. За этим силуэтом стоял ещё один человек. По очертаниям, которые можно словить в томном тюремном полумраке, у него были длинные волосы и короткая седая борода. Эти двое стояли прямо за решёткой и наблюдали за заключёнными, внимательно их изучая.

Внезапно Рихард злобно огрызнулся в сторону «гостей»:

– Слушай, не нужно нам читать нотации о морали. Меня пристыдить может только император! – Язвя, выкрикнул Рихард.

Послышался звук щелчков на замке решётке и дверь отворилась. На свет единственного проёма, через которое и подавалось освещение и воздух, вышел высокий имперец. Он одет в прекрасную, роскошную и богато пошитую мантию, уходившую в пол. На воротнике было две прекрасных белоснежных шкуры, а на груди висел амулет в форме ромба, выполненный из восхитительного алого граната, однако человек подошёл так, что сумрак пал на его лицо, закрыв тенью светлый лик правителя. И перед ним встал высокий мужчина, нордлинг, с длинной бородой и волосами, экипированный в совершенные блестящие доспехи, которые Азариэль видел только в битве при Ордене.

– Вы император? – с огромным ошеломлением и чувством ступора в голосе вопросил Айк’Аран.

– Нет, – послышался голос из-за камеры. – Всего лишь Рыцарь дракона по Сиродильскому Округу.

После того, как наместник правителя Тамриэля вошёл в камеру, все поспешили встать и поклониться ему. Но император поднял руку, согнув её в локте, в знак того, чтобы все сидели.

Азариэль впал в крайнюю форму удивления от того, что сам представителя императора Тамриэля спустился к ним в камеру, приехав из самого Имперского Города. Он не мог поверить, что перед ним стоит сам совладыка необъятной Империи, состоящей из целого континента.

– Откуда вы узнали, что мы здесь?

– Можете поблагодарить ваших подруг, – заговорил седовласый мужчина. – Лира и Гэ’эль вовремя добрались до моего агента.

– Господин Рыцарь дракона, зачем вы здесь? Не ради же нас? – с нотками покорности и верности вопросил Рафаэль.

– Конечно не ради вас, – усмехнулся государев слуга. – Но ради всего Тамриэля. Я так понимаю, вы – всё, что осталось от Ордена?

– Так и есть, господин Рыцарь дракона, – покорно ответил Рихард.

– Что ж, мне доложили, что вы начали охоту за, так называемыми, культами, по вашим словам, угрожающие всему Тамриэлю и эти секты расплодил ваш бывший соратник. Что ж, эту проблему расхлёбывать вам, – обвинительно заключил слуга императора. – Я не могу направлять, как бы, не хотел, его легионы открыто, так как это привлечёт нежелательное внимание со всех сторон, а значит, вы станете мой дланью, что пронесётся по всей Империи и вычистит эту мерзость отовсюду, – уже более торжественно, с нотками аристократической помпезности закончил высший военный офицер.

– Нас пятеро. Как мы сможем это сделать? У нас нет сил, – разведя руками, выговорился Рафаэль.

– Ну, тогда вам понадобятся эти две бумаги, – прервался представитель императора и достал два свитка из кармана своей мантии, сокрытый внутри, и протянул на вытянутой руке их Рихарду со словами. – «Предоставление полномочий от Совета Старейшин» позволит вам задействовать любой административный ресурс во всякой провинции Империи. Ни один ярл, граф, великий дом Морровинда или сам король Скайрима не имеет отказать вам в помощи, если вы предоставите эту бумагу. И второй документ, является моим личным указанием, по которому вам ни один офицер из его армии не откажет вам теперь в помощи. Любой легионер теперь обязан будет пойти за вами хоть в пекло Обливиона, – наместник повелителя Империи и протянул два документа Рихарду. – Теперь они ваши.

Азариэль стоял ошеломлённый от такой милости. Ещё вчера он был преступник, а сейчас его сам повелитель Империи отправляет на передовую, сокрытую от глаз обычных граждан. От таких новостей его дух одновременно ликует и радуется, в то же время ощущая незабываемый прилив сил. Рыцарь дракона уже покинул камеру, оставив в руках два документа по которым они становились вровень с высшими чинами имперского легиона и бюрократии Империи.

– Куда отправимся с такой-то милостью? – спросил Рафаэль, ступая к выходу.

– Туда, где пески горячи, – таинственно ответил Рихард.

Глава 19. Барханы в крови и огне

Спустя неделю. В пустыне к юго-западу от Оркреста.

Воздух стоит раскалённой и перегретой палящим солнцем нерушимой стеной и каждый глубокий вдох может разогреть лёгкий до неприятной коли. На небесах не было не единого облачка, что закрыло бы палящий источник света.

На фоне руин, взвинченных башней на небольшом пригорке, стоит Азариэль и ведёт наблюдение за целой грядой строений, которые мирно улеглись подле песчаного возвышения. Неимоверная жара нагревает кожу на камзоле, практически обжигая кожные покровы самого альтмера, но он стойко терпел, превозмогая всю суровость погодных условий этого жаркого края. Раскалённый воздух жгуче обжигает лёгкие при каждом вздохе, горячей волной пробегая по всему дыхательному органу, но всё же это было терпимо. Ради великой цели Азариэль был готов претерпеть все невзгоды, которые даровала эта суровая провинция.

На родине катжитов, в самом её сердце затаился червь ереси, который угрожает всему Тамриэлю и шестеро воинов пришли сюда, чтобы выжечь её всеми возможными средствами. Этот червь увеличивался с каждым днём в своих размерах, вбирая в себя всё больше ярых сектантов. И уже через несколько недель эта орда культистов будет готова обрушиться на Оркрест, устроив свой маленький чёрный крестовый поход. Но сегодня над этой ересью готовился суровый суд, который оборвёт жизнь культа.

Азариэль стоял у старых эпохальных развалин, которые некогда были сторожевой башней. Этот «пустынный гвардеец» стоит на страже огромного комплекса развалин, что стал прибежищем для культистов. Но и в этой башне тоже располагались еретики, маленький сторожевой гарнизон, который за свою опрометчивость поплатился жизнями, чему альтмер только рад.

Бывший рыцарь скрылся в тени высокой башни и наблюдает за раскинувшимся оплотом сектантов. Раньше это был храмовый комплекс, построенный ещё во времена меретической эры, но потом он оказался заброшен и остался стоять в одиночестве в самом сердце пустыни к югу от будущего Оркреста. И спустя долгое время, сквозь эры, его нашли гнусные культисты и переделали под собственные нечестивые нужды, однако сегодня эта место «подчистят».

– Всё наблюдаешь? – раздался голос сзади и Азариэль незамедлительно повернулся.

Внутри башни, покрывая себя прохладной тенью, стоит высокая девушка, на которой столь знакомые длинные одежды. Азариэль делает шаг назад и его нос уловит знакомые сладкие ароматы.

– Роза? – зевая, спросил Азариэль.

– Она самая… мои любимые духи, никак не могу отказать себе в них, – на бледно-белом лице появилась замечательная улыбка.

– Ох, Лира, что же ты тут делаешь?

– Пришла тебе помочь, конечно же, – девушка вышла из нутра башни, вставая под палящее солнце, от которого поспешила закрыться ладонью.

– Это чудесно, – Азариэль посмотрел на худые изящные запястья Лиры, отмеченные точками засохшей крови. – Ты как после… тех… «браслетов»? В себя пришла?

– Ох, как ты добр. Всё в порядке, можешь не волноваться.

– Спасибо тебе, Лира, – Азариэль вновь стал осматривать руины врага. – Без тебя бы мы сейчас были бы.

– Ничего страшного, Азри, ты мне помог уйти от… суда Рихарда, а я же вас выручила… ну как я. Гэ’эль ещё помогала.

– Азри, – шёпотливая усмешка соскочила с губ эльфа. – Сколько я уже не слышал этого обращения.

– Тоже подумал о прошлом? Об Ордене и…

– Нет! – резко оборвал её эльф. – Я не хочу вспоминать об Ордене. Слишком тяжко, – Азариэль протянул руку и указал в сторону руин. – Там сейчас сотни еретиков, которые ждут смерти, а среди них наверняка есть тот, кто пляшет на костях Ордена.

– Месть?

– Воздаяние по делам, – зевнув, ответил парень. – Справедливость, иначе говоря.

Лира магическим прикосновением к ауре души эльфа ощутила противоречивость и скомканную злобу, о которой ей уже рассказывали. Его душа несёт на себе слишком много и раны, оставленные предательством, и падением Ордена ещё не успели зарубцеваться, как судьба высекла новые и без спасительного мира, без отпущении злобы не избежать беды. Лира коснулась души и увидела, что его терзает боль… ненависть к самому себе и жажда мести за утраченное. За братство Ордена, за то, кем он был два года «странствий», за потерянную дружбу и всё это копится смертельным комом, который рано или поздно взвоет к пустоте. Ей стало жалко молодого эльфа к которому она раньше питала нежные чувства, превратившиеся в нечто более осознанное и контролируемое, но всё же такое же наивное и ласковое.

– Чем ты займёшься, когда всё кончится? – неожиданно спросил Азариэль. – Когда враг будет побеждён.

– Хочу отправиться в Скайрим.

– И что ты там желаешь найти?

– Коллегию Винтерхолда. Надеюсь, Империя позаботится о моём прошлом, и никто не узнает, кем я была последние пару лет. А ты?

– Я же, – улыбнулся Азариэль. – Думаю, найду одного своего друга. Кстати, а ты чем занималась у Люция?

– Ничем особенным… следила с Оберхором за обстановкой в Империи, до тех пор, пока мы не нашли выкошенный оплот у Чейднхола.

– Моя работа…

– Мы и не сомневались. Тогда он послал нас ждать тебя у Первого Собора.

– Первый Собор? Это та гадость под землёй?

– Именно там Люций собрал нас после изгнания и принял решение создать культы. Там Люций стал нас посвящать в таинства даэдра и это не просто пьянки, – Лира немного помедлила, собираясь с силами и преодолевая пелену мерзости.

– Что там было?

– Кровавые жертвоприношения, оргии, распоротые тела и всё это под странные песнопения, – дух девушки задрожал, и в слезах промелькнули слёзы.

Азариэль заметил это и приблизился к девушке, взяв её под правое плечо, чтобы успокоить даму.

– Тише-тише, – прижал Лиру Азариэль, сдерживая зёв. – Всё это позади. Теперь ты с нами.

Двое приутихли, и Азариэль только мог представить, что пережила девушка, сейчас он может только её успокоить, чтобы сконцентрироваться на операции. Лира снова заговорила:

– Кстати, насчёт твоей ярости…

– А-а, Рафаэль уже всё рассказал.

– Я просто спросила у него, как ты и он мне рассказал, что не всё хорошо.

– И что же с этого!? – сорвался Азариэль и тут же взял себя в руки. – Прости, я не должен был… слишком много накопилось.

– Именно. Попытайся найти покой, иначе последствия могу быть не самыми лучшими. Как-никак наши пороки – ключ для зла от наших сердец.

– Спасибо, Лира. Я приму это к сведению. Честно. А теперь давай вернёмся к делу.

Азариэль посмотрел на расположение развалин. Они находились, будто в небольшой неглубокой котловине, окружённой золотистыми барханами и дюнами сухого песка. В них копошилась нечестивая жизнь.

Бывший рыцарь осматривал конструкцию и архитектуру дальних строений и находил их довольно странной и даже уникальной, не свойственной для катжитской культуры всех племён разумных котов. В самом центре комплекса высится неимоверно широкая и большая трапеция–основание. На ней, оставляя значительное место по бокам, возвышается громадная пирамида, своей высотой сравниваясь только башней белого золота. На тех боках, где главная постройка оставляла место, мог спокойно разместиться гарнизон стрелков, но пирамида, даже прошедшая сквозь тернистые, безжалостные и жестокие пески пустынь и времён, продолжала являть своё великолепию миру. Она, как и основание, была сделана из бежевого, впитавшего саму суть пустыни и песка, кирпича и каждая сторона пирамиды хорошо отполирована, разве что мелкие изъяны и испещрения могли поколебать её великолепный и прекрасный вид. На пирамиде расположилось три ряда огромных, по сравнению с обычными, окон. Первый ряд стелется в три окна, второй в два. Но вот третий. Он состоял из одного окна, но весь этот уровень был сделан из чёрного, оттёсанного до зеркального состояния обсидиана. И смотря на этот вороний монолит, становилось понятно, откуда исходило командование всем культом и где сидят иерархи сектантов.

Помимо главной пирамиды, с каждой стороны трапеции, на которой стояло главное здание, Азариэль выхватывает образы того, как расположилось вроде четырёх селений, разграниченных мощенными камнем аллей из разбитых статуй. В центре каждого поселения была четырёхсторонняя башня, с конусообразной крышей. И возле каждой башни вокруг роились десять одноэтажных, полуразрушенных, сделанных из глины, но широких построек, в которых и живёт большинство служителей тёмного культа.

Азариэль смотрел на всю эту архитектурную задумку и строил у себя в голове планы наступления и продумывал, что может оказаться ключевой точкой в этом мистическом городке. То, что культ расположился в небольшом котловане, было хорошо, ибо всё поле боя оказывалось как на ладони. Да и сами сектанты не подумали о защите в виде стены, или хотя бы частокола. Парень подумывал, как будут наступать воины на этот оплот ереси, но все расчёты сводились к тому, что битва за пирамиду будет самой ожесточённой и кровавой, и они могут даже ей не овладеть.

Внезапно от размышлений о наступлении Азариэля оторвала рука, что упала на его плечо, и прозвучал низкий голос:

– Ты как готов?

– Да, Готфрид, но я не знаю, что ждать от этих сектантов из, так называемого, Дома Знаний, – с нотками сомнения говорит бывший рыцарь. – Им благоволят такие силы, что возможно они нас уже ждут и готовятся отбить все атаки.

– Нет, не знают, – вмешалась Лира. – Там полно магов и призывателей даэдрических сил, это так, но очень мало истолковывателей пророчеств Принцев.

– Не знают, – подтвердил Готфрид. – С разведки вернулся Рафаэль.

– Что он рассказывает о еретиках?

– Он начал с численности. Кажется, та книга, которую ты нашёл в соборе, уже врёт нам. Своей численностью они перевалили за пятьсот культистов.

– Что по управлению?

На вопрос ответил не Готфрид, ибо сзади вспыхнул свет телепортации и раздался женский голос:

– Нечего хорошего!

Из мгновенно тающих лучей света вышла высокая рослая рыжеволосая эльфийка из вида альтмеров, на которой рисуются её прежние одежды зелёная кожаная броня с пластинами стали, защищающими торс. На оголённой верхней части груди при каждом шаге колышется золотистый амулет Ауриэля.

– А что этот человек здесь делает? – прозвучало негодование, и эльфийка указала на Лиру. – Я думала, её под стражу Империи отдадут.

– Гэ’эль, соберись, сейчас не до этого. Что выяснил Рафаэль?

– Ладно. Касаемо управления. Честно сказать, я такого не встречала. Оно отличается от любой системы, что была в Тамриэле и даже за его пределами.

– К делу, – требует Готфрид, опираясь на секиру.

– На самом верху находится Совет мудрейших, что является собранием из девяти самых ревностных и одарённых служителей «Дома».

– А что по полномочиям? – вопросил Азариэль.

– Ничего особенного. Банальная человеческая тирания – они управляют всем и вся в культе, и нет им противовеса.

– Что там дальше? – спрашивает Лира. – Не одни же они управляются со всей ватагой?

– А ты проницательна для человека, – зелёные глаза эльфийки впились презрением к Лире. – Сразу под ними располагалась каста Адепты дома, состоящая из наиболее просвещённых братьев и сестёр. В их ведение находилась сфера надзора за младшими кастами и исполнения в жизнь тех поручений, которые давал Совет. Именно эта каста стала научным, религиозным и магическим фундаментом всего культа.

– Что там дальше? – спросил Готфрид. – Это все, кого сегодня мы порубим в капусту.

– Нет, сын севера. Адептам дома служат Ревнители верности, ставшие собранием из тех культистов, что только вступили на путь истинного просвещения и преданности «дому». Эта каста состоит из наиболее менее опытных и молодых членов культа, что только стали познавать основы служения своему пантеону Даэдра.

– А что по мясу? Рафаэль говорил, что там молодняка полным-полно.

– Да, есть и те, кто пришли совсем недавно и только заявили о своём стремлении служить нечестивому делу своего «Дома».

– Их кличут вроде Рвущимися.

– Ты прав. Видать ваш разведчик из числа людей всё же хорош. И если все остальные касты жили в огромной пирамиде и, то только что пришедшие сектанты довольствовались развалинами, вокруг, разделёнными на четыре секции. Каждой секцией управлял представитель из Ревнителей, чем доказывал, что он достоин, пройти дальше по иерархии культа.

– Я разумею, всё это очень пригоже, но что у них по шматью? Рафаэль говорил, что они какие-то там ряженые аспиды.

– Да, у каждой касты, кроме последней, был своей определённый цвет для одежды. Ревнители одевались в белоснежные как сугробы Атморы, одеяния, обозначающие их молодость и неопытность. Адептам было разрешено одеваться в серые балахоны, ставшие подтверждением того, что они, верно идут по пути знаний и рвения. Ну, а самый высший слой носит чёрные одеяния, цветом глубже, чем обсидиан.

– Откуда ты всё это знаешь? – удивился Азариэль. – Рафаэль на разведку ходил, а тебя где носило, Гэ’эль?

– Я была… назовём это охотой.

– О-у, – скривил лицо Азариэль. – Неужто ты кого-то…

– И не одного, мой родич, – коварно улыбнулась Гэ’эль. – Трое поведали мне секреты культа, которому служат.

– Ладно, – Азариэль обернулся к развалинам. – Предлагаю сначала небольшим отрядом отвлечь их внимание, стянуть в одну сторону и потом окружить со всех сторон, заняв поселение, – словно в никуда проговорил парень.

– Это плохая идея, – послышался приятный женский голос сзади. – Нас могут окружить уже в поселении непосредственно силы из пирамиды.

Азариэль повернулся и увидел, как к ним подходит высокая, с приятной золотистой кожей ещё одна эльфийка. На Азариэля смотрят оранжевые глаза и прекрасные немного вытянутые черты лица. У этой девушки аккуратный и можно сказать милый подбородок, светлые золотистые волосы снисходили до плеч, а нос имел небольшую горбинку.

– Где тебя Рафаэль нашёл такую, – фыркнул Азариэль и смог заметить, как Гэ’эль с неодобрением, осторожностью и надменной опаской посматривает на вторую эльфийку.

Бывшему рыцарю девушка не понравилась, ибо своим вызывающим поведением она напоминала скорее портовую девку, нежели ту, кто сможет помочь им. Да и паранойя Азариэля тоже взывала к тому, что он постоянно не спускал с неё глаз, хотя она думала, что это из-за её стиля одежды. И действительно, её одежда только соответствовала ассоциациям парня. Её ноги покрывают лёгкие сапоги и обтягивающие кожаные штаны, только подчёркивающие её выдающиеся ягодицы и бёдра. На торсе эльфийки была красная рубашка с закатанными рукавами и жилет, затянутый так, что сильно выделял её и не без того выразительную грудь, на котором находилось несколько металлических пластинок, и девушка носила всегда с собой сумку через плечо, сделанную из ткани и напоминавшую обычную портупею.

– А ты кто будешь, чёрная как ворона? – спросила вновь появившаяся девушка.

– Лира.

Альтмерка хоть и выглядит мило, но не стоит обманываться внешним видом этой эльфийки, ибо под её началом находится самое сильное на всём юге подразделение наёмников, которое по своему могуществу и мастерству сравниться с половиной легиона. И девушка эта была самым талантливым и превосходным магом, которого только выпустила Гильдия Магов, как говорил Рафаэль.

И на все колкости и подозрения, которые отпускал в её сторону Азариэль, она отвечала непринуждённо и легко, как впринципе и сейчас.

– Рафи? – исказив в ласкательном тоне начала чародейка. – Да он меня давно знал. Мы даже с его «славной ротой» вместе сражались под Сенчалем. Тогда и породнились, можно сказать.

– Понятно, славно, – угрюмо произнёс Азариэль и продолжил. – Ну, расскажи нам свой мудрый план по наступлению. – Саркастично выделив слово «мудрый» попросил бывший рыцарь.

– Ты и человек? – диву Гэ’эль не было предела. – Да как так то? Разве истинных альтмеров чистой крови не осталось?

Все смолчали на возмущение Гэ’эль.

– Мы должны взять их в кольцо со всех сторон и начать сжимать его. Тогда у них не будет иного выбора, как отступать к пирамиде и ничто нам в тыл не зайдёт. А там и подкрепление нам поможет.

– А силёнок хватит? – голос альтмера огрубел. – У вас, насколько я помню, всего двести бойцов, а врагов больше чем в два раза. Да и Рихард с Айк’Араном нескоро подойдут.

– У меня самые превосходные воины на всём юге, – гордо заявила девушка. – Каждый из них будет стоить десять городских стражников и пять легионеров. Поверь, им нас не одолеть, – с явной бравадой заключила эльфийка.

– Ну что ж, будем на это надеяться. И помните, мы здесь сражаемся за Тамриэль и во имя императора. Мы не можем сегодня проиграть.

– Ну и зануда же ты, – уколола альтмерка. – С тобой девушкам не бывает скучно?

В ответ Азариэль сухо и бесстрастно в ответ отчеканил:

– Ступайте и готовьте своих воинов к бою. Через десять минут начинаем наступление. Поступим как вы и сказали.

– Я, пожалуй, к ней присоединюсь, – Лира пошла за альтмеркой, знакомой с Рафаэлем. – Думаю, им моя помощь понадобится.

– Будь только осторожнее Лира.

– Спасибо и тебе не сплоховать.

Через мгновение Азариэль повернулся к Гэ’эль:

– Слушай, ты не можешь предупредить Рихарда с Айк’Араном, чтобы они поторапливались. Мы попытаемся ослабить культ, но без имперских сил нам не победить врага.

– Хорошо. Только давай посторожнее, чтобы мне не пришлось снова тебя оживлять.

– Твоими молитвами Гэ’эль, – сказал Азариэль вслед девушки, которая исчезла в яркой вспышке магии.

– Повежливей что ли с ней. Она ведь нам помогает и, причём бесплатно, – дал совет Готфрид. – Ты даже её имени не спрашивал.

– Нашёлся мне советчик, – гневно выпалил парень. – Она с нами бесплатно, потому что у нас есть представление полномочий и указания императора, по которым мы обязали её нам помочь. Иначе бы деньги платили. – Завершил Азариэль и ушёл в собственные размышления о положении сил.

Сейчас он, Готфрид и Рафаэль участвуют в первой волне, которая должна открыть кровавое представление и начнёт его та самая командирша наёмников, которая ведёт за собой отряды. А Рихард и Айк’Аран отправились за подкреплением. Айк’Аран должен был предоставлением полномочий у близлежайших городов собрать ополчение, в виде городских стражников, а Рихард с указом императора отправился искать подмоги у имперского легиона. Азариэль понимал, что именно только сила этих подкреплений способна решить исход боя, ибо воины эльфийки Алари, не знающие, что ждёт их, при столкновении с ужасами Дома знаний, окажутся малоэффективны. Однако наёмники оказывались пушечным мясом, которое выманит все силы, и поистреплют противника, прежде чем это сделают легионеры и городская стража.

– Начинается, – сказал Готфрид и указал на барханы, ставшие краями котлована, где начинали собираться отряды наёмников.

– Что ж, ступай к своему отряду и принимая участие в наступлении.

– А ты?

– А я приду с громом, – загадочно вымолвил бывший рыцарь, и прежде чем отправиться наверх разрушенной башни передал своему другу странный сияющий красным камень.

Готфрид кинул недоумевающий взгляд на своего друга, говорившего загадками, взял странный сияющий камешек и направился к приготовившимся воинам–наёмникам.

Азариэль остался стоять один в руинах башни. Он смотрел на раскинувшийся храмовый городок культистов, лежавший от него в четырёхстах метрах. Парень понимал, что сходу его невозможно было взять, как бы ни хотела та леди. Хоть её наёмники и были, как она сама говорила, непобедимы, но они готовятся вступить в битву с самыми одарёнными чародеями и призывателями, которые не уступают магам из Коллегии Винтерхолда или Гильдии. Да и мало ли кто знал, какими нечестивыми благословениями их одарили тёмные принцы из Дома познания. В самом лучшем случае их ждёт кровавый кошмар, в самом худшем – этот комплекс станет подобен самому враждебному из планов Обливиона. А посему единственная надежда – это своевременное подкрепление городской стражи и легионеров императора.

Бывший рыцарь ещё раз кинул взгляд на поле будущего боя и скрылся в тени разрушенной башни. Азариэль чувствует себя уставшим. Ощущение сна его постепенно одолевало, ибо он не спал уже сутки. Парень сюда прибыл несколько дней назад, когда в составе поисковой группы искал логово отступников. И он нашёл его, но ещё большее открытие он сделал на вершине отчищенной башни.

Азариэль взобрался на башню и наблюдет на то, что сейчас могло превратить наступление в кровавый вихрь. Возле его ног лежали сотни каменных частей – обломков, перемешанных с десятками острыми осколками камней душ. Азариэль догадался, что раньше здесь было не менее пяти столбов, около полутора метра высотой с магическим резонатором на вершине и камнем душ, который был к нему прикреплён. Такая конструкция часто встречается в древних криптах и могильниках Скайрима. И созданы они для того, чтобы магическим способом остановить любого, кто подойдёт слишком близко. И принцип действия этих защитных конструкций парень знал, ибо помогал их готовить во время обороны цитадели. Ставишь столб, обращаешь его, в сторону нападающих, подготавливаешь камень душ и ставишь его, связывая специальным заклятьем. И оружие готово, чтобы жарким огнём, жутким электричеством или лютым морозом косить любого врага, который появится в поле действия. Но эти столбы, которые подготовили еретики, были более…способными. Магический резонатор был увеличен и представлял собой что-то схожее с ушами летучей мыши, а камни души были просто огромными. Это всё значило, что дальность действия этих столбов становилась заметно больше. И Азариэль понимал, что те четыре башни не просто пункт управления секцией, где сидит её управитель. На вершине каждой башни расположилась подобная оборонительная система, которая зальёт лавинами магии любого, кто подойдёт близко, и привести её в боевое положение не составляло труда. Активация камня душ это дело нескольких секунд.

А это всё значило, что как бы ни хвалила своих воинов наёмница, ей подойти близко к пирамиде не удастся, ибо её наёмников и саму накроет ливень из магических снарядов различного типа. Да и солдаты легиона поплатятся десятками, если не сотнями жизней, прежде чем подойдут к пирамиде. Но и нельзя предупредить наёмницу об этих смертоносных устройствах, поскольку Азариэль полон сомнений, что Алари начала бы наступление, если бы узнала о средствах магической обороны. Остаётся только надеяться на то, что задуманное бывшим рыцарем осуществится.

Азариэль не собирается это допускать. После того, как он сделал ужасающее открытие, то как по благословению Акатоша он встретил одного торговца, который держал путь от Морровинда и Скайрима к островам Саммерсет. И у этого купца бывший рыцарь нашёл один чертёж – чудо двемерской технологии. Это оказались подробные чертежи боевой стационарной баллисты. У торговца и необходимые материалы для её сбора нашлись и за чертёж, вместе с материалами парень отдал пятьсот септимов золотом, что было неимоверно огромной ценой. Он отдал, по сути, свои последние деньги, но это того стоило.

Азариэль не стал раскрывать секрета о системе обороны сектантов. Он просто знал, что эта информация может привести к замедлению наступления или вообще его отмене. Но парень, вспоминая все аспекты и логику двемерского языка, собрал из всех материалов баллисту. Всю ночь он обращался к небу с нецензурной бранью и проклиная двемерский язык. Всю ночь он провёл на вершине башни, собирая сложный механизм. И это ему далось.

Сейчас он стоит на самом верху и наблюдал за всем происходящем. Постепенно наёмники подходили к городку. Девушка разделила все силы на четыре части, и каждое подразделение должно было теперь занять свою секцию и взять в окружение пирамиду. По пятьдесят бойцов на секцию и сейчас наёмники медленно стягивались к позициям. Они шли медленно, остерегаясь контратаки.

Вот протрубил рог врага, и сотни сектантов поспешили занять позиции среди разбитых зданий и башен, которые становились отличными укреплениями, роясь между развалинами подобно потоку муравьёв. Культисты стекались к первой линии обороны, готовясь встретить врага магией.

Внезапно подул лёгкий, еле уловимый кожей, ветерок. Ткань, укрывавшая баллисту, слегка затрепетала. Парень подставил свой лик ветру, ощутив, как его встретила свежесть, и приступил к выполнению задуманного. Металлические пальцы сжались на ткани и отбросили её прочь, обнажая оружие. Когда полотнище отлетело вон, то на солнце появилась сверкающая и сияющая бликами металлическая баллиста, выполненная из двемерита и древа.

Её калибровка и настройка заняли у парня чуть меньше минуты. Башни к нему расположились как вершины квадрата по отношению к центру стороны их связующих. Две первые башни были равноудалены от него, что вызывало трудность в выборе цели. Азариэль направил орудие в правую сторону. Поднял ложе по направлению над башней и спустил рычаги. Механизм сработал отлаженно, сквозь металлический скрежет, выплюнув два болта. Они полетели быстро, ровно и уже через несколько секунд вершина вражеской башни разлетелась в осколках камня и повреждённой деревянной крыши. Сквозь пространство послышались крики агонии, но бывший рыцарь не останавливался. Снова ложе большого орудия заполнилась огромными болтами и механизмы издали стон, и вражеская башня по левую сторону от него брызнула камнем, древесиной и плотью врага, потеряв вершину.

– Ха! – обрадовался Азариэль, припадая к болтам.

Однако бой пошёл не так хорошо, как хотел бы себе Азариэль. У него оставалось четыре «стрелы», и ими он собирался разнести оставшиеся башни, но сектанты пустили в бой оружие, которое доселе было неведомо.

Азариэль посмотрел на разгоравшуюся битву. На атаку наёмников сектанты отвечали скоординированным и залповым огнём магии. В наступающих полетели огненные шары, огненные стрелы, ледяные шипы и копья и разряды электричества. Но, маги наёмников ставили барьеры, чем позволили нанести ответный удар, не одарённые в магии бойцы Алари отвечали смертельными залпами из арбалетов. Невидимые болты пронизывали пространство и преодолевая расстояние пробивали грудные клетки и шеи сектантов. Они падали в недоумении, что их магия не спасла, но всё же они не собирались просто так отступать, делая свой магический напор всё мощнее. И вот уже обожженные или пронзённые льдом наёмники обагрили своей кровью пески Эльсвейра, однако воины Алари продолжали неумолимо наступать, всё больше выкашивая врагов. И рёв магии, стоны раненных и последние крики убитых слились в единую музыку войны, которую Азариэль слышит даже здесь.

– Что за! – воскликнул альтмер.

Вдруг из-за пирамиды появилось огромное существо. Не менее чем четыре метра ростом тварь представляет собой высокую фигуру, мало похожую на человека. Монстр будто сшит из разных кусков плоти. Крупные нити, кольца и магия стянули лоскуты кожи и плоти в единое изваяние. Места швов пузырятся и темно-багрят от налёта из застывшей крови и гноя. Вместо ладоней сияют острозаточенные кривые клинки и маранные кровью крюки, позволявшие разрубить взрослого огра с одного удара. Тварь, тяжело переставляя ноги, словно пьяная, пошла к наёмникам, которые наступали со стороны секции, где Азариэль разрушил первую башню.

Бывший рыцарь видел, как при каждом шаге у этого монстра каждый элемент тела буквально дрожит, а самому ему от такой массы просто тяжко передвигаться, но всё же, если эта тварь доберётся до наступающих, то перекрошить их в месиво за несколько мгновений. Крюк и клинок были способны на это.

Бывший рыцарь наблюдал за картиной, как над наёмниками готовился свершиться суд атронаха из плоти, но под его прицелом сейчас была третья башня. Через прицел баллисты уже виднелась вершина магического каменного «стража», а болты наведены на то, чтобы снести защитную систему. Азариэль приготовился выстрелить, но опустил руку с рычага, чтобы через секунду его вновь неуверенно его обхватить.

– Зараза!

Азариэль уже был готов рвануть рычаг, но увидел, как клинок атронаха рассёк пару наёмников, разметав их останки и оросив кровью барханы.

– Да будь ты проклята со своим планом! – выругался бывший рыцарь и отстранился от орудия.

Парень подобрал с пола два последних болта, вставляя их в секции, и до конца зарядил двемерское орудие, установив все четыре снаряда, как и предполагала схема баллисты.

Азариэль снова встал у оружия и направил его на атронаха. Четыре метра связанной нитями и магией плоти продолжали ковылять. Бывший рыцарь в несколько секунд просчитал все аспекты и показатели: расстояние до цели, возможную силу ветра, скорость твари, давление и прикинул возможные попытки прервать полёт болтов. И как только всё было просчитано, Азариэль спустил рычаг. Баллиста с металлическим грохотом простонала и выпустила в полёт все четыре болта.

Они полетели с присущим им свистом, преодолевая сотни метров за секунды. Внезапно один болт был сбит огненным шаром, но ещё три летели и наконец, достигли цели. Два огромных болта сокрушили голову, стальными наконечниками разбивая череп и выбивая мозги, марая ими древко, а третий болт прошил шею атронаху.

Огромный монстр из плоти покачнулся и с грохотом рухнул, на обагрённый собственной кровью, песок. Тварь упала на свой раздутый огромный живот, похоронив под ним тех сектантов, что шли впереди.

В душе бывшего рыцаря уже пробежала волна облегчения, и Азариэль приготовился торжествовать, но командование сектантов вынуло новый козырь. Повсюду в «городке» вспыхнули синевато-фиолетовые сферы, ставшие знамением того, что культ воззвал к своим тёмным принцам, и они в милости своей послали своих слуг в подмогу. Весь город утонул в брешах между мирами, озарившись противной синевой, которая завершилась безмолвием.

Спустя секунду молчания «городок» утонул в потустороннем вопле и неестественно-страшном вое, леденящим душу.

Бывший рыцарь понимал, что счёт пошёл на секунды и его вмешательство необходимо, ибо он видит всю картину боя целиком. Парень видел, как с дальней от него стороны магическими защитными системами было подавлено наступление. Как город наводнился тварями, что пришли из глубины Обливиона и не знали ничего, кроме воли хозяина. Положение становилось слишком отчаянным, и Азариэль достал синий сверкающий камень и кинул его на землю, размозжил камень одним ударом сапога. Тут же его окутало синеватое облачко, поглотившее и стёршие с этой вариации пространства.

Азариэль почувствовал, как магические энергетические потоки несут его со световой скоростью сквозь расстояние к тому месту, что было предопределено иным предметом. Сквозь тоннель, и вихри, вселявшие в душу некое глубокое тепло, за несколько секунд парень перенёсся через пространство и вынырнул посреди гущи боя в храмовом городке.

Парень оказался посреди самого вихря войны. Вокруг ревели массивы магии как со стороны сектантов, так и наёмников. От такого количества энергии сам песок в некоторых местах уже начинал плавиться. Страшные существа из глубин Обливиона выли и кричали, издавая звуки чуждые для Тамриэля. Самые жуткие кошмары, как Алчущие, Искатели, Граммиты и Луркеры наводнили городок жуткой кошмарной массой, сквозь которые альтмер шагнул, прорубая путь мечом.

Азариэль увидел, что находится возле второй обезвреженной башни, у которой кипел ожесточённый бой, чью защиту разнёс баллистой, но тут он краем глаза заметил, как с рёвом на него лети огненный шар. Альтмер увернулся и за два шага приблизился к источнику опасности. Маг в белом балахоне ничего не мог противопоставить Азариэлю и пал от его меча.

Бывший рыцарь попытался сориентироваться в битве и тут же у башни в двадцати метрах заметил Готфрида, яростно отбивающегося от стайки алчущих, рубя их тела секирой. Худощавая длинно-хвостатые бледно-белые сгорбленные твари, с вытянутым ртом и длинным языком, падали под напором стали Готфрида, окружая и окружая его. Тут же прокрутив у себя план действий, Азариэль стал прорываться к своему другу, отгоняя от себя стайки алчущим клинком.

В руках Азариэль держал меч, которым ему же на первом шаге пришлось воспользоваться. На его пути, паря над песками, возник искатель Хермеуса Моры – огромный парящий кусок плоти, словно накрытый слоем мясистой травы, с двумя парами лап и ртом посредине брюха.

Искатель тут же атаковал. Взмахнув всеми четырьмя руками, от него отошла зелёная шипящая волна энергии. Магия столкнулась о прекрасный клинок, вновь заигравший лазурью. Азариэль попытался приблизиться, но тварь отплыла назад и одной рукой пустила в парня зеленоватый комок магии. Бывший рыцарь рефлекторно увернулся и в один кувырок оказался вплотную с чудовищем. Оно попыталось оцарапать его когтями, но Азариэль сделал отскок, нанося удар клинком из-под себя. Кончик клинка прошёлся по сверхъестественной плоти, и монстр завыл, но парень не собирался останавливаться. Сверкающим клинком рассёк голову искателю и отрубил часть плеча и в награду Азариэля обрызгал смердящий и едкий ихор, от которого бывший рыцарь отряхнулся и продолжил путь.

Как только искатель пал, Азариэль сумел только обернуться и присесть, чтобы не попасть под удар примитивного топора граммита. Бывший рыцарь сдавил омерзение от нового вида твари и ещё одного порождения глубин Обливиона. Невысокое, тёмно-зелёное пузатое примерно с полутора метра, существо. Морда похожая на лягушачью, только пасть полная тонких острых клыков. Конечности вытянутые, приспособленные для нанесения ударов.

И бывшему рыцарю не составляло труда, чтобы отправить это существо в не забытье. Он отбил атаку, умело увернулся, отсёк руку существу и одним ударом располовинил граммита. После этого Азариэль продолжил путь, прорубаясь через орды врагов.

На пути Азариэля встретилось ещё множество врагов, решивших его остановить, но каждый раз клинок, подаренный некогда Регентом, вкушал крови сектантов, алчущих и граммитов. Наёмники Алари пытались отбиваться от стаек монстров и орд сектантов, но им не удержаться от полчищ. Однако они привлекли к себе всё внимание, оттягивая его от Азариэля, чем он и пользуется, ступив в тень и идя к другу.

Через пять минут два рыцаря уже стояли плечом к плечу, продолжая отбивать яростные атаки еретиков. Воины топором и мечом сдерживают натиск врага, окружая себя каймой рассечённых трупов монстров, которых бросили горой, чтобы задавить атакующих.

– Маги и стрелки, живо сформируйте защитный периметр! Воины, расчистите местность! – скомандовал Азариэль, когда возле них собралось достаточное количество наёмников Алари.

– А ты у нас командир! – сквозь битву прокричал Готфрид, направляя острие секиры на плечо граммита и после треска костей переводя её в голову алчущего.

– Хоть кто-то, но должен навести здесь порядок!

Два бывших рыцаря бились, с сосредоточенностью и напряжением. Их теснят, и врагов становится всё больше и больше, но рыцари не сдаются и окровавленный металл оружия всё чаще сверкает во взмахах, окропляя неестественной кровью естественные пески. Еретики и орды Обливиона роем хлынули на бывших рыцарей и воинов, но им стало куда труднее.

Через десять минут оборонительный периметр был сформирован, а площадь в десять метров оказалась расчищена от скверны, умывшись кровью и ихором. И когда обстановка стала более спокойной, можно было и поговорить.

– Как ты тут оказался? – удивлённо вопросил Готфрид, добивая луркера, которому моментом ранее разбил колени и несёт ему освобождение от жизни. – Ты же несколько минут назад разносил башни из орудия о котором и не сказал.

– Вынь камень, который я тебе дал.

Друг запустил руку в карман, но вынул оттуда лишь осколки, которые посыпались на раскалённый песок.

– Это вторая точка воплощения и то, что камешек стал осколками, значит, что точка отправки использована.

– Чего? – с недоумением вопросил парень.

– Не заморачивай себе голову. Просто действовали по типу телепортации, а теперь доложи обстановку, – устало попросил Азариэль.

– Ладно. У нас всё плохо – взяли в кольцо. Наступательные силы разбиты на очаги сопротивления. Под моим началом осталось двадцать восемь ратоборцев. Что с остальными я не знаю, – не падая в отчаяние, доложил Готфрид.

– А план был их взять в кольцо, – сухо констатировал Азариэль. – Без помощи имперских войск нам не справиться.

– Что будем делать?

– Дело – дрянь, но выход есть. Пусть твои воины формируют оборону у этой башни, – указав замаранным кровью клинком, на высокое строение сказал парень. – Закрепитесь там и ожидайте легионеров.

– Хорошо. А ты что делать будешь?

Внезапно к ним подбежал запыхавшийся наёмник в железных доспехах, прервавший начало ответа Азариэля. Его броня зияла дырами и сажей, а на теле множественные ссадины и кровоподтёки. Еле стоял на ногах, но всё же сквозь всхлипы и усталость доложил:

– Господин Готфрид, Господин Азариэль. У нас проблемы.

– Какие? – вопросил Азариэль.

– Леди Алари попала в окружение. Её прижали возле восточной башни и не дают и шага ступить. Если ей не помочь, то она не сможет удержать позицию.

– Так вот как её зовут…

– Только не говори, что ты её имени не знал, – возмутился Готфрид.

– Вот только узнал.

– Господа! Что с помощью!? – в отчаянии завопил наёмник.

– Хорошо! – сорвал резко Азариэль. – Пойду лично скажу, что план оказался лажей. Может, и помогу по ходу дела.

Хах, – усмехнулся норди бодро сказал Готфрид, протянув небольшой арбалет и запас болтов к нему. – Вот возьми.

– Это же из Ордена… – С чувством благоговения произнёс Азариэль.

– Да.

Тепло от присутствия реликвии из прошлого пронеслось по душе высшего эльфа. Бывший рыцарь обхватил его разукрашенную узорами, сделанную из бардового дерева, рукоять, лишённую приклада и чуть ли не прижал его к себе со словами:

– Вот теперь повоюем.

– Ступай, спаси леди. Можешь взять пару моих парней.

После этих слов Готфрид и Азариэль свершили братское рукопожатие и расстались. Всё теперь зависело от того, кто сильнее всех не любил леди Алари.

Альтмер понял, что первая башня это, то строение, чью вершину он разнёс первой. И просчитал, что за десять минут бега окажется там. Он взял с собой троих наёмников-бойцов и раздал им зелья невидимости, которые всегда хранил в достаточном количестве. Он потребовал, чтобы бойцы выпили их, ибо не хотел, чтобы на пути встала очередная тварь, или сектант.

И облачившись в невидимое, став только тенями четверо воинов стали пробираться по охваченному огнём и битвой храмовой городку. Он бежали со всех ног, но мельком смогли усмотреть все аспекты и движение битвы. Врагов рассеялось немерено, и они стекались к тем местам, где держалась оборона. И положение становилось более чем отчаянным. Улицы городка в основном заполнили служители двух низших каст и десятки тварей Обливиона, которые напирали страшной массой. Воздух разрывался от рёва магических снарядов, а от количества огня песок уже начинал плавиться. Магии было столько, что можно было её мощью и концентрацией поднять на воздух небольшой городок.

И вот сквозь гущи битвы четверо воинов прошли к тому месту, где держала оборону Алари, вместе с Лирой, с десятком одарённых чародеев. И Азариэль впервые увидел её в действии.

Прекрасная девушка была апофеозом магических сил. За её спиной возвышалась башня, только придававшая монументальности её мощи. Возле неё само пространство начинало трещать от концентрации энергии. Одним взмахом она направила массив огня и обратила в пепел луркера. Ещё одно движение рукой и группа граммитов разлетелась в конвульсиях от электрического удара. После этого Алари произвела сложное движение кистями руки и направила стену огня в сторону сектантов и искателей, за несколько секунд развеяв их прах.

Рядом с ней держит оборону и Лира. Черноволосая девушка обратила за пару секунд стаю алчущих в промороженные куски плоти. С её рук с громким рокотом вырвался электрический шар и покончил с луркером, разорвав его на части и оросив песок тошнотворной массой буро-синюшней плоти.

И чародеи, их окружавшие создают магические барьеры, в виде стены огня или залповой волны магии, держа еретиков с младшими даэдра на расстоянии. И если выбегала из подворотни банда из десяти алчущих, то она не могла ступить и шагу, ибо этот «барьер» просто обращал их куски разлетевшегося мяса.

Азариэль видел, что кольцо становилось всё уже, а еретиков, сектантов и мерзостных существ становилось всё больше, и чаша весов медленно опускалась на сторону противника. Чародеи Алари не выдерживали натиска врага и становились жертвами в когтях алчущих или падали под напором чужих заклинаний.

Бывший рыцарь оказался за спиной у двадцати сектантов в белых балахонах, что преградили ему путь до леди Алари, но для него это была не проблема, ибо у него в руках громоздится скорострельный арбалет Ордена. Он весьма объёмный, но особая конструкция позволяла ему выпускать до шести болтов. Плоская коробка с болтами крепилась под арбалетом, подавая с помощью пружины болты на ложе, а с специальный рычажок обеспечивал секундную перезарядку.

Под покровом невидимости Азариэль, и наёмники зашли с тылу к врагу. Бывший рыцарь насчитал не менее двух десятков противников, и ещё столько же к ним подтягиваются. Азариэль попытался прицелиться, но он мог только инстинктивно ощущать прицел и путь болта. Наёмники проделали тоже самое. Выстрел. Невидимость отпрянула будто плащ, но в ней нет больше надобности. Стальные наконечники пробили противоестественные тела монстров и плоть сектантов, заставив их рухнуть на песок, выкрасив его в багровый и мутный. Все шесть болтов нашли выход и Азариэль обнажил меч.

– Во имя чести и Тамриэля! – во всё горло прокричал древний клич Ордена Азариэль, чем вдохновил бойцов идущих за ним.

Он ринулся на всём бегу в сторону противника, обрушившись на сектантов лавиной гнева и ярости. Любое заклятье, спущенное с рук еретиков, он отбивал мечом, быстро сокращая между ними дистанцию, и когда Азариэль приблизился вплотную к врагу, то его клинок напился крови. Наёмники так же врезались в строй еретиков и тварей Обливиона, обагрив клинки.

Алари и Лира ответили двойным усердием, чтобы отбросить врага на клинки помощников и вскоре противник стал тесниться и отступать. Древний инстинкт, первобытный страх воззвал к паническому бегу, ибо победы на этом рубеже не видать – с одной стороны смертоносная магия, с другой яростный воин громит без страха и усталости противника.

Всё кончилось тем, что Азариэль занёс клинок для последнего удара, держа за шиворот стоявшего на коленях еретика. Сектант его молил о пощаде, но бывший рыцарь непреклонен. Одним ударом он погрузил меч в сердце врагу, тут же его выдернув, оборвав жизнь культисту.

Парень оглянулся. Песок заляпан липкой кровью и завален телами, как врагов, так и союзников. Через каменистые руины ветер доносит зловещий вой существ, и кличи врага так же режут ухо. Всюду гремит бой и Азариэль чувствует, что скоро к ним наведается куда больше врагов и рой скребущихся когтей уже несётся к ним, шаркая о пески.

– Азариэль! – Радостно воскликнула Лира, когда увидела альтмера.

Он вышел из тени разбитой постройки на площадку, где Алари держала оборону, и дал себя увидеть Лире. На её губах пробежала еле заметная улыбка, а сам взгляд девушки осветился внутренней радостью, но тут же всё сменило беспокойство.

– Сзади! – крикнула Лира и отправила в гудящий полёт ледяной снаряд остроконечными осколками рассёкший плоть луркера и сваливший тварь замертво.

Азариэль успел рвануть со всех ног, вставая под защиту чародеев Алари, но вот наёмники не успели. Второй луркер разнёс грудь когтистой лапой человеку, а затем лицо второго пропало в крепких лапах смертоносной твари.

– Убейте демона Моры! – приказала Алари и десяток магов в её подчинении обрушили шквал магических снарядов на чудовище, вспарывая, жаря и холодя его кожу.

– Азариэль, зачем ты здесь? – спросила Лира, опуская руки, и магия потухла в ладонях.

– Спасти вас, – Азариэль убрал меч в ножны. – Зачем же ещё?

Когда ещё одна стая была уничтожена, Алари сделала полукруг и встала спиной к исполинской пирамиде, положив руки на талию, улыбнулась ещё шире, после чего всё же заговорила:

– И что же тебя сюда привело, милый мой? – мягким голосом вопросила девушка.

– Пришёл сказать, что твой план оказался полной лажей, – усмехнулся Азариэль. – Ну и нам сказали, что тебе нужна была помощь.

– Это я уже поняла, – сказала Алари и заглянула в нефритовые глаза Азариэля, смотря чуть ли не в его душу.

Лира подняла руку и указала на пирамиду, которая озарилась крапинами неестественного зловещего света, тихо вымолвив:

– Азариэль.

И тут высший эльф осознал, что у него есть всего несколько секунд. Все его мышцы и реакция отбросили усталость и напряглись до такой степени, словно он готовился бежать марафон с быстрого старта. За доли секунды он сконцентрировал в себе остатки силы, ибо понимал, что такую угрозу никто не сдержит.

– Лира, в тот дом!

Азариэль, крикнув подруге, рванул со всех ног. И сила его бега была такова, что с первого раза он смог закинуть леди Алари. Она в недоумении и в неспособности что-то сделать поддалась и повисла на плече у парня. Бывший рыцарь приметил впереди полуразрушенный дом и понёсся туда. Мышцы ног неистово застонали от перенапряжения, но это того стоило. Он пронёсся через частично разрушенную стенку дома и скинул девушку на лежанку, а сам пригвоздился к полу дома. И через мгновение грянул раскат грома.

Шквал сотни темно-фиолетовых зарядов и огненных шаров, выпущенных со стороны пирамиды из её окон, ударили о землю адским хоралом, подняв её в воздух и разворотив руины. Массы песка и камней от разрушенных зданий были подняты вверх под страшную оглушающую канонаду. Всё что оказалось со всех сторон от пирамиды, было буквально сметено волной боевой магии, выпущенной сектантами.

Писк поселился у Азариэля в ушах, ибо сила магического взрыва была настолько сильной, что у парня заложило уши, но он смог подняться и осмотреться. Вся земля и песок дымились от магического удара. У здания, в котором они спрятались, снесло крышу и стену, обратив их просто в пыль. Местность возле башни напоминала перепаханное взрывами поле. Повсюду валялись разорванные и обугленные останки тех, кто шёл вместе с Алари. Всё превратилось в настоящий пейзаж войны между двумя мирами.

Азариэль зацепил Алари за руку и потянул на себя, мгновенно её поднимая.

– Ты спас меня, – «наивно» удивилась девушка.

– Да, но у нас времени на слова. Готовься к обороне. Здесь мы остались одни, – скоротечно вымолвил бывший рыцарь и перезарядил арбалет.

– Азариэль! – кричит Лира и готовиться спустить с рук шквал магии в сторону приближающегося роя врагов. – Они наступают!

Азариэль посмотрел на расчищенную волной магии песчаную даль и увидел, что Лира права. Со всех сторон к ним стекался с противоестественной синхронностью рой мелких тварей Обливиона.

И начался славный бой. Под плотным и жестоким градом магии, поливавшей их из пирамиды, и ревущими магическими снарядами наступавших культистов эта триада принялась держать оборону, став как единое целое. Азариэль расстреливал наступавшие полчища из арбалета, с каждой минутой меняя болты, которых становится всё меньше и меньше. Каждый его выстрел был точен как никогда. Всякий болт находил свою цель или нужную точку, отправляя любого врага в мир вечных сумерек. И холодная точность Азариэля дополнялась яростным магическим потенциалом Лиры и Алари. Смертоносными заклятиями они испепеляли, вымораживали и рвали на части еретиков и существ с особым рвением и жестокостью. Каждый взмах и магическое слово несли рок для отступников, даря им только мучительную смерть. Лира с особой заботливостью относилась к Азариэлю, ибо каждый раз, когда в его сторону нёсся магический снаряд она реагировала как молния, в одно мгновение, ставя барьер. Алари же прикрывала её, отбрасывая волну за волной.

– Сколько же их!? – кричит Алари, отправляя огненный шторм в лавину когтей и зубов, испепеляя тварей.

– Бьёмся до конца!

– Какого!? – с рук Лиры сорвался дождь ледяных осколков, разорвавший отвратительные тела монстров.

– Нашего или их! – ответил Азариэль и выпустил ещё шесть болтов, и первая волна алчущих погрузилась в тела родичей и песок.

Магический шквал возле них становился всё плотнее, постепенно переходя в ливень нечестивой магии. Песок возле Азариэля, Лиры и Алари стал расплавленным стеклом, но они не отступали. Лира всё так же ставит ментальные щиты, защищая от магии Азариэля, который вместе с Алари отстреливается от вопящих полчищ.

Тот пятачок, на котором триада держит свирепую оборону, озарился от количества магии, ярости и крови. Никто к ним не мог и на несколько метров подойти, не расставшись с жизнью. Казалось, что они просто непобедимы и сами младшие даэдра почувствовали страх, усомнившись в правильности приказов своих повелителей, но рок тоже имеет своё обличие.

Спиной Азариэль ощутил, как что-то нагнетает, как холод и жар одновременно его охватил, Лира попятилась назад, держась за уши от того, что магический гул сковал её уши и мозг. Алари выпустила остатки чародейских сил, чтобы отбросить вал нечисти, и ряды врагов озарились жарким страшным пламенем.

– Вы чего!? – бросилась Алари к соратникам.

Жуткая чёрно-лиловая сфера салютом проревела посреди них, разорвав взрывом саму суть пространства, раскидав союзников. Азариэля тут же волной силы откинуло в сторону, а арбалет разлетелся в дрова, спина сковалась жуткой болью и камзол надорвался. Парня откинуло в остаток угла, но не выключило, и происходящее он сумел увидеть своими глазами. Алари же приложилась головой о камень и налетела на острый осколок кровати, погрузившись боком в кусок дерева.

Из сферы размашисто вышло высокое существо, смахивающее на мера или человека. Его облачение люто и страшно, сделано мастерами Обливиона. Наплечники и нагрудник выкованы из эбонита, полностью скрыв широкие плечи, а мантия, выкрашенная в тёмно-синие цвета, касающаяся земли, сшита из кожи аргониан. Лицо этого колдуна закрывала костяная маска, вырезанная из черепа катжита. На всей броне пляшут десятки завитков золотого колдовского пламени. В правой руке сжата кривая сабля, окутанная тёмно-фиолетовым эфиром, левая рука держит высокий стальной посох, навершие которого стянута тремя переплетающимися змеями цвета индиго.

– Ал-лари! – прокричал альтмер и ринулся к девушке, но вновь его позвонок хрустнул об пол; маг отшвырнул его одним лёгким движением руки.

– Азариэль, – прозвучал сухой, как хруст веток, голос чародея, зашагавшего к нему.

Лира преградила путь чёрному магу, наплечники которого вспыхнули изображением рунического ока. Электрический разряд Лиры был отбит магическим барьером, рассыпавшись салютом искр.

– Лира! – прохрипел Азариэль, пытаясь встать. – Бе-бери Алари.

Лира отчаянно попыталась атаковать, выпустив в него ледяной шип, но он, распавшись на фракталы света, в одно мгновение оказался у неё за спиной. Через секунду Лира почувствовала холод стали и жар чёрной магии, высасывающей из неё жизнь.

Азариэль видел, как холодное лезвие сабли порвало чёрную ткань и торчало из живота девушки и как с клинка на разгорячённую землю капают капельки крови.

– Убью!!! – прорычал Азариэль и поднялся в атаку.

В его жилах забурлил огонь и злоба, которые его мгновенно подняли и заставили идти в бой сквозь ломь в позвонке. Вся боль и усталость прошли и бывший рыцарь, ухватившись за клинок, направился к тому месту, где стояла пронзённая девушка.

– Хах-хах, не пытайся мальчик, аха-хах! – злобно расхохотавшись, мгновенно среагировал и пропал в вихре света.

Лира почувствовала, как её охватила страшная слабость, пробежавшая волной по всему телу, и её колени подломились, тело стало мягким и неустойчивым. Клинок Азариэля со звоном отлетел в сторону, и на руки эльфа упала Лира, по чёрно-пыльным рукавам камзола потекла кровь, и они стали багряно-маранными.

Из её живота медленно текла густая алая кровь, заливая рясу, но Азариэль не собирался ей давать умереть. Он кусками ткани, оказавшиеся у него под рукой, старался остановить кровотечение.

– Ах, – улыбнулась Лира, зажав в руках свиток, отливающий золотом, окроплённый алой кровью. – Сплоховала я. Бе-бери сви-свиток, он оч-очень силь-сильный.

Азариэль сжал крепкими руками место ранения, убрав «золотой» свиток в карман, и попытался держать кровь, несмотря на то, что его жизнь могла оборваться под яростным штормом магии, но на свою жизнь ему стало наплевать.

– Тише-тише, – успакаивает её парень. – С тобой всё будет в порядке.

Внезапно Лира, по чьей щеке пробежала слеза, положила свои нежные руки на ладони парня и нежно, сияя душевным светом из глаз, сквозь хрипоту, заговорила:

– Я рада, что ты сейчас со мной.

Азариэль удивлённо спросил, пытаясь унять бешенный колот сердца:

– Почему?

На что услышал ответ, поставивший его в тотальный, ступор и разжёг в нём ярость ко всем сектантам:

– Потому что смерть лучше всего встречать с теми… – девушка оборвалась на кровавый кашель, окропившие её бледные губы багрянцем, после чего из последних сил вымолвила. – Я думаю, ты сам поймёшь. – Ласково ответила девушка и положила окровавленную руку на щёку парня, чтобы подтянуться и коснуться своими губами его уст, но внезапная боль и кашель пригвоздили её к полу, и она одёрнула ладонь, оставив кровавый след на щеке.

Азариэль оглянулся и увидел, как враг медленно подступается к нему и с предвкушением победы готовиться к кровавому пиру. В душе Азариэля поселилось чувство, ставшее больше, нежели досада или обида. Полыхающая огнём ненависть к еретикам заполнила его душу до края. Он хотел ринуться и перебить тех существ и еретиков, что медленно сжимают кольцо, но не мог оставить девушку.

Неожиданно он услышал рокот над головой, смешавший с рёвом десятков боевых труб, взывавших к атаке. Десятки камней полетели в пирамиду, подавляя магическо-огневые точки из которых вёлся огонь и каждый снаряд крошил породу главного строения, приближая её кончину. Каждое грохающее попадание вызывает трещины и хруст в породе, которые ступали мягким шагом энтропии по всей конструкции и скоро она рухнет.

Азариэль кинул взгляд и увидел, что далеко на барханах расположились имперские камнемёты, начавшие обстрел, щедро засыпая селение снарядами; в сам город, держа красные знамёна и под хоровые имперские кличи, входили солдаты имперского легиона, ведомые волей императора.

Рой врагов разделился с неестественной синхронностью – большая часть бросилась на силы имперского легиона, остальные бросились на Азариэля, и, кажется, он уже не спасётся – алчущих и граммитов слишком много. Неожиданно огненный змей зашипел с руки Алари и вопли с терпким запахом жжёных тел наполнили пространство. Эльфийка, качаясь и держась за окровавленный бок одной рукой, с другой отбивает орду монстров.

– Аз-аз-иэль, – язык Алари стал как пузырь, не способен пошевелиться; девушка из последних сил наложила на себя заклятье и потеряла со знание.

– Легион! – прокричал Азариэль, в надежде, что на него обратят внимание, сам взглянув на наступающих легионеров.

Это зрелище завораживает. Одетые в тяжёлые доспехи имперские солдаты шагают стройными рядами, с каждым шагом приближая победу. Воины императора неумолимо наступают, продвигаясь вглубь города, подавляя и разбивая всякое сопротивление на своём пути. Сокрушающей стеной они шли по полю боя, втаптывая в песок всякую тварь, что попадётся им на пути. Перед их дисциплиной, координацией и силой не устоят даже могущественные твари из Обливиона.

Но сейчас Азариэль видел в них решение другой проблемы, которую поставил выше битвы. Он замахал руками и закричал во всё горло, прося о помощи, и на него обратили внимание.

– Что у вас здесь!? – рядом с ними материализовался имперский маг в лёгкой броне легиона и с капюшоном на пол лица.

– Раненные! – указал Азариэль на два бесчувственных тела, сжимая в ладони чёрную рукоять меча.

– Я помогу им! – поднял светящиеся руки чародей. – Идите.

Азариэль, ошеломлённый от боя сделал шаг в сторону и наткнулся на солдата в изукрашенной тяжёлой броне офицерского типа.

– Я легат Андроник, – прозвучал грубый низкий голос. – Доложите о враге.

– Он повсюду. Твари Обливиона и сектанты.

– Ещё?

– Вы можете помочь им, – Азариэль указал мечом на двух девушек.

– Хорошо, – отмахнулся офицер. – Санитары!

Сейчас всё на что мог надеяться Азариэль это на чудеса имперской полевой медицины, хотя понимал, что шансов теперь мало, но надежда – это всё, что у него осталось.

Азариэль посмотрел на башню и понял, куда недалеко мог уйти чародей и собрался выполнить то, зачем они сюда пришли. Без свитка или знания точной точки телепортации этот колдун ее мог далеко себя перенести. Он сжал клинок ещё сильнее, подавляя в себе ненужные чувства ярости, и направился к ней, ибо самим естеством чувствовал, где искать гнусного врага. Азариэль подошёл к деревянной преграде и почувствовал, словно некто пытается влезть в его голову, но парень отринул всё и отворил скрипучую дверь, войдя вовнутрь башни, с опаской озираясь по сторонам в поисках врага, который себя и не скрывал.

Колдун стоял посреди небольшой комнаты, из которой лестница вела наверх. Повсюду раскиданы ящики, мешки и различный хлам, а посреди этого бардака возвышался чёрный маг.

– Ты изменился, – сухая речь чародея безжизненна. – Азариэль.

– Ты меня помнишь?

– Я один из твоих братьев… маг Ордена, присягнувший на верность Люцию.

– Ты не достоин так себя называть! – рявкнул альтмер. – Ты – предатель!

– Правильно ты боишься, – глубоким безэмоциональным голосом произнёс чародей. – Без магического таланта у тебя нет шансов меня одолеть.

– Посмотрим, – прорычал Азариэль. – И обхватил в две руки клинок.

– Подожди. Я, лейтенант армии Хермеуса Моры, генерал войск Люция, лорд-командир Мефалы и глава Дома знаний, предлагаю тебе сделку. Присоединяйся к нам. Мы…

Азариэлю было всё равно на те дары, которые предлагает чародей. Его сердце преисполнила бездонная ненависть к этому магу, которая имела лишь один способ выхода.

В ответ в сторону чародея полетел стальной нож, прервавший самохвалебную речь еретика, который был одним движением отброшен в стену.

– Как пожелаешь! – закричал маг и взмахнул рукой.

Из его ладони с рёвом вырвался сноп синих магических зарядов, ударивших в то место, где был Азариэль. Парень успел увернуться, пропустив их мимо себя, и пол отсалютовал кусками камня, пустив в мага сноп оставшихся метательных ножей. Чародей поставил специальный барьер, и все ножи с металлическим перезвоном разлетелись в метре от цели.

Бывший рыцарь понимал, что без дара магии ему не выжить, а посему собирался его лишить противника, чтобы уровнять шансы. Азариэль достал свиток и атаковал магией, но не боевой. Свет, яркий как солнце, обвил голову и глаза чародея, который ощутил страшную боль от неистового яркого света.

– Я твоё чучело требухой набью! – неистово кричал маг, взявшись за глаза и дезореинтированно начал ходить из стороны в сторону.

Сию секунду руки Азариэля слетело, произнесённое со свитка, заклятье «Массовое Молчание». И теперь ни бывший рыцарь, ни маг теперь не могли произносить заклятья, чего и добивался парень. Теперь они могли биться на равных, ибо колдун, сведущий в магии был и искусен в обращении с клинком.

Чародей попытался, что-то произнести, но его слова вязли ещё во рту, так и не найдя выход мысли, превращённой в магию. Колдун понял, какое против него применили заклятье и что это предрекает. Чёрный маг взял посох в боевое положение и приготовился им биться до конца, надеясь на собственное мастерство.

Парень, молчаливо прокричав, в ярости атаковал и меч рассёк воздух, опускаясь снова и снова, но маг все удары умело отбил посохом. После этого архисектант описал дугу жутким посохом, но Азариэль успел сделать кувырок назад. Маг нанёс тычковый удар в живот, но Азариэль отбил его, выбив искры, контратаковать, так что полосонул по наплечнику и сорвал его. Чародей пошатнулся и ударил посохом изо всей силы, но Азариэль увернулся, вывернувшись в сторону, и нанёс со всей силы сокрушительный удар по посоху, попросту сломав его. Прекрасное золотистое древко треснуло, а затем лопнуло, отчего посох и навершие разлетелись в разные стороны.

Но мага это не выбило из колеи. Выкинув поломанные куски посоха, в его рук сверкнул короткий меч и рассвирепев, потеряв священное для себя самообладание, атаковал. Азариэль перешел только в оборону, ибо град яростных и не скоординированных ударов обрушился на него. Маг пытался просто его задеть, нанося без техники удары в безумной хаотичности.

Азариэль почувствовал, как самообладание покинуло чародея, и во всей неожиданности просто пнул его ногой в нагрудник. Мага отбросило назад, ударив о стену, и он с лязгом выронил свой клинок. Высший эльф стал стремительно приближаться к колдуну, чтобы с ним покончить, но тот мгновенно встал, занёс руку за пояс и вытащил короткий стальной меч и снова ринулся в атаку, скрестив клинок с парнем.

Бывший рыцарь описал дугу клинком Дунхарта, но тёмный чародей успел уйти из–под удара и своим клинком нанёс рубящее движение. Парень успел поставить блок мечом и боевым ножом, который вытащил из-за пазухи, ударил в нагрудник. Но нож просто ввяз в магическом доспехе, без шанса на то, что его можно было вынуть.

Азариэль понимал, что ещё минута и заклятье спадёт, а поэтому нужно было кардинальное решение битвы, которое пришло неожиданно.

Гнусный чародей замахнулся для удара, но внезапно Азариэль ударил левой рукой в нагрудник колдуну со всей силы, послышался истошный хруст, и броня вмялась до такой степени, что чародей просто упал от боли. В груди колдуна вспыхнула страшная боль. Его дыхание стало прерывистым, а изо рта потекли струйки крови. Азариэль понял, что сломал ему пару рёбер.

Бывший рыцарь положил меч в ножны, и медленной походкой пошёл к архисектанту. Чёрный маг всего лишь пятился назад, пока не упёрся спиной в стену. Через секунду над ним нависло правосудие в виде Азариэля. Оставались последние секунды заклятия, но этого должно было хватить. Азариэль взял колдуна левой рукой за лицевую кость став медленно, нагнетающее сдавливать её, и жертва не могла даже завопить, что и стало для чёрного мага главной пыткой. Кровавый палач завершил правосудие в полнейшем молчании, хотя заклятие уже давно развеялось.

Глава 20. Потерянное предназначение

К юго-западу от Гавадона. У южной берега Реки Бьюлс. Спустя полтора месяца. Вечер.

Вокруг довольно темно, но не до состояния непроницаемого ночного мрака. Восточный ветер постепенно набирает силу, подкидывая в воздух листья и мелкий мусор, и становился всё более прохладным, словно грядёт буря, игриво подхватывая седые локоны молодого альтмера. Само пространство вокруг становилось всё более холодным и готовилось примерить саван ночи. Небеса постепенно наливались уже не тяжёлым свинцом, а чёрным углём, говоря о том, что они готовы громом и молнией возвестить о приходе грозы. Всё вокруг говорило о том, что намечается сильный ливень, который собирается залить весь северо-запад Тамриэля.

Азариэль, накинув объёмный кожаный плащ, сидит на поваленном дереве у приятно потрескивающего костерка, который горит красным пламенем, постепенно пожирая всё новые и новые веточки, обращая их в чёрные угли. Вокруг него, кроме зелёных лесных деревьев и личного лежака, никого и ничего не было. Парень уединился, оставив основной лагерь. В его руках зажат небольшой клочок потрепанной бумаги, уже жёлтый, старый, ветхий и заляпанный. Альтмер уже и не помнит, зачем и почему, что побудило его сохранить этот курочек бумаги. Чуткий нос поймал приятный, но призрачный аромат, уста же обозначили его сущность:

– Роза.

На маленьком клочке бумаги виднеются выцветшие черты и линии, складывающиеся в буквы на тамриэлеке. Альтмер обратил опечаленный взгляд в листок, четырёхлетней давности, который ему некогда дала Лира, будучи при распаде Ордена, в тот день когда произошёл злополучный Капитулярий. Эльф смотрит внимательно и читает с открытым сердцем то, что она написала:

«Дорогой Азариэль, надеюсь, ты это прочтёшь. Я хочу извиниться за то, что тогда сделала, за тот поцелуй». – На мгновение эльф выстроил в памяти тот момент, вспомнил её мягкие губы и злобу, которую вызвал её поступок. – «Надеюсь, ты меня очень простишь за то. Прошу тебя понять, я тебя очень сильно люблю. … Я вижу тебя каждый день, и моё сердце разрывается от этого. … Каждый раз, когда ты проходишь мимо меня, моё сердце замирает. Я пишу тебе в надежде, что мы когда-нибудь будем вместе, а поэтому прошу понять, почему я на стороне Люция. Я не разделяю его идеалов, кроме свободы отношений в Ордене и если ты попросил бы, я бы его оставила, если бы мы только вместе ушли… Каждый день я думаю о том, когда мы встретимся снова … Я понимаю, ты не поймёшь меня, но прошу лишь прощения, если я тебя за что-то когда-то обидела. Счастья».

Азариэль пробежал взглядом по тексту, даже не пытаясь прочитать места, стёртые временем. Он бросил записку в пляшущее пламя, и огонь сожрал бумагу, сначала обуглив её, а затем превратив в пепел. Бывший рыцарь палкой перемешал объятые пламенем веточки и красноватые угольки и в небеса устремились сверкающие искорки. Азариэль оторвался и через плечо посмотрел на остальной лагерь, в котором царил небольшой шум, и торжествовала подготовка к очередному бою с сектантами.

– Ох, Лира, – тяжко прошептал альтмер, чувствуя странное ощущение, неведомое доселе эмоция, на грани между чувством долга и стыдом за то, что он не смог уберечь девушку.

Сейчас она в руках лучших медиков-заклинателей Империи, её жизнь в надёжных руках, но от этого легче не становится. Оркрест на эти дни стал для неё домом, маги проявят недюжинную заботу, по воле денег Азариэля, но это не предаёт альтмеру счастья или спокойствия, наоборот, с каждым днём тревога всё сильнее распаляется по душе.

– Почему мне так плохо? – срывается надрывистый шёпот в надежде получить ответы, но никого нет, чтобы их дать.

«Кто она для меня?» – спросил Азариэль у себя. «Подруга? Та, которая его спасла несколько раз? Сестра по Ордену, которого нет? Или кто-то больше?» Парень осознал, что она для него всё это вместе и долгие дни, проведённые с человеком, внушают ему предопределённость пути рядом с этой девушкой. Беспокойство за её здравие перемежается с тревогой за будущее Лиры.

– Может мне действительно с ней остаться? – мысли о Лире нашли выход в целой фразе, заставив альтмера подумать о том, чем он займётся дальше и что Тамриэль слишком холоден и жесток, дни в нём суровы, чтобы долго идти по нему в одиночку.

Хруст веток и шорох листьев отвлёк Азариэля от размышлений о Лире, и он взглянул на гостя. Через лесок пробирается девушка, чей доспех цвета тёмной ивы весьма интересен для здешних мест. Веточки ломаются подошвой высоких сапог, увенчанных широким серебристым наколенником. Бёдра и нижнюю часть торса укрыл набедренник крепкой кожи, под который уходят пластины мифриловой стали, защищающей торс. Плечи покрыты большими объёмными наплечниками, из-под которых снисходят тонкие рукава.

– О чём рассуждаешь?

В голосе Азариэль узнал Гэ’эль и через пару секунд, когда вечерний мрак отступил, он смог разглядеть прекрасное лицо. Так парень разглядел и значительно удлинившиеся волосы альтмерки.

– Да так, о своём, – буркнул Азариэль.

– Понятно, – Гэ’эль приблизилась к костру и села рядом с Азариэлем на поваленное дерево.

– Как там в лагере?

– Ничего особенного, – уставилась Гэ’эль в пламень костра, – все готовятся к битве. Даже тот человек… как там его… Рох, Рихад…

– Рихард, – помог Азариэль.

– Да, именно он.

– И что он опять затеял?

– Ведёт себя как взведённый и даже наорал на вашего мага. Благо есть Клинки, которые умеряют его человеческий пыл.

– Что ж, думаю, он волнуется. Последняя битва с последним культом как-никак, да и я ему… мозг вправил полтора месяца назад.

Губы Азариэля украсила кроткая улыбка. Он с превеликой радостью осознавал, что это их последняя битва за будущее Тамриэля и сегодня ночью она с победоносным торжеством закончится. Но тут же улыбка омрачилась речью Гэ’эль:

– Всё бы хорошо, но человеческий император не допустит о том, чтобы об этом кто-то узнал. Имперское правительство уже занялось тщательной чисткой концов.

– Да, откуда ты знаешь? – огрубел Азариэль.

– Клинок в лагере рассказал, чтобы мы не обольщались насчёт себя.

– Ну, будет же что-нибудь?

– Да, если какой-то осадок и оставался, то местные власти и имперский чиновники с офицерами легиона называли это не иначе как «славный план императора по скреплению земель Тамриэля». Поверь, через три поколения о нас всё забудут… если будут те, кому забывать.

Но Азариэля не волновало, как назовут их битвы, ему было просто плевать на славу. Его сейчас до нестерпимого зуда в сердце мучили только два вопроса: что сейчас с Лирой и как имперский легион справился с монастырём почитателей Намиры и Периайта под Танетом.

– Что о нас скажут, Гэ’эль?

– Мне всё равно, Азариэль. Мне нет дела, что обо мне скажут ваши имперские историки, если хоть пару строчек мне будет посвящено в архивах моей родины.

– Ох, эльфийская гордость, – Азариэль потянулся к мешку с вещами и вытащил оттуда маленькую пузатую фляжку, обтянутой сине-выцветшей тканью.

– Как будто ты не эльф, – Гэ’эль неодобрительно взглянула на Азариэля, который приложился к маленькому горлышку и отпил. – Пойми, наша гордость – достояние народа высших эльфов, не дающая нам раствориться в массе других… диких племён.

– Прости, если не подтвердил твоих расовых надежд. Гэ’эль, меня воспитывали не эльфы, и рос я без родителя.

– Извини, – девушка уловила стойкий ядрёный запах крепкого алкоголя, который и без приятия «заветного снадобья» слегка пьянит.

– Гэ’эль, я так и не могу понять. Зачем?

– Что «зачем»?

– Тогда в Цитадели. Ты же меня спасла, пожертвовав собой. Я был практически мёртв и шёл навстречу смерти, но ты… ты могла умереть от такой сильной магии.

Гэ’эль положила пальцы на ладонь Азариэля, и парень ощутил теплоту кожи эльфийки. Она продолжила, и забрала из руки альтмера флягу с крепким напитком, и сама припала к алкоголю.

– Кхе-кхе! – ощутив страшное жжение в груди и подумав, что её горло объял огонь, откашлялась девушка. – Что это за пойло!?

– Угольное вино, – забрал флягу Азариэль. – Крепкое немного.

– Это страшное пойло! – сплюнула эльфийка, сморщив милое лицо.

– Да ладно тебе.

– Держи, закуси, – Гэ’эль протянула парню шоколадную конфету, и Азариэль раскусил её, ощутив на языке приятный вкус шоколада и апельсина; по душе, пробежала приятная волна теплоты, в сознании возникли образы прошлого, как отец кормил его конфетами, как затем Люсия делала для него угощение и теперь Гэ’эль даёт ему сладость на губы, которую он готов смаковать вечно.

– С-спасибо, – с лёгкой улыбкой и покоем на душе молвит эльф. – Как?

– Я с недавнего времени ношу их с собой. Они мне тоже нравятся.

– Гэ’эль, – Азариэль положил ладонь на руку девушки, чувствуя тепло эльфийского тела и тягу родственной души. – Ради этих конфет… ради тебя, я хоть в Обливион.

– Понимаю. Как за Лирой там? – улыбнулась в ответ девушка и тут же поняла, что её вопрос был не уместен.

Азариэль снова впал в раздумья, только без прежней угрюмости, пока вкус шоколада на языке. В его пальцах снова зажата палка и он ей помешал угольки, злобно прошептав:

– Чёртов Аль’Ка–Атран.

– Азариэль, то, что случилось в Эльсвейре не твоя вина. Тебе не следует себя винить.

В памяти бывшего рыцаря вспыхнули образы того чёрного дня, отталкивающие радость от конфет, когда они пошли на злосчастный штурм Аль’Ка–Атрана. Именно так называли сектанты своё жалкое капище, как потом было узнано из допросов. В памяти Азариэля вечно теперь будет зиждиться образ окутанной огнём прекрасной пирамиды, и как она потом ушла в утробу пустыни. Катапульты имперского легиона так плотно держали пирамиду под обстрелом, что ни её стены, ни фундамент, ни выдержали, и она со страшным рокотом и каменным хрустом подломилась под собой и ушла под пески, забрав с собой сектантов и еретиков. В память врезалось и собственное безумие, как он после смерти главного чародея он без памяти и сознания стал резать оставшихся еретиков и сектантов, остановившись только в тот момент, когда Готфрид остановил его крепким кулаком в лицо. Он помнит и момент расставания его и Лиры, обуянной темью поступи смерти. Радости или даже намёка на отраду из-за падения очередного культа нет, ибо с того дня Азариэль помнит только лишь песок, пропитанный кровью и опаленный инфернальным огнём.

– Азариэль, ты как?

– Слишком много, Гэ’эль, накопилось, – тяжело дыша ответил Азариэль. – Да и Лира…

– О, Акатош, ты всё о том человеке помышляешь? Она же просто – человек, инструмент богов, и не более того.

– Она мне больше, чем просто знакомая, – сказал парень, про себя более сурово продолжил. – «Боги… где они были, когда Орден пал? Когда Лиру едва не убили… едва ли бы они позволили этому случится… если бы были. Стенндар, где твоё милосердие? Талос, где твоя защита и сила? Акатош, где твоё правосудие? Этого нет… боги мертвы».

– Да-да, сестра по Ордену, – нервно сказала девушка, сложив руки на груди, и продолжила более спокойно. – Азариэль, но Ордена-то уже нет.

– Ты права. Мне нужно просто успокоиться. В Ордене учили, что тревога и тщетные беспокойства – ключ сил тьмы от души.

– А что с Рафаэлем? – перевела тему Гэ’эль.

– Он решил остаться в вместе со своей подругой-наёмницей, пока та не выздоровеет. Что ж, добро ему на это, – грудь Азариэля сдавило от нарастающей тревоге, и он решил перейти к иным темам. – Что там с нашими?

– Ничего особенного. Пока просто собираются к обсуждению планов на будущее сражение.

Секунду помедлив, альтмер загадочно спросил?

– Вот за что мы сражаемся, Гэ’эль?

– То есть?

– Столько крови в нашем «славном походе». Культы падают один за другим, врагов и угроз для Тамриэля всё меньше и меньше, но во имя чего?

– Тебе нужно предназначение, Азариэль?

– Да, без него никак. Месть?

– Я думаю, что дела мести вами уже давно оставлены. Вы взяли больше, чем требовалось и даже больше, чем требует альтмерская гордость. Ваше… наше предназначение в том, чтобы следовать зову древнего долга, заложенного в нас предками и высшими силами. Мы – порождения света и всякая тьма вызывает у нас смущение. Можно сказать, мы – продолжатели дела вашего Ордена, его последний подарок и вызов тьме, которую проповедует человек Люций. Если ты спрашиваешь в чём наше предназначение, то я считают в том, чтобы Тамриэль встретил рассвет без страха, что он станет последним.

– Хорошие слова, – улыбнулся Азариэль.

Внезапно от его собственных размышлений парня отвлёк хруст листвы и шелест зелёной травы. Азариэль обернулся, схватившись за рукоятку своего меча, но увидел лишь высокого широкоплечего светловолосого человека в кирасе из стражников Вэйреста – плотная кожаная кираса, с высокими сапогами и без наплечников, открывающих синюю ткань плотной короткорукавной фуфайки, из-под которой выступают высокие полупалые перчатки, закрывшую руку до локтей.

– Это я, – прозвучал столь знакомый голос.

– Ты что-то хотел, Готфрид? – механически холодно спросил Азариэль.

– Хватит тебе тут сидеть, пошли лучше в лагерь. К тому же, скоро вернуться разведчики легиона. Надо будет послушать, что они расскажут.

– Хорошо, – с тяжестью произнёс Азариэль и, оперившись на клинок, с кряхтением поднялся. – Гэ’эль ты идёшь с нами?

Эльфийка направила руку на костёр и ладонь выдала поток холода; тут же раздалось шипение и огонь в костре поубавился, а затем и вовсе потух и остались только ледяные угольки.

– Идёмте.

Азариэль потянул плащ и сбросил его, засунув в сумку с вещами. На бывшем рыцаре всё так же качается чёрный кожаный камзол, опускавшийся ему до колен, только в него парень вшил несколько металлических элементов, образующих лёгкую нагрудную пластину. Теперь это хоть как-то напоминало лёгкий доспех.

За пять минут лёгкой прогулки через леса южного Хай-Рока Азариэль дошёл до того лагеря, где расположилась ставка сил Тамриэля. Он максимально прост и приспособлен только для командирского состава, ибо основные ударные силы должны были ждать к востоку и северу от того места, где должна была состояться последняя битва за контроль над Тамриэлем. Лагерь разбит прямо посреди леса и представлял собой несколько простых лежанок с нехитрыми маленькими палатками, составленными вечно бдящими патрулями и большой алой командирской палаткой в центре. Азариэлю на секунду показалось, что он где-то видел подобное устройство лагеря и вспомнил, что он полностью составлен по имперским лекалам, которые практически никогда не менялись.

Азариэль, пройдя через нехитрые баррикады, вошёл в лагерь и увидел его быт воочию. В небольших палатках расположились солдаты имперского легиона, которые составляли свиту рыцаря-протектора Империи. По лагерю бродит небольшой патруль, смотревший за дисциплиной. На вертеле готовилось мясо кабана, от которого исходил приятный запах, заполнивший весь лагерь, а где-то в сторонке расположилась полевая кузница за которой работал квартирмейстер, разнося перестукивание молота о наковальню на всю округу.

Бывший рыцарь огляделся и вновь убедился, что лагерь командиров коалиции находится в глубокой лесной чащобе и еретикам Люция сюда не добраться.

– Нам сюда, – указав на большую, раскинувшуюся посреди лагеря красную палатку, сказал Готфрид.

И Азариэль покорно направился к той самой палатке вместе со своим другом и эльфикой.

– Стоять. – Прозвучал грубый голос. – Кто вы?

Бывший рыцарь увидел перед собой двух охранников, что стоят у входа перед палаткой. И каждый из них был далеко не прост, как банальный солдат легиона. Прекрасная выправка, примерная осанка, бесстрастие в глазах суровых лиц, и искусно выполненное оружие, представленное катанами, с превосходными акавирскими доспехами.

– Пропустите, это я его позвал, – послышался изнутри палатки знакомый голос чародея погибшего Ордена.

– Мы подчиняемся только Агенту, – последовал холодный ответ стражников–Клинков.

– Пусть проходят, – из палатки ответил офицер Клинков.

– Проходите, – без еденной эмоции вымолвил стражник и отступил на шаг.

Азариэль зашёл вовнутрь командирской палатки. Там он увидел стоящий посреди квадратный стол с раскинувшейся картой на нём и свечами, которые, слегка потрескивая, освещали разрисованный пергамент. Воздух наполнился приятным запахом благовоний, которые разжигали офицеры легиона у себя в покоях и возле стола собрались все те, кто собирался повести своих бойцов сегодня в тяжёлый бой. В самом конце стола, на неброском деревянном стуле расположился имперец со смуглой кожей, карими глазами и короткой стрижкой. Азариэль запомнил его, как рыцаря-протектора имперских сил, что оказались в распоряжении Рихарда.

По правую руку от него стоял старик в тяжёлых доспехах имперского легиона северного типа. Высшему эльфу его зрелые черты лица, борода и длинные седые волосы показались знакомыми. Азариэлю взгляд этого мужчины показался… удивлённым.

По левую руку от офицера имперских войск стоял высокий нордлинг с чёрными волосами и зелёными глазами, холодно-суровым лицом. Азариэль увидел, как нам нём идеально лежат доспехи Клинков, словно влитые и нодати, перекинутое за спину, только предаёт стати человеку.

Рядом с ним расположились командиры стражи из Моурнота и Вэйреста, в роскошной стальное броне, которых удалось привлечь документами Совета Старейшин. И эти двое командиров вели за собой отряды городской стражи и ополчение, собранное наспех. Со стороны странного старика в имперских доспехах расположился брат-капитан ордена свечи, из Сентинела, укутанный в плащ из ткани, скрывший его одежду. Ну, а ближе всего к выходу оказался Айк’Аран, который стоял со стороны, противоположной офицеру имперского легиона.

И как только Азариэль переступил порог палатки, сию же секунду на него метнулись настороженные оценивающие взгляды. Рыцарь-протектор его одарил взглядом полным снисхождения, агент Клинков сверлил его взором полным недоверия и подозрений. Остальные же отнеслись более-менее нейтрально.

– Проходи, я тебя давно жду, – с облегчением сказал чародей и указал бывшему рыцарю на свободное место, где он может встать.

– Мне бы хотелось знать, а где ваш Рихард? Он смеет игнорировать разработку плана по наступлению? – надменно спросил рыцарь-протектор.

– Он передал все полномочия по присутствию мне, – ответил маг.

– Понятно.

– Ну а теперь, когда закончились прения, давайте начинать составления плана. – Грубо, но в тоже время без излишней эмоциональности неожиданно кинул Агент. – Что докладывает разведка?

– Численность противника больше двух тысяч бойцов, – хриплым голосом начал старик. – К ним успели примкнуть отряды носителей чумы и отчаяния с юга.

– Они выжили? – удивляясь, Азариэль прервал рассказ. – Имперский легион же должен был их уничтожить.

– Прошу никого не прерывать, – охолонил Азариэля Агент. – Да, кто-то выжил, но это не страшно. Продолжайте.

– Оплот противника представляет исполинский бастион. Вне крепости есть лишь небольшой старый разрушенный монастырский комплекс, выполняющий роль передового редута. Стены сделаны из обычного камня. За стенами расположен огромный храм-зиикурат, который выполняет роль административного центра секты.

– Что с командованием и бойцами?

– Всем руководит чемпион культа, имеющий титул Барон Войны. Под его началом находятся восемь Рыцарей Битвы, которые руководят всей сектой, поделённой на восемь орденов. Вот примерно и всё нехитрое управление.

– Известно что-нибудь про укрепления? – ввязался брат–капитан ордена Свечи.

– Стены примерно в пол высоты у имперского города, но заметно толще. Они сделаны из камня и созданы для того, чтобы в них разместился гарнизон.

– Слабые места у крепости есть? – задал вопрос рыцарь-протектор.

– Да. Там, где стоит разрушенный монастырский комплекс, есть несколько пещер, связанные с канализацией крепости. Через эту сеть можно спокойно попасть вовнутрь.

– Каково соотношение сторон? – вопросил стражник из Вэйреста.

– Со стороны противника: тысяча воинов, среди которых двести – это тяжёлая пехота, четыреста лёгкая, а остальное – сектанты; семьсот лучников и арбалетчиков и триста сектантов из–под Танета и командирский состав.

– А с нашей стороны: десять Клинков, тридцать рыцарей из ордена Свечи, сотня бойцов имперского Легиона, три катапульты, пятьдесят четыре городских стражника, больше сотни ополченцев и командирский состав, – констатирует холодно Агент.

– Это получается больше чем три к одному, – невесело сказал глава стражи Моурнота.

– Нам придётся постараться, чтобы победить в этой битве, – таким же тоном поддержал глава стражи Вэйреста. – Как-никак сражаемся за нашу родину. Избавим же её от проклятых даэдропоклонников. Я, надеюсь.

– Не падать духом, – встав со своего стула, воспрянул офицер легиона. – Мы сражаемся за императора и Империю, а значит, мы не можем проиграть.

– Это напыщенная самоуверенность или у вас есть конкретный план? – с толикой недовольства спросил агент Клинков.

– Мы отправим ударный отряд на зачистку храмового комплекса. Этот отряд проникнет в цитадель и откроет ворота. С помощью катапульт мы сможем разрушить часть стены и послать туда ещё часть силы, тем самым разделив их гарнизон на две части.

– Но их силы всё равно будут превышать наши в три раза, – заявил Клинок.

– Мы не собираемся их побеждать, попросту всех убить. Наша цель это командир врага, а затем его подчинённые. Если они падут, то оборона, лишившись верховного командования, будет сломлена. И в этом деле, я думаю, нам помогут Клинки.

Агент тайной службы осмотрелся по сторонам, словно ища посторонних слушателей, и холодно без эмоций вымолвил:

– Именем императора, я попрошу всех выйти из палатки, кроме вас, господа офицеры.

Азариэль беспрекословно подчинился приказу слуги императора и вышел из палатки. На улице свежо и хорошо. Лёгкий ветерок бил в лицо, знаменуя о том, что постепенно приближается неистовая буря, которая всё зальёт, но в этом ветерке витал лёгкий запах приближающейся осени. И в действительности, лето постепенно подходило к концу, что знаменовалось колким похолоданием в последнее время.

– Азариэль, – прозвучало воззвание, оборвавшее предчувствия парня о временах года. – Пойдём, поговорим. – С волнением произнёс чародей и повёл парня вместе с Гэ’эль за собой.

Они встали в десятке метров от главной палатки, выбрав место, чтобы их никто не услышал.

– С Рихардом что-то не так, – озабоченно бросил Айк’Аран. – Я чувствую это в его ауре.

– Что случилось? – спокойно спросил Азариэль. – Что ты там обнаружил?

– И не только он один, – вступила в диалог Гэ’эль. – Что-то странное и тёмное клубится вокруг него.

– Будто его дух наполнила кровожадность и безумие, умащённое ложными обещаниями, – поддержал девушку Айк’Аран. – И однажды я его застал за тем, как он читал молитву… «тёмной материи».

– Становится всё интереснее, – усмехнулся Азариэль. – Ты хочешь сказать, что он…

– Да, – ответила девушка. – Похоже, он нашёл себе объект поклонение и это не восемь богов Империи.

– Тогда он «пал»? Как он сражается против даэдра, если сам им служит?

– Мне бы тоже этого хотелось знать, – мрачно промолвил маг, но холодный голос Клинка заставил его оборваться:

– Можете вернуться! – Крикнул вышедший из палатки Клинок.

Маг всего лишь пожал плечами, слегка исказил гримасу в недовольстве и направился обратно на совет, и Азариэль с Гэ’эль последовал за ним.

В палатке было всё также, как и раньше. Также трещали свечи, и свои ароматы источали благовония. Только рыцарь-протектор легиона был несколько подавлен, словно его лишили всех званий. Также у стола собрались все те, кто был ранее.

– Что ж, вот конечный план наступления, – бесстрастно начал Агент. – Брат-капитан поведёт своих рыцарей на штурм монастырского комплекса. Вы Азариэль к ним присоединитесь. Вашей задачей становится проникновение за пределы крепости и обеспечение нам прохода. Взяв контроль над вратами, вы подаёте сигнал нам. Я посылаю своих Клинков через главные ворота. Объединившись с этим отрядом, вашей задачей становится проникновение в центральный храм и ликвидация командного состава. А через двадцать минут объявляю наступление и силы стражников, с ополчением, начинают наступление со стороны главного входа. С противоположной стороны должен начаться обстрел стены. Этим займётся всё ещё рыцарь-протектор. Нашей задачей становится максимально отвлечь силы противника от центрального храма, чтобы сводному штурмовому отряду удалось ликвидировать командиров. Надеюсь пока всё понятно?

– Так точно! – последовал ответ командиров стражи.

– Да, понятно, – ответили маг, Азариэль и Готфрид.

– Без сомнений, – с толикой подавленности сказал Рыцарь–протектор.

А старик всего лишь кивнул.

– Вот и отлично. А теперь можете разойтись и подготовиться к битве. Операцию начинаем через полтора часа. – Холодно кинул Клинок и поспешил выйти из палатки, одёрнув за плечо Азариэля.

Альтмер последовал за грузным воином, который отвёл его на пару метров от палатки. Несмотря на суровость, лицо Клинка отражает подавленную тревогу.

– Мне вчера удалось побеседовать с главой вашей группы – Рихардом. Я был весьма удивлён, что его светлость доверила ему свой «Указ».

– Почему? – удивился Азариэль.

– Мой медальон, зачарованный на распознавание даэдрических чар сильно накалился и у меня есть подозрение, что ваш лидер служит не тем силам, – Клинок вытащил из кисета на бедре небольшую круглую рубиновую пластинку с чеканкой акавирского дракона вместе со свитком. – Многие забывают о нашем предназначении, никто не знал о мисси вашего Ордена. Бери, я даю её тебе на будущее. Если вдруг, враг вернётся, расколи её, и Клинки помогут тебе, свиток же используй, если будет что сказать нам, – Азариэль взял рубиновую печать, ступая за Клинком, который ему сказал. – А теперь пойдём, тебя нужно оснастить.

Глава 21. Конец похода

Спустя три часа. У залива Иллиак.

Всю округу застлал холодный ледяной занавес дождя, ибо небеса облили Тамриэль срезами, когда началась последняя миссия по очищению мира от нечестивых культов врага. С юго-запада дует морозный порывистый ветер, заставляющий дрожать кроны деревьев в безумной пляске, но на берегу залива Иллиак нет ни лесочка, а посему слышен только печальный вой погоды.

Под покровом ночи к берегу подходил небольшой отряд рыцарей ордена Свечи, и каждый «брат» облачён в прекрасного вида стальную броню, укутанную в плащи тёмно-зелёной чёрной кожи, дабы слиться с местностью и стать призраками смерти. Среди них выделяются две фигуры, не вписывающиеся в общий рыцарский антураж – альтмер и нордлинг, приставленных к пятнадцати воинам, выдернутым полмесяца назад из Сентинела по воле Клинка.

– Азариэль, – во время лёгкой перебежки вопросил Готфрид. – Что мыслишь, мы сегодня окончим наш поход?

Альтмер сжал губы.

– Не знаю. Мне сейчас главное выполнить задачу.

– Какая годная на тебе бронь. Кто тебе такую выдал?

Парень осмотрел себя. Панцирь, покрывавший грудь и спину был сделана из сияющего мифрила и изрисован магическими символами. Пластинчатый наплечник, скованный из скайримской стали удобно ложился на плечо. Правое плечо оказалось без защиты. Кольчужная кираса исходила из-под панциря, мифриловой блестящей чешуёй покрывала торс парня и крепилась ремнями на спине.

– Клинок-глава, – шепотом ответил Азариэль, вспомнив, что у него по карманам рассовано ещё множество интересных вещей, от самодельных взрывчатых механизмов, до магических свитков и зелий;

– Чего у тебя только нет. Кстати, бабах-механизм тоже сварганил?

– Да. Вымогал два дня у имперского лекаря огненную соль, уголь, а их квартирмейстера… позаимствовал несколько деталей.

– Тише! – шепотливо «прикрикнул» командир рыцарей, с отличительным символом геральдического значка Сентинела на груди. – Если бы вы знали, какая история у этих мест.

Но бывшего рыцаря мало интересовала история. Сейчас он старался концентрировать все мысли на задаче. Под проливным дождём и диким ветром ударная группа редко лесистую местность, в тени невысоких деревьев и кустиков, медленно выходя к берегам реки Бьюлс, чтобы нанести первый удар по последнему оплоту ереси Люция.

Брат–капитан довёл группу до конца лесистой местности, оставив позади редкие деревья на фоне высоких исполинов – гор Драконьего Хребта, где открывался прекрасный вид на зелёный берег красивого залива, укутавшегося в саван дождя. Но посреди этого торжества гармонии на небольшом широком холме возвышается тот самый комплекс монастырей, которые необходимо было штурмовать.

Три монастыря и одна часовня образовали единое строение. Они построены на холме прямо возле воды как старые призраки минувших эпох раздоров и воин, которые несколько столетий не стихали в Тамриэле. И все три монастыря явно пестрили одним архитектурным стилем, который канул во тьму. Пески времён бурей прошлись по этому комплексу, снеся с него и крыши, и значительную часть стен, оставив от него лишь безликие руины, в которых кишат еретики, ведя свою жалкую жизнь.

Азариэль всмотрелся на планировку, чтобы просчитать варианты нападения. Эти четыре разных строения образовали квадрат. Первый монастырь смотрел на юго-запад и именно в нём вырезаны главные ворота, точнее то, что от них осталось. Второй и третий храмовые постройки расположились перпендикулярно первому, а сам квадрат замыкала двухэтажная часовня, возвышавшая над одноэтажными монастырскими зданиями. Согласно старым местным преданиям в первом монастыре жили монахи Талоса, во втором расположился культ Мары, в третьем волочили скромную жизнь поклонники Стенндара, а в часовне свою вечную службу несли монахи самого Акатоша.

Отряд медленно, под покровом ночи и плащей, выдвинулся к монастырскому комплексу. Азариэль ощущал лёгкое напряжение, гнетущее волнение, присущее каждому перед тяжёлым решающим боем. Азариэль видел всё более чётко силуэты разрушенных строений, которых накрыл ливень, покрыв плотным саваном разрушенные строения, руины былого времени, вечно несущие мрачный дозор у реки. Крыша и стены сохранилась только у часовни. От монастырей остались только плитка на полу, небольшие куски и остатки стен, а также небольшие балки, возле которых они возводились, уподобившиеся рёбрам скелета.

Отряд остановился на пологе небольшого холма, у самого подножья монастырей. Командующий показал на фигуру, укутанную в рясу, у разлома меж серо-зелёных стен и отдал тихий приказ:

– Цель на двенадцать.

– Так точно, – отозвалось из тьмы и арбалет рыцаря дрогнул, культист ту же секунду обмяк и рухнул на землю; шум от устранения пропал за воем ветра шорохом дождя.

– Азарий, – в полголоса начал командир группы, повернувшись к отряду, и его лицо скрыла ночь. – Возьмёшь с собой Азариэля и ещё семь рыцарей. Будете пробиваться с южной стороны. Я направлю атаку всех остальных с запада.

– Так точно, – ответил рыцарь и моментально определил, кто с ним пойдёт.

В ладонях Азариэля удобно поместился арбалет, выданный ему рыцарями. Он простенький, но надёжный и его силы хватит, чтобы сразить проклятого врага.

– Все готовы?

– Так точно, господин.

Азариэль со всеми хлынул в пролом на южном угле, как яд в рану и оказался в небольшом коридоре, сжатым стенами. Отряд двинулся дальше и полутишину нарушил только глухой стук арбалетов и враги устилали путь отряду. Азариэль и рыцари атаковали из дождевой пелены и покрова темноты, чем обескуражили охрану, которая здесь расположилась, обливая их дождём из болтов. Угол за углом, поворот за поворотом – врагов становится всё меньше, а ореол покоя не нарушен. Еретики даже писка не успели издать, как рыцари прострелили им горла из своих арбалетов. Азариэль прыгнул в небольшую комнатку и сжал спусковую пластину. Арбалет колыхнулся, и болт пробил рясу и грудь спящему сектанту; то же самое сделали и рыцари, очистив комнату.

– Спокойной ночи, – кто-то отпустил циничную иронию, при очередном убийстве.

На своём пути рыцари оставляют лишь кровавый след из трупов, что секундами раньше были спящими, под навесными кусками ткани и досок, сектантами и патрульными, что не смогли вовремя услышать или увидеть подползающую смерть. Через четыре минуты Азариэль уже достиг бокового входа в часовню, который был завален горами хлама.

Азарий попытался оценить характер и масштабы завала и понял, что единственный проход – это главный вход, а достигнуть его можно было, только пройдя через внутренний двор, что кишел молящимися культистами. Глава группы отдал приказ занять позиции среди разрушенных стен монастыря для наступления на двор и все тут же во мраке разбрелись по строению.

Азариэль прильнул к осколку мокрой каменной стены, на которой рос самый обычный мох и обратил своё внимание вовнутрь двора. За последние минуты наступления он успел полностью промокнуть и замёрзнуть, но казалось, что сектанты не чувствовали жуткого мороза и ледяной влаги, что плотно накрыла это проклятое место.

Бывший рыцарь смотрел на пребывавших в ночном бдении еретиков. Они собрались во внутреннем дворе у большого потрескивающего костра, который развели на месте старого прудика. Над ними безумно трепыхается и безумно рвётся в сторону бешенного дуновений ветра полотно кожи, которое повесели, чтобы не быть залитыми дождём. Сектанты сидят у костра, образовав плотный круг, и ветер доносит звуки монотонно произносимой молитвы, суть которой услышать невозможно.

– Сколько их там? – спросил один из рыцарей, припав к стене.

Азариэль выглянул из пролома во внутренний двор, увидев, что у стены где они прячутся разбит был некогда палисадник.

– Дваадцать-тридцать, – обратно припав к стене дал ответ парень.

– Кому же они там молятся? – нервничает другой рыцарь.

Азариэль снова выглянул.

– Намира… Периайт, похоже тут собрались почитатели этих даэдра, – ответил альтмер и потянулся к одному из трупов под ногами.

Бывший рыцарь перевернул лежащего с собой мёртвого сектанта на спину, чтобы осмотреть его. Азариэль сильно удивился тому, что тело сектанта укрыто кожаными доспехами под балахоном и от него не смердит, как от чумных слуг Периайта. На мокром нагруднике Азариэль разглядел символ Малаката – красивая двухлезвийная секира. Азариэль посчитал насмешкой судьбы – те, кто служит проклятой войне и нечестивой доблести отдали службу и бдение почитателям каннибализма и болезней, а сами улеглись отдыхать, за что и поплатились.

– Вперёд воины Свечи! Сокрушите еретиков! – яростно воззвал к атаке Азарий, сорвав сжатую улыбку с губ Азариэля.

Рыцари ордена обрушили залп из арбалетов, накрыв стальным дождём ничего не подозревающих культистов. Азариэль за несколько секунд взвёл арбалет и выстрелил в сектантов и ринулся в атаку, зная, кого необходимо ликвидировать в таком культе. Он не обратил внимания, что второй залп, пролетев со свистом, его чуть не убил и болты пролетели в сантиметрах от него.

На бегу Азариэль услышал звон ржавых клинков врага, их голодный рык и молитвенные завывания, обращённые к чёрным богам. Вот прозвучал булькающим хриплым голосом приказ, и стая сектантов, облачённых в бесцветные рясы, умолкнув, молча, без единого звука, ринулась волной на перешедших в атаку служителей ордена сентинельского престола.

Как только враг приготовился покончить с сентинельцами, им в спину пришёлся ещё один выстрел по приказу командира всего отряда. Болты завязли в рясах и чумных бубонах сектантов и с нечестивой стойкостью еретики встретили рыцарей свечи. Засада цели не достигла – удалось уничтожить не более десяти культистов из тридцати

– Убейте иерарха! – прокричал Азариэль, понимая, что архиеретик есть ключ к обороне в этом комплексе. – Оставьте его гвардию!

Несомненно, сейчас они встретились не просто с рядовыми почитателями культа, но с самыми умелыми и наиболее «одарёнными» дарами великого врага, еретиками.

Высокая фигура, в чёрной рясе, утянутой тройным орарем болотного цвета, в самом центре еретической гвардии подняла посох, смахивающий на засохшую палку, и невнятно отдала приказ, указав на альтмера.

Азариэль рассёк грудь первому сектанту и на него дыхнула страшная вонь гниющего тела, но враг не умер. Бывший рыцарь знал, что так просто не прорвёшься к архиеретику, а посему применил магию. Бумага свитков в одно мгновение стала скопленной энергией, и левая рука озарилась ревущим пламенем. Огонь был столь яркий и жаркий, что культисты в страхе и со жмуренными глазами отступили, пятясь назад и расступаясь, давай Азариэлю пробиться к главе.

Архисектант резко направил посох на парня, прорычав булькающим, словно у него в глотке вода, голосом заклятье и конец посоха вспыхнул буро–зелёным. С конца древка сорвалась липкая, смердящаяи разъедающая жидкость, плотной струёй направленная в грудь Азариэля. Но парень ловким кувырком в сторону ушёл от струи, и она клейкой лужей легла на брусчатку, и сию секунду старый камень зашипел и стал испаряться паром, как будто его проедает концентрированная кислота.

Вокруг завязался вихрь битвы, и рыцари ордена Свечи скрестили клинки с чумными сектантами, преисполненными страшным рвением забрать жизни во имя Намиры и Периайта. Звуки яростной битвы заполнили внутренний двор, и примечательней всего было наблюдать за тем, как воин без дома и сословия вступил в яростный и смертельный бой с чемпионом чумы и отвращений.

Азариэль нанёс левый верхний рубящий удар, но клинок лишь с музыкальным звоном рассёк воздух и прошёл в сантиметрах от балахона, увернувшегося сектанта. Но парень не остановился и тут же совершил выпад, на что культист резко ответил тычковым ударом посоха по корпусу. Мифрил выдержал атаку и удар не причинил даже боли, однако сектант отпрыгнул назад и с разворота замахнулся посохом, целясь Азариэлю в голову. Альтмер мгновенно нагнулся, и оружие пролетело в миллиметре от его седых волос, в то время как раздался сухой голос сектанта:

– Умри!

Посох продолжил своё движение по инерции, чем и воспользовался ахисектант. Он за доли секунд приложил ещё силу, игриво развернулся, словно безумно приплясывая, и сокрушающий удар направил в ноги. Древко посоха попало парню чуть выше щиколотки, и жгучей болью отозвалась вся нога. Магическая энтропия проникла через толстую кожу сапога и волной прошлась по мягким тканям бывшего рыцаря, вызывая ни с чем несравнимую агонию мышц. Ноги Азариэля от нахлынувшей волны слабости и боли не устоял и рухнул на каменную плитку.

Торжествующий культист не растерялся и за секунду приготовился нанести добивающий удар. Он занёс проклятый посох для удара плашмя, словно это не кусок дерева зачарованного тёмной магией, а мощный боевой молот. И усмехнувшись, архисектант со всей силы рванул посох вниз, неистово желая добить парня. Азариэль предвидел это, и когда посох рванул вниз, его встретила металлическая ладонь, сжавшая дерево до сухого хруста.

Еретик потянул его назад, но магическая палка даже не шелохнулось. Культист опешил, ибо боль, вызванная магией чумы и болезней, должна была просто разорвать эту руку от ломи, но архисектант не знал, что магию даэдра невозможно распространить по нержавеющему металлу.

Тем временем Азариэль резко встал и, удерживая посох, одним молниеносным сокрушительным ударом клинка разрубил его пополам. Магический кусок дерева обратился в гнилую труху и рассыпался по мокрой брусчатке с глухим стуком.

Но еретик не собирался так легко сдаваться. Он занёс руку заспину и из ножен, спрятанных в кучах, прогнивших и склеившихся от гноя лоскутах ткани балахона, и в руках появилась огромная сабля, покрытая слоем рыжей ржавчины.

Мощный и сокрушительный, но неумелый удар был пропущен Азариэлем, и сабля разбила старую каменную плитку. Ещё и удар и альтмер осознал, что сектант мало упражнялся с клинком. Под этот выпад Азариэль подставил одного из еретиков Периайта и ржавое лезвие рассекло ему плечо, но архиеретика не волнует смерть соратника. Архисектант снова нанёс рубящий удар, но в ответ раздался лишь звон камня, на которое упало лезвие клинка. Еретик попытался ещё раз атаковать увернувшегося парня и для этого занёс огромный меч над головой, что и оказалось ошибкой. Широкая сабля была довольно тяжела для главы культа и только затормаживала все его движения. Вознеся клинок над головой, его движения зависли на пару секунд, но и этого противнику хватило.

Азариэль молнией подскочил к еретику и левой рукой зажал рукоять сабли культиста, всей силой передавив и пальцы врагу, остановив ещё даже не начавшиеся движение оружия, выдавив из руки нечестивца хруст костей. Еретик поспешил взвыть от боли переломанных пальцев, но его голос был оборван.

Правой рукой Азариэль направил свой клинок прямо в брюхо еретику, удерживая меч под наклоном. Сверкающее лезвие меча вышло через спину между лопатками, неся на себе густую тёмно–багровую кровь почитателя отвращения и чумы.

Бывший рыцарь выдернул меч и снова его направил в грудь, острие прорвалось через твёрдую плоть, через кость и пронзило чёрное сердце еретика. Тело тут же потеряло жизненную силы и, попятившись назад, сектант упал на полированный камень, распластавшись и залив плитку гнилой кровью. Меч снова поднялся в ожидании вражеского клинка.

Азариэль оглянулся и увидел, что гвардия противника подавлена. Местность вокруг него завалили три десятка смрадных тел, и рыцари Свечи вновь стоят с мечами наперевес и ждут, пока им отдадут приказ.

– Брат-командир Тассад, – обратился Готфрид к главе рыцарей. – Что теперь?

– Ладно, идём дальше.

Пока все шли к часовне, парень посмотрел на поле битвы. Вокруг валялись лишь искромсанные тела сектантов, и среди груды тел не попалось не одного мёртвого рыцаря ордена Свечи. Азариэль безрадостно улыбнулся тому, что никого смерть не унесла и у них всё ещё сохраняется преимущество.

Бывший рыцарь подбежал к воротам часовни и присоединился к остальной группе. Рыцари ордена Свечи стояли и думали, как можно открыть запертые ворота, но Азариэль долго не разбирался с этой проблемой, ибо вход в часовню являлся ничем иным, как проеденными временем старыми деревянными воротами, которые практически стали дровами для топки.

В руках Азариэля показался ещё один свиток и бумажная суть растаяла, уступая место сокрытому в нём огню. Пара взмахов руками и с ладони сорвался плотный шар огня, и страшный пламень рванул к воротам, высекая после себя след из искр в воздухе. Прикосновение огненного шара и ворот ознаменовал взрыв, и доски разлетелись на салют щепок.

– Это быстрее, чем их ломать, – холодно произнёс Азариэль – И эффективней.

Рыцари переглянулись между собой. Их взгляды были переполнены самыми различными эмоциями, которые только возможны: от глубокого и неописуемого удивления до вскользь промелькнувшему глубоко душевному недоверию, но никто не стал оспаривать метод, которым была устранена преграда.

– Заходим! – Приказал брат-командир и вошёл внутрь часовни.

Азариэль был среди первых, кто вошёл вовнутрь. Держа свой арбалет наготове, он смотрел через примитивный прицел, тщательно всматриваясь в каждый уголок и ища возможной угрозы.

«Тут, наверное, было прекрасно» – сказал себе Азариэль, рассматривая образы часовни, ставшие обликом разрушения и запустения. Подобных маленьких часовен пруд пруди в Сиродиле у незначительных городков и деревень, но тут царит бардак. Она небольшая размерами, даже тесная для пятнадцати рыцарей. Скамьи всюду перевёрнуты, опрокинуты или даже сломлены, нигде нет нормальной и прямостоящей скамейки. В самом конце стоит потрепанная временем кафедра, у которой когда-то проповедовал настоятель Акатоша, теперь же это призрачное напоминание святости сия места.

– А, – Азариэль дотронулся до лица, когда у глаза упала капля. Он посмотрел вверх, и на него взглянуло пасмурное небо через множество дыр и пробоин над сводами часовни. Вся крыша покрыта разломами.

– Холодно, – грузно проговорил Готфрид, зайдя в часовню.

Прямо за кафедрой располагался огромный, массивный, выплавленный из железа, покрывшийся ржавчиной и лишайником люк. Он закрывал ту дыру, которая вела в сеть пещер, способных привести отряд в цитадель. Брат-командир подошёл к люку и кинул на него оценивающий взгляд, после чего хотел отдать приказ, чтобы его отодвинули, как на плечо рыцаря легла тяжелая левая рука Азариэля.

– Нужно подготовиться, прежде чем начать спуск, – спокойно потребовал бывший рыцарь.

– Здесь я решаю, что делать, – недовольно возразил глава группы. – На каком основании вы меня просите дать отдых и подготовку?

– Кто знает, что нас ожидает в пещерах. Там могут оказаться и твари похуже разъярённых сектантов. Да и чемпион почитателей Намиры и Периайта не был уничтожен.

– А время?

Азариэль достал из кармана специальные песочные часы. Их дал ему лично Айк’Аран. На них были специальные отметины, показывающие каждые десять минут. Песочные часы были рассчитаны на час. Бывший рыцарь их приподнял на уровень лица брат-капитана и тихо начал говорить:

– У нас есть пять минут в запасе. Со временем всё в порядке.

– Хорошо, – в полголоса вымолвил рыцарь и тут же на повышенных тонах обратился к остальным. – Даю вам три минуты, чтобы подготовить своё снаряжение и проверить амуницию. Ох, лучше сделайте это сейчас, чем потом будете молить богов о помиловании там внизу.

Рыцари Свечи разбрелись по всей часовне и стали готовиться к спуску. Кто-то ещё раз проверил оружие, кто-то подтянул доспехи, а кто-то сел и тихо стал твердить молитву Аэдра о защите. Все делали, то, что считали нужным, чтобы не сгинуть в пещерах и канализационных стоках.

Азариэль отошёл в сторону и занял место в углу рядом с кафедрой. Он открыл кисет и в его ладони промелькнули два маленьких стеклянных флакона. В первом плескалась багровая густая жидкость, а во втором тёмно–синяя, но изливающаяся светом от странной лазури вода.

– Что это? – вопросил подошедший Готфрид.

– Зелья.

– Да видать. Я спрашиваю – что это за зелья?

– Наш маг сказал, что первое повышает жизнеспособность, а второе поможет собрать и увеличить магическую силу, что усилит мощность заклятий.

– Я понимаю, зачем первое, но куда второе собрался применять? Ты же не обладаешь даром магии?

В ответ парень лишь открыл второй кисет, висевший на поясе, и продемонстрировал весь сноп чародейских свитков, таивших в себе искусства боевой магии.

Готфрид слегка усмехнулся и оглядел помещение, пребывавшее в густом мраке, посмотрев в единственное окно, в котором мелькали капли ливневого дождя.

– Странное место выбрали сектанты для организации своей крепости.

– Далеко не странное, а самое верное, – поучительно начал Азариэль. – В совокупности с расположением других культов, это становится ловушкой для трона Империи.

– Почему? – удивлённо вопросил подошедший Азарий. – Разве легион или иные силы не защитят Сиродил?

– Основная часть легионов расквартирована в провинциях Империи и в самом центре остался довольно маленький контингент, оставшийся чисто для поддержания порядка. А расположение культов блокировало бы или замедлило продвижение имперских сил. Секта в Эльсвейре отрезала бы путь легионам из Валенвуда и силы из самой родины катжитов. Культы под Чейденхолом и Бравилом создавались для того, чтобы отрезать Морровинд и Чернотопье. Еретики под Танетом предназначались для противодействия наступлению из Хамерфелла. А этот кровавый культ нужен для того, чтобы предотвратить натиск подкреплений из Хай Рока.

– А Скайрим? – внезапно вставил своё слово Готфрид.

– Под Брумой был один культ в зарождающемся виде, как и под Чейденхолом. Если он бы получил развитие и прибавку в живой силе, то у него может и хватило сил для того, чтобы хоть на немного задержать помощь из Скайрима.

– А в чём смысл? Зачем вся эта система? – вкрадчиво вопросил Азарий.

– Скажем так, их целью был центр Сиродила – Имперский город. Пока силы культов удерживала бы внешние силы Империи, ударная группа попыталась бы захватить город и уничтожить династию Септимов. И тогда рубинной амулет остался без носителя, а чем это чревато, знают все. – Пояснил Азариэль, намеренно скрыв рассказ про Люция.

Бывший рыцарь совсем не хотел рассказывать про архипредателя, получившему благословение от всех Даэдра сразу и по своим способностям, в несколько раз усиленными тёмными силами, превосходил возможности имперского легиона. Он не стал пугать рыцарей Свечи, что есть воитель Даэдра, способный перерезать их всех без особых трудностей.

– Рыцари, приготовиться! – скомандовал брат-командир и встал возле люка.

Когда все пятнадцать бойцов собрались у точки спуска командир группы отдал приказ о проникновении. Два крупных воина, сквозь собственные кряхтения, применив всю свою силу, подняли этот люк и положили его на пол. И как только люк коснулся пола, под железом послышался звук хлюпанья и писк раздавленных насекомых.

Тессад поднёс факел к месту, где раньше был люк и рассеял тьму. На свет проступила винтовая лестница из камня, уходящая в самые недра.

– Похоже, между крепостью противника и этой часовней есть проход, – констатировал командир группы и вступил во мрак.

– Только вот кто его сделал? – спросил один из рыцарей.

«Похоже, Люций долго готовился ко дню своего триумфа. Как же прекрасно, что он никогда не состоится», – таковы мысли единственного альтмера в отряде.

Азариэль оказался среди первых, кто ступил на лестницу. Спускаясь, он провёл ладонью по каменным стенам. Через кожу перчаток его нервные рецепторы уловили шероховатость и даже то, что камень местами изъеден временем и близостью к морю. И всё то время, пока он спускался, парень замечал, что чем глубже, то тем сильнее становиться вонь гнилья и сам воздух становится гуще. На стенах становится всё больше и больше странных и необычных растений. Мох приобретал гротескные и ужасающие формы, медленно источая гной. Плесень и грибок стали просто огромными, выделяя в воздух клубы едкого смрада, отчего дышать, становилось практически невозможно, ибо лёгкие даже не хотели втягивать этот воздух, а желудок спешил избавиться от всего употреблённого. Но каждый рыцарь ордена вспомнил, что служит трону Синтенела, а посему, несмотря на те все ужасы, которые им предстояло испытать, они должны идти вперёд несмотря, ни на что.

Отряд спустился на самый низ, достигнув предела спуска, и в один прыжок от лестницы Азариэль оказался по щиколотку в жуткой и смердящей, донельзя густой, напоминавшей болотную жижу, жидкости. Бывший рыцарь почувствовал, как его сапоги при каждом движении буквально вязнуть в зеленоватой клейкой массе, больше похожей на гной.

Оказавшись в канализации, Азариэль сразу осмотрелся и увидел картину, заставившую биться его сердце быстрее, а в руках ещё сильнее сжать арбалет. По своему типажу коллектор был похож на то, что являлось канализационными системами Имперского Города. Такие же отёсанные каменные стены и высокие потолки. Такая же прямоугольная форма построения канализации. Всё как в Имперском Городе, только более проще устроено. Но стены были покрыты махровым ковром из странного сгнившего мха и огромной плесени, в которых игриво копошились, издавая противный и мерзкий писк, сотни самых различных насекомых. Этих тварей было столько много, что складывалось впечатление, что этот ковёр, в большинстве мест накрывший стены, был живой и прибывал в постоянном движении.

Азариэль сдержал приступ омерзения и продолжил разглядывать стены и потолок, отмеченные «благословением» даэдра.

Также сквозь стены то и прорываются растения, сильно отличавшиеся от тех, что росли на землях Тамриэля. Это тёмные, словно поражённые смертельной энтропией, похожие на папоротники листья, почковавшиеся в самых различных местах стен. С потолка свисают странные мясистые лианы, больше напоминавшие вытянутый почерневший кишечник, развешанный подобно гирляндам. И с потолка постоянно капает бурая тёмно–зелёная вода, очень схожая с мокротой горняка.

Азариэль кинул взгляд дальше в тоннель. Проход предполагает длинный, уходивший вперёд коридор, без каких-либо зигзагов и поворотов. И на протяжении всего длинного коридора были расставлены горящие канделябры и жаровни, полностью освещавшие канализацию, предоставив на вид всё разнообразие флоры и фауны.

Но, ни это сильнее всего поразило Азариэля. Весь этот коридор был заполнен существами, что раньше были людьми и эльфами. Теперь же они совсем иные, чем были раньше. У каждого существа проглядывается серая, цвета мертвечины, кожа, изъеденная гнойными язвами из которых сочился зелёный ихор, но поимо этого на теле каждого монстра «пестрят» царапины, ставшие чёрными отметинами в которых весело и игриво копошились трупные черви. Некоторые части тел больных раздулись под напором плоти, поддавшейся плоти мутации и покрылись странными огромными наростами, словно их поразила бубонная чума из самого Обливиона.

Лицо каждого существа выражало глубокое отчаяние и нестерпимую боль, но их глаза показывали, что тела и души теперь служат тёмным принцам, став бусинами расцветки бездны. Пасть каждой твари черна как распахнутый зольник печи.

– Именем Акатоша, что это? – Азариэль ощутил испуг в словах Азария.

– Это корпрус в сочетании с чёрной магией Даэдра, – легко ответил высший эльф. – Они совсем не страшные, если рядом с ними не появляться.

Как только прозвучали первые слова толпы поражённых тяжёлой болезнью, исказившей и тела, и души, стали постепенно ковылять в сторону рыцарей Свечи. Твари подходили медленно, издавая странное кряхтения и кажется, будто они безопасны, но их мотивы были понятны.

– И что нам делать? – с дрожью в голосе, точно взмолившись, кинул вопрос один из рыцарей.

– Нам остаётся делать то, чему меня учили мои наставники в Ордене. Нам остаётся только сражаться! – вдохновенно крикнул альтмер и мгновенно развернулся в сторону существ.

Арбалет в руках Азариэля задрожал и свистящий болт угодил в глаз одному из ползучих существ, уложив его на месте. Его примеру последовали и остальные бойцы, открыв залповый огонь, стараясь скосить первые ряды проклятых тварей, но едва ли болты причинили существенный вред объятым проклятой чумой существам. Они вязли в пропитанной гноем плоти и чумных бубонах, не причиняя вреда.

В тот момент, когда рыцари атаковали, стаи многих насекомых сорвались со своих мест и взмыли в воздух, образовав целую тучу живой плоти и хитина. Как только насекомых стало достаточно, они подобно единому организму ударили по рыцарям и тысячи мелких тварей попытались попасть под доспехи воинов, желая забраться под тёплую кожу и смаковать плоть и кровь неприятеля.

Азариэль перекинул арбалет за спину и с клинком наперевес ринулся в отчаянный бой. Своим сверкающим клинком он сразу проткнул насквозь заражённую тварь в области сердца, но едва ли проклятый это почувствовал. Он продолжил махать когтистыми руками, в надежде задеть парня по лицу. Бывший рыцарь краем глаза заметил, как его обступают другие проклятые, и выдернул меч, а на месте раны обильно потекла чёрная смердящая жидкость.

– Сволочи! – выругался Азариэль и перешёл к действу.

Парень, вынув клинок, направил его в голову заражённой твари. И как только лезвие коснулось черепа существа, проломило кость и разрезало протухший мозг, нечестивая сила покинула больного и его тело обмякло. Азариэль одёрнул меч и отступил из круга, в который его попытались взять пронзённые корпрусом существа.

Обстановка оказалось поганой. Сорок практически неуязвимых кусков гноящегося мяса пытаются их порвать на части. Насекомые забиваются под доспехи и лезут прямо в рот, оттого приходится отмахиваться клинком.

Внезапно на парня кинулась ещё одна тварь. Её удар Азариэль успел блокировать, отрезав руку существу и пройдясь лезвием по спине. Клинок разрезал спину больного, местами лопая гнойные бубоны. Через рану обильно потекла густая, практически чёрная кровь, но это его не убило. Существо в один момент развернулось лицом к Азариэлю и вновь атаковало. На этот раз парень сделал два шага назад и нанёс колющий удар в лицо. Блистающий лазурью меч вышел через затылок больного, пронзив также и огромный горб. Заражённый корпрусом человек упал на спину, распластав конечности.

Бывший рыцарь продолжил битву, ни взирая на остальных, продолжив разить нечестивых тварей, а у рыцарей тем временем дела были не лучше. Нескольких воинов ордена Свечи забили когтистыми лапами, просто разорвав им лицевую кость на части. Ещё нескольких сумели повалить в смердящую под ногами жижу и там вскрыть доспехи, вместе с телом, а ещё одного убили насекомые. Они нашли оголившееся место кожи и залезли под неё. Мерзкие насекомые набили бедолагу, словно он обычный мешок. После чего тысячи мелких убийц устремились прочь из его тела, летя в самых различных направлениях, и бедного рыцаря разорвало в клочья.

– Сколько наших пало!? – отбивая выпад лапы кривым ятаганом, спросил брат-командир.

– Семь! – ответил Азарий.

Лучше всех держался Готфрид. Его северный двуручный топор оказался просто превосходен в такой ситуации. Лезвие его секиры украшал северный орнамент, одновременно ставший и символом зачарования, наложенного на это оружия. При каждом ударе секирой раны проклятых существ начинали обугливаться, а кожа превращалась в сажу. Его топор летает, как взведённый, отражая в чёрных зеницах тварей огненный путь оружия, несущий смерть. Могучий и яростный норд размахнулся и провёл удар широкой дугой по ногам существ и твари как подкошенные колосья. Готфрид нанёс тычковый удар древком в живот наступающего рычащего существа, отчего оно покачнулось и отступило, и резким движением приголубил лезвием больного, попросту разбив ему череп одним ударом.

– Готфрид! – предупредил Азариэль друга, когда проклятые стали заходить к нему с тыла.

Норд в ответ отдал лёгкий кивок и в мановении ока развернулся, заводя с собой топор. От быстрого удара, проклятого он ушёл в сторону и мощным ударом секиры отделил голову от остального тела существа.

Сделав шаг назад, он столкнулся спиной с Азариэлем, которых теснили всё сильнее волнами проклятой мерзости.

– Плохи дела! – сквозь безумное стрекотание крыльев насекомых, вои больных и звуки боя, крикнул Готфрид.

Отмахнувшись от организованной атаки насекомых, Азариэль сделал отскок вправо, и схватил левой рукой больного за лицо. Через несколько секунд передняя часть головы больного лопнула, как перезревший фрукт, а кожаный рукав испачкался в ихоре и прогнившей крови.

– Уводи всех к лестнице! – сквозь звуки битвы прокричал высший эльф.

– Что?! – исказив лицо в гримасе непонимания, криком спросил нордлинг.

– Выполняй, что я сказал!

Готфрид так и не услышал ответа, но поспешил исполнить указания Азариэля, ибо знал, что их исполнение наверняка единственный способ выжить. Высокий норд, размахивая секирой, прорвался через чумные толпы и доложил брат-командиру об словах своего друга:

– Нам надобно отступить! – Готфрид «приласкал» очередного проклятого секирой.

– Что?! – удивился Тессад, размахивая мечом и пытаясь разрезать плотную кожу монстров. – Куда!?

– Под лестницу! Бегом!

– Зачем?! – брат-командир легко отбился от когтистой лапы и отрубил её вышел локтя, дав Готфриду секирой разбить череп врага.

– Бегом! – одёрнул нордлинг редгарда и сам побежал в укрытие.

Лестница была настолько узкая, что один рыцарь мог спокойно сдерживать толпу, а посему орда проклятых и больных существ и тучи насекомых, что роились в воздухе, обратили внимание на единственного стоявшего высшего эльфа.

Азариэль не чувствовал усталости, ибо некая магическая аура в нём самым быстрым способом восстанавливала весь утерянный запас сил. «Может броня так помогает?» – смекнул Азариэль. Его постепенно обступало около тридцати выживших монстров. На теле многих были видны свежие порезы и ссадины, черной кровью рассекавшие серую больную плоть каждого больного. Тучи самых разных насекомых окутали парня, пытаясь залезть ему в каждую щёлочку или трещину в броне. Азариэль лишь отмахивал их от своего лица и головы.

Из кисета показался необычный золотой свиток, от которого так и сочились массивы скрытой разрушительной энергии, способной нести лишь рок и разрушения. Это оказался свет божий, сокрытый в бумаге и твари учуяли его. Каждый проклятый не в силах смотреть на неестественное сияние, которое реальнее самого сотворённого мира, будто это частичка небесного обиталища. Проклятые, под собственный скулёж отступили, а волна насекомых в страхе отхлынула назад.

«Спасибо, тебе Лира» – мысленно поблагодарил Азариэль девушку и развернул золото, превратившееся в нечто большее и светлое, чем магия. Раздались слова, снявшие печати с божественной воли:

–Латта йе аниамманис ракувар сей!

После того, как губы парня сомкнулись, нестерпимо яркий, как солнце и горячий, как пламя Магнуса, свет заполнил коридор. Это сияние, подобно священному огню, вычистило всякую скверну, просто выжигая всё то, что ему попадалось на пути. Все неестественные растения обуглились и обратились в пепел, проклятые твари взвыли от дикой и нестерпимой боли, и их плоть стала пузыриться, обращаясь в уголь, а сотни тысяч насекомых просто испарились в очищающем свете. Густая, грязная, клейкая и мутная под ногами Азариэля забурлила и стала пениться, становясь чистым паром. Сам камень стал плавиться, превращаясь в стекольную поверхность и всё закончилось в один момент.

Раздался оглушительный и мощный взрыв, ослепительности не уступающий солнцу и Азариэль зажмурился, чтобы не лишиться зрения. Всё, что было в дистанции двадцати метров, обратилось и развеялось пеплом. Трупы рыцарей и существ, ещё живые проклятые: всё стало прахом, а остальное, что не попало под испепеляющую волну, просто откинуло, как тряпичную куклу, порвав на части.

После того, как эффект заклятия спал, Азариэль пал на колени. Он чувствовал себя изнеможённым, будто из него выжили все соки. Его душа преисполнилась пустоты и апатии. Вокруг парня витал чёрный пепел, словно хлопья чёрного снега, медленно ложась на его броню. Рыцари и Готфрид, с опаской осматриваясь, вышли из укрытия и, увидев сидящего на коленях парня, поспешили помочь ему.

– Вы посмотрите! Что же тут творилось, что ничего не осталось! Здесь словно драконье пламя прошлось! – восторженно и удивлённо кричал один из рыцарей.

Но высший эльф не слышал этого. Его пустой взгляд направился в одну точку. Парень безжизненными глазами смотрел в оплавленную стену.

– С тобой всё в порядке? – Осторожно подёргивая за плечо, вопросил Готфрид.

И тут Азариэль в единый миг вышел из ступора. Вся безжизненность была сменена на некоторое ощущение потусторонней силы, переполнившей его секундами назад.

– Такая мощь, – шёпотом сорвалось с губ высшего эльфа.

– Что?

– Пойдёмте, – поднимаясь с колен, сказал Азариэль. – У нас мало времени.

И оставшиеся восемь бойцов продолжили путь по почерневшему от сажи коридору, который просто переполнился запахом гари. Рыцари и Готфрид с удивлением смотрели на оплавленные и чёрные как эбонит стены. На образованные в углах горы пепла. Никто не мог осознать, что такое неистовое могущество может храниться в одном заклинании.

Но внезапно удивление сменилось на разочарование. Воины шли несколько минут, постепенно уходя от разорённой огнём местности. Оставшиеся воины бегом преодолели очищенный от врага тоннель, повернув за угол, но там их ожидала сущность рока и погибели.

– Воу, – удивился Азариэль, подняв меч.

– Все святые, – взмолился Готфрид, сжимая крепче секиру. – Помилуйте нас.

Им путь преградил огромный, два с половиной метра ростом, гротескный воин, от одного вида которого Азариэль вздрагивает и взывает к остаткам мужества. Истлевшая кожа воителя чумы и презрения была светло-зелёно-мертвенного цвета. В своих распухших от болезней и мутаций руках он держал огромный железный и довольно простой молот, покрывшийся странным грибком и плесенью, напоминавшие острые шипы. Из небольших борозд на молоте источался практически тёмно–зелёный едкий гной, больше напоминавший концентрированную кислоту. Его доспехи ещё ужасней, если их так можно было назвать. На месте где должен быть горжет, в самом его верху сквозь элемент брони пробивался мясистый двойной подбородок, на котором росла щетина в виде лишайника. Железный панцирь, сиродильской работы, покрывавший торс этого воителя сильно деформировался на боках, местами даже фонтаном мясных опухолей пробивался сквозь броню. В нижней части живота доспех просто разнесло и подобно свадебному платью – органы этого существа свисали юбкой, практически касаясь смрадной густой жидкости под ногами. Стальные поножи на правой ноге ещё в порядке, только изрядно заржавели, но вот левую ногу растарабанило от опухолей настолько, что элементы доспехавросли в плоть, слившись в единой чумной фантасмагории. Левая рука этого рыцаря чумы и презрения была закована в огромную латную перчатку, доходившей до локтя. Пальцы были похожи на острые и прямые когти, способные с одного удара насквозь пронзить огра. Голову этого воина покрывал обычный покрывшийся коррозией шлем–барбют, с острым наконечником на самой вершине.

– Что это? – спросил Азарий, дрожа от отвращения к этому существу.

– Вежливей говорить «кто это?», – булькающим, словно у него литр мокроты в горле, и скрипучим голосом размеренно произнёс чемпион Намиры и Периайта и при каждом слове подбородки этого воина сотрясались как водная гладь.

– Так кто ты!? – с вызовом в голосе вопросил брат–командир, подавляя всё наростающее желание бросить оружие из-за вспыхнувшей жалости к существу.

– Я Ульхарит Чёрный Гной. – Также размеренно и противно говорило существо, некогда бывшее рыцарем Ордена. – Я полковник войск Периайта, «Мерзкая длань» госпожи Намиры, первый вождь Баркуна Ржавой Хватки и равный владыка Дома отвращения и болезней.

– Ты закончил перечислять свои титулы? – Яростно оборвал говорившего воина чумы брат–командир.

Тем временем Азариэль прислонился к уху Готфрида, оперившись на его плечо, и практически не слышимо стал шептать:

– Ты как?

– Я… я… не знаю. Мне охота бросить свой топор. Уж больно жалостливо мне его.

– Как только я начну, вы бегите к выходу. Меня не ждать.

И после того как альтмер дал указания своему другу и передал ему арбалет, он вышел вперёд, явно демонстрируя то, что желает говорить с главой проклятого культа.

– Ох, – по–старчески болезненно начал чумной солдат. – Кто это у нас тут? Азариэль благословеннопроклятый. – Смакуя, произнёс культист.

– О, обо мне уже рассказывал Баркун? – с удивлённой интонации спросил высший эльф.

– Ты не представляешь сколько.

– Так эта падла всё-таки выжила?

В ярких болотных глазах Ульхарита вспыхнул болезненный огонь радости:

– Он – один из даэдра и мечом его не победить.

– Я так не могу! – раздался вопль одного из рыцарей и его клинок улетел в стену и со всплеском приземлился в воду. – Жалость и отвращение!

Тут же рыцарь получил хук с правой от капитана и умолк.

– Может, ты нам что-нибудь хочешь предложить? – перевёл н себя внимание Азариэль, давя всякое желание бросить оружие. – Да, каковой будет твоя цена нашего предательства? – играючи спросил Азариэль и стал медленно идти, явно желая описать круг.

Чумной солдат подсознательно последовал примеру альтмера и тоже грузно зашагал, отходя от насиженного места, и помпезно обещая, что ждёт присягнувшись на верность Люцию:

– Ох, естественно вы все будете щедро одарены благословениями тех сил, которыми станете служить. Желающие удовольствий, смогут утолить свою ненасытную похоть в бесконечных спариваниях и пирах. Те, кто возжелают знаний, смогут удовлетворить эту жажду в тех библиотеках, которые предоставят наши повелители.

– Ты расскажи, что ждёт меня?

– Ах ты, амбициозный проказник, – с некоторой частицей удовольствия кинул Ульхарит. – Возможно, ты получишь расположение того «Дома», которому дашь свою вечную присягу. Ты получишь такое же могущество, как и я. – Бровадно закончил фразу чемпион своего культа и опомнился.

Ульхарит, следуя повадку Азариэля, оказался спиной к стене и сильно удалился от того места, где он стоял, тем самым открыл дорогу к выходу. Альтмер занёс ладонь в кисет и приготовился резко выпрямить руку.

– И стать таким же гниющим куском навоза?! – прокричал Азариэль и резко вытянул руку, пустив в ход магический свиток.

Огненная стрела за несколько секунд преодолела расстояние и ударила прямо по глазам Ульхарита, отчего рыцарь чумы и мерзостей покачнулся и отступил на два шага, зажав глаза латной перчаткой.

Рыцари и Готфрид тут же сорвались с места и, выжимая из себя все возможные силы, рванули к массивной двери. Они понимали, что смогут открыть её только вместе, а это значит, что Азариэлю некоторое время придётся удерживать «Полковника Периайта». И вот могучий нордлинг приложился к ржавой двери и стал её тянуть изо всех сил.

Тем временем Азариэль обнажил меч Верховного Магистра, который вновь покрылся сверкающей лазурью и перешёл в наступление. Противник высится над альтмером на полметра и сильнее в несколько раз, а также просто переполненный тёмными благословениями даэдрических принцев, отчего становился смертельно опасным.

Высший эльф подбежал и с одного удара погрузил клинок в живот повелителя культа, но это не нанесло вреда. Ульхарит лишь дал оплеуху правой рукой парню, отчего тот вынул меч и попятился назад. Азариэль почувствовал, как потусторонней и болезненный огонь побежал по его щеке, но собравшись, он снова перешёл в атаку.

«Брось оружие… это бесполезно… сжалься… сжалься» – раздался странный глас в голове Азариэля и пальцы едва самовольно отступили от рукояти.

– А-а-а! – рыком Азариэль отогнал шёпот и бросился в битву.

Чемпион чумы и самопрезрения описал дугу смертоносной когтистой перчаткой, пытаясь оцарапать парня, но Азариэль отступил на шаг назад и пронзил снизу налету своим мечом локоть врага. Парень не остановился, он стал прокучивать меч, вороша гнилые кости локтя, а когда понял, что монстр не чувствует боли, вынул лезвие, запятнанное чёрной кровью.

Ульхарит попытался его расплющить своим молотом, но парень ушёл от удара в бок и нанёс рубящий удар по противнику. Меч лишь звонко рассёк воздух, с металлическим скрёжетом прошёлся по шлему, не оставив даже царапины на нём и лишь слегка оцарапал мясистый подбородок. Не кровь, а чёрная маслянистая жидкость проступила на царапине противника, о чемпион Периайта и Намиры лишь утёр ранение ладонью.

– Ох, – булькающе произнёс разбухший воин и перешёл в атаку.

«Помилуй и будь жалостлив к моему дитя» – услышал в голове Азариэль шёпот и его рука ослабла, а в душе родилось желание бросить битву.

Ульхарит нанёс горизонтальный удар, от которого Азариэль еле уклонился, отвлекаясь на потусторонний шёпот, нагнувшись, и ржавый молот прошёл в сантиметрах от головы парня. В этот же момент, разогнувшись, одним широким взмахом альтмер отсёк чемпиону культа свисавшие органы и отскочив вправо, нанёс колющий удар в бок противника.

Пока гротескный воин держался рукой за живот, потирая место отрубленных конечностей. Меч вошёл в левый Ульхарита и парень начал давить на него со всей силы и погрузил клинок практически до гарды. Но путь оружия был вязким, словно «Мерзкая длань» Намиры состоит не из плоти, а из странного вещества, через которое оружие с трудом проходит.

В эту же секунду Азариэль мельком метнул взгляд на выход. Ржавая массивная дверь была широко отворена, а рыцари и Готфрид несколькими секундами ранее покинули проклятую канализацию, но и этой секунды хватило. Чемпион Дома отвращения и чумы с размаху ударил тыльной стороной своей левой ржавой перчатки альтмера. Азариэль сначала почувствовал, как склизкий и противный металл касается его кожи, затем жуткая острая боль волной прокатилась по лицу, а мышцы шеи взвыли от напряжения, и чувство полёта в конце. Мощный удар чуть не свернул шею и не выбил челюсть парню.

Азариэль плюхнулся в смердящую жидкость, но смог удержаться от того, чтобы погрузиться в неё с головой. По его лицу пробежала адская и обжигающая боль, которая стала перерастать в ноющие спазмы. Высший эльф почувствовал, как его лицо стало опухать, стремясь превратиться в опухший комок мяса, но внезапно он всем естеством ощутил, как его окутывает теплота и жизненные силы не дают энтропии болезней опухнуть его лицу. И тут альтмер понял, что его броня ещё и зачарована на восстановление жизненных сил. За несколько секунд броня восстановила жизнеспособность Азариэля, и он мог продолжить бой.

– Ты ещё стоишь? – с вызовом бросил усмешку Ульхарит и самодовольно добавил. – Ничего, скоро сгниёшь.

Азариэль ничего не ответил, он лишь хотел продолжить бой с чумным врагом, но клинок остался прямо в животе рыцаря болезней и страданий. Бывший рыцарь сейчас бы свою левую руку отдал за то, чтобы рядом с ним оказался паладин из Ордена. Вот это был бы поединок равных, но призраков из прошлого не вызовешь и ими не победишь реального врага.

Показался в руках эльфа свиток и с ним в руках ринулся к архисектанту. Ульхарит замахнулся для удара, но Азариэль резко взмахнул рукой, и с его ладони, издавая треск, сорвалась голубая молния, ударившая в руку противнику. Небольшая судорога свела его конечности и враг, издав демонические охи, покачнулся.

На бегу Азариэль смог вынуть свой клинок, вцепившись ладонями, и одним ударом разрубить ржавый панцирь на спине. Из прорези брызнул фонтан гноя и ихора, но глава культа даже не почувствовал этого. Он лишь со всей силы нанёс удар молотом и рассёк гладь смердящей под ногами мутной жидкости.

Азариэль ударил клинком в правую подмышку и лезвие пробилось сквозь спину, но даже это казалось безболезненно для Ульхарита. Бывший рыцарь был шокирован тем, что столь серьёзные повреждения не наносят вреда этому монстру. Болевой шок давно бы погубил любого нормального человека или мера.

Противник пошёл на хитрость и воспользовался собственной редкой скоростью. Одним движением руки он смог схватит за горло Азариэля и поднять его над землёй. Парень почувствовал, как на его шее смыкаются разбухшие чумные пальцы, как огонь ползёт по его телу, и дышать становится всё труднее, как внутри горло начинает опухать.

– Тебе конец!

Но альтмер не собирался сегодня умирать. Он ещё хотел прикончить последнего чемпиона. Азариэль воззвал ко всем силам и поднял левую руку над пленившей его чумной конечностью. Бывший рыцарь со всей силы ударил кулаком по правой руке главы чумного и самопрезираемого культа и сломал ему все кости в локте. Ульхарит зарычал и взвыл демоническим голосом и его пальцы разжались.

Парень вновь почувствовал под ногами хлюпкую твердь. Его горло, неистово пульсирующее болит, а воздух поступал лишь слегка, ибо всё внутри опухло и просто горит и прошлось страшным зудом, отчего парень закашлялся.

Ульхарит впервые, неотчётливо и опосредованно почувствовал боль переломанных костей, которая за секунды отошла в небытие. И вновь, взяв молот в две руки, он стал идти у Азариэлю, дабы свершить «правосудие» Периайта и Намиры.

Бывший рыцарь, убрал клинок в ножны, висевшие за спиной, и достал их. Два двемерских взрывных механизма, приводившиеся в действие от фитиля.

– И этим ты думаешь меня убить? – скептично побулькал Ульхарит. – Хах, я в ожидании.

– Ну, если ты ждёшь, – усмехнувшись, тяжело ответил Азариэль и пустил в ход магический свиток.

Альтмер махнул рукой, и ревущий огненный снаряд устремился прямо в лицо существу. Огненный шар ударил прямо в шлем Ульхарита, разнеся его на куски. Ржавый кусок брони разлетелся залпом поражённой коррозией кусочками металла, чем позволили магии обжечь лицо чемпиона культа. «Рыцарь чумы» и отчаяния вывал и выронил молот, обхватив лицо руками и наклонившись от боли, стал беспорядочно расхаживать по канализации, вопя рычащим басом.

Тем временем, использовав другой свиток огненной стихии, Азариэль поджёг два фитиля и из оставшихся сил устремился к «Полковнику Периайта». Враг был полностью ослеплён, ибо удар огненного кулака напрочь выжег глаза этому чудовищу, ослепив тварь. Азариэль как можно быстрей поднёс два шипящих округлых предмета и сунул первый под кусок брони, а второй протолкнул в ту рану, которую проделал клинком в боку больного монстра.

Ульхарит почувствовал нечто неладное и стал себя лихорадочно ощупывать, но было уже поздно. Фитили, рассчитанные на пятнадцать секунд, постепенно догорали, а Азариэль отбежал на достаточное расстояние. И всё кончилось.

Глухой, но мощный взрыв прозвучал как внутри монстра, так в переплетении доспехов и плоти. И даже бесконечные благословления Намиры и Периайта не спасли эту сущность от справедливого рока. Взрывом Ульхарита разорвало на части, окропив и испачкав стены его протухшей чёрной кровью и едким гноем. В вихре пламени живот монстра исчез, обратившись в куски гнилого обугленного мяса. Голова с грудью отлетела в сторону, руки разметало по сторонам, а ноги со сгнившими бёдрами улетели в стену, оставив паутину трещин. Для Ульхарита Чёрный Гной всё было кончено.

– О-ох, – тяжко выдохнул Азариэль, чувствуя радость и успокоение от победы над врагом. Убедившись, что тот мёртв, эльф поспешил выйти прочь из канализации.

За большой дверью Азариэль увидел широкую двадцатиступенчатую лестницу, выводящую прямиком из стоковых каналов. Ступив на первую ступень, Азариэль смог разглядеть как на выходе его уже ждёт друг на фоне большущего чёрного здания.

– Гарь…

Нос Азариэля уловил источавшееся отовсюду запах огня и жженой плоти, дым и зола клубятся над оплотом противника. Уши уловили перезвон клинков и крики, захватившие стены и башни поодаль от этого места.

В памяти Азариэля возникли образы крепости, которая раскинулась на берегах реки. Её мрачные стены, сделанные из чёрного камня, устремлялись высоко вверх и словно сдавливали пространство. Четыре готические башни, устрашавшие своим видом, расставленные по углам крепости, стали оплотом сопротивления еретиков. И в своих мыслях парень провёл их мимолётное сходство с донжонами Цитадели Ордена, чему сам усмехнулся.

Под ногами он чувствовал хорошую каменную плитку, отлично уложенную и очищенную, а перед глазами парень смог без труда разглядеть огромных размеров чёрный зиикурат. Он занимал просто неимоверно огромное пространство и устремлялся прямо к небесам, словно желая превзойти самих богов в своём надменном величии. Он был настолько массивен и широк, что пространство между ним и стенами стало похожим на узкие улочки. И стены этого ступенчатого храма были изрисованы золотыми буквами даэдрического алфавита, сплетавшиеся воедино в кровавые и жестокие молитвы.

– Ты где пропадал? – недовольно вопросил подбежавший Готфрид, чем вывел своего друга из бесконечных созерцаний еретической архитектуры. – Мы уже успели открыть ворота.

– А их охрана?

– Не ожидала такого нападения? Ну да ладно. Где тебя носило столь долго? Неужто он смог тебя задержать?

– Именно. Пришлось толковать с нашим другом, – легко и непринуждённо ответил Азариэль.

– И как?

– Не сошлись характерами, – усмехнувшись, вымолвил альтмер и тут же серьёзно спросил.

– И кто же это был?

– Видимо, глава того культа под Танетом. Его поставили охранять проход сюда.

– А он не сдюжил.

– Ты лучше расскажи, какая обстановка и где мы?

– Всё идёт по плану. Атака началась сразу с двух сторон и силы врага разделены. Клинки с рыцарями ликвидировали больше половины свиты главы «дома войны». Но появилась проблема.

– Какая?

– Чтобы попасть в храм, нужно бежать к главным воротам, со стороны которых вход в зиикурат. А там сейчас самый жестокий бой.

Внезапно, словно услышав проблемы парней, с рёвом, пролетевший над стеной и головами снаряд катапульты ударил прямо в самую нижнюю ступень зиикурата, и его камень разлетелся фонтаном, серой пылью накрыв парней, практически выбив проход в породе. Азариэль и Готфрид подошли к месту попадания и увидели, что стена настолько истончала от разлетевшегося камня катапульты, что её без труда можно было пробить хорошим молотом, но вся проблема в том, что молота нет.

– У тебя есть свитки? – спросил альтмер.

– Не ношу с собой.

– Ну, тогда надеюсь, что моих хватит, – мрачно вымолвил Азариэль и приготовился к их использованию.

– Попробуй.

Ладони Азариэля вспыхнули от того, что их затопило пламя, секундой позже сорвавшее с рук и ударившее в истончавшую стену. Снова плеснул дождь из каменной крошки и раздался треск стены, но это нее сломило преграду.

– Отойди-ка.

К стене подошёл Готфрид и навершие секиры, обтянутое металлическим набалдашником стало крошить камень. Неимоверной силы этого могучего нордлинга хватило, чтобы за минуту пробить проход в стене для проникновения внутрь. И как только стена отступила, Азариэль и Готфрид вошли внутрь зиикурата, оставив позади звуки битвы.

Это оказалось огромное просторное помещение, банально не вмещавшее взгляд. Оно оказалось настолько просторным, что здесь без труда могли разместиться несколько гарнизонов имперского легиона. У стен, выкрашенных в малиновый цвет, стояли сотни жаровен, образовав еденный не прерывистый ряд пылающих источников света.

Впереди Азариэль увидел высокие, покрытые золотыми узорами, колонны, выполненные из красного мрамора, поддерживающие следующие ступень храма.

Парни прошли через колонны и увидели, что на самом деле представляет центр культа. Колонны были границей, после которой розовая мраморная плитка сменялась на широченные чёрные обсидиановые плиты, поставленные друг на друга так, что образовывали своеобразные ступени. И на самом верху этой ступенчатой пирамиды расположился кровавый алтарь, который для своих жертвоприношений используют культисты Мерунеса Дагона, возле которого, в полном одиночестве, стоял он.

Азариэль увидел огромного воителя, с ног до головы, закованного в блестящие нордские стальные доспехи, исписанные даэдрической символикой, нарисованные кровью. В своих руках он держал широкий боевой топор, лезвие которого было исполнено в форме зубчатой пилы. С одного плеча этого воителя свисал алый плащ, ставший ещё одной символикой того, кому служит этот грозный воин.

Воитель культа крови и войны повернул свою голову в сторону незваных гостей и из-под рогатого шлема блеснул переполненный злобой и презрения взгляд.

– Зачем пришли? – рыком спросил кровавый воитель и, злобно улыбнувшись, добавил. – Я смотрю, тот сгнивший кусок протухшего мамонтова навоза не справился с вами.

– Я думаю, такой грозный воин знает, почему к ним с оружием в руках могут прийти другие воины, – ответил Азариэль.

– Вы собираетесь мне противостоять? Вы всего лишь черви, чьи черепа я раздавлю железной подошвой своего сапога! – презрительно прорычал глава своего культа.

– Ну, попробуй, – злобно кинул Готфрид.

– Ха, я главный палач Мерунеса Дагона, гранд–маршал войск Молага Бала, первый генерал Люция по прозвищу «Кровавый Охотник», клянусь своей честью, я не запятнаю воинскую честь и убью вас сегодня. – Рыча, и разрывая собственное горло, твердил еретик, но уже намного спокойнее обратился к парням. – По законам воинской чести, я вызываю на дуэль победителя остальных чемпионов.

Азариэль сделал шаг вперёд, но ему тут, же легла на плечо рука Готфрида.

– Не нужно, мы вдвоём можем его одолеть.

– Спокойней, всё будет в порядке.

– Так это ты! – во всё глотку прорычал грозный воин и вздел над собой зубчатый топор и во всё горло крикнул. – Подыхай пёс!

Его атака была стремительна. Он со ступеней с прыжка подобно кровожадной молнии кинулся на Азариэля, но эльф успел отскочить назад, и атака прошла мимо, и топор погрузился прямо в плитку. Чемпион прорычал и снова перешёл в неутомимое и молниеносное наступление. Боевой топор летал, зажатый в латных перчатках, словно ничего не весил и Азариэль еле как успевал уходить от быстрых атак противника.

Азариэль тоже старался наносить удары, когда удавалась возможность, но все уколы клинка сталкивались с непробиваемой стальной бронёй полностью заковавшей «Кровавого Охотника», что его ещё больше забавляло.

Чемпион кровавого дома со всей силы нанёс рубящий удар и два лезвия со звоном столкнулись друг об друга. «Кровавый Охотник» обладал неистовой силой и с каждой секундой лезвие топора, сдерживаемое клинком, приближалось к лицу парня, но противнику этого не хватало, и он стальным кулаком ударил в живот альтмеру. Азариэль отскочил назад и топор, лишённый сдерживания, проскочил в миллиметрах от него, чуть не разрубив лоб.

– Ну, ты и слабак! – прорычал «Кровавый Охотник», смотря на парня, взявшегося за живот левой рукой и исказившего лицо в гримасе боли.

По корпусу Азариэля разносилась жуткая боль, вызванная сокрушительным стальным ударом кровавого чемпиона, но магические системы брони, подаренной Клинком, уже заработали на полную катушку, стараясь как можно быстрей восстановить здоровье.

«Кровавый Охотник» в один прыжок оказался вплотную с альтмером и снова перешёл в атаку. Его топор вновь оказывался в сантиметрах от Азариэля, и удача покинула бывшего рыцаря…

Яростный враг сумел схватить другой рукой Азариэля за нагрудник и одним ударом рассёк ему мифриловую пластину. Только в последний момент парень подался назад, и холодное лезвие топора слега коснулось кожи. Альтмер почувствовал, как кожу на его груди рассекает холодное лезвие зубчатого топора, но на этом «Кровавый Охотник» не остановился. Он со всей силы пнул в грудь Азариэля, помяв ему панцирь и отбросив неистовой силой в сторону, желая достать ненавистного врага.

Азариэля отбросило в колонну, которую он почувствовал всей спиной. Адская боль пронзила всё тело, а по торсу бежали струйки горячей крови, обливающей грудь. Кости спины и груди болели настолько, что парень не мог разогнуться.

– Да ты прям как собака, брошенная против медведя! – торжествуя, выкрикнул «Кровавый Охотник», явно смакуя приближавшуюся победу.

Бывший рыцарь с трудом встал. Перед глазами всё плыло, неистовая боль сковывала всякое движение и в уме пробежала одна единственная мысль – «Если что-то не сделать, то это конец». Пальцы ухватились за бумагу в кисете, как за последний шанс и Азариэль понял, что это действительно его конечная возможность – свитков больше нет.

– Что это?! – прорычал враг. – Меня ничем не победишь!

Уста альтмера остались сомкнуты. Он безмолвно поднял обе руки, и светло-желтоватое полотно стало сосредоточением электричества в руках. И тогда Азариэль позволил отпустить фразу и показались его окровавленные губы:

– Твоя смерть.

Массивы чистой, ничем не ограниченной энергии окутали, как паутина, «Кровавого Охотника», озарив сиреневым, рождённым из небытия, свечением всё помещение. Треск и гул страшной волной прокатились по всему зиикурату и металл, который был только в избытке на теле врага. Нос поймал запах горелой плоти и по ушам ударил неистовый страшный жалостливый рёв.

Как только заклятье спало, и электрический треск сошёл на нет, послышались стенания «Кровавого Охотника».

– А-а, о-ох, ах, – медленно шевеля руками кряхтит враг.

Его отбросило на метр, его, некогда прекрасная и могучая броня, дымилась и разваливалась на куски и устлала метр обожжёнными пластинами. От него исходит неприятный запах жжёной плоти и волос, которые стали дымом и пеплом. И он, чемпион самого опасного культа, кряхтел как старик, валяясь в бессилии.

– Готфрид! – крикнул Азариэль и на своей шее показал жест обезглавливания.

Суровый нордлинг всё понял. Он вознёс свою могучую секиру и пошёл к обессилившему врагу. Враг не трепыхался, не молил о прощении и помиловании. Он гордо принял свою смерть и последним, что сорвалось с его обуглившихся губ, было:

– Нечестно.

И этот шёпот оборвала стремительно опустившаяся секира. С одного удара Готфрид отделил голову «Кровавому Охотнику», оборвав жизнь могучего воителя, и фонтан крови брызнул из шеи.

В эту секунду в храм вбежали сектанты. Вид поверженного владыки вызвал в них приступ страха и паники и Азариэль понял, что в этот момент оборона была сломлена. Альтмер занял место поверженного врага, обратив пламенную речь к еретикам, опираясь на меч от усталости и меланхолично покачиваясь:

– Посмотрите! Ваши иерархи мертвы, идеалы за которые вы бились – прах! У вас есть выбор – сдавайтесь и будете помилованы Империей! Если продолжите сражение, вас ждёт та же участь, – Азариэль показал на обезглавленный труп и заглянул в глаза эльфов, «зверей» и людей, в разношёрстных доспехах. – Я понимаю, некоторые хотят продолжить битву, но я вам скажу так – ваши союзники под Танетом, в Эльсвейре и Сиродиле мертвы. Все пали, и вы можете избежать этой участи!

– Азариэль, – взял за руку у локтя друга Готфрид. – Их не убедить.

– Тише, – шепнул эльф и снова заговорил с сектантами. – Вам не совладать с легионом и Клинками!

– Клинки, клинки императора, лучшие из лучших, – пронеслись сомнения средь толпы врагов, и Азариэль с лёгкой улыбкой понял, смог поддеть их сердца.

– Идите и скажите, то здесь произошло своим друзьям, которые ещё пытаются держать бессмысленную оборону. Да и император, если потребуется, отправит сюда ещё два легиона, так что в любом случае вы падёте и поклонение даэдра тут при любом раскладе будет выжжено. Где силы ваши принцев?! Где ваши владыки!? Они вас бросили, так почему же вы им должны служить!?

Азариэль прекратил молвить слово, отпустив еретиков. За пару минут пламенной и усталой речи он смог убедить культистов в бессмысленности сражения, да и как им биться, если все командиры и духовные лидеры отправились на тот свет. Слух о смерти главы культа распространился по всей крепости за десять минут, чем и подорвал дух служителей культа. Имперские флаги – акавирский дракон цвета угля на багрово-алых полотнищах украсил надвратное помещение. Хоругви и знамёна расставлены по крепости, знаменуя безоговорочную победу легиона.

Глаза, полные усталости, цвета угасшего нефрита смотрят на то, что творится во внутреннем дворе прямо перед главным входом в тёмный зиикурат – огромную арку в метра четыре высотой.

– Акатош, помилуй нас, – раздались слова из толпы воинов.

Прямо перед ним большие ворота в стене и вход за пределы крепости завален телами, как и культистов, так и легионеров с местными стражниками. Всё вымазано кровью и сажей. Вокруг Азариэля шагает множество пленных, угрюмых лицами, гремя цепями и напевая странные песни. Заключение для них стало спасением от неминуемой смерти, но ничего не может унять боли их сердце от потери смысла жизней.

Дождь постепенно стихал, обращаясь в слабую морось, а ветер становился более умеренным и приятным. Азариэль подставил лицо к небесной влаге, дав ей омыть себя. Альтмер стоит с рассечённым на груди кожаным камзолом, через который виднелись пятна вытекший и запёкшейся крови, без своего доспеха, который он скинул ещё в храме. Лоскуты рубахи и кожи одежды слабо треплются под напорами холодного ветра. Весь внутренний двор расписал свет шипящих факелов, озаривших слабо местность.

Справа Азариэль услышал стук металла о камень и повернув голову разглядел броню в акавирском стиле – сегментированный доспех покрывает торс, плечи и руки пластинами металла; ладони под металлическими высокими перчатками; ноги по самое колено, защищённые крепкими округлыми наколенниками, закрыты цельными сапогами.

– Господин, Агент, – обратился Азариэль, повернувшись на человека, чье лицо утопила темнота, отбрасываемая шлемом. – Вы справились?

– Да, я смотрю, ты жив. Да и где тот доспех, который я тебе дал? – настойчиво вопросил Агент Клинков.

– Он сослужил хорошую службу, – бесстрастно ответил Азариэль и сложил руки на поясе, отчего командующий Клинками слабо усмехнулся. – Что теперь будет?

– Культы врага побеждены, если верить вам, а значит наша миссия окончена… и ваша тоже. – Клинок осмотрел крепость. – Всё, что ты видишь, будет уничтожено.

– Тут будет пустырь?

– Госбезопасность того требует. Никто не должен будет узнать, что можно собрать такую мощь. Да оставлять пустую крепость без охраны? Уйдут эти, объявятся бандиты или того хуже. Радикалы и сепаратисты, и снова потом штурмуй это место. Проще всё будет разобрать.

– И то верно.

– Вы всех перебили в тех монастырях?

– Да, господин. Тоже их хотите стереть с лика земли?

– Возможно. Теперь всё кончилось. Безопасность для Империи и императора снова восстановлена.

– Не совсем, – прохрипел Азариэль и увидел Рихарда.

Бывший стражник сильно изменился в лице. Оно стало худым и осунувшимся, нос изогнулся крючком, а глаза стали угольками ярости и фанатизма. Броня бывшего стражника помарана чёрно-багровой пастой, как и его моргенштерн.

Из вспыхнувшей рядом сферы, отбросившей сумерки, прочь выступила девушка в лёгких доспехах и, сделав шаг на встречу альтмеру, телепорт за ней захлопнулся, дав снова воцариться ночи.

– Азариэль, – бросилась к альтмеру рыжеволосая эльфийка. – С Рихардом не всё в порядке.

– Гэ’эль, ты как? – тут же спросил Азариэль. – Ты участвовала в битве? С тобой всё в порядке?

– Да, – альтмерка тут же встала рядом с Азариэлем, опасливо посматривая на Рихарда, который будто потерянный хаотично бродит. – Рихард. Он сошёл с ума.

– Доложите, – потребовал Клинок, одномоментно медленно обнажая катану. – Что произошло?

Вопрос был оборван одним из имперских солдат, подошедших к Рихарду и выложившим требование:

– Господин Рихард, Империя благодарит вас за хорошую службу и предоставляет награду. Вы можете забрать её в нашем лагере, а сейчас отдайте документы, врученные вам регентом. Указ Императора и Предоставление полномочий от Совета Старейшин – отдайте. Живо.

– Нет… нет… нет… – послышался монотонный шёпот и Азариэль с Клинком, с мечами наголо, осторожно стали сближаться с Рихардом, пока он твердит. – Это моё… они мне ещё понадобятся…

– Господин…

– Враг… он ещё жив… враг… нужно его убить… Люций…

– Рихард, – раздался голос Клинка. – Отдай!

– А-а-а, заткнитесь.

И дальше произошло то, чего никто не ожидал. Рихард поднял обе руки и на кожи перчаток ладони засиял светло-голубой ласковый свет, словно сотканный из пучков воздуха. Руки опустились и волна силы сумасшедшим потоком ударила во все стороны, снося тела и солдат.

Азариэль, из-за сильной усталости оказался слаб в ногах и не смог противостать магическому шквалу. Дав себя отбросить и пронести больной спиной по каменной плитке.

– Стоять! – кричать солдаты пленникам, уже приготовившимся к побегу.

Перед Гэ’эль мерцает полупрозрачный барьер чистой магии, сменившийся на пару огненных стрел, от которых Рихард ловко ушёл и направился бегом к эльфийке. Молнии и ледяные шипи расчертили пространство, дождём стихий ударившие по Рихарду, но мужчина умело ушёл от каждого снаряда. Азариэль попытался защитить Гэ’эль и сорвался с места, превозмогая ломающую боль, пульсирующую по всему телу. Клинок опустился в сантиметрах от цели, слегка исцарапав набедренную пластину, так и не задев Рихарда, который мгновенно ответил магической волной, отбросившей Азариэля.

Перед самой Гэ’эль возник разрыв света, из которого с громом и молнией вышел черноволосый маг в синем балахоне и блестящих доспехах на нём. Грозовой удар поставил Рихарда на колени, остановив его неумолимое продвижение.

– Рихард, ты что творишь!? – выпалил Айк’Аран

Лучники и воины легиона медленно стеклись ко внутреннему двору, держа луки и мечи наготове. Азариэль прихрамывая, ковыляет к Рихарду, с высоко поднятым мечом. Всё во внутреннем дворе замерло в ожидании развязки.

– Погоня, она не закончена, брат, – Рихард еле как поднялся. – Люций, он жив.

– Всё кончено, его культы повержены, а сам он стал мелкой сошкой, – пытается убедить Рихарда маг, понимая, что это бесполезно, но хотя бы потянет время.

– Нет… это не так… мне сказали великие повелители… тёмная материя.

В разговор вступил и Клинок:

– Это конец вашего похода, – лезвие катаны плавно примкнуло к шее. – Это всё Рихард и ты с этим не можешь смириться. Главы культов пали, еретики разбиты, и ты потерял себя без цели сражаться с ними, – имперские солдаты вырвали булаву из рук Рихарда и заковали его в наручники, ожидая приказа Клинка. – Увидите его.

– Вот он и конец, – опечаленно вымолвила Гэ’эль, смотря пристально на парня.

– Ещё нет, – улыбнулся Азариэль. – Осталось последнее дело.

Глава 22. Прощание

Спустя неделю. Вэйрест. Вечер. Трактир «Мутный Осадок».

Помещение наполнилось смехом и радостью людей, меров и «зверей» тут отдыхающих. В довольно просторной зале расставлено множество столов, за которыми посетители праздно отмечают конец дня, заливая его элем, вином, мёдом или пивом. Стены трактира – каменные, усеяны вытянутыми большими окнами с интересным плетением, хорошо держат тепло, исходящее от большого прямоугольного камина, с жарко полыхающим огнём внутри.

В самой середине первого этажа, на чисто-каменном полу поставлен большой широкий стол из дуба, крепкий как ворота и повидавший многое в трактире, как старый пропойца. С боку у стола сидит молодой эльф, с седыми волосами, завязанными в конский хвост, чтобы не мешались. Его одежда – потрёпанный старый камзол из чёрной кожи, который носит имперская аристократия, новая рубаха цвета снега Атморы, штаны из тёмных тканей и высокие сапоги. Лицо – выбритое худое утончённое, потерявшее некогда прежнюю нежность и ставшее оточенное ударами тяжёлых времён, но сейчас оно так и веет лёгкостью, отразило парящую душу. В нефритовых очах виднеется свет, откинувший мрак прежних свершений.

– Ну, где же они, – без недовольства, легко вымолвил альтмер. – Уже время девять вечера. Скоро всё остынет. – Договорив, эльф с аппетитом взглянул на яства, украсившие стол – жареная свинина, бретонский сыр, колбаса из баранины, душистый хлеб, запечённый скайримский картофель, яблоки под мёдом и море выпивки.

– Ладен-ладен, – согласился крупный нордлинг на противоположной стороне, в доспехах Вэйрестской стражи, с истёртыми гербами королевства. – Опаздывают. Так и пиво тёплое станется.

– Вот Готфрид, ты меня понимаешь, – на губах Азариэля проступила улыбка. – Чем теперь думаешь заняться?

Вопрос был прерван даже не озвучившись. К столу подошла немолодая полноватая рыжеволосая женщина в тёмно-серых бретонских одеждах и белом фартуке. Осмотрев парней добродушными, глазами она спросила:

– Добрые господа, вам ещё чего-нибудь надобно? А хотя, – Азариэль опустил руку в кисет и достал тридцать монет, отразившие свет свечи серебром.

– Вот, ещё одну бутылку вина.

– Сейчас принесу.

– Готфрид.

– Да, Азариэль?

– Чем сейчас думаешь заняться? Наш поход окончен, враги побиты и месть за… Орден взята.

– Даже не знаю, друже. Вчера мне предлагали работу наёмника, но не в Вэйресте. В Камлорне местный лорд ищет ратников, дабы лютовать за власть.

– О, а что он делает тут? А это уже интересно. Политические дрязги в королевствах бретонских. Что ж, мне кажется, ничего не изменить этот край, и короли да рыцари вечно будут тут биться.

– Как думаешь, что же им пособит? Сотни королевств и Империя.

– Разве что если какая-нибудь высшая сила вмешается и соберёт этот песок монархий в нечто крупное и единое. А сейчас? Мы можем только выпить за спокойствие в этом регионе.

– Боги?

– Нет… да и нет, мой друг никаких богов.

Подошедшая служанка поставила бутылку вина на стол, и пошла дальше обслуживать посетителей трактира. Парни отметили это лишь взглядом на бутылку.

– Так чем займёшься дальше, Готфрид?

– Не хочу быть больше душегубцем, по крайней мере просто за деньги. Ведь Орден учил искоренять нечестивцев и ересь, и я хочу продолжить идти по этой стезе. Охота сражаться с пакостью мира сего и быть подальше от лордов, королей ярлов и прочей грязи разборок.

– И что будешь делать? – спросив, Азариэль скрестил руки на груди. – Сражение и благородство трудно совместить.

– Думаю пойти в рыцари.

– А в какой орден? Думаю, лучше нашего ничего не будет.

– Ты прав, друже, прав. Тута имеется братство рыцарей Розы, но они служат обители короля Вэйреста. Я хочу пойти в рыцари Круга.

– И биться с противниками жизни?

– Да. Лучше так провести живота остаток. В борьбе с теми, против кого я когда-то клятву держал.

– Что ж, надеюсь, у тебя всё получится, Готфрид.

Азариэль оглянулся и устремил взгляд в трактир. Он видит, как какой-то монах в штопаной рясе, поднял кружку над столом, славя трактирщика вином. Где-то за другим столиком сидят мужики и играют в карту, и сейчас один из них проиграет куртку. Пьют все – работяги и крестьяне, путники и пара стражников города, пьют везучий с несчастливым и каждый стремится сегодняшний вечер «раскрасить в цвета синевы».

– Ой, – рядом со столом остановился черноглазый босмер, с растрепанными волосами, сивым лицом и грязной невзрачной одежде, ставшей лохмотьями. – Какой у вас знатный стол.

– Чего тебе надобно?

– Господин норд, у наших друзей нет денег, чтобы позволить себе одну десятую этого стола, – Азариэль оглянулся и увидел, как с одного из столиков на них смотрят четыре пары голодных глаз за столом у окна, а из еды у них сушёная рыба да кружка пива.

– И что ты хочешь?

– О, благородный альтмер, не могли бы вы с нами поделиться пищей или монетами. Прошу вас. Вы знаете, – нищий поднял палец вверх, ткнув в деревянный потолок. – Там вознаграждают щедрых.

Парни переглянулись, и Азариэль потянулся к принесённой бутылке вина, в то время как Готфрид кинул на стол кошель, зазвеневший приятным звоном медных монет.

– На, – альтмер протянул бутылку. – Бери.

– Ох, спасибо вам! – хватанулся нищий за бутылку и ловким движением смахнул деньги со стола, попутно утащив и пару колбасок. – Вы так щедры господа.

Двери распахнулись и за порогом оказались новые посетители, которым Азариэль тепло улыбнулся. Там он видит светловолосую прекрасную эльфийку, с изысканными чертами лица и янтарно-полыхающими глазами. Её одежда та, что и когда Азариэль увидел в первый раз – лёгкие сапоги и обтягивающие кожаные штаны, подчёркивающие её выдающиеся ягодицы и бёдра, на теле рубашка, словно сшитая из нитей рубина и жилет кожаный. В прошлый раз Азариэль был не рад ей, но сейчас ему доставляет радости её присутствие.

– Ждали нас, мальчики? – указала она на стол с парнями.

Прямо за ней смуглый среднего роста редгард, которого Азариэль всегда узнает по широкополой шляпе и одежде под стать ему.

– Да, Алари, чёрт бы тебя побрал, они нас ждали.

– Рафи, не будь так груб.

За сыном Хаммерфелла прошёл человек, на котором больше нет сапфирового балахона и доспеха. Их сменил синий камзол в пол, расшитый белыми нитями, высокие сапоги знати и штаны из атласа. Но даже изменение имиджа не способно спутать Азариэля. Чёрные волнистые волосы, правильные знакомые черты лица, глаза и гордая стать позволяют в норде узнать того, кто долгие лета вёл Магический Круг Ордена.

– Айк’Аран, ты можешь не стоять в дверях, – послышался низкий звонкий голос позади чародея.

Прямо за ним прошла девушка, и Азариэль её узнал по очам цвета бурь, прекрасному лицу и разросшемуся рыжему волосу. Доспеха больше нет. Его место заняло роскошное синее платье в пол, расшитое тёмно-сапфировыми узорами и оголившее светлые плечи эльфийки.

– Гэ’эль, проходи.

Последняя, кто зашла из всей пятёрки прекрасного вида девушка из рода людей. Как влитое на ней платье цвета ночи – не чёрное, но максимально приглушённо-синее. Хрупкие плечи скрыты нахлёстом из крупных грифоньих и вороньих перьев, уложенных в красивую часть одежды. Томный взгляд широких тёмно-синих глаз, глубокий и пленительный как Море Призраков был направлен прямо на Азариэля. Увидев её, сердце молодого эльфа ударилось в секундную дрожь

– Хорошо, Лира, – ответила эльфийка.

Все пятеро подошли к столику, и только они присели как ароматы жареного мяса, картофеля и пьянящего хмеля отброшены стойким запахом сладкой розы, который кажется таким сладким и страшно знакомым.

– Лира, опять надухариась? – сухие губы Готфрида, окружённые светлой бородкой, дрогнули в улыбке.

Садясь за места, Лира умастилась рядом с Азариэлем. Напротив неё воссела Гэ’эль, так же устроившись возле альтмера. Рафаэль же выбрал место рядом с нордлингом, а Алари присела к Лире, напротив парней.

– Ладно тебе будет, Готфрид, – черноволосая девушка взялась за бутылку с вином. – Духи как духи.

– Я вот хочу поинтересоваться Готфрид насчёт здоровья Лиры. Ты как после всего, что было?

– Всё в порядке, Азри. Спасибо, что справился о здравии.

– Азри, – с эфемерной усмешкой вторит Гэ’эль.

– Давайте выпьем что ли, – предложил Рафаэль и поднялся с кружкой пенистого эля. – За победу. За конец похода и что все живы.

– За победу, – вторят все и встают; Азариэль тут же приникнул губами к своей кружке и ощутил, как хмель разлился по горлу.

Для всех это славная и великая победа, по крайней мере, для молодого альтмера, который осушил полпинты светлого пива. Виды из прошлого, как он шёл в Обитель Ордена, как он учился и бился, дружил и шутливо враждовал с братьями и сестрами охватили разум теплотой. Но она сменилась на холодок предательства и раздоров. На секунду он вспомнил разорённые поля Цитадели, мёртвых братьев и сестёр, как четыре года назад его постигнула страшная боль, утрата всего, что он чтил и любил и разочарование. Его память наполнилась картинами бесполезного поиска, который принёс единственный плод – цельнометаллическую руку. И всё нашло свой исход и конец в «крестовом» походе против мечтаний и планов Люция, которые разделили сотни еретиков и культистов. Азариэль вспомнил последние шесть лет жизни и как за это время он изменился, как его помотало и привело сюда.

– Жалко только вашего Рихарда, – садясь на место произнесла альтмерка в синем платье. – Что же могло случиться с этим человеком.

– Кстати, Айк’Аран, – заговорил Азариэль. – Что ты можешь сказать по этому поводу?

– Такое поведение мне знакомо, – заговорил глубоким голосом человек с волосом и карими глазами.

– Откуда?

Губы мага сжались, а память наполнилась неприятными воспоминаниями далёкого прошлого:

– Честно признаться, – Айк’Аран опустил глаза на опустошённую кружку. – Я уже встречался с подобным. До своего вступления в Орден.

– Так-так-так, а это уже интересно, – настроилась Гэ’эль. – Человеческие слабости.

– Это было в молодости… Тёмная Материя, – голос мага едва задрожал. – Мы так называли Ситиса.

– «Мы»?

– Да. Стыдно говорить, но до того, как меня приняли в Ордене, я был мелким колдуном в секте Ситиса. Ох, чего мы наворотили тогда. Мне остаётся надеяться, что высшие силы дадут мне прощение за мои преступления тогда.

– Как же тебя тогда приняли в Орден? – удивился Азариэль.

– Это всё Алитиа, упокой Единый её душу. Она да пара рыцарей должны были зачистить пещеру, которую мы выбрали под место поклонения. Они действительно всех убили, но меня пощадили, по её настоянию.

– Как это было?

– Рыцари и Алитиа никого не щадили в тот день, и наш глава отдал приказ убить всех «ритуальных пленников». Я не знал, что им движет, может ненависть, а может он желал привлечь внимание Ситиса.

– А ты?

– Отказался. На глазах Алитии, и она помиловала меня из всей шайки при одном единственном условии – я откажусь от поклонения Ситису и отправлюсь вместе с ними в Орден.

– А как тебя вообще угораздило попасть в секту? – спросил Готфрид, надламывая кусок хлеба.

– По глупости. По огромной глупости, если так можно выразиться.

– Да говори уже. Как-никак з время нашего славного похода, как родные стали, – сказал Рафаэль, хватаясь за колбасу.

– Ах, – тяжко выдохнул Айк’Аран. – До четырнадцати лет я жил с родителями в Чейзгарде, у нас там располагалось небольшое имение и… жил бы там, себе припеваючи, так нет.

– Ты сын имперских чиновников?

– Нет, моя семья что-то вроде местной знати. Они были торговцами с Солитьюда, которые сумели купить себе титулы и осесть в Чейзгарде.

– И что дальше?

– Я не любил дело родителей, не любил торговлю и политику.

– И видимо всего у тебя было в достаток, и ты не знал, чем себя занять, – в голосе Гэ’эль Азариэль услышал чуть-чуть от язвы. – Всё так банально.

– Нет, Гэ’эль, ты ошибаешься. Я работал до упаду. Пока отец и мать управлялись в местном совете, мне доверили вести бухгалтерию и принимать поставки древесины с юга. Но мать с отцом… они словно не видел этого. Единственное, что я от них получил – образование и кучу нянек в детстве, и даже за это я им благодарен.

– Как ты попал в секту? – спросил Азариэль.

– Я возвращался с отцовского склада, когда один из моих знакомых позвал меня выпить и во время попойки он мне рассказал о «братии», где я смогу отдохнуть и найти новых друзей, понимание… будто бы его я и искал, – маг приложился к краю кружки, отхлебнув Вэйрстского эля.

– То есть ты пошёл за обещаниями? – спросила Лира.

– Да. И там поначалу мне дали чего я хотел. Новые тёплые отношения, но затем это превратилось в страшный сон. Мы ловили бедняков и приносили их в жертву Ситису, а наш гуру. «Светило пустоты», как он себя звал, оказался самым настоящим тираном. Он требовал приносить ему подношения, насиловал «сестёр» по культу, убивал всласть того, кто ему не нравился, склонял к насилию.

– Жуткие дела, – сказав, Лира коснулась накрашенными губами алого вина в бокале. – Как же это знакомо.

– Некоторые говорят, что в культах и сектах нет ничего страшного. Но не нужно себя обманывать, – Айк’Аран допил эль. – Все секты такие. Они поддевают тебя, когда тебе хуже всего, когда отчаяние торжествует в тебе сильнее всего. И ради чего? Чтобы их лидер жил припеваючи.

– Ладно-ладно, я понимаю, это чертовски важно, но как это имеет отношение к Рихарду.

– Дорогой Рафаэль, я исследовал некоторые записки Рихарда на предмет его… пристрастий и почему он мог так измениться.

– И что же там? – съев клубень картофеля, спросила Лира.

– До того, как их… потребовали Клинки, мне удалось прочитать в неотправленном письме, что он клянётся «тёмной пустоте» в верности, если она ему даст силы сокрушить врага. Он грезил найти Люция и собственноручно расправиться с ним, но не судьба. Погнавшись за тем, что явно не по его силам он продался даэдра и был повержен.

– А кому предназначалось письмо? – спросил Азариэль.

– Какому-то «Приюту Бездны», где-то у Козансета. Так он в письме говорил, что готов признать милость Скумного Кота.

– Самого Шеогората.

– Мне уже всё равно. Рихард продался тёмным силам и теперь им и всем, что он натворил, займутся Клинки. А я, – Айк’Аран поднялся с места с вновь наполненной кружкой, в которой плещется пиво. – Я же хочу забыть всё это.

– Молодость?

– Нет, Лира. Наш поход, – глаза мага стали печальными. – Четыре года бесплодных поисков, где мы хватились лишь за слухи о домыслах и редко выходили на мелкие секточки, связанные с Люцием так же как связаны убийство раба в Морровинде, и рыбалка на берегу моря Призраков.

– И что же ты хочешь забыть? – поднялся с кружкой Азариэль.

– Погоню и безумие, шедшее за ней. Мы же убивали тех немногих братьев и сестёр из Ордена. А, Азариэль, ты же помнишь некоторых из них?

– Да, – опустил голову эльф. – Под Чейдинхолом. Под Бравилом.

– Мне тоже пришлось. Там на стенах крепости мне встретились рыцари из Ордена… точнее они были рыцарями, – несладко сказал Айк’Аран. – В Эльсвейре я бился с магами, которые мне некогда были братьями.

– Тогда предлагаю выпить за тех, кто сбился с пути, – предложил Азариэль. – За тех, кого обманул Люций и сбил с истинного пути.

– Хорошо.

Молча и смиренно все приложились устами к выпивке и с сожалением в сердце отпили, поминая тех, кто стал жертвами ереси и лжи Люция.

– Чем теперь займёшься? – присаживаясь, спросил Азариэль.

– Отправлюсь домой, – Айк’Аран отвлёкся на смешок с другого стола и вернулся к застолью, оторвав кусок колбасы. – Пришло время примириться с родителями и успокоиться. Там и останусь.

Услышав ответ, Азариэль ощутил лёгкое присутствие радости. Айк’Аран, человек вечно хмурый, сдержанный сейчас расцвёл практически призрачной улыбкой, а в глазах извечную грусть сменило облегчение, вознесённость. Азариэль же рад увидеть таким человека, рад, что теперь он придёт к миру.

Таверна продолжает наполняться посетителями. Работяг и крестьян становится всё большее и трактир медленно, но верно становится всё веселее и шумнее. Игры, пари и жаркие споры, на пару с пьяным весельем дают этому месту приятную атмосферу шумного дружного застолья, которую не встретишь в сии грозные времена.

– Гэ’эль, – обратился Азариэль. – Я вот всё не могу понять одной вещи.

– И какой же? – нахмурилась девушка.

– Почему ты решилась присоединиться к Гончим? Зачем тебе охота на наших бывших братьев и сестёр?

Эльфийка секундно промолчала, а затем голосом медленным дала ответ:

– Это печальная причина. Ваши, так называемые «родственники» по Ордену, убили моего брата. Я с вами всё это время была, помогала не ради Империи и даже не ради вас, простите. Всё это было местью за брата… попыткой хоть как-то отплатить за его смерть.

– Зачем же ты меня спасла тогда?

– Азариэль, – скривила губы дама, ловко уходя от вопроса. – Лучше передай мне бутылку рома.

– Рома тебе? – ухватился за бутылку Рафаэль и протянул Гэ’эль. – А в голову не ударит?

– Я не такая слабая, как люди.

– Да чего тебе не угодно-то в людях? – не повышая голоса, спросил Готфрид.

– А мы низшая раса! – вспылил Рафаэль. – Не достойны её эльфийского благородства и славы.

– Нет-нет, – запротестовала против таких слов Гэ’эль. – Что вы такое говорите.

– А тогда почему? – надавил редгард.

– Рафи, – подала голос вторая эльфийка. – Не будь так напорист. Возможно это что-то личное, возможно это зов крови и воспитания.

– Я всегда говорил, что эта нелюбовь лежит где-то глубоко, – аккуратно предположил Азариэль, ощущая приятную лёгкость от хмеля.

Гэ’эль умолкла. Глаза уставились в одну точку, наполнившись сокрытой печалью.

– Я не, не люблю людей. Вовсе нет. Я просто считаю их род… неготовым к правлению, слишком он молод для этого.

– Причины?

– Хах, вам нужны причины? Да, Азариэль, ты прав как пророк, пророчащий о будущем, но только сказ то о прошлом.

– Так что же произошло на самом деле? – Азариэль навострил всё внимание на ответ эльфийки.

– В молодости, когда я ещё была на Саммерсете, моя семья жила в небольшой береговой деревеньке. Мои отец и мать не были землевладельцами или лордами. Они держали лавку магических товаров, и доход у нас был не самый большой, если честно. И всё пропитание деревни зависело от торгового договора старосты с Восточной Имперской Компанией.

– А как же власти провинции? – неожиданно прозвучал вопрос от Лиры.

– Мы оказались слишком незначительной деревенькой, чтобы имперские ставленники в Алиноре нам помогли. Про нас попросту забыли, и вспоминали раз в год, когда приезжали, чтобы посчитать и забрать налоги.

– И?

– Руководители Восточной Имперской Компании из рода людей взвинтили цены товары в два раза, – Гэ’эль лихо отхлебнула рома, чуть поморщившись. – Просто так. Они нам это сказали на собрании.

– Люди?

– Да. Среди них был и альтмер, который решил смягчить новые условия, но его… попросили заткнуться. У нас не было столько денег, чтобы оплатить товары, среди которых были нужные и для моей семьи, для лавки.

– А ты не пыталась искать справедливости? – вопросила Лира. – Обратиться там в суд?

– Ты думала, я её не искала? – обречённо ответила Гэ’эль. – Мы с братом обратились в имперский суд, но он встал на сторону Кампании. Нас сказали, что Кампания может в одностороннем порядке поднять цену в два раза, завалив кучей законов и уставов. Понимаешь, там всё было от людей и для людей.

– И что потом?

– Итог? – Гэ’эль допила ром. – Деревья вымерла. Все разбежались кто куда, а родители… они не могли нас прокормить, и брат ушёл в наёмники. Меня же отдали в Гильдию Магов. Сами же они перебрались в Санхолд. Он – портовый грузчик, а она – кухарка.

– Да, – поник Азариэль, смотря в кружку с пивом, как в омут.

– Понимаешь, Азариэль. Большинство людских сердец порочны. Их съедает алчность и похоть, желание загрести всё больше и больше. Человеческое мышление, выстроенное на деньгах, лишило меня дома.

– Гэ’эль, ты не глупая девушка, – заговорил Айк’Аран. – Ты должна понимать, что эльфийские и звериные сердца так же подвержены тлению. Сколько мне приходилось сражаться против альтмеров, отдавших свои души во власть тьмы.

– И всё же, – настаивает Гэ’эль, вновь наполняя дно кружки ромом. – Альтмеры – раса, заслуживающая большего признания, нежели люди.

– Да ты так и скажи, что хочешь видеть всех людей в клетках и рабских лагерях. Мне так и кажется, что ты ждёшь, когда твой остров устроит то, что сделали айлейды с недами?

– Нет, не городи этого! Я лишь хочу, что альтмеры сами правили своей землёй. Говорю о том, что люди ещё молоды.

– Может пора менять свои воззрения? – вопросил Азариэль. – Ты знаешь столько людей, которые явно луче многих твоих родичей.

– Не знаю. Пока мои убеждения полностью оправданы моим жизненным опытом и ничего пока я менять не собираюсь. В Гильдии Магов мне достаточно хватило видеть алчности людских сердец. Разве что вы, Айк’Аран, Готфрид и Рафаэль станете примером того, что люди могут быть намного лучше, чем они являются.

В таверну вошла городская стража.

– Давайте сменим тему, – нагнувшись к столу, предложил Азариэль. – Не охота перемещать праздник в камеру. – Молодой эльф взглянул на Гэ’эль. – Чем теперь будешь заниматься?

Гэ’эль допила из кружки крепкий напиток, ощутив огонь внутри себя, и как спирт ударил в нос.

– Ох. В Гильдию Магов я не вернусь, нет. Теперь я побуду вольным чародеем и отправлюсь на восток. Может, в Морровинде начну своё дело. Знаешь, Азариэль, я была бы рада, если ты ко мне присоединился. Хороший спутник не помешает.

– Кстати, – указал на эльфа Рафаэль. – Ты не словечка не сказал, чем займёшься сам. Неужто ты будешь только пить и мечом размахивать как настоящий забияка? Опять вернёшься к тем делишкам?

– Нет, Рафаэль, – улыбнулся Азариэль. – Я хочу найти одного старого друга. Отправлюсь под Норт Поинт, там должна быть одна деревня.

– А-а-а, подожди-подожди, – редгард приложил руку к голове, погрузившись в воспоминания. – Как же его там. Сейчас. Ре… Ремиил! Ты к нему собрался!?

– Да. Думаю, навестить старого друга. Как он там. Может, и останусь в деревне. Если честно, то с меня хватит крови на этот век, – при ответе Азариэля, Гэ’эль как-то померкла, сделалась отстранённой. – А ты чем займёшься?

На этот раз ответ взяла Алари:

– Мы с Рафи собрались открыть совместную конторку.

– Будете в Сиродиле?

– Нет, под Сенчалем. Он продал своё поместье в Сиродиле.

– И чем же вы займётесь? Опять будете наёмничать?

– Торговля, мой друг, торговля, – ответил Рафаэль, покачивая кружкой с пивом. – Я как ты – хочу мирной жизни.

– Только я тут продолжу ратоборствовать?

– Да Готфрид, ты воином родился им и умрёшь. Истинная северная честь.

– Спасибо, Азариэль.

– Рафаэль, как же вы вообще познакомились?

– Тут ничего особенного нет. Нас нанял Легион в Эльсвейре, чтобы мы помогли зачистить одну из крепостей на юге провинции. Но помимо меня, к делу подтянулись и местные власти, проплатив её шайку головорезов.

– Лучшие наёмники южного Эльсвейра, – возмутилась Алари. – А он их шайкой называет.

– Да так и было. Ты бы видел их капитана, – улыбнувшись покачал головой Рафаэль.

– Он просто…

– И что же дальше?

Ответ Рафаэля не был услышан. В таверне столпилось так много всех: людей, меров и «зверей» работников лавок, стражников в увольнении, местных крестьян, торговцев и пару господ. И только не хватает одного единственного персонажа для этой попойки, но он объявился. В длинно алом камзоле из парчи и в шапероне, с лютней наперевес, вышел бард. По крепкому телосложению, приятному мужественному лицу и светлому волосу можно сказать, что это выходец с севера.

– А давай нашу! – из толпы крикнул стражник, крепко приложившийся к бутылке.

– Давай! – ответил бард и запел, под общее подпевание и ритмичный гул.

– Мне нужно выйти, – шатаясь, ступая на облегчённые ноги, твердит Азариэль, пропуская мимо ушей песню о каких-то славных свершениях местного героя. – Подышать воздухом.

Молодой эльф протиснулся меж толпы завсегдатаев и вышел на улицу. Только собираясь насладиться свежим воздухом, он учуял столь знакомый и сладкий запах, что его едва не одёрнуло, а уста через улыбку вымолвили:

– Лира.

Перед Азариэлем возник образ высокой девушки, загородив прекрасные городские виды. Но под действием хмеля Азариэлю кажется, что прямоугольные черты лица дамы, её изумительные глаза намного краше и привлекательней ночного Вэйриеста.

– Что ты хотела?

– Поговорить с тобой.

– И что же ты мне хочешь сказать, Лира?

Девушка, неожиданно для себя, ощутила прежнюю дрожь, прежнее волнение и сердце истово забилось как прежде, хоть и она и приговорила полбутылки вина. Её голос дрогнул, как и прежде:

– С-скажи, а м-мы мо-можем…

– Лира, – прервал эльф девушку, коснувшись тыльной стороной ладони бледной щеки нордки; Азариэль смотрит прямо в её глаза, чётко обведённые тушью, и ему кажется, что он мог бы потеряться в них, утонуть в бездонной синеве. – Я понимаю, что ты хочешь… что желаешь.

– И чт-что т-ты дум-думаешь?

Азариэль смыслит, и к чему тяготеет её сердце, что лелеет душа. Она за все годы, за все дни жизни от Ордена пронесла тяжкий груз чувств, который желает сбросить… разделить. Сам эльф полон смешанных чувств, противоречий, которые под лёгкой рукой хмеля отступают, и голос разума умолкает. С одной стороны, он не может забыть того, что для него сделала Гэ’эль, испытывает душевую тягу к ней, необъяснимую и странную. А поэтому решается сначала решить дело с Ремиилом, оставив дела сердца на потом.

– Я хочу отправиться к Ремиилу. Повидать друга. Жди меня в Вайтране, я отправлюсь туда, когда завершу дела под Норт Поинтом.

– А что сейчас?

– А сейчас? – Азариэль сделал шаг назад, смотря на то как сине-голубая дымка ночи опускается на Вейрест, превращая град в сказочную столицу королевства; парень ясно понимает, что он не может сейчас дать её того, что она хочет, а поэтому цепляется за попавшуюся мысль. – И всё же, жди меня в Вайтране. Там всё и решим. Обещаю.

– Азариэль, – сдержанно вымолвила Лира, отстраняясь от парня и явив более-менее спокойную, ради вежливости, улыбку. – Пойдём, нас ждут.

Они вернулись к столу. Вокруг сохраняется такая же причудливая обстановка пьянства внутри таверны, хоть песня барда и утихла.

– Что-то вы долго, – недовольно фыркнула Гэ’эль.

Молодой альтмер, не обращая внимания на сходу поднял свою «чарку» и обратился ко всем, присаживаясь на место.

– После этого вечера мы разбредёмся кто куда, но я не хочу, чтобы мы забыли друг друга. Мы столько прошли вместе… и Цитадель и крестовый поход, разве это можно просто так забыть? – началом речи Азариэль приковал к себе взгляды всех за столом. – Друзья, куда мы не пошли, где бы мы ни были, я хочу, чтобы мы помнили друг о друге, помнили о том, что прошли вместе. Сейчас я хочу, чтобы мы выпили за прощание, и чтобы после него мы не забывали, что нас связывает.

– За прощание! – подхватили все тост и опустошили кружки.

Часть 3. Живые призраки минувшей эпохи