Палач времен — страница 3 из 6

ЧЕЙ ПРОМЫСЕЛ

Глава 1

Они стояли на лысой вершине холма, где их высадил трансгресс, и разглядывали пейзаж, удивительно напоминающий пейзажи России с ее лесами, равнинами, лугами и реками. Вокруг холма росли красивейшие леса, изредка расступавшиеся под натиском болот или рек. Ни одно искусственное сооружение не пробивалось из-под темно-зеленой шкуры леса, ни один дымок не появлялся на этом фоне, и ни один летательный аппарат не прочерчивал в густо-синем небе инверсионного следа. Человеческая цивилизации на планете Гезем — копии Земли в этой Ветви — после Разрыва Бытия, как тут называли катастрофу, связанную с выходом хронобура, так и не смогла подняться до прежнего уровня.

Человеческие племена сохранились, поддерживая едва теплившийся огонек разума на планете, и в будущем могли объединиться в единое сообщество, носящее статус цивилизации, однако и спустя двадцать пять лет после выхода из Ствола отряда Жданова и ухода Ясены, матери Ивора, с Гезема на Землю Павла, в этом мире практически ничего не изменилось. Во всяком случае, по первому впечатлению, возникшему у беглецов с Земли, прибывших на родину их матерей.

Впрочем, это впечатление не обмануло их и подтвердилось впоследствии. В данный же момент молодых людей больше волновало другое — наличие хотя бы одного аборигена, который мог бы подсказать, где, в какой стороне следует искать племя россинов, в котором родилась Ясена и жил мудрый волхв Род. Только он мог дать Ивору и Мириам лонг-меч, как тут называли дриммер, или посоветовать, где его искать.

— Вот он, смотри! — воскликнула Мириам, вытягивая вперед руку.

Но Ивор и сам уже увидел на севере едва видимую на горизонте тонкую былинку, проколовшую небо. Это был Ствол.

— Нам надо идти туда, — сказала Мириам. — Племя твоей и моей мамы селилось недалеко от Ствола.

— Отсюда до Ствола не меньше тридцати километров. Если бы у нас были антигравы…

— Их у нас нет, поэтому придется идти пешком.

— Я пить хочу, — признался Ивор. — В горле пересохло.

— Спустимся и найдем ручей или реку. Только сначала попробуй просканировать окрестности своим сверхчувственным «локатором» и определить, где нас ждет опасность.

Ивор послушно закрыл глаза, настроился на тишину и погрузился в не слышимые человеческим ухом звуки и не видимые глазом поля. Тело растворилось в странном призрачном облаке, голова превратилась в огромный расширяющийся шар, пронизанный миллионами лучиков и ниточек света. Ивор вдруг ощутил себя одной из клеток гигантского живого организма под названием Лес и почувствовал все его шевеления, вздрагивания, вздохи, шумы, разговоры мириад существ, живущих в нем, все устремления, желания и мечты.

Озарение длилось недолго, словно сверкнула молния, высветила все мельчайшие детали мира и погасла, но Ивор успел ощутить всю его сложность и красоту, испытать восторг и сожаление, что прикосновение к бескрайней системе иной жизни, чем-то очень знакомой и близкой, закончилось.

— Ты права, — сказал он, отвечая на немой вопрос в глазах спутницы. — Ближайшее селение располагается в двадцати километрах отсюда, недалеко от Ствола. На мой взгляд, оно небольшое, человек на двести. Животных в лесу много, но почти все неопасны. Зато километрах в десяти живут какие-то интересные существа. Очень большие и умные. Вот они — опасны!

— Может быть, это медвяны? Мама тебе не рассказывала о популяции разумных медведей?

— Рассказывала, разумеется, однако медвяны это или нет, я не знаю. Лучше бы их обойти.

— Ничего, отобьемся, если кто-нибудь рискнет на нас напасть. У меня с собой «универсал». Да и ты начал понемножку вспоминать приемы воздействия на реальность.

Ивор промолчал. Не то чтобы он не верил в свои возможности, но говорить о них было рано. Да и признаваться не хотелось, что он разговаривает сам с собой, как с чужим человеком, опытным и знающим жизнь. Хотя опыт этот, вероятнее всего, принадлежал не самому Ивору, а всей родовой линии предков.

Они спустились с холма в лес, нашли ручей, умылись, напились, и Мириам первой направилась в ту сторону, где на горизонте росла былинка Ствола, скрытая теперь от взора лесной стеной.

Первые пять километров дались им легко. Увлеченные созерцанием местной природы и выделением из лесных шумов знакомых звуков, путешественники не заметили, как пролетели полтора часа. Деревья в лесу росли почти такие же, что и на Земле: сосны, ели, березы, дубы и лиственницы, хотя встречались и незнакомые разновидности. Например, бамбук с черным стволом, хвощевидная трава высотой в рост человека или растения, напоминающие гигантский подсолнечник с канделябровидной верхушкой.

Попадали и звери, в основном мелкие грызуны, белки-летяги, сопровождавшие путешественников долгое время, какие-то буро-желтые и длинные зверьки, напоминающие собак и хорьков одновременно, а также змеежи — колючая помесь ежа и змеи, лягушары — огромные лягушки с почти человеческими головами и печальными глазами утопленниц, и стукалы — нечто среднее между дятлом и сусликом. Но Ивор чувствовал, что за ними наблюдают и более крупные животные, не привыкшие торопиться и оценивающие степень опасности непрошеных гостей.

Мама говорила, что на Геземе водились кролани — кролико-олени с трехлистниковыми рогами, болотамы — бегемоты с крокодильей пастью, живущие в болотах, и тигриды — хищники, от которых убегали даже слоновидные хищные черепахи размером с грузовой драккар. К счастью, в лесах Срединного пояса Россинии эти твари не водились.

Птиц в лесу оказалось множество, и от их трелей звенело в ушах. Все они имели крылья, клювы и лапы, так что ничем не отличались от земных, не считая расцветки. Впрочем, здешняя малиновка практически была идентична земной, сорока тоже, как и длинноногий кулик, а вот вороны здесь были иссиня-фиолетового цвета с красными носами и красными лапами и не каркали, а буквально завывали, как злые духи. Ивор вспомнил, что соплеменники мамы называли этих птиц каянницами.

Температура воздуха в лесу не превышала восемнадцати градусов, хотя уники на землянах могли регулировать внутренний температурно-влажностный обмен и выдерживали как мороз до пятидесяти градусов по Цельсию, так и жару до шестидесяти. Судя по пышной зелени и разнообразию трав и цветов, прибыли путешественники на Гезем — с учетом места высадки — в разгар весны. Дышалось здесь легко (кислорода в здешнем воздухе было чуть больше, чем на Земле), а от запахов кружилась голова. Особенно сильным был запах меда, собирали который на буйно цветущих лугах гигантские пчелы с палец величиной. Укус такой пчелы наверняка был болезненным, если не смертельным, и Мириам с опаской обходила стороной скопления цветов с жужжащей тучей пчел.

А спустя два часа с начала похода к Стволу земляне неожиданно столкнулись с медвянами.

Перейдя вброд очередной ручей с кристально чистой водой, они взобрались на обрыв, протиснулись сквозь могучие заросли хвощей и крапивы и оказались на очередном лугу, в центре которого возвышались странные круглые домики, сплетенные из прутьев и укрепленные на вершинах высоких столбов. Ивор и Мириам не сразу поняли, что это своеобразные ульи. Но остановились они по другой причине.

В полусотне метров от них у одного из ульев копались в огромной повозке, накрытой колпаком из плетеных прутьев, две могучие косматые фигуры с медвежье-человеческими лицами, одетые в блестящие зеленоватые фартуки. Их шеи были повязаны шарфами, а лапы к плечам обнимали не то браслеты, не то бликующие серебряным шитьем повязки.

— Медвяны! — охнула Мириам.

Существа, заросшие буро-коричневой шерстью, перестали возиться в повозке и уставились на землян светящимися желтыми глазами, в которых отражались ум и любопытство.

Пауза длилась минуту. Потом Ивор сделал шаг вперед и сказал, протягивая вперед руки ладонями вверх:

— Мы пришли с миром и приветствуем хозяев этой земли. Давайте поговорим?

Разумные медведи переглянулись (Ивор не услышал, а почувствовал их ментальный обмен), снова уставились на молодых людей, и на тех вдруг вылилась волна необычных ощущений, переходящих друг в друга, соединяющихся, сплетающихся, создающих удивительный эффект интеграции разнородных и даже противоположных эмоций: стеснение, сомнение, жажда понять и осмыслить, печаль и радость, страх и отвага, угроза и приветствие. Затем один из медвян поднял лапу над головой и сделал приглашающий жест.

Ивор и Мириам переглянулись.

— Они нас не боятся?

— Это их мир, они в нем хозяева, чего им бояться. Попробуем поговорить, найти общие интересы, может быть, и подружимся.

Они направились к медвянам, разгребая травы, как воду. Остановились в нескольких шагах, вдруг увидев запряженного в повозку зверя, похожего на волка и крокодила одновременно. Медвян, подозвавший путешественников, обнажил зубы. Вероятно, это означало улыбку. Ивор улыбнулся в ответ.

— Мы пришли оттуда. — Он указал на небо. — Меня зовут Ивор, ее — Мириам.

Медвян посмотрел на спутницу Жданова, снова показал зубы и медленно, с трудом проговорил:

— М-мы-р-ри-а-амм…

Затем поднял огромную когтистую, но с плоской и голой ладонью лапу, показал на небо, на Ивора со спутницей и сделал отрицательный жест.

— Н-них-х-х… г-хо-р-ра… у-у-у… — Медведь вытянул лапу в ту сторону, где располагался еще невидимый за деревьями Ствол.

Ивор понял, что медвяны знают, откуда на самом деле прибыли люди. Ствол здесь представлял собой врата в иные миры, откуда на Гезем изредка высаживались десанты диковинных существ.

— Правильно, — кивнул молодой человек, — мы пришли из далекого мира, куда нельзя добраться даже на космолете. Помогите, мы ищем таких же людей, как и мы. — Он указал на Мириам и себя.

Медвяны посмотрели друг на друга, уставились на Ивора. Тот, кто беседовал с людьми, нерешительно показал на Мириам.

— У-у-у… ма-а?

— Попробуй повторить, что ты сказал, — предложила девушка, — и одновременно продублируй то же самое мысленно. Похоже, они общаются в пси-диапазоне.

Ивор повиновался, четко представив племя родичей мамы, их дома и Ствол неподалеку.

— Гух-ух! — рявкнул медвян, не сводя глаз с лица Ивора. — Ч-ччвекки ф-ф с-с-торрона-а… — Он снова вытянул лапу в направлении на Ствол. При этом Ивору показалось, что он вполне понимает разумного медведя, указавшего, где надо искать людей. Судя по интонации речи, медвян относился к ним вполне доброжелательно.

— Р-р-рак-м-ма, — произнес вдруг второй медвян более высоким и мягким голосом.

Морда у этого медведя была покруглей и понежней, чем у первого, да и фартук облегал фигуру по-иному, и путешественники поняли, что это самка.

Ее напарник, а возможно, и хозяин или муж, что-то прорычал, она влезла по пояс под крышу повозки и вытащила самую настоящую деревянную кружку с крышечкой, затем засеменила к Ивору и протянула ему.

— Спасибо, не надо, — застеснялся Ивор, но Мириам быстро проговорила:

— Бери, это мед! — И он взял.

В кружке, вмещавшей около двух литров, действительно оказался мед. Он был ярко-оранжевый и прозрачный и источал такой упоительный специфичный цветочный запах, что у Ивора потекли слюнки. Не удержавшись, он макнул палец в мед и облизал, прислушиваясь к ощущениям. Но этот мед почти ничем не отличался от пчелиного меда на Земле, разве что был менее густым и тягучим, и его хотелось пить как воду.

— Дай мне, — попросила Мириам.

Ивор протянул ей кружку. Девушка попробовала мед пальчиком, потом сделала несколько глотков и сказала, зажмурившись от удовольствия:

— Кайф!

Медвяны заворчали, скаля зубы, размахивая лапами. Они поняли, что их продукт понравился пришельцам. Самка снова было сунулась в повозку за медом, но Ивор ее остановил, сделав отрицательный жест:

— Спасибо, мы больше не унесем. Если еще свидимся, в долгу не останемся.

— Пусть вам живется легко, — добавила Мириам.

Медвяны, конечно, не поняли их языка, но общий благодарный и дружелюбный тон восприняли и закивали тяжелыми головами, ворча на своем рыкающем языке ответные слова удовлетворения и доброжелательности. Помахав им руками, земляне снова двинулись в путь, пересекли луг и оглянулись. Но медвян с их повозкой уже не было видно. Над морем травы торчали только столбы с ульями, окруженные тучей пчел.

— Нет, все-таки хорошо, что мы направились именно сюда, — сказала Мириам. — Здесь хорошо. Я чувствую себя как дома. А ты?

— Я тоже, — кивнул Ивор, чувствуя жажду. — Не хочешь пить?

— Хочу. Это, наверное, действие меда сказывается. Я бы не прочь и искупаться.

— Река недалеко, я чувствую влагу. И еще что-то…

— Что?

— Не знаю. Ощущение странное, будто впереди лежит нечто большое, чужое и холодное… и опасное!..

Мириам перестала блаженно потягиваться, нахмурилась, вырастила из уника на плече турель и вставила в нее «универсал».

— Не хватало нам только нарваться на выживших «санитаров».

— Медвяны нас предупредили бы.

— Все равно я пойду первой.

Ивор пожал плечами и возражать не стал.

Через полчаса они действительно вышли на берег неширокой спокойной реки и увидели на противоположном, более низком берегу наполовину утонувшую в земле черно-фиолетовую тушу чудовища длиной в добрых полсотни метров и высотой в четыре человеческих роста. Оно напоминало механического «кентавра», упавшего на передние ноги и умершего в таком положении. Конечно, механизм имел еще множество деталей, выступов и отверстий, но обводы корпуса и копыта все же превращали его в «кентавра». Правда, вместо головы на «мускулистом» человеческом торсе вырастал членистый рог длиной около шести метров, покрытый сизо-серой окалиной, а весь корпус монстра лоснился фиолетово-черным «воронением» металла.

— Вот это зверюга! — вполголоса заметила Мириам, готовая выстрелить в любой момент при малейшем движении кентавра. — Ты знаешь, что это такое?

— Похоже, «лошадь» «хронорыцаря», — пробормотал Ивор. — Отец не раз встречал этих странных существ. Вполне возможно, где-то здесь лежит и всадник.

— Насколько я помню материально-техническое оснащение участников Игры, подобные «кентавры» представляли собой автономные энергосистемы «хронорыцарей».

— Представляли, ну и что?

— Мы не сможем воспользоваться такой энергосистемой?

Ивор с любопытством посмотрел на спутницу.

— Как ты собираешься ею воспользоваться?

— Еще не знаю, но вдруг придется спасаться от каких-нибудь «санитаров» или «хронохирургов».

— «Санитары» и «хронохирурги» участвовали в прошлой Игре, в нынешней задействованы другие Игроки, с другими возможностями. У них должны быть свои оруженосцы и помощники.

— Не важно, как они будут называться, но я уверена, что в скором времени мы столкнемся с ними. И если нам не удастся добыть дриммер…

— Ты же уверяла, что он здесь есть!

— Он был у Рода, волхва племени, где родились наши мамаши, это я знаю точно. Однако прошло уже много лет, и жив ли Род, неизвестно.

— Понятно, — пробормотал разочарованный Ивор. — Я думал, мы придем и возьмем…

— Есть такая древняя пословица: без труда не вытащишь рыбку из пруда. Надо не ждать подарков, а приложить определенные усилия, чтобы достичь цели. Тогда и душа возрадуется.

Ивор промолчал.

Они переплыли реку и обошли чудовищную «лошадь» «хронорыцаря» кругом, разглядывая детали корпуса. Ивор попытался рассмотреть нечто вроде люка на боку крупа механического кентавра, и ему показалось, что внутри него шевельнулось что-то тяжелое и теплое, как будто вздрогнуло сердце исполина. Молодой человек понял, что «кентавр» еще жив или по крайней мере имеет запас энергии, и его системы в состоянии работать.

— Что ты увидел? — насторожилась Мириам.

Ивор очнулся.

— Он не мертв, просто спит! Или выключен и законсервирован. Возможно, его действительно удастся разбудить, хотя я пока не знаю — как. Да и заставить подчиняться — тоже задача…

Девушка засмеялась.

— Мне нравится твоя обстоятельность. Я только помечтала о возможности покататься на такой «лошади», а ты уже начал искать способы управления. Но было бы здорово заставить это чудище повиноваться. Представляешь, мы заявляемся домой на таком «кентавре»? — Она фыркнула. — Хотела бы я увидеть рожу Полуянова.

Ивор улыбнулся.

— Всегда приятно прийти туда, где тебя не ждут. Пошли, а то солнце садится.

«Кентавр» скрылся за деревьями. Молодые люди снова углубились в лесную чащобу и через час остро пожалели, что у них нет антигравов. Пробираться сквозь густые заросли неухоженного, полного поваленных деревьев, заросшего кустарником и травой леса было нелегко, и не привыкшие к такой ходьбе земляне вскоре устали. Мириам упорно шла вперед, протискиваясь между сучьями елей и сосен, обходя или переползая через метрового диаметра стволы, раздвигая руками стебли метельчатой жгучей травы, похожей на крапиву. Однако стоило Ивору предложить отдых, как она тут же согласилась.

— Пожалуй, к вечеру мы таким темпом к деревне не подойдем, — сказала она, разглядывая старый трещиноватый пень. — По таким лесам я никогда не ходила.

— Потому что у нас на Земле таких и нет, — отозвался Ивор, присев на корточки. — Перекусить бы чего-нибудь.

— К сожалению, у меня с собой ничего нет. Могу подстрелить какую-нибудь зверюшку, разожжем костер и поджарим. Меда хочешь?

— От него пить хочется.

— Это точно. Кстати, посмотри на этот пень.

Ивор повернул голову.

— Вижу.

— Здесь росло дерево.

— Ну и что?

— И его срубили! Пень сам по себе не делается.

Ивор встал, оглядел пень со следами топора, хмыкнул.

— Действительно, кто-то срубил сосну.

— Дело не в сосне, а в том, что сквозь такие буреломы далеко ствол не уволокешь. Деревня где-то рядом. Напрягись, посмотри своим третьим глазом.

Ивор вздохнул, преодолевая усталость и лень, выпрямился, закрыл глаза и совершенно без усилий вошел в состояние внутреннего резонанса. И сразу же горизонт раздвинулся, стволы деревьев стали бесплотными и прозрачными, Ивор увидел сквозь них холмистую равнину, реки и ручьи, Ствол в десятке километров от этого места, похожий на угрюмую конусовидную скалу с двуглавой вершиной, и всего в километре обнаружил поселок людей из полусотни деревянных изб. Показалось, что поселок этот нежилой, в нем не было движения, но обрадованный Ивор поспешил выйти из сферы озарения и сообщил наблюдавшей за ним Мириам:

— Тут недалеко, в километре, деревня.

— Я же говорила, — обрадовалась девушка. — Теперь мы и отдохнем, и в баньку сходим, и поужинаем. На одном меду далеко не уедешь.

Они снова пустились в дорогу, подстегиваемые желанием встретиться с родными бабушками и дедами, отдохнуть, поговорить о жизни и расслабиться. О встрече с волхвом особенно не думали, само собой разумелось, что это произойдет обязательно.

Вскоре деревья поредели, путешественники наткнулись на хорошо утоптанную, хотя и поросшую травой тропинку и вышли к деревне, удивляясь тишине и отсутствию движения.

Деревня была пуста. Судя по заброшенности огородов и обветшалости строений, она была брошена давно, не менее двух десятков лет назад. Точнее, не брошена, а оставлена. Нигде не было видно мусора, разбитой посуды, на улицах и во дворах не валялись вещи или трупы и кости животных.

Ивор и Мириам зашли в один дом, в другой, третий и везде видели аккуратно застеленные кровати (все они ориентировались строго в меридиональном направлении: соплеменники Ясены и Ярины спали головой на север), убранные комнаты, чистые горницы и кухни (если не считать слоя пыли). Люди явно покидали селение без спешки и паники. Но почему-то не вернулись.

— Да, дела-а… — почесал в затылке Ивор. — Неужели медвяны нас обманули? Направили в брошенную деревню?

— Не думаю, — нахмурилась Мириам. — Они простодушны и вряд ли знают, что такое ложь и обман. Мы, наверное, сами забрели не туда. Вокруг Ствола не одно только наше племя поселилось, были и другие. Можешь еще раз выйти в эфир и посмотреть на этот район сверху?

— Попробую, — пожал плечами Ивор и вдруг насторожился. Показалось, на спину легла чья-то пугливая холодная рука. Включив «третий глаз», он уловил движение в одном из брошенных домов в конце улицы и вытянул вперед руку:

— Там кто-то есть!

Реакция Мириам была мгновенной. Она прыгнула к Ивору, дернула его на себя за руку и выстрелила из «универсала». Они упали на землю, и это спасло жизнь обоим. Пуля, выпущенная из какого-то допотопного карабина или ружья, пролетела над ними, вонзилась в стену избы неподалеку и пробила в ней дыру величиной с кулак.

Но и выстрел Мириам не достиг цели, разве что напугал неведомого стрелка. Тот выстрелил еще раз и затаился.

— Эй, кто вы там, не стреляйте! — крикнула девушка. — Мы мирные люди и никому не желаем зла.

Тишина в ответ.

Затем шевельнулась дверь хаты в сотне метров от лежащих землян, и на пороге появилась тоненькая фигурка в охотничьей парке, сапожках и кожаных штанах с бахромой, с огромным ружьем в руках. Это мог быть кто угодно — старик-охотник, юноша или невысокий мужчина с волосами, собранными в косу на затылке, но Ивор вдруг понял, что перед ним девушка.

Глава 2

Ее звали Яная, и она оказалась дальней родственницей обоих пришельцев с Земли. Колдун Кослвила, отец Ясены, матери Ивора, был дядей Янаи, а ее мать была троюродной сестрой Ярины, матери Мириам.

Все эти подробности земляне выяснили, беседуя с аборигенкой в саду возле того самого дома, из которого стреляла Яная. По сути, это был дом ее родичей, и пришла она в брошенную деревню за кое-какой утварью, что случайно совпало с появлением землян.

— Зачем же ты стреляла? — удивилась Мириам, с интересом приглядываясь к наряду юной россинки.

— Страшно же! — ответила Яная простодушно. — Уже два сезона наши охотники стерегут Проклятую Гору Богов, ждут выхода опасных тварей. Я подумала, что эти твари прошли сквозь оцепление, и сильно испугалась.

Ивор и Мириам переглянулись.

Говорила россинка на удивительной смеси русского, украинского, польского, индийского и немецкого языков, но понять ее было можно даже при отсутствии лингвора.

— Что она имеет в виду под Проклятой Горой Богов? — спросил Ивор.

— Ствол, естественно. — Мириам посмотрела на Янаю, прижимавшую к груди уродливой формы ружье с длинным ребристым дулом. — Что за тварей вы ждете из Горы?

— Вождь приказал убивать всех, кто выходит из Горы, даже если они похожи на людей.

— Зачем?

— Я не знаю. — Юная россинка порозовела. — Мамия говорила, что к вождю приходили чужие, все черные, в таких же костюмах, что и на вас, и после этого он сделался костяным.

— Каким?!

— Ну, он как снулая рыба, ни на кого не смотрит, ничего не делает, только кричит и людей бьет.

— Да-а! — покачала головой Мириам. — Это явное кодирование, ты не находишь? — Она посмотрела на Ивора. — Тебе не кажется, что кто-то нас опередил и заставил вождя не выпускать из Ствола никого? То есть нас.

— Может быть, — согласился Ивор. — Слуги здешнего эмиссара, если это не сам вождь, ждали, что мы выйдем из Ствола. Интересно, если мы заявимся в деревню, что нас ждет?

— Теплый прием, — фыркнула Мириам. — Даже горячий. Если бы нам удалось встретиться с Родом или в крайнем случае с дедом Кослвилой… Яная, старый волхв Род жив?

— У нас нет такого, — с сожалением покачала головой россинка. — Ходит легенда, что много сезонов назад, почти в два раза больше, чем мне, могучий волхв Род ушел в Проклятую Гору Богов и не вернулся.

Ивор и Мириам снова обменялись взглядами.

— Вот тебе, бабушка, и Юрьев день, — задумчиво проговорила девушка. — Похоже, помощи мы не дождемся. Во всяком случае, дриммера нам не видать. А я так надеялась, что мы его здесь получим!

— Ничего, еще не все потеряно. Отец говорил, что Род нашел в Стволе целый склад дриммеров. Возможно, они спокойно лежат где-то и ждут нас. Надо идти в Ствол.

— Но прежде все же не мешало бы расспросить родичей, того же Кослвилу, он колдун и может что-то знать.

— Деда Кослвилу забрали с собой лихие люди, — тихо сказала Яная. — Он тоже ходил в Проклятую Гору Богов и рассказывал чудеса. Три сезона назад за ним пришли черные люди в рыбьих костюмах и увели. С тех пор его никто не видел.

— Оперативно работают, — пробормотал Ивор.

— Кто? — не поняла Мириам.

— «Санитары», кто же еще. Вернее, агенты нового Игрока. Не допускают ни малейшей утечки информации. Ну, что, ты настаиваешь на походе в деревню?

Мириам прошлась по траве, сбивая рукой метелки.

— И тем не менее я хотела бы встретиться с родственниками… ведь они даже не знают, что у их соплеменницы есть дочь.

— Тогда пошли, Яная нас проводит.

— Вам нельзя идти в деревню, — с виноватым видом покачала головой россинка. — Вождь будет сильно гневаться и кричать.

— Ну, мы его криков не боимся.

— Ты забываешь, что он может отыграться на Янае. Нам он, может быть, и не сделает ничего, но ей испортит жизнь наверняка.

— Что ты предлагаешь?

— Идти в Ствол. Там мы установим контакт со Стасом и попросим его направить нас в Ветвь, где застрял отец.

Мириам подумала немного и согласилась.

— Наверное, это оптимальный вариант в нынешних условиях. Яная, как нам обойти ваших охотников? Они все вооружены такими пищалями?

— Нет, у меня очень старое ружье, — застеснялась россинка. — Его еще мой прадед из Индиконии привез. У охотников метрополийские винтовки с буркалами.

— С чем? — удивилась Мириам.

Яная покраснела.

— Это такие стеклянные штуки для прицеливания.

— Оптические прицелы. — Мириам дотронулась до ружья в руках россинки. — У твоего ружья действительно такого нет. Интересно, а боеприпасы к ружьям где вы достаете? Тоже покупаете?

— Раньше покупали в метрополии, обменивали на шкуры зверей, на мясо и мед, а теперь сами делаем. В деревне свою кузню поставили, там волхвы и кузнецы работают. А у тебя на плече тоже ружье?

— Можно сказать и так. Только оно бесшумное и стреляет разными пулями.

— У тех черных чужаков, что приходили к вождю, тоже такие ружья были.

Ивор, почти не принимавший участия в разговоре, почувствовал беспокойство, прислушался к своим ощущениям и пробормотал:

— Пора уходить отсюда. Что-то изменилось вокруг, изменилось в плохую сторону…

— Что ты чувствуешь? — быстро спросила Мириам.

— Странное чувство… будто подул холодный ветер и нас осветил невидимый прожектор…

— Это поток внимания. Возможно, вслед за нами здесь появились плохие парни с хомодетекторами и биопеленгаторами и начали нас искать. Яная, не побоишься отвести нас к Проклятой Горе Богов?

— Не побоюсь, — храбро вскинула голову россинка. — Лишь бы наши охотники пропустили.

— С ними мы уж как-нибудь договоримся. Ты ведь нам поверила? И они поверят. Кстати, а почему ты нам поверила?

— Мед, — показала Яная на деревянную кружку в руке Ивора. — Медвяны подарили вам глечик с медом, а они дружат только с добрыми людьми.

— Что ж, спасибо им.

Они выступили в поход: впереди Яная со своим тяжелым «пулестрелом», за ней Ивор и последней Мириам. Пересекли деревню, углубились в заросли леса по дороге, ведущей на север. Дорога была на удивление ровная, будто укатанная грейдером, и трава на ней не росла, хотя не ходили и не ездили по этой дороге уже давно. По словам Янаи, жители оставили деревню после того, как в ней поселился злой дух, пугающий домашних животных. Волхвам выгнать его не удалось, и вождь принял решение переселиться подальше от Проклятой Горы Богов. А чтобы дух не преследовал племя, россины оставили не только дома, но и все свои вещи.

— Теперь-то уж можно понемногу забирать кое-какие предметы обихода, — добавила Яная, — дух давно ушел отсюда, это волхв Кирик проверил, но люди все равно боятся сюда ходить.

— А ты?

— А я не боюсь!

— Как ты думаешь, что это за дух у них поселился? — спросила Мириам Ивора. — Уж не видеокамеру ли скрытую установили в деревне агенты здешнего эмиссара? Для наблюдения за всеми жителями и гостями?

— Вполне, — согласился Жданов. — Чьего-то появления они очень боялись, вот и приняли превентивные меры.

— Поищем?

— Некогда.

— Наверняка они ждали нас, — сказала Мириам с великолепной уверенностью. — Бровей назвал тебя оператором не зря, это соответствует действительности. Нам повезло, что трансгресс высадил нас далеко от Ствола.

— Сможем ли мы пробиться к нему с одним «универсалом» — вот вопрос, — проворчал Ивор, стараясь не отстать от гибкой фигурки проводницы, скользящей между деревьями; с дороги они уже свернули и шли теперь по лесу.

— Что-нибудь придумаем, — пообещала Мириам с той же категоричной уверенностью. — Положись на меня.

Благодаря знанию местности и чутью Янаи три с лишним километра они двигались с хорошей скоростью, обходя болотца и буреломы, переправляясь через попадавшиеся ручьи по перекинутым через них бревнам. Затем Ивор снова почувствовал знакомое дыхание «холодного ветра» и усилием воли перешел в состояние мгновенного подсознательного ответа на изменение обстановки.

Он увидел пульсирующую светящуюся сеть, пронизывающую пространство леса и соединяющую более яркие лучистые облачка. Эти облачка представляли собой ауры живых существ, населяющих лес. Большинство из них светилось «мирным» зеленовато-желтым светом, но встречались и «опасные» тона — багровые, угрюмо-коричневые и особенно агрессивные — фиолетовые. Два таких фиолетовых пятна ждали путешественников буквально в полусотне метров впереди.

— Стойте! — шепотом крикнул Ивор. — Там кто-то есть! Близко!

Яная замерла, прислушиваясь к лесной тишине. Оглянулась на спутников.

— Ждите меня здесь! Это наверняка наши охотники. Я поговорю с ними, и они вас пропустят.

— Почему ты в этом уверена?

Россинка улыбнулась — смущенно и гордо.

— Я дочь ведича, он командует охотниками. Они почти все хотят взять меня в жены.

Девушка исчезла в зарослях кустарника.

Мириам посмотрела на Ивора оценивающе.

— А ты бы не хотел на ней жениться? Все глаза проглядел!

— Красивая девочка, — отозвался Ивор с рассеянным видом, с удовольствием отмечая изменение ее настроения. — К сожалению, я не охотник, а квистор. Едва ли у них тут ценится способность разбираться в квантовой истории.

— Ах так, значит, к сожалению! — угрожающе проговорила Мириам. — А если бы не это обстоятельство, ты бы остался? Могу посодействовать.

Ивор улыбнулся.

— Я пошутил. Она, конечно, достойна любви и обожания, но мое сердце уже занято.

— Кем же, если не секрет?

— Квисторией, — серьезно сказал Ивор.

Мириам сдвинула брови, но рассердиться не успела.

Послышался легкий треск ветвей, шелест, чьи-то голоса, и к замершим землянам выбежали россины — два парня в охотничьих кафтанах, с винтовками в руках, и Яная. Винтовки у них действительно имели устройства для прицеливания, но было видно, что оружие далеко от совершенства и сделано не на заводах, а в кустарных мастерских. Впрочем, от этого оно не стало менее опасным, мимолетно подумал Ивор.

Россины направили стволы своих «пищалей» на землян, Мириам в ответ развернула ствол «универсала» в их сторону. Она могла бы перестрелять охотников в любой миг, но воевать не пришлось. Яная что-то сердито крикнула, и парни опустили винтовки.

— Вам нельзя идти к Проклятой Горе Богов, — сказала россинка. — Кари и Юлиан видели, что из нее выползли злые черепахи с усами и теперь рыскают вокруг.

— Этими усами они срезают деревья, — добавил один из молодых россинов, с голубыми глазами и пушком над губой. — Теперь там широкая полоса лесоповала.

— Вот дьявол! — с досадой проговорила Мириам. — Похоже, нас во что бы то ни стало решили не пускать в Ствол. Может быть, ты еще раз попробуешь позвать бровея Мимо? Пусть вызовет трансгресс.

Ивор покачал головой.

— Мы должны идти дальше без посторонней помощи. Иначе какой я оператор?

— Тогда придется пробиваться с боем. Эти парни с Яной отвлекут черепах, — а это, скорее всего, знакомые нам герплексы с нейтрализаторами межатомных связей, — а мы попытаемся проскочить к Стволу.

Ивор снова качнул головой.

— Этим парням и так достанется от вождя, что пропустили нас. Нужен какой-то нестандартный прием… — Он замолчал, уставившись в пространство. — М-м-м… почему бы не попробовать?

— Что?

— Оживить «лошадь» «хронорыцаря».

— Ты серьезно?! — удивилась девушка.

— Почему нет? Если нам удастся активировать энергосистему «кентавра», мы прорвемся к Стволу сквозь любое оцепление. Если же не удастся, тогда и будем думать, как это сделать.

— Я думала, только я такая сумасшедшая.

— У нас были общие предки.

Мириам улыбнулась.

— Вы хотите… разбудить… мертвого слугу богов?! — догадалась Яная. — А если он оживет и проглотит вас?!

— Не проглотит, — беспечно махнула рукой Мириам. — У него и рта-то нет. Это всего-навсего механико-энергетическое страшилище, оно не предназначено для охоты и поедания людей живьем. Возвращаемся к «кентавру», оператор. Если тебе удастся запустить его, я покаюсь во всех своих грехах.

— Идет, — сказал Ивор, подставляя ладонь под удар ладони девушки.

— Вы действительно сумасшедшие! — прошептала россинка. — Как бы я хотела пойти с вами!

Ивор и Мириам засмеялись.

— Тебе еще рано, — сказала землянка.

— Мне уже пятнадцать сезонов, — приосанилась Яная, — и мне можно иметь мужа.

— И все же мы не имеем права взять тебя с собой.

— Я понимаю, — сникла россинка, жалобно посмотрела на Ивора. — Но хотя бы одним глазком посмотреть на то, как вы будете оживлять мертвого слугу богов, можно?

— Это пожалуйста. Может быть, у нас ничего и не получится. Ведите нас к нему кратчайшей дорогой.

Россины посмотрели на свою соотечественницу, Яная что-то сказала им не терпящим возражений тоном, и все трое растворились в лесу как тени. Они были детьми своего времени, хозяевами леса, хранителями его первозданной чистоты и умели превращаться в бесплотных духов природы.

— Идите за нами, — прилетел из чащи леса тонкий голосок россинки.

Ивор встретил насмешливо-понимающий взгляд Мириам и поспешил за россинами.

До реки, на берегу которой лежал по брюхо увязший в земле «конь» «хронорыцаря», отряд добрался всего за полтора часа. Россины вообще не выказывали признаков усталости, привыкнув к долгим лесным переходам, а земляне хоть и устали, но держались на самолюбии и темпа не теряли.

Остановились в пределах видимости громадного механизма.

— Дальше мы не пойдем, — заявила Яная. — Может быть, не стоит будить слугу богов?

— Еще как стоит, — не согласилась Мириам и добавила со смешком: — Хотя я сама не знаю, что это нам даст.

— Что делать нам, если он нападет на вас?

— Он не нападет. А если все-таки бросится, вам необязательно ввязываться в драку, уходите домой. — Мириам посмотрела на Ивора, пристально рассматривающего гиганта на берегу. — Подойдем ближе?

— Да, конечно, — очнулся молодой человек. — Впрочем, ты останься здесь на всякий случай. Я не уверен, что справлюсь, и не знаю, опасен ли этот зверь на самом деле.

— Я пойду с тобой.

Ивор нахмурился, твердо сжал губы.

— Ты останешься здесь!

И Мириам проглотила вертящиеся на языке возражения, пораженная тоном, каким были сказаны слова. Такой непоколебимости Ивор еще не демонстрировал.

Он приблизился по берегу реки к мертвому «кентавру», остановился в метре от него, постоял несколько минут, задрав голову, приводя себя в состояние всевидения, дотронулся до холодного крупа гиганта. Россины и землянка, затаив дыхание, смотрели на его действия, ожидая чуда. Но прошла минута, другая, третья, ничего не происходило, «кентавр» не шевелился, угрюмый и холодный, как мертвая скала, и Яная прошептала едва слышно:

— Ничего не получится… мертвый слуга богов лежит здесь очень давно, много-много сезонов…

— Ивор, возвращайся, — позвала Мириам. — Мы, наверное, ошиблись, он давно сдох.

Молодой квистор не ответил, продолжая изучать конструкцию «кентавра». Обошел его кругом и вдруг полез на круп, цепляясь за ребра, штыри и чешуи. Взобравшись наверх, он спокойно прошелся по спине исполина, приблизился к «человеческому» торсу, из которого вырастал огромный острый рог, покрытый сизо-сиреневой окалиной, задумчиво уставился на него.

Россины и Мириам снова задержали дыхание, сжимая от волнения кулаки. И вздрогнули от резкого металлического лязга. Это шевельнулся торс исполина, слегка приподнимая рог. Затем с длинным скрипом разогнулась правая передняя нога «кентавра», с грохотом выдернула копыто из почвы. За ней пошла вверх другая нога. Дрогнули задние ноги, обрушивая пласты земли в реку, и «кентавр» медленно выпрямился, вырастая над лесом, вознося Жданова на тридцатиметровую высоту. Рог исполина налился тусклым лиловым свечением.

Россины попятились, выставив перед собой стволы винтовок.

— Бог ты мой! — прошептала Мириам. — Ты все-таки разбудил это чудовище!

— Эй, там, на берегу! — донесся веселый и довольный голос Ивора. — Присоединяйтесь ко мне. Эта зверюга неопасна.

Мириам опомнилась, оглянулась на россинов.

— Все, мы уходим, дорогие мои. Спасибо за помощь. Надеюсь, вождь не накажет вас слишком строго. Если же попытается, передайте ему, что вы помогли внуку и внучке деда Кослвилы, ученикам волхва Рода. Пусть призадумается. Прощайте.

— Прощай, — отозвалась Яная с грустью. — Добрых вам встреч! Вы уже не вернетесь?

— Кто знает, может быть, еще и свидимся.

Мириам помахала рукой охотникам, обняла Янаю и помчалась к исполинской горе «слуги богов», которого оживил Ивор.

Вид с высоты спины «кентавра» открывался просто замечательный. Если бы не тревожный подтекст прогулки, связанный с ожиданием схватки с неведомыми врагами, катание на гигантском механическом звере было бы захватывающим. Однако Мириам прекрасно понимала, что их ждет впереди, и пейзажи россинских владений рассматривала лишь с точки зрения оценки опасности.

Что касается Ивора, то он был занят управлением «кентавром» и на созерцание красот природы не отвлекался. На вопрос Мириам, как ему удалось разбудить энергосистему «хронорыцарей», он ответил:

— Я представил себя «хронорыцарем», и этот «конь» тут же проснулся.

Как на самом деле произошел контакт человеческой мысли и желания с мыслесферой чужого киберорганизма, для Мириам осталось тайной. Впрочем, ей было достаточно самого этого факта и осознания удивительных возможностей сына Павла Жданова, который, похоже, далеко еще не исчерпал себя и потихоньку вскрывал запасы своих способностей.

«Кентавр» перешагнул реку, вернулся обратно, пугая россинов, с благоговейным ужасом разглядывающих ожившего «слугу богов», и направился к обелиску хронобура, торчавшему из леса в десяти километрах отсюда. Двигался он вроде бы и небыстро, почти без раскачки, переставляя ноги практически как земная лошадь, однако до полосы свободного пространства, образованного вывалом леса (герплексы поработали на славу, выкосив около десяти квадратных километров), добрался за полчаса.

Охотников, посланных вождем племени россинов стеречь Проклятую Гору Богов, всадники не увидели. Очевидно, те прятались в зарослях и не хотели попадаться на пути гигантского металлического «кентавра». Зато герплексы, сторожившие Ствол со своей стороны, не заставили себя ждать.

Их оказалось три — чудовищные гороподобные черепахи с пластинчато-сегментными панцирями высотой в десять метров, отливающими перламутром, с двумя длинными, как удилища, красными усами, являвшимися эффекторами особого поля, в котором распадались межатомные и межмолекулярные связи любого вещества. Две черепахи выползли из-под стены Ствола, третья появилась чуть в стороне и сзади. Она, очевидно, пряталась в лесу.

Скорость движения этих странных созданий, по сути — таких же автоматов, как и «кентавр», не превышала двадцати километров в час, тем не менее миновать их не представлялось возможным, и Мириам поняла, что боя избежать не удастся.

— Попробуй обойти их слева! — крикнула она Ивору. — Я попытаюсь отстрелить у них усы!

— Держись! — буркнул в ответ Ивор, закусывая губу. — Мы их возьмем на абордаж!

Мириам вцепилась в штырь, торчавший из спины «кентавра» там, где должно было быть седло (таких штырей из спины вырастало больше десятка, разного диаметра и длины), и «кентавр» резко ускорил ход, переходя на иноходь. Километровой ширины полосу он преодолел всего за полминуты и с ходу вонзил свой запылавший рог в первую из черепах, не обратив внимания на ее стреляющие, как плеть, усы.

Герплекс успел только сделать два глубоких шрама в мощной груди «кентавра», не остановившие его, когда рог проткнул панцирь черепахи на всю длину. Черепаха окуталась струями белого пара и развалилась на дымящиеся осколки. Ее усы превратились в струйки вспыхнувшей жидкости, вспухли розовым дымком, исчезли.

Второй герплекс кинулся на «кентавра» сбоку, с угрозой поднимая красные, омерзительно живые «удилища», и кто знает, чем бы закончилось сражение, если бы не реакция Мириам. Девушка мгновенно открыла огонь из «универсала», сначала ударно-силовой — гравитационными «пулями», потом сменила вид стрельбы и ударила по черепахе плазменными сгустками, целясь в шишковидные основания усов.

Ее усилия не пропали даром.

Герплекс от неожиданности осел на гармошкообразных ногах, откинул назад усы, как это делает жук-дровосек, когда его тронешь пальцем, и эта секундная задержка позволила «кентавру» повернуться и вонзить рог в панцирь врага.

Раздался взрыв!

Во все стороны полетели обломки панциря герплекса, ударная волна оторвала Мириам от штыря, за который она цеплялась, и сбросила со спины кентавра. Но в самое последнее мгновение перед тем, как ей упасть на стволы поваленных сосен, Ивор крикнул что-то нечленораздельное и яростное, так что «кентавр» под ним вздрогнул, и скорость падения девушки резко замедлилась. Упала она достаточно мягко, словно с высоты двух-трех метров, а не тридцати, как на самом деле. Скрылась в ветвях.

Но анализировать происшедшее было некогда. К месту боя приближался третий герплекс, которого надо было встретить во всеоружии.

— Залезай обратно! — крикнул Ивор, заставляя «лошадь» опуститься на колени.

Мириам выбралась из-под сосновых веток, проворно взлетела на спину «кентавра», цепляясь за грубые ребра и скобы, и тотчас же «конь» «хронорыцаря» бросился бежать к темно-коричневой, конусовидной, двуглавой глыбе Ствола с диаметром основания около трех километров, до которой оставалась всего сотня метров.

— Что ты задумал? — удивилась Мириам.

— Незачем сражаться с этими черепаховидными автоматами, — ответил Ивор. — Главное — пройти в Ствол, а без «кентавра» сделать это будет трудно.

Девушка не нашлась, что возразить.

Герплекс, щелкающий усами, как кнутом, отстал.

«Кентавр» домчался до горы хронобура, некогда разрубленной чуть ли не до основания «палицей» голема, увеличенной эффектом масштабного копирования, и с ходу вонзил пылающий рог в стену Ствола на высоте сорока метров над землей.

Мириам с визгом вцепилась в спасительный штырь, чтобы удержаться на месте от удара инерции, в то время как Ивор стоял в нише «седла», расставив ноги, неподвижно, как скала.

Раздался гулкий треск, словно лопнул огромный резиновый шар. Стена в месте укола рогом пошла трещинами, провалилась куда-то сама в себя, образуя дымящееся жерло пещеры. Что-то вспыхнуло там, в глубине дыры, облако искр вырвалось наружу, образовало кольцо, осыпавшееся вниз с шипением и треском. «Кентавр» выдернул рог из образовавшейся пещеры, попятился. Из пещеры вылетела черная струя, вонзилась в грудь кентавра, облила его передние ноги и рог, и гигант со скрежетом осел на задние ноги, застыл. Рог его медленно погас.

— Сброс хронопотенциала! — проговорил взволнованный и обрадованный Ивор. — Мы попали прямо в узел мембраны! За мной!

Мириам без колебаний схватила его за руку, и они, разогнавшись, прыгнули со спины «кентавра» в зев пещеры, засеребрившейся от металлического налета. Стены пещеры стали сдвигаться, но молодые люди успели преодолеть зону пространственно-временных преобразований и ворвались в зал с «лифтом» хрономембраны до того, как выход из Ствола в мир Гезема закрылся.

Глава 3

Они бродили по коридорам и помещениям Ствола уже более трех часов, пытаясь выйти на связь с инком хронобура Стасом, но цели так и не достигли. Все здесь было им знакомо — по рассказам отцов, а также из истории хронобура, которую они изучали в институте, — и одновременно незнакомо — вследствие того, что сами они попали внутрь Ствола, точнее, в одну из его квантовых копий, и знакомились с ним реально впервые.

Зная расположение зон безопасности в теле хронобура и схронов с НЗ на пятнадцатом, тридцатом и сорок пятом этажах здания, молодые люди не поленились проверить их все, но нигде ничего не нашли. Кванк Ствола на Геземе, серьезно разрушенный во время прошлой Игры, был практически разграблен и мертв. Рог кентавра совершенно случайно пронзил защитный кокон одной из уцелевших зон безопасности с шахтой хрономембраны, которая, судя по всему, еще работала, однако была заблокирована. Вызвать Стаса или хотя бы открыть дверь в «лифт» землянам не удалось. Стас их не слышал, а «лифт» открываться не хотел, несмотря на все усилия Ивора воздействовать на автоматику хрономембраны в пси-диапазоне. В отличие от «коня» «хронорыцаря» земная автоматика подчиняться молодому квистору не желала.

— Осталась только одна непроверенная зона, — сказал Ивор, когда они расположились на отдых на сорок пятом этаже здания после обследования очередного склада НЗ, также оказавшегося вскрытым и пустым.

— По-моему, мы обошли все, — отозвалась несколько приунывшая Мириам, высовываясь из окна во двор, выглядевший с высоты ста шестидесяти метров чистым и ровным, с редкими трещинами, грудами обломков стен и глубокой воронкой по центру.

Палица голема, разрубившего Ствол, давно исчезла, то ли испарилась, то ли осыпалась на землю в виде порошка, то ли претерпела обратную трансформацию и превратилась в четырехметровый тетраэдр, свалившийся вниз и утонувший в материале двора. Факт оставался фактом — «голема» не было, и теперь стали видны гладкие поверхности стен и перекрытий в том месте, где он когда-то лежал.

— Отец говорил, что, кроме штатных ниш безопасности, была оборудована еще одна — на сотом этаже.

— Почему я об этом не знаю? — Мириам заинтересовалась бликом в окне нижнего пояса кольцевого здания на противоположной стороне и козырьком приставила ко лбу руку.

— Потому что эту зону создавали в условиях секретности для самого Златкова. Предполагалось, что в момент запуска хронобура он будет управлять процессом оттуда.

— Этого мы не проходили.

Ивор хотел было рассказать девушке о беседе с отцом, но вдруг почувствовал знакомый «холодный ветер» и дернул Мириам за руку, так что она слетела с подоконника на пол. И в ту же секунду в окно снизу влетела огненная стрела и с треском и шипением проделала в потолке комнаты глубокий шрам.

— Ты!.. — вскочила Мириам и присела, мгновенно оценив ситуацию. — О, дьявол! Кажется, нас в покое не оставили! Придется драться.

— Постереги меня, — попросил Ивор сосредоточенно. — Я попробую пощупать пространство в здании. Если здесь есть источники энергии, я их почую. Вообще надо было сделать это раньше, как только мы вошли, а не бродить по Стволу как неприкаянные.

Мириам хотела обидеться, приняв укоризненную сентенцию спутника на свой счет, но Ивор уже ушел в себя, и ей ничего не оставалось, как охранять его во время сеанса ясновидения.

Со двора по окнам разграбленного склада НЗ больше не стреляли. Мириам попыталась разглядеть противоположную сторону кольца здания, ничего не увидела, прикинула, сколько времени понадобится преследователям, чтобы добраться до помещения на сорок пятом этаже, и выскользнула в коридор, чтобы подготовиться на всякий случай к бою.

Ждать долго не пришлось. Ивор вышел в коридор через три минуты после начала «беседы с духами Ствола».

— Источников энергии два, — сообщил он, сохраняя сосредточенный вид. — Оба располагаются гораздо выше нашего уровня, где-то на высоте четырехсот метров. Один в этом крыле, второй на другой стороне. Какой выберем?

— Этот! — быстро сказала Мириам.

— Тогда я выбираю другой.

— Почему? — возмутилась девушка.

— Есть такая пословица: выслушай женщину и поступи наоборот. — Ивор улыбнулся, заметив гневный блеск в ее глазах. — Я пошутил. На самом деле все объяснимо. Те, кто стрелял, будут искать нас здесь, а мы в это время будем спокойно подниматься на сотый этаж с другой стороны.

Мириам задумчиво оглядела спокойное лицо Жданова.

— Ты умеешь притворяться противным, я это учту. Но и думать умеешь, что меня радует. Побежали на ту сторону. Я буду прикрывать спину, гляди вперед в три глаза.

Ивор не тронулся с места.

— Что-то не так? — встревожилась девушка.

Он хотел сказать, что она красивая и смелая, но вслух выговорить эти слова не решился. Требовались иная обстановка и иное настроение.

Они помчались по коридору в обход здания, стараясь не поднимать шума. Нашли ближайший холл с лестницей и начали подниматься вверх, считая этажи. На шестьдесят первом снова выбрались в коридор — сухой, чистый, с металлическим полом, на котором не оставалось следов, и пробежали с полкилометра по кругу, пока не уперлись в тупик.

Это явно был схрон или отсек с энергооборудованием хронобура, о чем говорила перегородка с контуром двери: такую перегородку можно было изготовить только в заводских условиях. Ивор попытался открыть дверь мысленным усилием, не смог, затем открыл «третий глаз» и проник в помещение мысленным взором. Он увидел-почувствовал обтекаемо-геометрические громады, решетки и стойки с грибообразными наростами, все мертвое, застывшее, лишенное энергии, и быстро вышел из состояния всевидения.

— Туда нам не пройти.

— Что там? — поинтересовалась Мириам, тревожно оглядываясь.

— Технологический карман. Скорее всего, это отсек питания энергокаркаса хронобура.

— Побежали назад, к холлу с лестницей. Сколько нам этажей осталось?

— Мы на шестьдесят первом, если я не ошибаюсь, еще сорок этажей подниматься.

— Надо было сразу взобраться на сотый и бежать. Как ты себя чувствуешь?

— Ноги гудят, — простодушно признался Ивор.

— У меня тоже, — улыбнулась Мириам. — А ведь я закаленная, специально тренировалась для… — Она закусила губку и направилась назад по коридору, оглянулась. — Не спи, оператор, отдыхать некогда.

Ивор послушно затрусил за ней, почти скрывшейся за изгибом коридора, и вдруг ощутил порыв ледяного ветра. Свело мышцы лица.

— Стой! — придушенно крикнул он. — Туда нельзя!

Мириам послушно остановилась, вглядываясь в полумрак коридора, освещенного лишь сочащимся сквозь редкие дыры и щели в стенах светом.

— Беги сюда!

Девушка начала отступать, поскользнулась на гладком полу и едва не упала. И тотчас же из темноты вылетел огненный клинок, вонзился в стену над ее головой и проделал длинную дымящуюся борозду. Мириам ответила очередью из «универсала», опрометью бросилась к Ивору, держащемуся рукой за стену в трех десятках шагов.

Очередь плазменных сгустков унеслась в глубину коридора, послышался низкий рык, от которого задрожал пол, затем треск и шипение. В коридор вдруг выплеснулось целое облако змеящихся электрических разрядов, едва не долетевшее до землян. Мириам еще раз выстрелила в глубь коридора, теперь уже лазерным лучом, перечеркнула его крест-накрест, и стало тихо.

Несколько секунд молодые люди напряженно вглядывались в темноту и вслушивались в тишину здания, не зная, что последует за электрической атакой. Потом Мириам прошептала, кинув на Ивора горящий взгляд:

— Никогда не прощу себе, что не просчитала этого варианта! Хотя бы «глюк» догадалась у Тео попросить!..

В устах студентки эти слова звучали странно, как требование профессионала наказать его за ошибку, но Ивору было не до оценки поведения спутницы. Он понял, что они погибнут, если ничего не предпринимать, и усилием воли включил все свои паранормальные «оболочки».

Оборудование, стоявшее в помещении за дверью, было обесточено, и оживить его не представлялось возможным. Таким же мертвым казался и механизм отпирания двери. Но все же один источник энергии, хотя и весьма незначительный, Ивору отыскать удалось. Этим источником оказался стоящий на полу предмет, явно не имеющий отношения к аппаратам отсека. Больше всего он напоминал двухметрового диаметра черепаху.

— Герплекс! — прошептал Ивор.

— Что?! — оглянулась на него Мириам. — Где герплекс?!

— Там… внутри…

— Тогда мы пропали!

— Он полудохлый… я попробую его активировать…

— Зачем?!

— Если рядом нет друзей, их надо делать из врагов…

Ивор напрягся, вторгаясь в схему управления неземным автоматом, как сделал это, оживляя «кентавра», и нашел зоны контакта.

Механическая черепаха, пролежавшая здесь неизвестно сколько времени, вздрогнула, вырастила ноги и засеменила к двери. Ощупав ее своими усами, она прочертила в двери метровую окружность и осела на задние ноги, застыла. Запас энергии, тлевший в ее аккумуляторах много лет, окончательно растаял.

Ивор подскочил к перегородке, толкнул дверь, и вырезанный усом герплекса круг с грохотом рухнул на лоб черепахи.

— Лезь быстрее! — прошипел Ивор.

Мириам выстрелила в глубь коридора последний раз и ласточкой влетела сквозь круглую дыру в помещение за дверью. За ней последовал Ивор, обрадованный своим успехом. Мириам ойкнула, наткнувшись на остов черепахи: в помещении было абсолютно темно.

— Спокойно, — сказал Ивор, — это сдохший герплекс. Он уже неопасен.

— Я ничего не вижу!

— Цепляйся за меня, я пойду первым.

— Куда?

— Все технологические зоны хронобура располагаются по вертикальным шпангоутам Ствола и имеют свои лестничные колодцы. Вы этого разве не проходили?

— Я вспомнила, проходили, хотя техника Ствола меня мало интересовала. Мне больше по душе устройство хрономембраны.

Мириам нашла Ивора, взяла его за руку. Оглядываясь на отверстие в двери, вырезанное герплексом, из которого сочился серый свет, они двинулись в глубь помещения с темными громадами каких-то машин. В центре зала Ивор остановился и уже привычно вызвал состояние всевидения.

Ему понадобилось всего полминуты, чтобы обнаружить в одной из громад у стены помещения характерную полость, уходящую в гладкий монолит пола. Одновременно он определил положение преследователей: их было трое плюс какой-то большой зверь с массивной головой, закованный в броню из костяных пластин и одновременно поросший шерстью. Они уже подкрались ко входу в зал, готовые ворваться в него.

Ивор потянул девушку за собой, остановился у вырастающей из пола установки плавных очертаний, форма которой слегка напоминала раковину. Попытался проникнуть мыслью в ее контуры управления и открыть замки.

В отверстие, через которое они вошли в зал, вдруг влетела ослепительно желтая молния, отразилась от панциря герплекса и погасла в потолке среди черных сталагмитообразных выступов. Мириам тотчас же ответила выстрелом из «универсала», давая понять преследователям, что их здесь ждет горячий прием.

— Помоги! — прохрипел взмокший Ивор. — Вход не открывается, но дверь здесь тонкая, можно попытаться пробить.

— Стань сзади, — скомандовала Мириам.

Вспыхнул фиолетово-сиреневый луч лазера, впиваясь в выпуклый бок «раковины». Послышался треск. По боку побежала трещина. Мириам перенесла луч правее, вслед за трещиной. Весь бок «раковины» пошел трещинами и обрушился на пол грудой осколков. Обнажилось нутро установки с рядами ребер и ниш, множественными наплывами и отверстиями. Одно из отверстий уходило в пол. Это и был вход в колодец, соединявший технозоны на этажах Ствола.

Ивор пощупал рукой небольшой выступ, опоясывающий отверстие люка, затем скобы, уходящие вниз, и прошептал:

— Спускаемся. Иди первой.

— Я за тобой! — ответила Мириам едва слышно.

— Хорошо.

Ивор сел на край люка, нащупал ногой скобы и начал спускаться в колодец.

Раздалось низкое угрюмое рычание, свет в отверстии, пробитом герплексом, померк — это в зал ворвался неведомый зверь, соединявший в себе признаки крокодила и не то волка, не то медведя. Россины называли этих зверей волкодилами, но земляне этого не знали.

Мириам выстрелила в мелькнувшую тень и нырнула вслед за Ивором в колодец.

Ее выстрел оказался удачным. Послышались рев и скулящий вой, визг когтей по полу. Ворвавшиеся в зал преследователи открыли беспорядочную стрельбу из своих излучателей, но беглецы были уже вне досягаемости.

Колодец вывел их в точно такой же зал с мертвыми машинами, затем в еще один и еще, пока Ивор не почувствовал, что здесь есть жизнь. Оглядевшись в сфере всевидения, он обнаружил теплую — во всех отношениях — установку и, проникнув в ее «мозг», понял, что она является устройством контроля прочности шпангоутов здания. Конечно, в настоящий момент никаким контролем она не занималась, лишенная линий связи со всеми системами датчиков и анализаторов, но двери в зал открыть могла. Ивор быстро нашел необходимый код для этой операции, и дверь в зал свернулась валиком вокруг невидимой оси, открывая проход в коридор.

Молодые люди бросились к прямоугольнику выхода, из которого в зал брызнул тусклый свет коридора. Но уже на пороге Ивор остановился, снова вошел в контур управления установкой и приказал наглухо заблокировать выходы и не открывать.

— Теперь аллюр три креста! — выдохнул он.

И они помчались по коридору к лестничной шахте, которая должна была вывести их на сотый этаж здания, где, по расчетам Жданова, располагался узел хрономембраны, превращавшей Ствол в постоянно включенную трактрису времен, в пространственноподобную «струну», соединявшую множество Ветвей бесконечного Древа Времен.

Они не увидели и не почувствовали, как из стены коридора вышел задумчиво-рассеянный бровей Мимо и долго смотрел им вслед.

Зона безопасности с работающей хрономембраной действительно оказалась на сотом этаже Ствола. Искать ее пришлось среди хаоса рухнувших стен и перекрытий — удар «дубины» голема пришелся как раз по этому участку здания и чудом миновал вертикальное ребро жесткости, в теле которого и прятался зал с трубой хронолифта.

Почти бездыханные от гонки по лестничным пролетам — преследователи смогли-таки выбраться в коридор и шли по пятам с вопящим от боли и ярости зверем, — Ивор и Мириам наконец отыскали вход в зал с хрономембраной, Жданов с трудом открыл дверь, и они оказались в зале с чистым блестящим мраморным на вид полом, стенами из ракушечника и серебристым потолком, по которому изредка пробегали ручьи призрачного фиолетово-голубого света. Если бы не погоня, молодые люди, конечно же, обошли бы кольцевой зал, любуясь его интерьером, но теперь им было не до созерцания красот ствола.

Ивор открыл дверь лифта, Мириам дала очередь из «универсала» по двери в зал, расходуя последние запасы энергии, вскочила в решетчатую коробку лифта, Ивор ударил локтем в панель управления мембраной, а когда это не сработало, крикнул внутрь себя изо всех сил:

«Вези нас вверх!»

Дверца лифта проявилась из воздуха, словно он мгновенно сгустился до консистенции твердого материала (естественно, это было силовое поле с «порошковой намоткой»), свет в кабине погас, ударило в ноги, сердце ушло в пятки, наступила короткая невесомость, сознание померкло… и восстановилось. Тело казалось тяжелым и рыхлым, падающим и падающим вниз, в глубокую пропасть, а не вверх, как приказал Ивор. Затем оно вытянулось в бесконечной длины нить и лопнуло с тихим шелковым треском на множество отдельных кусочков…

Провал в сознании…

Гулкий свист, жжение в кончиках пальцев…

Провал…

Удар и свет…

И наконец он ощутил себя стоящим на полу кабины хронолифта на дрожащих от слабости ногах.

Над головой в потолке мигал оранжевый глазок.

Мириам сидела на полу, сжавшись в комочек.

Ивор испуганно наклонился над ней, тронул за плечо. Девушка вздрогнула, шевельнулась, подняла голову.

— Уже… приехали?

— Как самочувствие?

— Голова кружится… такое впечатление, что я мчалась по Вселенной целую вечность… но вообще-то я в норме.

Она встала, поддерживаемая Ивором. На несколько мгновений они оказались лицом к лицу, вплотную друг к другу. Ивор невольно прижал к себе девушку сильнее, ища в ее глазах ответ. Она потянулась к нему губами. Поцелуй получился робким и нежным, но таким сладким, что у Ивора закружилась голова. Затем Мириам опомнилась, отодвинулась и сказала деловым тоном:

— Ну, куда мы залетели, хотела бы я знать? Почему дверь не открывается?

— Потому что мне хотелось бы выяснить степень вашей защиты, — ответил приятный мужской голос.

Молодые люди вздрогнули, посмотрели друг на друга.

— Кто это говорит?

— Меня зовут Стас, я хозяин данного объекта в данном уголке Вселенной.

— Стас? — обрадовалась Мириам. — Наконец-то мы тебя нашли! Что ты там говорил насчет степени защиты?

— Мир, в котором располагается объект моей заботы, требует дополнительных мер защиты человеческого организма. Ваших костюмов недостаточно.

— Что же нам делать?

— Могу снабдить вас автономными ТК с месячным энергоресурсом.

— Что такое ТК?

— Я знаю, — вмешался Ивор. — Это темпор-кокон, рассчитанный на эксплуатацию в любых условиях.

— Ну, положим, не в любых, однако диапазон его применения широк.

— Давай твои ТК, — решительно потребовала Мириам. — Только я не поняла, почему ты называешь Ствол объектом.

— Потому что вы практически вынеслись за пределы действия трактрисы времен, каковым является Ствол в нижней части Древа Времен. В данной Ветви, принадлежащей так называемой Кроне Древа, Ствол принимает свойства парамоста, универсальной системы пространственно-временных перемещений.

— Трансгресса, что ли?

— Совершенно верно.

Ошеломленные ответом, молодые люди переглянулись.

— Ствол стал… трансгрессом?! — изумленно сказала Мириам.

— Почему это вас удивляет? Ствол — не чисто человеческая затея, это реализация решения Судейской коллегии, нуждающейся в системе контроля Игр. Ствол соединил не более двух триллионов Ветвей в том виде, в каком был создан. Затем с помощью этических технологий он был преобразован в трансгресс, замкнувший Корни и Крону Древа, развивающийся по мере роста Древа с учетом всех возможных и невозможных состояний материи.

— Что это значит?

— Известное вам Древо Времен — это Мультиверсум или Фрактал потенциально возможных состояний материи. Но существует еще и Древо невозможных состояний, имеющее свой трансгресс, соединяющийся с нашим в каких-то измерениях, коим в человеческом языке нет названия.

— Колоссально! — глухо проговорил Ивор. — В институте нам этого не давали… Я догадывался, что Древо должно реализовывать абсолютно все произведения всех писателей-фантастов Земли, но не в таком масштабе…

— Надеюсь, вы не разочарованы, оператор?

— О нет! — искренне воскликнул Ивор.

— Тогда я доволен, что смог вас удовлетворить. Чего изволите?

— Нам бы выйти и осмотреться, — напомнила о себе Мириам.

— Нет ничего проще.

Дверь кабины хронолифта растаяла.

— Но ты обещал дать нам темпор-коконы…

— Они уже инициированы.

— Я ничего не чувствую!

— Защитный ТФЗ или ТК создан по дрим-технологии и практически неощутим. Не волнуйтесь, девушка, как только потребуется, он проявит свои качества.

Мириам посмотрела на Ивора вопросительно, тот пожал плечами, и они одновременно шагнули из кабины лифта наружу.

Глава 4

Неяркий свет струился отовсюду и создавал впечатление объемной структуры, хотя стен у этого, с позволения сказать, помещения, куда вышли путешественники, не было. Оглянувшись, они не увидели и трубы с клеткой лифта. Сзади из гладкого, розового, с муаровым рисунком пола вырастала ажурная серебристая колонна, заполненная искрящимся туманом, исчезающая где-то высоко вверху, как бы растворявшаяся в перламутровом свете.

Сила тяжести в этом странном пространстве, ограниченном облаками света, была чуть выше земной, и, когда Ивор обратил на это внимание, Стас, незримо присутствующий рядом, объяснил:

— На самом деле гравитационное поле объекта превосходит земное в тысячи раз. Вас охраняет темпор-кокон. Он же обеспечивает все ваши физиологические потребности.

— А едой он не обеспечивает? — поинтересовалась, озираясь по сторонам, проголодавшаяся Мириам. Кружку с медом они потеряли еще во время боя с преследователями на Геземе.

— Для этого существуют блоки НЗ.

Что-то звякнуло. Из воздуха выпали две продолговатые коробки с вытисненными буквами НЗ и цифрами: 2301.

— Этого достаточно?

— Вполне, — обрадовалась Мириам. — А не мог бы ты снабдить нас другими костюмами, более серьезными? К примеру, «кокосами»?

— Пожалуйста, — радушно отозвался Стас.

Рядом с коробками НЗ упали на пол два ртутно бликующих свертка.

— Вот здорово! — захлопала в ладоши девушка. — Это резко меняет наше положение. Еще бы парочку «глюков», а лучше — дриммеров, — вообще решились бы все наши проблемы.

— К сожалению, оружие мне недоступно, — виноватым тоном проговорил Стас, — а дриммеры тем более. Это инструмент судебных исполнителей.

— Ну и ладно, сами добудем. Где здесь можно переодеться?

У металлической на вид колонны выросла из пола перламутровая будочка с открытой дверцей.

Мириам взяла один из свертков и смело шагнула внутрь будочки, тут же осветившейся изнутри. Дверца закрылась. Ивор задумчиво посмотрел на будочку, сосредоточился, и стенки ее стали прозрачными.

— Хорошая волевая индукция, — мягко, с легкой иронией сказал Стас.

Ивор покраснел. Стенки капсулы, где переодевалась Мириам, стали непрозрачными. Тогда он тоже стал переодеваться, не заботясь о том, что становится доступен лицезрению со стороны.

«Кокосы» — компенсационные костюмы спасателей — представляли собой защитные скафандровые комплексы с изменяемой геометрией и узлами автоматии со встраиваемой техникой и оружием. Естественно, они были максимально удобны и функциональны, чего нельзя было сказать об обычных униках, предназначенных для повседневного пользования в неэкстремальных условиях. Поэтому, переодевшись, молодые люди почувствовали себя уверенней.

— Жить можно, — весело сказала Мириам, выходя из «кабины для переодевания». — Может быть, посмотрим, куда нас занесло?

— Пожалуй, — согласился молодой человек.

Тотчас же свет вокруг стал меркнуть, тускнеть, горизонт видения начал расширяться по мере того, как отступал световой ореол, пока не стало совсем темно. Лишь пол под ногами продолжал быть видимым, как толстый слой подсвеченного изнутри розового стекла. Прошла минута, другая…

— И как скоро мы увидим здешний мир? — не выдержала Мириам.

— Вы его уже видите, — прилетел вежливый ответ.

— Но вокруг темно, ничего не видно!

— Вы попали в Ветвь, где началась эпоха вечной тьмы. Звезд в этом мире и вообще скоплений материи и светящихся объектов уже не осталось.

— Как мы сюда попали?! Ведь мы стартовали из Ствола Гезема, с тем чтобы выйти в ближайшей Ветви…

— Оператор дал команду «вверх!», и вся линия моих кванков во всех выходах хронобура дала вам «зеленый свет». Поэтому вы оказались здесь, в конце мировой линии Ствола и в начале трансгресса, хотя все эти понятия весьма условны. Я имею в виду начало и конец.

— Это я виноват, — тихо сказал Ивор, чувствуя вздрагивающую от волнения руку девушки. — Я действительно крикнул «вверх!», мысленно, конечно, не зная, к чему это приведет.

— Этого оказалось достаточно, — сказал Стас. — Воля оператора для нас — закон. Хотя вынужден констатировать, что он не всегда точно знает, чего хочет.

— Да уж! — хмыкнула Мириам. — Даже я не всегда его понимаю. Итак, ты утверждаешь, что мы высадились в Ветви, где уже не осталось звезд. Сколько же лет прошло здесь с момента рождения местной Метавселенной?

— Это число выражается единицей с тысячью пятистами нулями. Я не знаю земного названия этого числа.

— Вот это да! — поразилась Мириам. — Это же триллионы триллионов лет!

— Гораздо больше.

— А что было в этой Метавселенной до эпохи вечной тьмы?

— Ей предшествовали пять эпох. Первая — эпоха инфляционного раздувания. Длилась она всего десять в минус тридцать второй степени секунды, но объем рожденной Ветви стал за этот ничтожный промежуток времени просто колоссальным, и в нем родились первые элементарные частицы. Вам интересно слушать мою болтовню?

— Продолжай, — потребовала Мириам.

Ивор промолчал, ему тоже хотелось узнать историю этого мира.

— Вторая эпоха была эпохой излучения и проходила в два этапа. Первый длился три минуты. За это время родившуюся вселенную заполнило излучение, произошла массовая аннигиляция материи и антиматерии, образовался избыток барионов вследствие несохранения законов симметрии и появились легкие элементы: дейтерий, гелий, литий. Второй этап длился триста тысяч лет. Излучение отделилось от вещества, вселенная стала прозрачной.

Затем была эпоха звездообразования и распада звезд. В течение миллиарда лет возникают первые звезды и скопления их — галактики, образуются тяжелые элементы. Спустя еще восемь-десять миллиардов лет появляются планеты, зарождается жизнь, первые цивилизации начинают осваивать космические пространства.

— Это в общем, — перебила Стаса Мириам. — А конкретно о данном районе Ветви, где проявился Ствол, тебе что-либо известно?

— Разумеется. Цивилизация, родившаяся на планете, название которой на человеческом языке непроизносимо, вышла в космос первой, но затем столкнулась с другой, и обе они через миллион лет исчезли.

— Они были людьми?

— Вовсе нет, эти существа представляли собой устойчивые комбинации запахов, пахучих веществ.

— Не может быть!

Стас вежливо промолчал.

— Рассказывай, что было дальше, — снова потребовала Мириам.

— А дальше начался закат разума и жизни вообще. Спустя двадцать миллиардов лет с момента рождения Ветви жизнь в ней исчезает. Галактика, давшая жизнь «разумным запахам», сталкивается с другой, звезды начинают сжиматься, галактики сливаться, образуя звездные суперсистемы. Еще через триллион лет гаснут красные карлики, остаются лишь черные дыры, нейтронные звезды и белые карлики, которые, остывая, превращаются в черные карлики, так сказать, «огрызки» звезд. Рассеиваются даже газопылевые облака, в которых некоторое время теплилась своеобразная жизнь, в том числе разумная.

— И это все? Началась эпоха тьмы? Но ты говорил, что эпох было шесть.

— Четвертую эпоху можно назвать эпохой распада галактик. За сотни и тысячи триллионов лет мертвые несветящиеся звезды потеряли свои планеты, случайные столкновения бурых и черных карликов породили новые звезды, вокруг которых снова возникла жизнь — уже четвертая волна. Но галактики продолжали распадаться, звезды почти равномерно разлетелись по всему расширяющемуся домену, последние планеты упали на мертвые звезды. Температура фонового излучения опустилась почти до абсолютного нуля. Черные звезды в центрах бывших галактик поглотили все звезды. Началась пятая эпоха.

— Сколько же длилась четвертая?

— Десять в тридцать третьей степени лет. В отличие от многих других в этой Ветви протоны — самые стабильные частицы — не распадаются, но постепенно теряют энергию за счет квантово-механического туннельного эффекта. В результате вся оставшаяся материя сливается в шары, многие из которых потом превращаются в черные дыры. Но большая часть шаров не дотягивает до предельных масс, и они постепенно остывают, а все атомы внутри них превращаются в атомы железа. Вот этот период в жизни местной Ветви вы и наблюдаете.

— Ничего мы не наблюдаем. Разве что глубокую тьму. И чем же закончится эпоха железных шаров?

— Либо они превратятся в сверхмассивные нейтронные капли, либо в черные дыры. Но и те и другие постепенно испарятся, по космосу же еще долго будут летать кванты света — фотоны с неимоверно увеличившимися длинами волн.

— А потом?

— Трудно сказать. Возможно, Ветвь будет заполнена «чистым скалярным» вакуумом, а возможно, произойдет спонтанный фазовый переход, и домен схлопнется в сингулярность или породит новый вакуум и новые формы материи.

— Веселенькая перспектива! А нам доказывали в школе, что во Вселенной действует универсальный закон соответствия: что вверху — то и внизу.

— Это величайшее из заблуждений, внушенное человечеству вашей Ветви. Вселенная не повторяет саму себя ни в чем, ни «внизу», ни «вверху».

— Зачем же нам это внушали?

— Чтобы сокрыть от вас истину. По сути, человечество — потенциальный Игрок высочайшего класса, и его пытались и пытаются до сих пор не допустить до участия в Играх. Сокрытие истинного положения вещей в Мультиверсуме является одним из методов игровой дискриминации.

— Колоссально! Я этого не знала. А нельзя ли каким-нибудь образом увидеть эти самые железные шары?

— На одном из них вы находитесь, вместе со мной, разумеется. Его диаметр равен диаметру вашего Юпитера, сила тяжести в две с половиной тысячи раз больше земной. Второй шар располагается в ста миллионах километров от нас. Остальные недоступны моей аппаратуре. Могу показать только эти два.

Площадка с вырастающей из нее ажурной колонной Ствола-трансгресса стала невидимой, зато под ногами людей проявилась из темноты идеально ровная поверхность синеватого цвета, похожая на поверхность ледяного озера. До самого неблизкого горизонта глазу было не за что зацепиться — такой идеально гладкой была эта равнина, состоящая из чистого железа.

Стал виден и фиолетово-синий зрачок второго железного шара, повисшего низко над горизонтом. Хотя как Стасу удалось показать гостям столь экзотичные объекты в абсолютной темноте, было непонятно.

И вдруг Ивор почувствовал присутствие еще какого-то объекта на равнине. Не увидел, а именно ощутил.

— Стас, вы все пространство контролируете вокруг Ствола?

— В пределах моих возможностей. Вы имеете в виду что-то конкретное, оператор?

— Мне кажется, что недалеко располагается какой-то объект…

— Вы действительно обладаете высокой парачувствительностью, оператор, — с уважением сказал Стас. — Я не показал вам этот объект лишь потому, что сам не знаю ни причин его возникновения, ни что он из себя представляет.

На гладкой «ледяной» поверхности железной равнины в километре от людей — по первому впечатлению — появился странный предмет, налитый багровым свечением, напоминающий верхнюю часть черепа оленя с двумя членистыми рогами.

— Что за чудо? — удивилась Мириам. — Я действительно вижу голову провалившегося в железо оленя или нет? Это живое существо или искусственное сооружение?

— Не ведаю, — виновато вздохнул Стас. — Моих скромных возможностей не хватает, чтобы выяснить это. С уверенностью могу сказать лишь одно: объект энергетически независим, иначе давно был бы поглощен железной звездой.

— Как давно он здесь торчит?

— Мне трудно ориентироваться в здешнем времени. С одной стороны, я сам появился относительно недавно, с другой — я связан и с Корнем Древа, и с его Кроной, разделенными миллиардами триллионов лет и «углов поворота». Может быть, этот объект намного старше меня.

— Хорошо, забудем о нем, хотя интересно было бы выяснить, что это такое на самом деле. У тебя еще есть минутка?

— Разумеется. До пятницы я совершенно свободен.

— До какой пятницы? — не поняла Мириам.

— Это шутка. Ей около трехсот пятидесяти лет.

— Поговорим теперь о другом.

— С удовольствием. Меня редко посещают гости. За все время моего существования встреча с вами — третья.

— С кем же была первая и вторая?

— Первым был Судья одной из Игр, вторым — бровей Мимо.

— Наш пострел везде поспел, — пробормотала Мириам.

— Вы с ним знакомы?

— Еще бы. Он помог нам бежать с Земли на Гезем.

— Бровей Мимо помог вам бежать? — удивился Стас. — Весьма странно… Бровеи, насколько мне известно, редко кому помогают… точнее, никогда и никому.

— Нам он все-таки помог. Интересно, что ему было здесь нужно?

— Он со мной почти не разговаривал. Сходил к объекту с рогами, который вы назвали «головой оленя», предупредил о появлении оператора и удалился.

— Странный человек… если, конечно, он человек, — сказал Ивор. — Отец говорил, что он был организатором прошлой Игры. Кто он сейчас? Просто зритель?

— Не знаю, — ответил Стас после некоторой заминки, которую никто не заметил.

— Еще вопрос, — заговорила Мириам, настроенная на решение практических задач. — Подскажи, в какой из Ветвей застрял Павел Жданов, отец Ивора… то есть оператора.

— К сожалению, не смогу. Многие мои кванки, особенно в «засыхающих» Ветвях, заблокированы, и доступа к ним я не имею.

— Но ведь у тебя есть связь с автоматикой трансгресса, а он пронизывает все Ветви Древа.

— Не все, но вероятностное большинство. И тем не менее у меня нет информации о координатах Ветви с вашим отцом, оператор. Могу лишь дать вам код вызова трансгресса, а вы уж ищите отца сами.

— Это замечательно! — обрадовалась Мириам. — Зная код вызова, мы всегда сможем вернуться домой или проникнуть в любую из Ветвей. Давай код!

— Расслабьтесь, оператор, — посоветовал Стас. — Эта информация особого рода, она занимает определенное место в «файле» вашей памяти и требует связи психики с энергокаркасом вашего тела.

— Я готов.

Ивор закрыл глаза, расслабился и ушел в пустоту.

Мириам, с интересом наблюдавшая за ним, увидела, как он вздрогнул и вдруг на мгновение стал прозрачным, засветился изнутри и тут же погас, лишь волосы еще некоторое время искрились и потрескивали.

— Все? — с жадным любопытством спросила девушка, когда он открыл глаза.

— Как будто… — неуверенно ответил Ивор, прислушиваясь к себе. — Такое щекотное чувство…

— Все в порядке, — заметил Стас. — Вам подвластны и более ответственные уровни управления реальностью, нежели система контроля, называемая вами трансгрессом.

— Какие? — заинтересовалась Мириам.

— Оператор сам на них выйдет.

— Почему вы помогаете нам? — медленно проговорил Ивор. — С каким из Игроков вы связаны?

— Я связан со всеми Игроками, — засмеялся Стас. — Причем помимо своей воли. Но симпатизирую немногим. А помогаю вам я с сугубо меркантильной целью: я хочу жить, жить свободно и полно, не рискуя исчезнуть в очередной Игре. А нынешняя Игра идет не на завоевание игровых пространств, а на коллапс Древа Времен, на аннигиляцию Ветвей, что противоречит правилам. Сотрясатель Системы Игр, или Палач, как образно назвали одного из теперешних Игроков, решил свернуть Фрактал Времен и превратить его в вектор, в Стрелу Времени, подвластную только его воле. В результате началось вырождение Мультиверсума, Ветви Древа «засыхают», Корни «гниют», что неизбежно приведет к инфляционному коллапсу всего Древа, скатыванию его в одномерный объект.

— В сингулярность…

— Совершенно точно. Вот почему я на стороне тех, кто может остановить Палача.

— Вы считаете, что я смогу его… остановить?

— Не вы — все человечество как потенциальный Игрок высшего уровня. Но вы, оператор, должны стать зародышем этого Игрока, консолидатором всех законопослушных сил. Если сумеете — Мультиверсум уцелеет. И я вместе с ним.

— Но почему именно я должен стать этим… консолидатором?

— Большинство предметов и существ, реализованных Древом Времен, имеет темпоральный спектр, то есть существует не во всех, но в очень многих Ветвях. Иногда люди говорят — измерениях. Ваш отец — яркий пример такого темпорального спектра: Павлов Ждановых — миллиарды. Кстати, если бы удалось собрать хотя бы сотую или даже тысячную долю всего спектра, образовался бы мощный Игрок, способный обеспечить соблюдение правил Игр даже без Судейской коллегии. Судьи же, к сожалению, не всегда объективны, или их можно купить. Так вот вы, оператор, не имеете темпорального спектра, вы — один на все Древо Времен, а это значит, что в вас спит сила рода. Если она проснется, вы сможете стать не только оператором реальности или судебным исполнителем, но и Судьей.

— Но я не хочу быть Судьей!

Стас снова засмеялся.

— Никто вас не неволит, оператор, я просто рисую перспективу. Судья олицетворяет третий уровень сил в Мультиверсуме, есть ниже уровни и есть выше.

— Расскажи! — загорелась Мириам.

— Вы, наверное, устали…

— Мы потерпим.

— Хорошо, воля ваша. Всего уровней, определяющих систему Игр и расстановку сил в Древе Времен, шесть. Самый нижний — оруженосцы Игроков, их представители — эмиссары, вербующие сторонников и контролирующие исполнение приказов Игроков. Сами Игроки представляют пятый уровень схемы взаимодействий, то есть отнюдь не высший. Но это не означает, что они слабы, все они овладели энергоинформационными потоками в пределах своей Метавселенной и способны влиять на законы соседних Ветвей.

— Значит, не они определяют уровень Игры? — с недоверием и разочарованием проговорила Мириам.

— Не они, — подтвердил Стас. — Только нам от этого не легче. Время от времени рождаются Игроки, презирающие жизнь во всех ее проявлениях и замахивающиеся на все Древо Времен, и тогда Ветви начинают воевать, а цивилизации — гибнуть.

— Тогда выше Игроков должны быть Судьи?

— Судебные исполнители. Как правило, это симбиотические системы или мощные, индивидуальные, наполовину искусственные существа.

— Киборги?

— Нечто в этом роде. Их энергетический ресурс не превышает энергозапаса Игрока, но он всегда отмобилизован и сконцентрирован, что позволяет судебному исполнителю влиять на локальные законы Ветвей и нейтрализовывать негативную деятельность эмиссаров. Хотя нередки случаи гибели исполнителей, не рассчитавших своих возможностей. Судьи же, естественно, обладают достаточными властными полномочиями, чтобы контролировать весь процесс Игры, и представляют собой многомерные разумные иерархические системы, входящие в Судейскую коллегию. К примеру, создатель хроноквантового ускорителя, или хронобура, человек-спектр Атанас Златков был Судьей прошлой Игры на уровне социально-эволюционной доминанты Игры. А комиссар безопасности человек-спектр Игнат Ромашин являлся Судьей на уровне человеческой и родственных ей цивилизаций биологического цикла.

— Уфф! — выдохнула Мириам. — Никогда не думала, что мне будет читать лекции по квистории сам Стас, инк Ствола! Ну, а выше Судей кто?

— Организатор Игр, естественно. В человеческом лексиконе есть имя-термин, близкий по смыслу деятельности Организатора: Сатана. Или Люцифер. Эта мыслящая система весьма коварна и многолика, и лишь немногим уступает Творцу Древа Времен, своему Учителю.

— Но это всего второй уровень из перечисленных тобой. Кто же на самом верху? Творец?

— Нет, — мягко возразил Стас. — Творец — вне всяких уровней, он вообще вне Игры. Хотя тут у меня есть определенные пробелы в знании реального положения вещей. Первый уровень взаимодействий Мультиверсума занимает Заказчик, и он же — Зрители Игры. Возможно, они каким-то образом являются и представителями Творца, и его «чувствующей» частью.

— Но ты не уверен?

— Прошу прощения, мои возможности по анализу поступающей информации ограничены. Все, что я мог сказать, я сказал.

— Спасибо, — тихо проговорил Ивор. — Этого достаточно. Вы нам очень помогли. Последний вопрос, если не возражаете. Кто такой Палач? И с кем он играет? Кто является вторым Игроком?

— Палач как форма жизни не имеет аналогов в Древе Времен. Он из так называемой «тупиковой» Ветви, не имеющей квантовых копий. Субстанциональная основа жизни Палача — жидкие кристаллы со спонтанно нарушаемой симметрией, энергетическая основа — холодные термоядерные процессы. Отдельные капли-особи Палача способны принимать любую форму, кроме остроугольной, и растекаться по любой поверхности слоем всего в несколько микрон толщиной. Никакой социальной организации, никакой техники. Палач — сам себе техника, транспорт и оружие. Космос, где он возник, представляет собой нечто вроде обычной паутины, в узлах которой происходит энергообмен. Никаких звезд, никаких планет и пылевых облаков в этом космосе нет. «Звездами» в нем являются зоны, где горит время, превращаясь в «паутину» — материальную основу жизни.

— Боже мой! — прошептала Мириам. — Не могу представить!

— А второй Игрок? — покосился на нее рассеянно-задумчивый Ивор.

— Второй Игрок — разумная растительная структура.

— Лес?!

— Скорее грибница, но гораздо большего масштаба, нежели земные аналоги. Хотя в принципе все, что растет — трава, леса, водоросли, мхи, — является дальними родственниками этой структуры, имеющими биополя, но не имеющими интеллектуальной сферы. Этот Игрок получил имя Мера — Медленный Разум. К сожалению, он проигрывает, несмотря на помощь таких же «разумных флор» в других Ветвях. Что еще вас интересует, оператор?

Ивор понял, что злоупотреблять гостеприимством Стаса не стоит. Пора было отправляться в путь.

— Спасибо еще раз за помощь и особенно за ценную информацию. Вы, можно сказать, открыли нам глаза.

— Всегда готов служить тем, кто уважает чужое мнение и чужую свободу. Куда вас отправить?

— Назад, в прошлое. Я знаю, что отец застрял в одной из «засыхающих» Ветвей с очень оригинальной «струнной» геометрией. Вы не знаете такой?

— Я имею выходы в мириады Метавселенных с «оригинальной» геометрией. Могу направить в ближайшую.

— Нет, ближайшая не годится. Отец с друзьями застрял в мире, где есть Ствол. Но он заблокирован.

Стас молчал некоторое время, словно размышляя над словами землянина. Заговорил он с нотками сожаления в голосе:

— Простите, оператор, я проверял выходы Ствола в «засыхающих» Ветвях. Всего таких выходов около миллиона. Заблокированных гораздо меньше, но достаточно много. Вам придется проверять их лично, мне эта операция недоступна.

— Тогда направьте нас в «засыхающую» Ветвь с выходом хронобура, ближайшую от моей родной Ветви.

— Нет ничего проще.

Ивора и Мириам подхватила непреодолимая сила, подвесила внутри ажурной трубы трансгресса. Вокруг них сформировалась кабина хронолифта, вспыхнул неяркий свет.

— Прощайте, оператор, до свидания, леди. Надеюсь, мы еще встретимся и побеседуем.

Свет в кабине померк. Под ногами молодых людей разверзлась звездная бездна…

Глава 5

Планета была как планета: диаметр — примерно такой же, как и у Земли (судя по отдаленности горизонта), сила тяжести практически не отличалась от земной, воздухом можно дышать, хотя и с трудом; кислорода здесь было значительно меньше, чем на Земле. И цвет неба на этой планете, принадлежащей миру «засыхающей» Ветви, был иным — серым, с желтоватым оттенком.

Трансгресс высадил их на вершине плоского каменного столба, каких вокруг было множество, и, лишь приглядевшись, земляне узнали в одном из ближайших останцов колонну хронобура. В этом пыльном, тусклом, грустном мире Ствол почти ничем не отличался от скал — ни формой, ни цветом, разве что был чуть повыше.

— Почему мы вышли здесь, возле Ствола, а не внутри него? — спросила Мириам. — Ведь Стас — инк хронобура и обслуживает только его.

— Ты, наверное, прослушала, что говорил Стас, — ответил Ивор. — Ствол в далеком будущем переходит в трансгресс…

— Это я как раз помню. Но не понимаю, почему трансгресс дублирует Ствол в тех Ветвях, где имеются выходы хронобура. Получается пересечение линий — трансгресса и Ствола, хотя они вместе представляют собой единую систему, пронизывающую Древо Времен.

— Я не думал об этом, — признался Ивор. — Возможно, такие пересечения существуют там, где Ствол перестает функционировать как транспортная система.

Помолчали, разглядывая необычный ландшафт. И вдруг Мириам с дрожью в груди поняла, что скалы вокруг с плоскими вершинами являются искусственными сооружениями! Башнями преимущественно круглой формы с рядами слепых черных окон.

— Боже мой! — прошептала девушка. — Да это же… город!

— Брошенный город, — уточнил Ивор меланхолически. — Мертвый. А вот там он переходит в живой город. — Молодой квистор вытянул руку.

Действительно, на горизонте, в стороне, противоположной низкому неяркому солнцу, виднелась гребенка более светлых зданий, над которыми висела туча вспыхивающих точек. Вероятно, эта туча представляла собой воздушный транспорт города.

Ивор включил антиграв и поднялся в воздух на полкилометра выше. Мириам с опозданием присоединилась к нему. Теперь они могли увидеть весь необычный «горно-городской» ландшафт и оценить масштабы городского строительства местных разумных существ.

Мертвый город тянулся полосой до горизонта, постепенно понижаясь за счет разваливающихся и обрушившихся зданий. Другой его конец утыкался в окраину живого города, как бы постепенно оживая, по мере приближения к жилым кварталам. Складывалось впечатление, что город двигался по планете как живой организм, наращивая тело со стороны «лба» и отпуская «хвост» из постепенно стареющих и начинающих разрушаться зданий.

Ивор поднялся еще выше, под струи сиреневато-сизых облаков, и убедился, что его догадка верна. Город действительно пересекал холмистую равнину, кое-где переходящую в степи и пустыни, длинной полосой шириной в два десятка километров и в самом деле напоминал живую змею с отмирающим хвостом.

— Интересные тут люди живут, — заметила Мириам, поднимаясь к Жданову. — На всю планету — один город! Не город — музей архитектуры под открытым небом. Здесь можно найти здания, построенные еще, наверное, тысячи лет назад.

— Такой город может быть и не один, но идея движения в сторону прогресса интересна. Зачем делать свалки, мусороперерабатывающие заводы, если весь мусор можно просто сбросить в бывшие жилыми кварталы. С другой стороны, эта идея отражает деградацию цивилизации. Долго она так не продержится. Либо вся планета превратится в свалку, либо численность населения сократится до демографического предела. Кстати, судя по жилой части города, — видишь, какая она маленькая? — здесь происходит второе — вырождение.

— Мы и просили Стаса высадить нас в «засыхающей» Ветви. Куда мы теперь? Познакомимся с аборигенами? Или начнем искать твоего отца?

— Не имеет смысла ни то, ни другое. Отца здесь нет.

— Откуда ты знаешь? — удивленно посмотрела на спутника Мириам.

— Я чувствую, — грустно улыбнулся Жданов.

— «Запах»? — догадалась Мириам. — Ты не чувствуешь мысленного «запаха» отца? А если он прячется где-нибудь под землей?

— Не имеет значения. Я бы услышал его мыслеголос, даже если бы отец находился на другой планете этой системы. Но его здесь нет.

— Тогда нам тут нечего делать. Вызовем трансгресс или пойдем в Ствол, побеседуем с кванком Стаса?

Ивор не ответил, глядя на толчею летательных аппаратов над «живой головой» города. Одна из бликующих точек отделилась от облака воздушного транспорта и направилась к зависшим под облаками землянам.

— Нас заметили! — обеспокоилась Мириам. — Как бы не случилось стычки. Может быть, не будем ждать неприятностей, отступим к Стволу?

— Я не чувствую агрессии, — сказал Ивор. — Возможно, кто-то просто заинтересовался нами и решил познакомиться поближе. Уйти мы всегда успеем.

— Все равно лучше приготовиться ко всем неожиданностям.

Отсверкивающая металлом точка приблизилась, превратилась в машину, состоящую из трех горбов, несущего крыла и выступающего вперед рыла с отверстием. Над рылом располагался первый горб с прозрачным фонарем, под которым обнаружились две человеческие фигуры в белых комбинезонах. Их лица также были вполне человеческими, хотя голые шишковатые черепа красивыми назвать было трудно.

Аппарат завис напротив землян. Его повелители молча разглядывали молодых людей, не делая попыток позвать их или хотя бы выразить какие-нибудь чувства.

— И долго они будут таращиться на нас? — поинтересовалась Мириам вполголоса.

Словно услышав ее реплику, пилоты аппарата посмотрели друг на друга, аппарат отвалил влево и помчался назад к городу, скрылся из виду.

— Странная реакция, — хмыкнула девушка. — Ни вопроса, ни привета. А ведь с виду — люди. Неужели такое поведение — тоже следствие «засыхания» Ветви?

— Вполне возможно, — пробормотал Ивор, прислушиваясь к голосу интуиции. — В вырождающихся мирах в первую очередь изменяется физика, потом психика населяющих Ветвь существ. Но я был не прав: скорее всего, это был патруль, наблюдающий за окрестностями Ствола. Его задача — обнаружить гостей и доложить куда следует. После этого и последует реакция.

— Тогда чего мы ждем? — рассердилась Мириам. — Вызывай трансгресс, и бежим отсюда.

— Поздно…

Что-то сверкнуло в воздухе, в километре от землян, как серебряная нить, и с неба вонзилась в одно из старых зданий города ажурная труба трансгресса.

— Правильно! — обрадовалась девушка. — Хотя мог бы вызвать его и поближе.

— Это не я вызвал.

— Не ты? Как не ты?! А кто?! — Мириам осеклась.

Ажурная колонна трансгресса выплюнула три драконовидных создания с двумя головами каждое. У них была темно-лиловая пластинчатая кожа, по две лапы, гигантские перепончатые крылья, отливающие перламутром, а вот головы оказались самыми настоящими кабинами эллипсоидальной формы с прозрачными колпаками. Внутри кабин можно было разглядеть по пилоту в неярких синеватых комбинезонах. С виду пилоты были похожи на чернокожих людей с вытянутыми вперед мощными лбами.

— Вот и гвардия местного эмиссара пожаловала, — со смешком проговорила Мириам. — С ними нам не справиться, отступаем. Вызывай трансгресс ближе.

— Не могу, — виновато развел руками Ивор. — Он занят.

— Что значит занят?! Это же не личная линия связи?

— Пусть не личная, но все равно он не отзывается… или я чего-то не понимаю.

Лицо Ивора побледнело и заблестело от пота.

Полуживые-полумеханические драконы взмахнули крыльями и устремились к землянам.

— Бежим! — выдохнула Мириам.

— Куда? — растерялся Ивор.

— К Стволу! Может быть, удастся прорваться в здание.

Молодые люди метнулись вниз, набирая скорость, понеслись к угрюмой фиолетово-серой башне хронобура. Драконы с искусственными головами ринулись за беглецами, постепенно догоняя. Когда погоня только началась, их разделяло около километра, но когда земляне домчались до Ствола, драконы оказались на полкилометра ближе, и пилоты, управляющие своими жутковатыми киборг-аппаратами, открыли по беглецам огонь из каких-то интересных орудий, аналогов которым не знали ни Ивор, ни Мириам.

Разряд орудия представлял собой зигзагообразную электрическую молнию, но не очень яркую, состоящую из множества вспыхивающих и гаснущих голубовато-фиолетовых звездочек. Одна из молний пролетела далеко в стороне и погасла, вторая прошла гораздо ближе, вонзилась в стену одной из башен города и превратилась в косматый вихрь ярчайшего радужного огня. Ударная волна отбросила мчавшихся беглецов в сторону и едва не вмазала их в соседнюю башню. И тотчас же инки скафандровых комплексов землян отметили всплеск радиации. Взрыв, разваливший здание, больше всего напоминал атомный, хотя и не очень большой мощности.

Мириам на лету ответила из своего «универсала», но не попала, хотя и заставила одного дракона метнуться в сторону.

Приблизилась округлая ржаво-синяя гора Ствола, испещренная узором вмятин, бугров, ниш и рытвин, словно ее глубоко изъела коррозия. Некоторые из рытвин были довольно глубокими, но не настолько, чтобы в них можно было спрятаться, и беглецы помчались вокруг Ствола, ища тоннель, окно или щель, способные их укрыть.

И в этот момент стена Ствола в сотне метров от них вдруг лопнула, разошлась лепестками розы, и из образовавшегося провала вылетели два гигантских пупырчато-шипастых «огурца» со спиралевидными хвостиками. Конечно, форма объектов была намного сложней, но общий облик создавал впечатление земного овоща, да и цвет имел соответствующий — буро-зелено-желтый, что усиливало сходство.

Мириам резко затормозила, не зная, как реагировать на появление новых препятствий, потом крикнула Ивору: «Пикируем!» — и понеслась вниз. Жданов без раздумий последовал за ней.

Драконы тоже проделали этот маневр, не обратив внимания на стометровые «огурцы», и тут произошло неожиданное. «Огурцы» окутались шубой электрического сияния и преградили драконам дорогу. А затем открыли по ним огонь пакетами голубых и синих молний!

Один дракон сразу же получил два попадания, левая его яйцевидная голова-кабина разлетелась на куски, и он, судорожно замахав крыльями, провалился вниз, исчез среди развалин зданий. Два оставшихся ответили «огурцам» стрельбой из своих атомных орудий, завязался бой, финал которого трудно было предугадать.

Ивор остановился, захваченный зрелищем сражения. Мириам тоже оглянулась, но думала она об одном — как защитить своего друга, поэтому картина боя преследователей с неведомыми друзьями оставила ее равнодушной.

— За мной, Жданов! — крикнула она, устремляясь к отверстию в стене Ствола, из которого вылетели «огурцы». — Не отставай!

Ивор очнулся и догнал девушку.

Они так и не увидели, чем закончился бой между представителями двух враждующих группировок, принадлежащих, скорее всего, разным Игрокам. Во всяком случае, сомнений насчет этого у Ивора не было. Единственное, о чем он искренне пожалел, — что не удалось познакомиться с пилотами «огурцов», вступившихся за них.

Беглецы нырнули в отверстие начинавшегося тоннеля в стене хронобура, за доли секунды преодолели весь тоннель, пронизывающий внешнюю стену здания толщиной в полсотни метров, и вылетели в гигантский сферический зал со слабо светящейся трубой хронолифта посредине. Труба казалась намного меньше «огурцов», и было непонятно, как им удалось уместиться в ней во время путешествия из Ветви в Ветвь, но анализировать тайну несоответствия масштабов было некогда. Механодраконы могли победить в бою и последовать за беглецами. Поэтому земляне решили не ждать их появления, а сразу нырнуть в «струну» хронолифта, соединявшую Ветви, и оказаться подальше от негостеприимного мира.

Дверь в лифт открылась, как только они приблизились к трубе хрономембраны. Путешественники нырнули в решетчатый короб кабины, дверь закрылась за ними; выглядел этот процесс так, будто уплотнился воздух и превратился в полупрозрачную пластину двери.

— Куда теперь? — повернулся Ивор к Мириам.

— Вниз, — прошептала девушка, потерявшая много душевных и физических сил.

Ивор обнял ее, поцеловал и проговорил вслух, обращаясь к автомату хрономембраны:

— Вниз!

Свет в кабине померк…

Стены кольцевого зала источали жар и подрагивали. Если бы не «кокосы», беглецы вряд ли смогли бы выйти из кабины хронолифта в зал. Температура здесь достигала ста сорока градусов по Цельсию.

Из глубин здания через коридоры в зал просочились гулкие громовые удары, от которых стены заколебались как живые, и душераздирающий визг, будто где-то недалеко дрались разъяренные ведьмы. Затем послышался голос автомата:

— Внимание, хроносдвиг! Длительность — сто пятьдесят тысяч лет, коррекция сверху невозможна. Горизонт в провале! Всем покинуть горизонт! ТФА заблокировать выходы мембран! Даю отсчет: одиннадцать минут до сдвига, десять минут пятьдесят восемь секунд, десять минут пятьдесят шесть секунд…

— Влипли! — констатировал Ивор с философским спокойствием. — По каким-то причинам здешний кванк Ствола ликвидируется. Что происходит, как ты думаешь?

— Возможно, мы попали в коллапсирующую Ветвь, — предположила Мириам.

— Вы совершенно правы, мисс, — раздался под шлемами «кокосов» негромкий, но отчетливый мужской голос. — К сожалению, данный домен Мультиверсума свертывается в точку, в сингулярность. Чем могу быть полезен оператору и его спутнице? Только прошу учесть, я в вашем распоряжении всего лишь в пределах десятиминутного отсчета.

— Стас? — неуверенно проговорила девушка.

— Он самый, мадемуазель.

— Что здесь у тебя происходит?

— Не у меня, милая сударыня. В данной Ветви, где я имел неосторожность выйти в реальность, эмиссар Игрока по имени Палач запустил генератор упрощения континуума. Из шестнадцати измерений, присущих этой Метавселенной, скомпактифировались уже двенадцать. Оставшиеся четыре схлопнутся в течение нескольких минут.

Мириам невольно глянула на неподвижно стоявшего рядом Ивора. Конусовидный шлем «кокоса» не позволял видеть лица молодого человека, но девушке почему-то показалось, что он принял какое-то определенное решение и обдумывает его.

— Уходим? — нерешительно сказала она. — Здесь мы явно лишние.

— Откройте мне выход во внешний мир, — ровным голосом произнес Ивор.

— Зачем?! — изумленно воскликнула Мириам. — Что ты хочешь увидеть?

— Я попробую остановить генератор.

— Ты с ума сошел!

— Стас, откройте мне ближайший внешний тамбур. Побыстрей, пожалуйста!

— Я не могу разблокировать контур защиты, произойдет взаимопересечение пространств и…

— Я требую!

Пауза.

— Как скажете, оператор. В принципе мой объект обречен. Погибну я минутой позже или минутой раньше — не имеет значения. Но предупреждаю: у вас всего десять… нет, уже девять минут.

— Я помню.

Послышался дробный цокот, из коридора выскочили два метрового роста паука, подскочили к землянам. Мириам невольно попятилась.

— Садись, — отрывисто бросил Ивор, вскакивая на ближайшего механического паука. — Конкистадоры доставят нас к зоне выхода.

Мириам повиновалась.

Пауки развернулись и помчались из зала в заполненный слоистым дымом коридор. Через минуту бешеной скачки они высадили наездников в тупике одного из боковых коридорчиков возле черной двери с надписью: «Тамбур V. Без ТФЗ не выходить!» Дверь свернулась валиком вокруг оси, ушла в бок. Ивор и Мириам ворвались в небольшое кубическое помещение, в котором тут же вспыхнул неяркий оранжевый свет. Дверь за ними закрылась. Раздался короткий рев сирены. Стена помещения лопнула, стала раздвигаться, впуская яркий голубовато-белый свет. Ивор включил антиграв и вылетел в образовавшийся проем. Мириам без слов метнулась за ним.

Они оказались в туманно-серебристой бездне, разделенной слоями на множество «книжных страниц». Эти слои корчились, вспыхивали голубым светом и таяли, исчезали, рождая судороги пространства. Сквозь дымную вуаль вверху виднелась светящаяся белая спираль — не то близкая галактика, не то светило этого мира. Внизу, в гулкой бурлящей бездне, в которой исчезало основание Ствола — здесь он имел форму многогранной белой колонны, — иногда сквозь дымную кисею проглядывала другая размытая спираль — темно-фиолетовая, угрюмая, неприятная, с угрозой глядящая на непрошеных гостей.

— Мы ничего не успеем сделать! — крикнула Мириам, не слыша своего голоса; гул, испускаемый спиралевидной бездной, стушевывал все звуки. — Возвращаемся!

Ивор не ответил. Он уже вошел в состояние пустоты и разворачивал все свои сферы экстравидения, чтобы определить местонахождение генератора свертки, о котором говорил Стас.

Пространство домена стремительно «скатывалось» в сингулярность, теряя измерения одно за другим. Чудовищная сила расшатывала его, ломала, сжимала в «гармошку», скручивала в спираль, сворачивала координаты и физические законы, превращала объемные тела в плоские, плоскости — в линии, линии — в точки.

В тот момент, когда Ивор вышел в местный космос, количество измерений его сократилось до трех, и мир на несколько мгновений стал прозрачным. Ивор увидел дымящиеся клубки и вихри пламени — местные звезды и смерчеобразные твердые образования — планеты с дымно-пылевыми хвостами. Они на глазах распадались на каменные сгустки, вытягивались в длинные пылевые языки и сжимались в спиральные вихри.

Увидел Ивор и генератор свертки пространства: совершенно жуткая змееобразная конструкция ворочалась во мраке космоса и «глотала» его «твердь» кусок за куском — такое складывалось впечатление. Она представляла собой не материальное образование, а конгломерат чужих физических законов, управляющих процессом свертки, и Жданов понял, что на сей раз ему не удастся проникнуть волевым усилием в «мозг» генератора и перехватить управление. Для этого требовалось знание иных законов — вселенского масштаба, законов, контролирующих рост Древа Времен, а земная наука еще только нащупывала контуры этих законов.

Трехмерный объем Ветви сжался в бесконечный двухмерный лист. Небольшой участок трехмерия сохранялся лишь возле башни хронобура, но и его начала корежить и мять непреодолимая сила упрощения континуума. Ствол заколебался, как голографическая картинка. Отверстие в его стене, через которое люди выбрались в коллапсируюший мир, превратилось в сетку, в твердую заплатку, исчезло.

— Ивор! — крикнула испуганная Мириам. — Что делать?!

Молодой квистор очнулся, вызвал трансгресс. Бесшумная молния перечеркнула сминавшееся в складку пространство, рядом возникла ажурная труба, окутанная облаками мелких электрических молний. Землян подхватила мягкая невидимая рука стартовой сферы, поместила внутрь трубы.

— К друзьям! — скомандовал Ивор, перебивая скороговорку обслуживающего трансгресс автомата. — Надо знать меру!

Последнее, что он увидел, было надвижение тьмы на бесконечный двухмерный пятнистый лист, яркие пятна на котором представляли собой ставшие плоскими бывшие «звезды» и «планеты» этого обреченного мира.

Затем наступила невесомость, короткая дурнота, тела людей растворились в потоке света, и они начали падать в бездну.

Падение продолжалось долго — по внутренним ощущениям Ивора, а когда трансгресс наконец «остановился» и его пассажиры «вышли», оба почувствовали себя усталыми и разбитыми.

Они стояли на какой-то шелестящей мягкой поверхности под удивительно красивым звездным небом с незнакомыми созвездиями, окруженные шевелящейся и шепчущей стеной, состоящей из отдельных пушистых предметов или объектов разной высоты. Ивор не сразу понял, что это своеобразные деревья.

— Где мы? — послышался тихий голос Мириам.

— У друзей, — ответил он, разгерметизируя «кокос» и сворачивая шлем. — Снимай колпак, здесь можно дышать.

Мириам послушалась, но отходить от спутника не решалась, оглядываясь и прислушиваясь к шуму ветра в лесу.

— Ночь… тепло… мы случайно не на Гезем вернулись?

— Нет, это мир второго Игрока. Я снова произнес волшебные слова о «мере», и трансгресс, понявший меня буквально, перенес нас в Ветвь Меры.

— Как здорово! Значит, это царство разумных растений? Можно, я включу фонарь?

— Не надо, сейчас глаза привыкнут к темноте, и ты сможешь ориентироваться. Предлагаю перекусить и пару часов поспать. Утром начнем знакомиться с хозяевами.

— Я ничего особенного не ощущаю…

— Они вокруг и вполне понимают нас. — Ивор прошелся по заросшей травой поляне, нашел ложбинку, сел. — Иди сюда.

Мириам приблизилась, опустилась рядом.

Ивор бережно обнял девушку, заглянул в ее глаза, в которых отразились звезды, улыбнулся, вдруг почувствовав себя намного старше и опытней.

— Тебе еще не надоело бегать по чужим мирам?

— Нет, — помотала она головой, зажмурилась.

И тогда он поцеловал ее…

Глава 6

Ивор проснулся первым.

Мириам лежала рядом, прижавшись к нему и подложив под голову кулачок. «Кокосы» не могли, конечно, компенсировать отсутствие кроватей, но были достаточно удобны, чтобы в них можно было спать.

— Также, если лежат двое, то тепло им, — вслух вспомнил Ивор Екклезиаст, — а одному как согреться?

Мириам проснулась, открыла глаза, мгновение лежала неподвижно, прислушиваясь к тишине вокруг, потом увидела свою позу, покраснела и упруго вскочила, оглядываясь по сторонам.

— Что ты там бормотал?

— Молился, — серьезно ответил Ивор, вставая и тоже начиная осматриваться.

То, что они ночью приняли за лес, и было лесом, только деревья в этом лесу больше всего напоминали чешуйчатые, поросшие пухом и мхом грибы разнообразных форм и расцветок. Многие из них достигали высоты в пятнадцать и даже двадцать метров, но встречались и «дождевики» размером с человека и меньше. Однако неприятных чувств эти грибные создания не вызывали, некоторыми из них можно было любоваться, настолько их форма казалась гармоничной и красивой, а от спиралевидных «лиан» с колониями ярких пурпурных «ушей» и бутонов вообще нельзя было отвести глаз. Во всяком случае, Мириам обратила внимание именно на эти «лианы», представляющие, очевидно, симбиотические пары типа дерево — лишайник.

Трава, усеявшая все пространство между грибами, напоминала земную осоку, только серо-жемчужного цвета. Небо в этом мире имело салатовый оттенок, а светило, всплывшее над волнистой линией леса, было желто-зеленое, не слишком яркое, но приятное.

Выбравшись из ложбины в лесу, где они провели ночь, на ближайшую возвышенность, земляне долго разглядывали бескрайние лесо-грибные просторы без единого следа цивилизации и впитывали его звуки и краски, постепенно растворяясь в нем, превращаясь не в существ с иным мировоззрением, а в категории: неторопливость, размеренность, отрешенность, размышление…

И лишь заметив приближающийся со стороны уходящей ночи предмет, напоминающий длинный пупырчатый огурец, Ивор очнулся и понял, что мир Игрока-2, планета Меры или же он сам, попытались приобщить гостей к местному времени и мироощущению.

— Нас встречают, — предупредил молодой человек спутницу.

Мириам с трудом пришла в себя, стряхнула оцепенение, шевельнула онемевшими губами:

— Так бы стояла и стояла целую вечность… Кто нас встречает?!

Затем и она увидела скользящий над грибным царством «огурец».

— Батюшки-светы, да это же те, кто помог нам отбиться от драконов «засыхающей» Ветви! Вот так встреча! Как они здесь оказались?

— Вероятно, это воин Меры, — предположил Ивор. — Или его эмиссар.

— Почему не сам Мера?

— Потому что Мера — это, по сути, растительный супермозг, вспомни слова Стаса. Вряд ли он способен активно двигаться. Ему нужны более подвижные помощники и исполнители.

— Он будет говорить с нами?

— Сейчас узнаем.

«Огурец» приблизился, вырастая в размерах до величины земного стадиона, завис над землянами. В его бугристо-пупырчатом днище открылся круглый люк. У молодых людей появилось ощущение дружеского жеста со стороны «огурца».

— Похоже, нас приглашают в гости, — пробормотала Мириам. — Но можно ли им верить? Что, если нам просто внушают доброжелательность?

— Это друзья, — с уверенностью отозвался Ивор. — Они дали нам возможность отдохнуть и охраняли наш сон. Теперь пришло время контакта.

О том, что Мера мог просканировать психику и память гостей, Ивор говорить не стал. Он чувствовал, что ничего дурного хозяева не замышляют.

Земляне включили антигравы «кокосов», поднялись вверх и сквозь пятиметровое отверстие люка проникли внутрь «огурца».

Они оказались в тоннеле с перепончатыми, слабо светящимися желтоватыми стенами, который привел их в огромный грот, стены которого поросли колониями ярких пурпурных грибов в форме человеческих ушей. Взгляд пронизал землян, умный, пристальный, доброжелательный взгляд, хотя никаких глаз грибы-уши не имели.

— Ох и не люблю я гипнотизеров! — проворчала Мириам. — Может, включим пси-защиту?

Словно в ответ на ее слова напротив зависших в центре грота землян появился человек в темно-зеленом комбинезоне без всяких деталей — карманов, «молний», нашивок и техноокон. Он был сед, имел красивую седую бороду и усы, горящие черные глаза, крупные губы и римский нос. Ивор не сразу узнал его: это был Атанас Златков, создатель хронобура собственной персоной.

Ученый шевельнул рукой, и тотчас же интерьер грота изменился. Вокруг людей сомкнулись опалесцирующие стены, объявились светящийся потолок и более темный опаловый пол. Из пола выросли удобные, кожаные с виду кресла, столик и на высокой подставке ваза с колотым льдом, из которой торчало серебристое горлышко бутылки шампанского.

— Ну, привет, — с легкой усмешкой произнес Златков, — соотечественники. Рад видеть вас в этом тихом и спокойном мире. Давно не встречался с представителями хомо сапиенс.

— Атанас? — неуверенно проговорила Мириам, поглядев на Ивора.

— Он самый, — кивнул ученый. — Разве что не из вашей Ветви. Насколько мне известно, мой кванк из вашей Метавселенной застрял где-то в нетях и еще не выбрался в мейнстрим. Да вы присаживайтесь, побеседуем. В моем лице вас приветствуют и флориане, хозяева Ветви, им тоже любопытно поговорить с вами.

Ивор кивнул Мириам, и они сели в кресла. Златков расположился напротив, сцепив руки на груди, разглядывая гостей умными черными глазами, изредка уходящими в глубины неведомых пространств и как бы задергивающимися шторками непроницаемости. Мириам заерзала под его взглядом.

— Что вы на меня так смотрите?

— Любуюсь, — улыбнулся Златков. — Вы очень красивая молодая особа, и что-то мне подсказывает, что я знаю вашего отца. Не Игнат ли Ромашин случайно?

— Да, я его дочь.

— Рад познакомиться. — Златков перенес взгляд на Ивора. — Ну, а вы сын Жданова, потенциальный оператор, или Тот, Кого Ждут, если верить легендам Древа.

— Почему потенциальный? — пробормотал Ивор. — Стас называл меня оператором…

— Стас — это инк Ствола? Он очень вежливое существо. Если бы вы были оператором реально, вы бы не попадали в разные глупые и опасные ситуации. Не обижайтесь, у вас все впереди. К тому же, если бы вы изначально были оператором, вряд ли зашли бы так далеко, как сейчас.

— Почему?

— Вас бы просто не пропустили. А так как никто не ждал от вас подвигов и не брал в расчет, охота за вами началась только сейчас.

— Понял…

— А каким ветром вас сюда занесло, Атанас? — поспешила Мириам сгладить впечатление от слов ученого, хотя Ивор не думал обижаться. — Что вы здесь делаете, у Меры?

— У кого? — поднял бровь Златков.

— Так назвал Игрока-2 Стас — Мера, от слов «медленный разум».

— Что ж, вполне логично и соответствует тому, что есть. Я же здесь живу по собственной воле уже много лет и занимаюсь всякими-разными исследованиями и расчетами. Благо собеседник у меня — дай бог каждому. Например, я учусь посредством Хроник Мультиверсума изменять его законы через цепочки невозможных состояний. Изучаю архитектонику времени в разных Ветвях Древа. Подхожу к пониманию своего открытия.

— Как это? — удивилась Мириам.

— До сих пор мне была непонятна причина реализации такой мощной энергоинформационной системы, как Ствол — трансгресс.

— Но вы же сами рассчитали теорию временных проколов и построили Ствол!

— Я строил и рассчитывал не то, что получилось на самом деле. Я считал, что обратимость времени возможна, для чего необходимо всего лишь изменить направление изменения скорости фундаментального взаимодействия; к слову сказать, в большинстве Ветвей с планетами и звездами она уменьшается. Но впоследствии выяснилось, что при попытке изменения направления скорости фундаматора я неизбежно должен был наткнуться на встроенный в Древо принцип экономии энтропии, дающий более сложным системам, в том числе биологическим, преимущество перед простыми. А мой хронобур почему-то обошел его!

— И вы только сейчас подошли к объяснению феномена?

— Скажем так: я близок к решению задачи. Вот только описать вам это открытие не смогу, в человеческом языке отсутствуют необходимые понятия.

— Попытайтесь, пожалуйста, — попросил Ивор.

Златков усмехнулся в усы.

— Если говорить совсем просто, то идея трансгресса так сильна, что сама явилась причиной своей реализации. Если чуть усложнить ответ, то мы придем к понятию кейроса.

— Кейрос? — наморщила лоб Мириам. — Это что-то из греческой мифологии…

— Согласно представлениям древних философов о триедином времени, кейрос являет собой процесс образования пространства потенциально допустимых состояний материи, реализуемых разумными системами из некоего Изначального Единого Пространствавсех мыслимых и немыслимых состояний. Так вот в данной интерпретации идея «струн» информации, пронизывающих Вселенную, есть кейрос, породивший трансгресс. А он, в свою очередь, тесно связан с плотностью вероятности реализации тех или иных событий, которая на разных осях времен — мы говорим: в разных Ветвях — может быть разной. То есть плотность вероятности возникновения трансгресса была такой высокой, что он не мог не реализоваться! Моя идея хронобура лишь ускорила реализацию. Кстати, применение идеи кейроса позволило мне рассчитать и Древо Невозможных Состояний материи, вероятность существования которого не равна нулю. Теперь вам понятно, чем я тут занимаюсь?

Ивор и Мириам обменялись красноречивыми взглядами. Девушка засмеялась.

— Боюсь, мои возможности анализа такой информации довольно низки. Я почти ничего не поняла. Например, что такое триединое время? Это и есть кейрос?

— Триединое время — категорийное понятие. Время бывает абсолютным, многомерным, относительным и мнимым. Древо Времен реализует лишь относительные времена, «сдвинутые» друг относительно друга на определенный квант-угол. В рамках этой данности нет ни абсолютного будущего, ни абсолютного прошлого, а передача причинных взаимодействий осуществляется посредством «вмороженных» в Мультиверсум законов. Древо Невозможных Состояний должно жить в потоках мнимого времени, ограниченных эквивременными поверхностями. Абсолютным же временем может пользоваться только Абсолют, то есть Творец. Хотя и абсолютное может иметь какие-то градации. Я еще работаю над этими вопросами.

— Спасибо за разъяснение, — с иронией поклонилась Мириам.

Златков остался сосредоточенно-спокойным, глянул на задумавшегося Ивора.

— Вас что-то беспокоит, оператор?

Молодой человек очнулся, по губам его скользнула улыбка.

— Я вспомнил аксиому земной журналистики: обращайся к собеседнику как к умному человеку, но не забывай, что он идиот. Наша беседа проходит примерно в этом ключе.

Улыбнулся и Златков.

— Пожалуй, это слишком самокритичное заявление. Надеюсь, вы меня поняли.

— Не всё.

— Я тоже не всё, — призналась Мириам. — Не понимаю, как вообще можно рассчитывать то, чего не может быть в природе.

— Природа — если иметь в виду Большую Вселенную — реализует всё! Физика невозможных состояний описывает состояния, невозможные лишь с точки зрения законов Древа Времен. Где-то существуют миры, где эти состояния — объективная реальность. В них нет ни времени, ни пространств, но обязано быть нечто, их заменяющее.

— Что?

— Ну, скажем, поля семантико-этических дилемм или объемы коэффициентов отображения Абсолюта. И так далее.

— Сдаюсь! — подняла вверх руки Мириам. — Мои мозги начинают плавиться. Давайте поговорим о чем-либо другом.

— Пожалуйста, — пожал плечами Златков. — Может быть, вы голодны? Можем пообедать.

— Я бы не возражала. НЗ на завтрак — не слишком приятная трапеза.

— Я тоже хочу есть, — кивнул Ивор. — Но прежде разрешите задать еще пару вопросов. Когда еще появится возможность побеседовать с Судьей Игр.

Златков прищурился, покачал головой.

— Я уже давно не Судья.

— Ну, все равно наверняка имеете возможность общаться с Судейской коллегией.

— Что вы хотели бы узнать? — Златков не стал отрицать своей связи с Судьями Игр, и Жданов отметил это для себя.

— Что произошло?

— Хороший вопрос, — усмехнулся ученый, оценивающе глянув на задумчивое лицо молодого землянина. — Можно сказать, основополагающий. Если говорить о глобальном уровне происходящих событий, то Безусловно Второй, он же Заказчик Игр, решил стать Безусловно Первым, то есть сменить Творца Мироздания. Достигнув предельного для данной Вселенной уровня постижения Абсолюта, он решил «обрезать» Древо Времен до состояния Вектора или Стрелы Времени, то есть максимально уменьшить пропускную способность каналов связи и вычислительную мощь Разума, что коррелируется с понятиями Правда и Духовность. По сути, он хочет ограничить свободу Творца, реализовавшего себя в Мультиверсуме.

Златков поднял вверх руку и вынул из воздуха белый прямоугольник с каким-то рисунком, похожий на лист картона.

— Вот что происходит на самом деле, если это изобразить схематично, на плоскости.

Ивор кивнул, передал лист «картона» Мириам.

— Я уже понял, что Игра идет на сворачивание Древа, нам об этом сообщил Стас. Не могли бы вы показать все игровое пространство?

— Вряд ли его можно отобразить схематично, — скептически поджал губы ученый. — По сути, все Древо является игровым пространством и даже процессом Игры, сложность которого даже не поддается определению.

— Ну, хотя бы приблизительно.

Златков задумался, поглаживая бороду, кивнул.

— Хорошо, попробуем. Для этого мне потребуется помощь флориан. Подождете пару минут?

— Конечно, подождем. А кто такие флориане? — спросила девушка.

— Так я называю представителей местных разумных систем. Между прочим, мы сейчас находимся внутри одного из них, хотя по большому счету это искусственный растительный организм, обладающий большой динамикой и скоростью обработки информации, а также возможностями трансформации. Флориане создали для себя интегральную искусственную среду — квантовые города и поселения. Посидите здесь, пока я побеседую с ними.

Златков исчез. И появился вновь.

— Прошу прощения, я забыл, что вы голодны. Какую кухню предпочитаете?

— Русскую, — сказал Ивор.

— Прибалтийскую! — заявила Мириам.

— Через несколько минут вам подадут обед.

— Неужели его нам приготовит сам Мера? — пошутила девушка.

— Ну, что вы, — усмехнулся Златков, — я здесь на полном самообеспечении, даже захватил с Земли прекрасный кухонный комбайн «Смак», выращиваю овощи и фрукты. Позже я покажу вам свой «приусадебный участок». А пока открывайте шампанское.

Златков указал на торчащую из льда серебристую головку бутылки и исчез.

Ивор поднялся, достал бутылку и прочитал:

— «Абрау-Дюрсо. Брют-классик».

— Видать, на их Земле тоже делают хорошее шампанское, — весело проговорила Мириам. — Отличается только названием: наше шампанское никогда не называли брют-классик.

Ивор откупорил бутылку, разлил вино в бокалы, подал девушке. Мириам подняла свой бокал.

— Предлагаю тост.

— Неудобно без хозяина, — пробормотал молодой человек.

— С ним мы тоже выпьем. За успех безнадежного дела.

Ивор помедлил, потом дотронулся бокалом до бокала спутницы и отхлебнул глоток.

— Наше дело не безнадежное, — уверенно заявил он.

Появился Златков, поднял свой бокал.

— За встречу, соотечественики.

Они сделали еще по одному глотку. Златков посмаковал вино, допил и поставил бокал на стол.

— А теперь с вашего разрешения мы покажем вам схему взаимодействий главных сил Древа Времен, или, как вы изволили выразиться, пространство Игры.

Свет в помещении погас. Затем пол под ногами сидящих людей засветился и протаял в глубину. Они повисли над белесой бездной, в которой начала проявляться ажурная ветвящаяся конструкция, состоящая из множества объемных фигур. Лишь спустя какое-то время зрителям стало понятно, что означает эта конструкция.

Она изображала игроков в шахматы, сидящих за столом с шахматной доской. Один игрок слегка напоминал фигуру человека с рогатой головой, второй — многорукое существо с лиановидными конечностями и папоротниковидным туловищем. Шахматная доска тоже казалась ажурной, а фигур на ее полях было гораздо больше, чем в известной земной игре, и каждая фигура пускала вверх перья папоротника, кое-где соприкасающиеся и прорастающие друг в друга. Мало того, и игроки, и столик, и доска тоже соединялись и прорастали друг в друга, создавая удивительную живую композицию, каждая часть которой влияла на соседние.

— Древо? — неуверенно проговорила Мириам.

— Его символическое изображение, — раздался голос невидимого Златкова. — Каждая веточка и листик папоротника есть Ветвь Древа, отдельный его домен. Теперь смотрите.

Фигуры игроков вдруг ожили.

Один из них сделал ход — передвинул «пешку» на шахматной доске. И тотчас же несколько листиков папоротника, вырастающего из головы «пешки», пожелтели и осыпались, а листики соседней фигуры, которой коснулся стебель папоротника, стали чернеть и сворачиваться.

Еще ход.

Игрок в облике рогатого человека взял фигуру.

Мгновенно весь куст папоротника на пешке, которую он съел «ладьей», усох и рассыпался в прах.

Его противник ответил атакой «ферзя», тесня «ладью».

Произошло изменение конфигурации ветвей папоротника на десятке фигур сразу. Многие листики также начали сохнуть, менять цвет или превращаться в живых «гусениц», падающих на шахматную доску и растворявшихся в ней. Но появились и новые зеленые побеги папоротника, а чернеющие листики начали оживать, распрямляться.

— Конечно, это лишь упрощенная схема Игры, — проговорил Златков. — Я не мог изобразить всех действующих сил, ибо их намного больше двух. Но основных Игроков два — Палач и Мера. Остальные фигуры на шахматной доске — цивилизации более низкого уровня.

— Люди — это пешки? — робко спросила Мириам. — Самые слабые фигуры?

— Нет, милая барышня. Их уровень немного выше. Хотя обольщаться не стоит.

Игроки с их стульями и столом исчезли. Проявилась прежняя обстановка комнаты для бесед. Златков оценивающе смотрел на гостей.

— Вы удовлетворены, оператор?

— Да, — тихо сказал Ивор.

— Разумеется, сравнение Игры с шахматной партией не совсем корректно, она больше похожа на такие игровые виды спорта, как баскетбол или водное поло, где допустимы грязные приемы, не всегда регистрируемые судьями. Но представление об Игре получить можно. А теперь давайте обедать. Что-то я проголодался.

Словно по мановению волшебной палочки, посреди комнаты возник стол, уставленный тарелками и блюдами с закусками. Златков сделал приглашающий жест, и гости не заставили себя упрашивать. Через минуту они сидели за столом и ели.

Выбора блюд не было, как не было и меню, но все блюда точно отражали вкусы и аппетиты землян, из чего Ивор сделал вывод, что хозяин каким-то образом предварительно подслушал их мысли и желания. Однако заострять на этом внимание Жданов не стал. Если Златков и поступил так, то лишь для того, чтобы угодить гостям.

Обед прошел в молчании. Блюда сменялись сами собой и исчезали в неизвестном направлении, будто за едоками ухаживали невидимки. Затем на столе появились широкие бокалы с малинового цвета напитком, в котором вспыхивали золотистые искорки, и Златков сказал, беря один из бокалов:

— Вельми рекомендую. Мое творчество. Сварено из местных трав и ягод.

Он отхлебнул напиток, подержал во рту и проглотил.

Ивор тоже сделал глоток. Напиток был кисловато-сладким, приятным на вкус, освежающим, с горьковатым запахом миндаля, в нем лопались воздушные шарики и щекотали язык.

— Ну, как?

— По-моему, замечательно! — похвалил напиток Ивор.

Мириам отпила полбокала, зажмурилась, помотала головой. Глаза ее расширились.

— Великолепный букет! Дадите рецепт?

Златков засмеялся.

— Женщина везде женщина, даже за тридевять земель от родной Солнечной системы. Пусть это будет моим фирменным секретом. Все равно таких растений вы нигде больше не найдете. Итак, дорогие гости, пора прощаться. Меня ждут неотложные дела, да и терпение флориан небесконечно. Что еще я могу для вас сделать? В пределах моих возможностей, разумеется.

— Мы будем чрезвычайно благодарны, — улыбнулся и Жданов. — Я знаю, что ничего случайного не бывает и наша встреча была предопределена, хотя и не знаю — кем. Возможно, бровеем Мимо. — Ивор впился глазами в лицо Златкова. — Вы с ним не встречались?

Лицо ученого осталось невозмутимым, хотя в глазах мелькнул какой-то огонек.

— Иногда он посещает сей райский уголок. Но беседуем мы редко, бровей Мимо — не самый компанейский человек и не слишком интересный собеседник для меня.

— Почему?

— Потому что знает гораздо больше, чем говорит, а я этого не люблю. И, возможно, он не тот, за кого себя выдает.

— Мимо был Организатором прошлой Игры…

— Это он вам сказал?

— Нет, с ним разговаривал мой отец… давно…

— На вашем месте я бы не верил ни одному его слову. Я имею в виду бровея.

— Однако он помог нам! — горячо возразила Мириам. — Вызвал трансгресс…

Брови Златкова изогнулись.

— Если так, то я не знаю, что и сказать. Мир перевернулся. Либо произошли изменения в психике бровеев, которых я не заметил. Итак?

— Один вопрос, — заторопился Ивор. — Если Палач играет не по правилам, почему в Игру не вмешается Судья?

— Судья… э-э, как бы поточнее выразиться… подкуплен. А судебные исполнители отстранены либо устранены. Физически. Вот почему нужен независимый исполнитель. Вся надежда на вас… э-э… оператор.

— Вы смеетесь, — нахмурился Ивор.

— Боже упаси! — возразил Златков. — Только люди способны сформировать боевую команду в обход воли Игроков, и только вы сможете стать катализатором этой команды и превратить ее в силу. Хотя честно скажу, шансов у вас немного.

— Ничего, пробьемся, — пренебрежительно повела плечиком Мириам. — Только помогите нам, если сможете. Дайте нам координаты «засыхающей» Ветви, где застрял отец Жданова.

— Насколько мне известно, таких Ветвей множество, и почти в каждой заблокированы кванки Ждановых. Сам я, конечно, не смогу вам помочь, но флориане должны знать расстановку сил и отправят вас туда, куда нужно. Я попытаюсь им все объяснить.

— Тогда у нас все. — Ивор решительно встал. — Спасибо за гостеприимство.

Мириам тоже поднялась, спросила с любопытством:

— Атанас, вы так и собираетесь жить в этом мире один? С флорианами? Не хотите вернуться домой, на Землю?

— Не хочу, — покачал головой Златков. — Здесь намного спокойнее. Да и не один я. — Он улыбнулся.

Рядом с ним вдруг сформировалась из воздуха пышнотелая молодая женщина с золотыми волосами, такими же золотыми глазами и ямочками на щеках.

— Здравствуйте, — поклонилась она с достоинством.

Земляне не сразу ответили на приветствие, ошеломленные знакомством. И тотчас же золотоволосая красавица исчезла.

— Ничто человеческое, как говорится, — философски заметил Златков, не обращая внимания на легкое замешательство гостей. — Хочу дать вам один совет, прежде чем мы расстанемся. Ищите Матричную Ветвь. Возможно, вы найдете там ответы на все ваши вопросы. Ну, или на большинство вопросов.

— Зачем нам нужна Матричная Ветвь? — не поняла Мириам. — И что это такое вообще? Может быть, Корень Древа?

— На Земле существовала легенда, что человек создан по образу и подобию Творца. Поразмышляйте над этим.

— Ничего не понимаю. — Мириам посмотрела на Ивора. — А ты?

— Вы хотите сказать… — медленно начал тот, — что люди — прямые дети Творца?

— Великолепно, оператор! — хмыкнул Златков. — Вы далеко пойдете. Да, люди — истинные дети Творца, они когда-то все были богами, но забыли об этом. Прощайте. А это вам подарок. — Ученый вытащил из воздуха предмет с рукоятью, напоминающий старинный револьвер с трехгранным дулом.

— Какой интересный, — взяла в руки револьвер Мириам. — Что это за пушка?

— Ваксинг, или, в просторечии, вакуумхлоп. Мне подарил его один мой приятель, но мне он не пригодился. Это оружие на основе возбуждения вакуума, оно создает «пузырь схлопывания» пространства в черную дыру. В зависимости от мощности импульса может образовываться либо сфера сверхзвука мощностью до ста децибел, либо воронка всасывания диаметром около ста метров.

— Класс! — восхитилась девушка, понимавшая толк в оружии. — Такого я еще не встречала! Нам он действительно может понадобиться.

— Прощайте, — подал руку Ивору Златков, поцеловал пальцы Мириам. — Заходите еще. Передавайте привет всем моим кванкам.

Он исчез.

— Но как же мы… — начала обескураженно Мириам.

— Все в порядке, — отозвался чей-то басовитый резонирующий голос, и комната исчезла, люди повисли в центре грота с колониями светящихся грибов. — Мне объяснили, что я должен сделать. Вы готовы?

— Мера? — прошептала девушка.

— Скажем так — одно из воплощений этой системы мысли. До свидания, носители надежды.

Свет в гроте померк. Ивор взял Мириам за руку, и горячий вихрь увлек их в бездну иных измерений…

Глава 7

Подробности они узнали позже.

Сначала показалось, что планета, на которую их перенес трансгресс по команде Меры, ничем не отличается от подобных образований других Ветвей.

Планета по первому впечатлению была круглой, имела пригодную для дыхания атмосферу и силу тяжести, чуть меньшую земной. К тому же на ней вылупился Ствол, что уже само по себе говорило о ее принадлежности к Ветвям, близким по параметрам к земной с ее вакуумом, звездами и галактиками. Однако инки «кокосов» отметили некоторые странности в поведении местного светила, а также в ландшафте вокруг Ствола, и озадаченный Ивор принялся рассматривать пейзаж сквозь призму внутреннего паравосприятия. Одновременно он с замиранием сердца начал искать «мыслезапах» отца, веря, что Мера направил их именно в ту Метавселенную, где застряла команда Павла Жданова.

Выход в бессознательное восприятие реальности сразу ознаменовался несколькими открытиями.

Во-первых, планета под ногами с нормальным горно-равнинным рельефом оказалась не круглой, а плоской, как лепешка.

Во-вторых, она не вращалась вокруг оси, а видимое движение оранжевого светила именно этот факт и отображало: планета-лепешка медленно двигалась относительно светила по какой-то траектории, которую нельзя было назвать орбитой.

В-третьих, разумная жизнь в этой системе присутствовала, но не на планетах, а на искусственных сооружениях, представлявших собой космические города и одновременно растительные организмы. Каждый такой город, по сути, был живым существом или системой живых существ растительного происхождения. В каком-то смысле они являлись родственниками флориан Меры, попавшими под пресс давления Игрока номер один — Палача.

Эту информацию Ивор принял-прочитал-почувствовал мгновенно, словно всю жизнь занимался контактами с представителями растительной формы жизни.

И, наконец, на грани восприятия Ивор получил слабый мысленный отклик, похожий на удивленный взгляд отца. Впечатление было такое, будто луч «пси-локатора» молодого Жданова, настроенный на определенную ментальную частоту, отразился от некоего объекта, излучавшего в примерно таком же диапазоне мыслеволн.

— Папа! — прошептал Ивор, бледнея.

Мириам, расхаживающая по плоской вершине скалы, на которой они оказались, с видом грозного сторожа, обрадованно обернулась.

— Нашел?!

— Странно… это он… и в то же время…

— Он это или нет?!

— Очень слабый сигнал… и какой-то необычный…

— Просто в данный момент отец находится далеко отсюда, может быть, даже на другой планете системы.

— Это не имеет значения… он и в самом деле сейчас далеко… на острове…

— На каком острове?

— Я имею в виду искусственное сооружение в космосе…

— Что ты мямлишь! — рассердилась Мириам. — Немедленно объясни, что ты видишь!

Ивор попытался передать ей свои ощущения, но это ему удалось не сразу. Он все еще слышал слабое эхо мыслесферы отца, выражающее удивление и беспокойство.

— Поняла, — кивнула Мириам, не забывая поглядывать по сторонам в поисках опасности. — Особенности здешней природы меня мало интересуют. Если ты узнал отца, позови его, пусть прилетит.

— Это паллиатив.

— Был бы у нас когг или хотя «голем» — сами бы отправились к нему, а так придется ждать. Предлагаю переместиться поближе к Стволу.

— Зачем?

— Какое-никакое, но убежище.

— Он же заблокирован.

— В случае чего разнесем стену Атанасовым ваксингом и пройдем внутрь, а там Стас поможет.

— Если бы все было так просто, отец давно освободился бы сам.

— Все равно шансов спастись внутри Ствола у нас больше, чем на открытом пространстве.

— Хорошо, — уступил Ивор, — полетели к Стволу, будем ждать отца там. Хотя не думаю, что на нас кто-то намеревается напасть.

— Ты забыл о словах Златкова, что на тебя, господин оператор, организована охота. Оруженосцы Палача наконец оценили твой потенциал и будут идти по следу, пока не догонят.

— Пусть догоняют, — махнул рукой Ивор, поднимаясь в воздух и направляясь к серо-коричневой горе Ствола. — Надеюсь, ты меня защитишь? Как там, у Екклезиаста? «Ибо если упадет один, то другой поднимет товарища своего».

Мириам догнала спутника.

— Твои шутки неуместны, Жданов. Ты действительно не понимаешь, какая на тебе лежит ответственность, или притворяешься?

— Я еще молод и имею право на ошибку, — поддразнил Ивор девушку. — Вот когда стану Игроком или хотя бы Судьей…

— Будешь так рассуждать — не станешь ни тем, ни другим, — снова рассердилась Мириам. — Я уже начинаю жалеть, что связалась с тобой.

— Почему? — удивился Ивор.

— Потому что ты слишком привык к умеренности.

— Разве это плохо?

— Как говорил мудрец: умеренность — роковое свойство. Только крайность ведет к успеху.

— Ну, это несерьезно.

— А серьезность, между прочим, вообще последнее прибежище заурядности.

Ивор замедлил полет, остановился. Мириам повисла впереди с мрачным видом. Он приблизился к ней, попытался обнять, но она оттолкнула его руку.

— Нечего приставать к бедной девушке, я обиделась.

— Я больше не буду, Миа. Я все понимаю и готов и дальше следовать твоим советам.

— Правда? — недоверчиво прищурилась Мириам.

— Клянусь Безусловно Первым!

— Ох, ну вечно ты говоришь глупости, — огорчилась она. — Тебя еще надо воспитывать и воспитывать.

— Вот и займись этим богоугодным делом, — серьезно сказал Ивор. — Только прежде покайся в каких-то грехах. Помнишь, обещала?

— Обещала — выполню, но позже. Давай все-таки осмотрим Ствол, вдруг твой отец оставил на нем или поблизости какой-нибудь знак.

Предложение спутницы заставило скептически настроенного Ивора призадуматься.

— Пожалуй, в этом что-то есть, — согласился он наконец, снова устремляясь к громаде Ствола.

Однако их ждало разочарование.

Кванк хронобура в этом увядающем мире был мертв. То есть разрушен и пуст. Уже с километрового расстояния стали видны дыры, трещины, бреши и вывалы в его стенах, превращавшие здание в пустотелую развалину, сиротливо дожидавшуюся своего конца. Как ни напрягался Ивор, стараясь отыскать в двухкилометровой высоты теле Ствола «живые» зоны с энергопитанием, ничего у него не вышло. От хронобура веяло холодом, застарелой угрозой и обреченностью. Видимо, работающих хрономембран у него действительно не осталось, и теперь это была просто древняя развалина, ничем, кроме масштабов, не напоминающая о былой мощи и предназначении.

Ради очистки совести путешественники по Ветвям через одну из рваных дыр проникли в здание, побродили по этажам, везде натыкаясь на разрушенные стены, покосившиеся балки и шпангоуты, нашли зал одной из хрономембран и с минуту рассматривали оплавившиеся, потекшие, закопченные, выгнувшиеся пузырем стены, пол и потолок. Было видно, что здесь когда-то произошел мощный взрыв, и от колонны хронолифта ничего не осталось.

Обманутые в своих надеждах, они выбрались в сумеречный день планеты-лепешки, облетели Ствол кругом и поднялись на его вершину, увенчанную странным, костяным с виду гребнем. Лишь чуть позже они поняли, что это какое-то засохшее растение, а не скелет умершего существа, как подсказывали глаза.

— Да, вряд ли отсюда можно выбраться, не зная кода вызова трансгресса, — констатировала Мириам. — Если бы нам не удалось сюда пробиться, твой отец мог остаться здесь навсегда. Кстати, чего мы ждем? Может быть, поищем какой-нибудь транспорт?

— Где? — буркнул Ивор, прислушиваясь к тишине пси-эфира, в которой изредка проявлялись тихие шорохи и среди них — слабый отблеск ауры отца.

— Ну, планета ведь была когда-то обитаема. Или ты на что-то надеешься, а мне не говоришь?

— Я позвал отца… он должен был услышать… подождем немного. Если через пару часов не появится, начнем поиск сами.

Мириам хотела возразить, но посмотрела на твердо сжатые губы друга и передумала. Однако ее деятельная натура не терпела пустого времяпровождения, и она принялась на всех диапазонах рации вызывать «местные власти». И ее усилия не пропали даром! Поначалу скептически отнесшийся к ее инициативе Ивор с удивлением услышал на аварийной волне чей-то далекий, едва пробившийся сквозь шелест фона мужской голос:

— Кто говорит?!

Спрашивали на русском языке!

— Свои! — обрадованно закричала Мириам. — Нам нужен Павел Жданов. А вы кто?

— Я Григорий Белый. Кто конкретно — свои?

— Пусть это будет для вас сюрпризом. Где вы? Мы ждем вас возле Ствола.

Молчание.

Прошла минута, другая…

Ивор и Мириам обменялись тревожными взглядами. У обоих мелькнула одна и та же мысль.

— А если этот Белый служит Палачу? — прошептала девушка.

— Не может быть, — так же тихо ответил Ивор. — Отец всегда абсолютно правильно разбирался в людях. Белый его друг.

— Полуянов тоже был его другом.

— Если бы Белый тоже работал на стороне Палача, он бы здесь не застрял вместе с отцом.

— Логично, — согласилась Мириам, подумав.

— Ждите, — прилетел сквозь шумы эфира голос друга отца. — Мы будем через час. Как вы здесь оказались, свои? Неужели Ствол заработал?

— У нас есть свой транспорт.

Еще минута молчания.

— До встречи.

И тишина.

— Ну вот, а ты говорил — женщины ни на что не годны и ошибаются чаще, чем мужчины, — с победным видом заявила Мириам.

— Я так не говорил, — запротестовал Ивор.

— Ну, думал, — отрезала она.

Ивор невольно улыбнулся, понимая чувства спутницы, пытавшейся скрыть свое удовлетворение. Она искренне была рада тому, что ее инициатива неожиданно дала результат.

— А что, если нас все-таки запеленговали эмиссары Палача? Ведь я не застрахован от ошибок. Ты веришь тем, с кем мы разговаривали?

— Недоверчивость — мудрость дурака[15], — назидательно сказала Мириам. — И не разыгрывай меня, ты не должен ошибаться. Иначе нам вообще нечего делать за пределами Земли. Надеюсь, ты не растеряешься, как в прошлый раз, вызывая трансгресс?

Ивор не обиделся, с нетерпением считая минуты до прибытия отца.

— Я уже понял, в чем дело, — пробормотал он. — Трансгресс имеет в каждой локальной области лишь один выход, он же вход. Радиус области равен примерно трем-пяти километрам, судя по нашему печальному опыту. А когда я в прошлый раз вызывал трансгресс, он был уже занят погонщиками драконов.

— Тогда прощаю, — успокоилась Мириам. Поглядела на ждуще-взволнованное лицо Ивора и вдруг подошла к нему, прижалась на мгновение. — Не переживай, поэт, все будет о'кей. Что бы ты делал без меня, а?

Жданов улыбнулся.

— Это уж точно.

Последние минуты ожидания оказались самыми тягостными.

Ивор держался внешне спокойно и даже шутил, но было видно, что он волнуется. Наконец в небе планеты-лепешки сверкнула серебристая искра, превратилась в светлое пятнышко, затем в самый настоящий кочан капусты овальной формы.

«Кочан» приблизился к Стволу, медленно облетел его, не торопясь идти на посадку, словно его пилоты внимательно рассматривали землян. Завис над краем крыши здания и мягко опустился вниз. Размерами он был с земной «пакмак», вблизи же его сходство с кочаном капусты уже не казалось столь разительным, как издали, но ощущение, что перед ними растение, точнее, овощ, только в сотню раз больше земного аналога, у Ивора и Мириам не прошло.

«Листья капусты» с хрустом встопорщились сильнее, в боку гигантского «кочана» образовалась линзовидная щель, из которой вылетели три фигуры в обычных земных униках. Развернувшись в цепь, они подплыли к молодым людям (Мириам на всякий случай приготовилась к адекватному ответу), опустились на крышу здания. Атанас Златков, Григорий Белый и Павел Жданов. Ошибиться было невозможно.

— Отец? — неуверенно проговорил Ивор.

Прибывшие на «капустном» корабле переглянулись.

— Кажется, это и есть обещанный сюрприз, — хмыкнул Белый, с любопытством разглядывая побледневшее лицо молодого человека, покосился на Жданова. — Я не знал, дружище, что у тебя есть сын.

— Я сам не знал, — с не меньшим любопытством во взоре ответил Павел. — Кто вы, молодой человек?

— Как кто?! — возмутилась Мириам. — Это же ваш сын, Ивор! Вы шутите или издеваетесь?!

— Успокойся, — проговорил вдруг Ивор, проведя ладонью по лицу. — Это не отец.

— Как не отец?! Что ты говоришь?! Это же Павел Жданов, я же вижу, я бы узнала его и… — Девушка застыла с округлившимися глазами. — Боже мой!

— Он — Жданов, — глухо сказал Ивор, — но не отец.

— Кванк!

— Да.

— Ах, вот оно в чем дело! — протянул Белый. — Мы, кажется, пересеклись с сыном одного из твоих кванков, Паша, и эти молодые люди приняли тебя за его отца.

— Увы, это так, — кивнул Павел Жданов, с сочувствием глядя на побледневшего, расстроившегося Ивора. — В моем мире у меня нет детей. Приношу свои извинения.

— Не за что извиняться, — глубоко вздохнул Ивор, пытаясь скрыть разочарование. — Вы не виноваты. Я был уверен, что нам дали верные координаты схрона, поэтому даже не сомневался, что вы мой отец. Хотя нет, была тень сомнения, когда я искал мыслепоток отца в пространстве, ваша аура слегка отличается от ауры отца, но я даже предположить не мог, что вы…

— Понятно. — Жданов обменялся взглядом с молчавшим Златковым. — Значит, вы ищете своего отца? Что с ним?

— Он застрял где-то в одной из «засыхающих» Ветвей. Его подставили…

— Кто?

— Федор Полуянов. Он завербован эмиссаром Палача…

— Кем-кем? Эмиссаром Палача?

— Разве вы не знаете? — удивилась Мириам. — Один из Игроков пренебрегает правилами Игры, и его назвали Палачом. Он безжалостно отсекает Ветви от Древа Времен одну за другой.

Снова быстрый обмен взглядами.

— Я был прав, — заговорил Златков. — Очевидно, на службу этому самому Палачу перешла вся спектральная линия Полуяновых. Не удивлюсь, если группы, подобные нашей, застряли и в других коллапсирующих Ветвях.

— Это так и есть.

— Откуда вы знаете? — поинтересовался Белый.

— Он — оператор, — гордо сказала Мириам, положив руку на плечо Ивора. — К тому же мы посетили уже уйму Ветвей и беседовали с весьма информированными учеными. Кстати, вам привет. — Она посмотрела на Златкова.

— От кого?

— От вашего кванка. Он живет сейчас в мире второго Игрока — мы дали ему имя Мера — и занимается расчетами всякой мудреной белиберды.

Златков — здесь он был с усами, но без бороды, да и седины у него было поменьше — усмехнулся.

— Не скажете, какой именно белибердой он занимается?

— Он заканчивает работу над теорией физики невозможных и абсурдных состояний, — сказал Ивор, окончательно приходя в себя. — Скоро будет готов расчет Древа Невозможных Миров. А вы над чем работаете?

— Примерно над той же белибердой. — Веселый блеск в глазах собеседника. Он хотел продолжить, но его перебил Белый:

— Чего мы тут стоим, как бедные родственники? У вас есть время? Поехали-ка домой, там и отдохнем, и позавтракаем, и поговорим. Надеюсь, у вас припасен способ выхода в Древо? Здешний Ствол, к сожалению, не функционирует.

— Домой? — Ивор вопросительно посмотрел на Жданова.

Тот улыбнулся.

— Мы здесь торчим уже полтора года и успели расположить к себе аборигенов. Они предоставили нам кров и пищу, мы же помогаем им техническими советами.

— Вы имеете в виду флориан? — уточнила дочь Ромашина.

— Как вы сказали?

— Насколько я успел понять, в этом странном мире живут разумные растительные системы, — сказал Ивор. — Я обнаружил с полсотни искусственных сооружений в космосе…

— Это они и есть — нечто вроде летающих выращенных станций или городов-сообществ. На одной из них мы и обитаем. Мир же этой Ветви действительно уникален. Но обо всем этом мы лучше поговорим в более уютной обстановке. Кстати, как вам удалось обнаружить обитаемые объекты в космосе? Ваши скафандры имеют исследовательские комплексы?

— Я же говорила — он оператор! — веско проговорила Мириам.

— Надеюсь, вы объясните, что это означает. Прошу в наш аппетитный местный спейсер. — Жданов сделал приглашающий жест.

Через минуту все пятеро разместились внутри сферической кабины летательного аппарата, оказавшегося живым существом, точнее, теплокровным растением, и тот устремился вверх, пронзая атмосферу планеты-лепешки.

Мир «засыхающей» Ветви, где земляне нашли братьев по разуму, давший жизнь гигантским растительным разумным системам, действительно оказался достойным изумления и восхищения.

Когда-то он был таким же огромным, как земная Ветвь: луч света смог бы его пересечь лишь за десятки и сотни миллиардов лет. Но в результате просачивания в домен «вируса» чужих законов его объем стремительно начал уменьшаться, и в конце концов осталась лишь узкая полоса между сближающимися доменными стенками толщиной всего в два десятка астрономических единиц[16]. Для наглядности Златков, объясняющий гостям положение вещей в мире разумных лесов, схематично изобразил местную планетную систему на специальной доске, и молодые люди долго с недоверием разглядывали ее.

Планеты и центральное светило системы вращались вокруг сверхплотного и массивного одномерного образования, называемого «сверхструной», постепенно, по мере сдвижения доменных стенок смещаясь к центру системы, к плоскости орбиты, занимаемой светилом. Сколько времени осталось Ветви до схлопывания стенок, было неизвестно, однако, по расчетам Златкова, срок этот был невелик — около полугода по земным меркам. Ветвь «засыхала», и никакая сила не могла остановить этот процесс.

Во время беседы, которая состоялась после завтрака в «доме-общежитии», где обитали земляне, запрятанном в недрах летающего космического города, Ивор понял, почему ошиблись флориане, отправившие гостей по неверным координатам.

Во-первых, эта Ветвь мало отличалась от той, где застрял отец Ивора, разве что «суперструна» была ориентирована не поперек пространственного слоя, а вдоль; информацию о своем погибающем мире дали молодому Жданову посланцы отца при первом контакте в Мексике.

Во-вторых, Павел Жданов этой Ветви мало чем отличался от Павла Жданова-отца. А если учесть, что и в других Ветвях застряло немало кванков Ждановых, то выбор флориан оказался неслучайным и почти правильным. Почти. Правда, утешить эти объяснения Ивора не могли, он по-прежнему не знал, где искать отца.

— У нас нет выбора, — сказал присутствующий в помещении, где проходила беседа, Гриша Белый, отрастивший себе красивые седые бакенбарды. — Надо просто идти по Ветвям, где стоят заблокированные кванки хронобуров, и искать вашего отца, юноша, одновременно освобождая застрявшие отряды Ждановых. Так мы в конце концов и отца вызволим, и приличную команду сформируем.

— Боюсь, Палач не даст нам возможности действовать свободно, — покачал головой Павел Жданов. — Да и времени такой поход потребует много.

— У тебя есть конкретные предложения?

— Нет, — подумав, мотнул головой Павел. — Придется идти кружным путем. Хотя мы, к сожалению, не бессмертны.

Ивор пошевелил губами, поднимая глаза к потолку, и пробормотал:

И в таинство бессмертья посвящен,

я наконец-то вышел на дорогу,

ведущую не к вечности, не к богу,

а просто к перекрестию времен.

Мужчины переглянулись.

— Он поэт, — сказала Мириам гордо. — Стихи рождаются помимо его воли. Атанас, я тут чего-то не понимаю, объясните на пальцах, что происходит в этой Ветви. Почему она начала сжиматься?

— В данной Метавселенной лишь две силы уравновешивали друг друга, — пустился в пояснения Златков, — обеспечивая стабильность мира: сила тяготения и отрицательное натяжение вакуума. Игрок… э-э, Палач каким-то образом смог ослабить коэффициент натяжения, что привело к эффекту конфайнмента, или втягивания домена в материальный конус свертки. Доменные стенки, представляющие собой поверхность Лобачевского, то есть поверхность одинаковой отрицательной кривизны, ограничивающие Ветвь, начали сближаться…

— Спасибо, я поняла, — кивнула Мириам, пряча иронические огоньки в глазах.

— Итак, что решаем, господа поэты и мечтатели? — подвел итог беседе Павел Жданов.

— Идем дальше по «засыхающим» Ветвям, коль у нашего юного друга прорезался талант оператора, — сказал Белый. — Владея прямым доступом к трансгрессу, мы становимся почти независимыми от внешних условий. Осталось добыть оружие.

— У нас есть «универсал» и ваксинг, — сообщила Мириам.

— Что такое ваксинг?

Мириам посмотрела на Ивора, тот молчал, и тогда она сама объяснила принцип действия «вакуумхлопа», который подарил им Златков, поселившийся у флориан.

— Пушка ничего себе, но этого мало, — покачал головой Белый. — У нас на троих только один «универсал» и почти полностью разряженный аннигилятор. Нам бы дриммеров парочку…

Мириам улыбнулась.

— Эта идея и нам приходила в голову. Мы даже посетили родину наших мам — Гезем, но дриммеров не добыли. Их там уже нет. Однако у меня идея.

Мужчины молча смотрели на молодую землянку, ожидая продолжения. Она сделала паузу и проговорила с простодушной миной:

— Дриммер есть у Полуянова. И, наверное, не только у одного нашего комиссара. Но уж у него есть наверняка!

Белый пощипал бакенбарды, взвешивая ответ.

— А ведь идея-то неплохая, отцы. Эта девочка права. Может быть, вернемся домой, где нас не ждут, и приватизируем дриммер у Федора? Думаю, Федя Полуянов не решится ликвидировать нас сразу, при массовом стечении народа.

— Я — за, — сказал Златков, впадая в меланхолию.

Жданов-старший посмотрел на Ивора.

— Ваше слово, оператор.

— Нам посоветовали искать Матричную Ветвь, — сказал Ивор.

— Кто посоветовал? — ожил Златков.

— Ваш кванк, у которого мы были в гостях перед прыжком сюда.

— Он не объяснил, что имелось в виду?

— Нет.

— Очень интересный совет. С вашего позволения я кое-что проверю. — Он встал и вышел.

— У него есть связь с местным инком, — пояснил Белый, — если можно назвать так здешние вычислители, заменяющие компьютер. Итак, не понял. Что решаем?

— Дриммер! — заявила Мириам.

— Матричная Ветвь — заманчивая идея, — проговорил опытный в дипломатии Павел Жданов, — хотя я не совсем понимаю, что она даст нам. Однако и ее неизвестно где искать. Давайте подновим экипировку, разберемся с нашим и вашим Полуяновыми, вооружимся, а уж потом выступим в поход. Теперь мы уже не попадемся так бездарно, как в этот раз. Не возражаете?

— Нет, — ответила за двоих Мириам.

Глава 8

Мгла отступила, он увидел человека, отлитого из жидкого металла, и вытянулся перед ним навытяжку, пытаясь поглубже затолкать душевный страх. Человек что-то повелительно прокричал, протянув к нему длинную текуче-ртутную руку.

— Будет выполнено, хозяин! — ответил Полуянов и проснулся.

Полежал немного, глядя в туманно-струящийся синеватый потолок, чувствуя себя неотдохнувшим и разбитым, потом поднялся и поплелся в туалетную комнату. Долго разглядывал свое ставшее одутловатым и морщинистым лицо. На лбу появились две новые изломанные морщины, и Федор мимолетно подумал, что надо вызвать витолога, чтобы тот разгладил ему морщины и подновил лицо.

Сквозь стенки туалета донесся всплеск.

Полуянов выглянул в соседнее помещение: девушка по имени Розалия нырнула с вышки и плавала в бассейне голой, поднимая тучу брызг. О предупреждении хозяина дома она, естественно, забыла.

— Вылезай, дрянь! — побагровев, рявкнул Федор. — Я тебе что вчера говорил?!

Розалия перестала петь и смеяться, быстро вылезла на бортик бассейна и испуганно шмыгнула в свою спальню.

Полуянов плюнул, буркнул домовому:

— Смени воду…

Он любил по утрам в одиночестве купаться в бассейне с тонизирующей солевой смесью, однако не переносил, когда кто-нибудь его опережал. Розалия приходила к нему уже трижды и каждый раз забывала о его предупреждениях.

— Пора менять, — подумал Федор вслух.

Час у него обычно уходил на утренний туалет, купание, поднятие тонуса и ухаживание за телом. Затем он одевался, выбирая костюм — сегодня это был уник официала службы — бело-серый, с голубой динго-подсветкой, — и направлялся в столовую.

Сон, приснившийся под утро, он помнил смутно, хотя основная информация осела в глубинах подсознания и ждала своего часа. В принципе это был не сон, а направленная пси-передача, предназначавшаяся эмиссару Игрока в данной Ветви.

Розалия уже сидела там как мышка, понимая, что провинилась. Полуянов бросил на нее равнодушный взгляд, и она поняла, что господин уже думает о другом. Она была здесь лишней. Исчезла девушка так тихо, что Федор этого не заметил.

Он уже заканчивал завтрак, когда домовой доложил о звонке по консорт-линии.

— Кто звонит? — поинтересовался комиссар, вытирая рот салфеткой.

— Абонент не назвался, — ответил инк.

Полуянов бросил взгляд на часы и поднялся к себе в рабочий модуль, имевший три уровня защиты от несанкционированного доступа.

— Включи канал, — приказал Полуянов.

Однако обратка — виом связи, показывающий того, кто звонит, — не включилась, вибрирующий луч консорт-линии не развернулся в объеме передачи.

— В чем дело?

— Абонент не включил видеокамеру, — пояснил домовой.

— Я Полуянов, — высокомерно сказал комиссар, понимая, что абонент, знающий код его личной консорт-линии, не хочет, чтобы его узнали. — С кем имею честь разговаривать?

— Господин комиссар, — раздался гулкий, резонирующий и одновременно посвистывающий высокими обертонами голос. — Меня зовут Тирувилеиядаль, я посланец того, кто имеет право приказывать. Нам необходимо встретиться.

— Приходите ко мне домой, — предложил Федор, недоумевая по поводу столь неадекватной моменту скрытности. — Или на службу. Я буду на рабочем месте через час.

— Это невозможно. Нельзя, чтобы нас кто-нибудь увидел из ваших подчиненных или начальников. Я буду ждать вас в Златоградском видеоцентре через сорок минут.

— Как я вас узнаю?

— Узнаете.

Щелчок отбоя связи, слабый звоночек отсечки контроля.

— Выяснили, откуда звонили? — позвал Федор сторожа электронных систем кабинета.

— Спутник Юпитера Титан, космопорт «Моргиана», борт спейсера «Петр Великий», — доложил инк.

Полуянов хмыкнул, размышляя, стоит ли объявлять тревогу и захватывать спейсер УАСС на Титане или лучше подождать встречи с посланцем Игрока по имени Тирувилеиядаль. Что такой посланец существует, Федор знал, он сам встречался с ним, вернее, с ней около месяца назад. Но уверенности в том, что это снова она, у комиссара не было. Все приказы и сообщения он получал по ментальному каналу и не нуждался в приватных беседах с посланцами кого бы то ни было.

— Придется рисковать, — сказал комиссар вслух, вызывая заместителя.

Виом консорт-линии развернул дрожащий лучик света в плоскость, потом в объем передачи. Перед Полуяновым возник Джон Булл, сменивший Басанка на посту заместителя в связи с недавними событиями — бегством с Земли сына Павла Жданова и дочери скульптора Ромашина.

— Обеспечь мне «эшелон» до Златограда, — сказал Полуянов.

— Режим? — невозмутимо поинтересовался Булл, предпочитавший лаконичную речь.

— ВВУ[17].

— «Эшелон» будет готов через пять минут.

Виом связи свернулся в световую нить, угас.

Полуянов прошелся по «деревянному» полу модуля, размышляя, все ли он предусмотрел, и спустился к кабине индивидуальной ветки метро.

Вскоре он в сопровождении витса охраны добрался до Златограда, сел в служебный куттер и направился к ажурно-ветвистому зданию столичного видеоцентра, построенного еще в прошлом веке на одном из киевских холмов. Вспомнилась двадцатипятилетней давности встреча с командой из другой Ветви Времен, на Земле которой Златоград назывался Киевом, Новгород Санкт-Петербургом, а столицей была Москва. Мимолетно подумалось: где эти люди сейчас? Ивашура, Костров, Рузаев, Таисия, Вероника… На чьей они стороне? Но в это время куттер совершил посадку на VIP-площадке, и мысли комиссара свернули в другое русло. И хотя он знал, что его прикрывает особая бригада охраны по императиву ВВУ, все же не преминул запросить дежурного по Управлению:

— Я Полуянов, режим запущен?

— Вы в поле «Эшелона», — доложил дежурный. — Гарантия безопасности девяносто пять процентов.

— Могли бы обеспечить и девяносто девять, — проворчал Полуянов, зная, что такие гарантии невозможно обеспечить даже Президенту Земного Пула и членам Правительства.

Рядом сел флайт с обоймой Джона Булла.

Комиссар и его заместитель в сопровождении обоймы телохранителей: два витса, двое «живых» людей — проследовали в здание.

— Вас ждут, — появился в просторном и тихом холле видеоцентра вежливый сопровождающий — динго местного инка. Несмотря на то что в холле разговаривали одновременно десятки людей, спецаппаратура здания гасила звуки до почти неслышного шелеста.

— Кто? — полюбопытствовал Полуянов.

— Руководство четвертого канала.

Полуянов и Джон Булл переглянулись.

— Это становится интересным, — процедил сквозь зубы Федор.

— Проверить помещения горизонта, — дал команду в эфир Булл.

— Идемте, — оглянулся на них проводник.

Коридор, пандус, малый холл, прозрачные перегородки, отделяющие технологические зоны от студий, еще коридорчик, ряд дверей в кабинеты творческой элиты канала.

— Все чисто, — доложили по рации контролеры «эшелона», имеющие сканирующую пространство аппаратуру. — Вооруженные люди отсутствуют.

Дверь в рабочий модуль директора четвертого канала свернулась валиком, открывая вход. Первым в нее шмыгнул витс-телохранитель, ничем не отличающийся от живого человека, за ним Джон Булл и еще один охранник. Полуянов степенно прошествовал последним.

Кабинет известного мастера видеоновостей представлял собой склон горы с пятачком свободного от камней участка — так был настроен видеопласт кабинета. Мужчина в черном, с пышной седой шевелюрой и прозрачно-серыми цепкими глазами, стоящий на краю «обрыва», оглянулся на гостей и выключил видеопласт.

Горный пейзаж пропал, появились телесного цвета стены с рисунком «вен», пол с модной «деревянной» структурой, белый потолок, испускающий ровный дневной свет. Затем из пола выросли кресла, столик для фруктов и напитков, рабочий стол хозяина с «кактусом» вириала инка.

— Здравствуйте, комиссар, проходите, не стесняйтесь, — сказал Ромашин — это был он, — радушно поведя рукой. — Присаживайтесь.

— Что это значит?! — осведомился Полуянов, сдерживая раздражение. — Где Щагольский? Мне сказали, что он ждет меня у себя.

— Вы неправильно поняли, — остался невозмутимым скульптор. — Вас вызвал не Щагольский, и даже не я, — Ромашин усмехнулся, — и не Тирувилеиядаль.

— Что за чушь! А кто?

— Сейчас узнаете. Это очень приятный сюрприз.

— Если вы немедленно не объясните, что происходит, я…

— Да вот они, — оглянулся Ромашин.

Стена сзади него разошлась лепестками лилии, и в образовавшийся проем один за другим вошли пять человек: Павел Жданов, Атанас Златков, Григорий Белый и двое молодых людей — Ивор и Мириам.

— Привет, комиссар, — сказал Жданов. — Узнаешь?

Полуянов несколько мгновений смотрел на него с ничего не выражавшим лицом, поднял было руку, опустил, быстро оглядел группу и снова замер, зачарованно вглядываясь в слабо улыбавшегося Жданова. Наконец хрипло выговорил:

— Не может быть!

— Мы тоже не надеялись свидеться, — проговорил Павел, кивнул на Ивора с Мириам. — Если бы не эти молодые люди.

— Значит, сын все-таки нашел тебя…

— Как видишь. — Павел не стал объяснять комиссару, что Ивор не является его сыном. — Итак, у нас к тебе дело.

Полуянов очнулся, махнул рукой заму.

— Выйди.

Джон Булл посмотрел на него непонимающе, заколебался.

— Выйди! — рявкнул Полуянов, кинул взгляд на телохранителей. — Вы тоже!

Охранник и заместитель вышли.

Полуянов изобразил улыбку, бросился было обнимать Жданова, но встретил вежливое неприятие и отступил.

— Как я рад вас видеть! Думал, уже не найду…

— Ты ошибался, эмиссар, — бесстрастно проговорил Белый.

Полуянов споткнулся, застыл на мгновение, словно не веря ушам, быстро глянул на Белого, рассматривающего свои ногти с брезгливо поджатыми губами, исподлобья глянул на Павла.

— Ч т о он сказал?!

— Да все нормально, Федор, — меланхолически произнес Златков. — Мы понимаем, что вербовали тебя с применением программатора, поэтому где-то даже сочувствуем. Не ты, так кто-то другой стал бы здесь эмиссаром Палача. Выслушай наши предложения и попробуй пойти на компромисс.

— Да вы не представляете!..

— Представляем, — растянул губы в холодной усмешке Белый. — Между прочим, наша беседа сейчас записывается, и в случае необходимости передача выйдет в эфир.

Полуянов побледнел, шагнул к двери, но Григорий встал у него на пути, и комиссар сдержал желание вызвать охрану и задержать всех вернувшихся.

— Чего вы хотите?

— Во-первых, отдай нам дриммер.

Брови Полуянова прыгнули вверх, он с изумлением оглядел лица присутствующих, сдержал нервный смех.

— Однако, пустячок, а приятно. А если его у меня уже нет?

— Он у тебя, Федя, иначе ты не смог бы разблокировать Ствол и послать твоих… э-э, нашу группу в ловушку, а потом снова заблокировать вход.

Полуянов облизнул губы, дернулся к двери, натыкаясь на Белого, задумался. На плече его вспух бликующий желвак — зародыш узла автоматии для развертки личного оружия.

— Хорошо, допустим, я доставлю вам дриммер. Что дальше?

— Э-э, не так, — покачал головой Белый. — Отсюда мы направимся к тебе все вместе, да еще парочку корреспондентов видеоновостей прихватим для вящей подстраховки. Вышел ты у нас, понимаешь ли, из доверия, комиссар. Кроме дриммера, нам нужны «кокосы», «глюки», НЗ, эмбриотранспорт, витсы и оружие.

Полуянов крякнул, дернул себя за ухо.

— Да, аппетиты у вас хорошие. Однако для выдачи такого количества спецоборудования необходима санкция СЭКОНа и директора Управления.

— Не вешай нам лапшу на уши, Федя, все это оборудование легко можно взять на складах комиссариата с твоей подачи.

Глаза Полуянова сверкнули, он снова задумался.

Мириам приблизила губы к уху Ивора:

— Если он попытается нас обмануть, я его пристрелю.

— Не вмешивайся, — так же тихо ответил молодой человек. — Они знают, что делают.

— Может быть, и знают, но верить ему нельзя.

— Хорошо, допустим, уговорили, — закончил свои размышления Полуянов (Ивору очень не понравился тон, с каким были произнесены слова). — Я проведу вас на склад Злата Бряга, там есть все, что вам нужно, и передам дриммер. Только вам это не поможет, парни, вас всего трое…

— Пятеро! — возразила Мириам.

— Пусть будет пятеро, — криво улыбнулся Федор.

— Плюс наши кванки в других Ветвях!

Ромашин дотронулся до локтя дочери, мягко сказал:

— Спокойнее, Миа.

— Все равно вы всех не соберете, — продолжал Полуянов, чувствуя накапливающуюся в душе злобу. — Ну, пусть вас десять человек, ну, двадцать, пусть даже сто, но против вас — армия! Тысячи и миллионы таких, как я, и тысячи и миллионы других! Вы проиграете!

— Но и вы не выиграете! — не выдержала Мириам, виновато глянув на отца. — Вы же погубите Древо!

— На наш век вселенных хватит.

— Мы еще вернемся к этой теме, — сказал Ромашин. — Скорее всего, ты не знаешь истинного положения вещей.

— Может быть, это вы не знаете?

— Вот и выясним этот вопрос при следующей встрече.

Полуянов вдруг успокоился, окончательно прикинув план действий.

— Следуйте за мной.

Он направился к двери, но снова наткнулся на Белого.

— Пропусти его, — разрешил Жданов-старший. — Не в его интересах затевать войну на глазах у сотен свидетелей.

— Вы все учли? — спросил Ромашин.

— Как будто все. Ты с нами?

— Нет, я подготовлю несколько копий нашей беседы для Президента, Совета Безопасности и ВКС. В случае осложнений запись будет передана в надежные руки.

Полуянов скривил губы, обошел Белого и шагнул за порог кабинета. За ним вышли остальные, в том числе Ивор. Мириам задержалась на короткое время, чтобы поговорить с отцом.

— Ты был великолепен, па! Береги себя.

— Не беспокойся за меня, я пожил на свете и кое-что соображаю. Храни мальчика, гриф, у него большое будущее. Как он тебе?

— Большой ребенок. — Мириам порозовела. — Но мне он нравится.

— Этого следовало ожидать. Ну, догоняй их.

Дочь чмокнула отца в щеку и убежала.

Ромашин, склонив голову к плечу, постоял в раздумье, словно прислушиваясь к чему-то, и подошел к столу хозяина кабинета. Но выполнить задуманное не успел. Дверь в кабинет внезапно распахнулась, и появившийся на пороге человек с черным лицом выстрелил в Игната из парализатора.

В куттере все не разместились, поэтому младшему Жданову с дочерью Ромашина пришлось лететь в машине заместителя комиссара с ним самим и витсами охраны.

Ивор откинулся на спинку сиденья, закрыл глаза, отдыхая. Мириам прижалась к нему и притихла, не зная, радоваться ей или нет возвращению домой. Так молча они и долетели до первой станции метро Златограда, расположенной на Хрещатике. Собрались у кабины в секторе для особо важных персон.

— Прошу сообщить маршрут, — сухо сказал озабоченный Белый. — Хотелось бы знать, где состоится передача главного… гм, приза.

— Он лежит в сейфе у меня дома, — спокойно сказал Полуянов. — Но ведь вы же хотели получить экипировку? Предлагаю сначала слетать на склад, переодеться, а потом ко мне…

— Не верю я ему, отцы, — буркнул Белый, посмотрев на Жданова и Златкова. — Предчувствие дурацкое… Федя наш горазд на сюрпризы. Эй, оператор, как у тебя с чутьем? Не ждет ли нас ловушка?

— Не знаю, — пробормотал Ивор, давно пытающийся прочитать мысли комиссара, но все время натыкающийся на блок: у Полуянова был генератор пси-защиты.

— Весьма обнадеживающий ответ, — хмыкнул Белый.

— Не смущай парня, — вступился за Ивора Жданов-старший. — Он еще неопытен и потерял много сил. Федор, если ты задумал каверзу, то это чревато негативными последствиями. Предлагаю сначала забрать у тебя дома нашу гарантию безопасности, лежащую у тебя в сейфе, а потом посетить склад в Злата Бряге. И отпусти ты охрану, ради бога, никто не собирается лишать тебя жизни и свободы.

Полуянов покосился на флегматичного с виду Джона Булла, напоминающего статую, буркнул:

— Забирай обойму, мне достаточно одного витса.

— Слушаюсь, — отозвался заместитель и отозвал телохранителей.

В кабину метро они вошли первыми. При Полуянове остался функциональный витс охраны, практически не отличимый от живого человека.

— Все мы не уместимся, — сказал Белый. — Трое пойдут первыми — эти молодые люди и Атанас, потом уже мы. Код твоего метро не изменился? Шепни на ушко Атанасу.

— Вот что, друзья, — встрепенулся Златков. — Мне бы надо кое с кем повидаться. Не возражаете, если я на часок освобожу вас от своего присутствия? Вы справитесь и без меня.

Белый вопросительно взглянул на Жданова.

— Лучше бы нам держаться вместе, — сказал тот. — Но если встреча важна — действуй, как считаешь нужным, Атанас. Через час встретимся у… как договаривались. Федя, — повернулся Павел к Полуянову, — отдай ему свою рацию.

Комиссар заколебался, преодолевая очередной приступ дикого желания дать команду витсу перебить всех, затем вынул из-под волос за ухом усик антенны с каплей транш-рации (микрофон был встроен в присоску и реагировал на резонанс костей черепа при разговоре) и передал Златкову.

— Оперативная линия занята, личная свободна. Цвет — маренго.

— Что значит — цвет?

Полуянов с хмурым удивлением уставился на ученого.

— Шутите? Линия включается только на цвет.

— Ага, понял, разберусь.

Златков вошел в освободившуюся кабину, дверь за ним закрылась.

— Теперь вы, — посмотрел на Ивора и Мириам Григорий. — Говори код выхода, Федя.

— Ты же его знаешь.

— Хочу проверить твою искренность.

Полуянов пожевал губами, глядя на безопасника, продиктовал семизначное число и пароль.

Ивор и девушка набрали код, и «струна» метро швырнула их сквозь пространство в дом комиссара на берегу Балтийского залива.

Вышли они в небольшой холл со светящимися, словно сделанными из рисовой бумаги, стенами, прошлись по мозаичному полу, осматриваясь. Но поделиться впечатлениями не успели.

Кабина метро Полуянова сработала еще раз, и в холле появились он сам, витс, Белый и Жданов.

— Идемте в кабинет, — отрывисто бросил Федор, направляясь по коридорчику со светящимися стенами к лестнице.

— Не нравится мне здесь, — тихо, сквозь зубы проговорил Ивор.

Белый похлопал его по плечу, догнал Полуянова.

— Ничего, все идет по плану, — сказал Жданов. — Мы здесь не задержимся.

Он тоже догнал комиссара и заговорил с Белым.

— Будь готов к выходу, — шепнула Мириам, беря Ивора под руку. — Мне тоже не нравится здешняя атмосфера.

Они поднялись на второй этаж, вошли в рабочий модуль комиссара с комплексом мгновенной инк-связи со всеми филиалами службы безопасности Земного Пула, в том числе на других планетах, с аналитическим инком «Стратег» и новейшим эйдо-игровым комбайном «Фанат». Стены кабинета напоминали пчелиные соты, пол был «деревянным», потолок «открывался» в голубое небо с барашками белых облаков.

Полуянов быстро подошел к стене, в толще которой был упрятан сейф.

— Стоп! — остановил его Белый. — Не торопись, Федя. Отойди в сторонку, мы сами откроем, дай только пароль.

— Пароль — это я сам, — пожал плечами Полуянов, покосившись на играющую огнями «елочку» вириала управления всей аппаратурой кабинета. — Сейф открывается только на мыслекоманду, да и то лишь после считывания биопараметров владельца.

— Открывай, — разрешил Жданов. — Миа, ты готова?

— Я всегда готова, — отозвалась дочь Ромашина.

На одном плече у нее выросла турель с «универсалом», на другом — с ваксингом.

Полуянов усмехнулся.

— Вынужден признать, что я слишком поздно узнал о принадлежности этой милой девушки к асам контрразведки.

Дверца сейфа, не слишком толстая, но практически непробиваемая из-за силовой подпитки, медленно отогнулась книзу, как мягкий слой ваты.

— Отойди! — резко бросил Белый, шагнув к сейфу.

В то же мгновение Полуянов метнулся в сторону и крикнул:

— Убей их!

Из металлокерамического чрева сейфа выплыл меч со струящимся голубым лезвием. Все застыли. Затем Мириам выстрелила из ваксинга, перед острием меча развернулась черная звезда «антивзрыва», оглушительный удар потряс воздух, поколебал стены помещения, ударная волна отбросила людей к стене, опрокинула вириал инка. Дриммер изогнулся, как живой, его лучистое лезвие покрылось сеточкой разрядов, на долю секунды он замешкался — и этого мгновения оказалось достаточно, чтобы в происходящее вмешался Ивор.

— Не убивай! — крикнул он, находясь в состоянии сверхвозбуждения, так что от его крика у присутствующих едва не полопались барабанные перепонки, а от пси-удара взорвался вириал, разлетаясь по кабинету брызгами, искрами и дымными струями. — Блокировка функций!

И дриммер послушно выполнил приказ: заблокировал функцию убийства, перестал выцеливать жертвы, свернулся в подобие браслета и улегся обратно в сейф.

Держась за уши, оглушенные двойным акустическим ударом люди начали шевелиться, вставать на ноги, трясти головами, приходя в себя. Ивор почувствовал слабость, головокружение, силы его кончились, он едва не упал, успев опереться на плечо Мириам.

— Поздравляю, — сказал он, пытаясь улыбнуться. — Мне следовало раньше догадаться, что я имею дело с асом контрразведки. Ты в этом хотела покаяться?

— Молчи, ты весь зеленый, — озабоченно проговорила Мириам. — Потом поговорим.

— Нет, признавайся сейчас!

— Добровольно в своих грехах признаются только святые. Да, я гриф контрразведки и одновременно студентка университета. Тебе от этого легче? Или теперь ты перестанешь со мной разговаривать?

— Я подумаю, — пробормотал Ивор, проваливаясь в полубессознательное состояние.

— Силен оператор! — пришел в себя Белый. — Я уж думал, нам кранты! Как это ему удалось остановить дриммер?

— Не знаю, — ответил Жданов-старший, подходя к Полуянову. — Вот мы и выяснили, кто есть кто, Федор. Зачем ты хотел нас убить? Ведь никто из нас никогда не стал бы делать с тобой то же самое.

— Вам не понять, — оскалился Полуянов. — И вы еще не выиграли! Насколько я успел сообразить, вы не из нашей Ветви?

— Ты догадлив.

— Еще бы, — снова показал зубы Полуянов. — Это вас и погубило. Если бы вернулись наши парни, а не кванки, они бы не стали раскрывать свои карты, а попытались бы поиграть со мной в кошки-мышки. Я очень хорошо знаю их характеры. Кстати, их я, возможно, и не стал бы ликвидировать. А кванков не жалко, их тысячи. А теперь обещанный сюрприз.

Тотчас же в кабинете появилось существо, с виду напоминающее ожившую металлическую статую, у которой даже кожа лица и глаза отсвечивали текучей ртутью.

— Убей их! — прошипел Полуянов.

Мириам выстрелила из ваксинга и «универсала» одновременно, однако и плазменная «пуля», и силовой разряд были поглощены телом металлического человека без следа. Зато его выстрел не прошел мимо цели.

Указательный палец правой руки «статуи» вдруг превратился в тонкую струйку жидкого металла, дотянувшуюся до Мириам и мгновенно растекшуюся по телу, оставляя свободными только нос, губы и глаза девушки, превращая и ее в подобие статуи.

— Ивор! — успела тихо вскрикнуть она, не в силах сдвинуться с места.

Жданов-младший бросился к ней, сбрасывая оцепенение, преодолевая вялость и головокружение, но вторая струйка металла окатила его, растекаясь по костюму, застывая и сковывая движения, и он тоже замер на месте.

Та же участь постигла и Жданова-старшего с Белым.

— Я же сказал — убить! — недовольно буркнул Полуянов, доставая из сейфа свернувшийся в браслет дриммер и озабоченно оглядывая его. — Вот обормот, что он с ним сделал?

— Не время убивать, — гулким басом пророкотал металлический человек. — Они нам еще пригодятся, особенно личинка оператора. Хозяин будет доволен.

— Иди на место, — приказал комиссар, засовывая браслет в сейф. — В следующий раз не опаздывай, я чуть было не погиб.

— Правильная оценка противника — залог успеха. — Металлический человек как бы вывернулся сам в себе и, скользнув к двери, исчез. Это был, конечно, не сам Игрок и даже не его воплощение в здешней реальности, а только пустой сосуд, субстант с низким уровнем интеллекта, ждущий внедрения хозяина, но Полуянов его побаивался, хотя и командовал, как витсом.

Он подошел к Ивору, единственному из всех, кто не упал и не потерял сознания от надетой «смирительной рубашки» — пленки жидких кристаллов, материальной основы тел Игрока, которому люди дали имя Палач.

— Недооценил я тебя, парень. Жаль, что так все вышло. Лучше бы ты не возвращался. Хорошо, если Игрок, которому я временно служу, сделает из тебя своего оруженосца, но может и что похуже.

— Ни-ко-гда! — с трудом выговорил Ивор.

Полуянов усмехнулся, толкнул его, проследил за падением тела — оно упало как металлическая глыба, бросил взгляд на своих бывших друзей и вышел из кабинета. В коридоре он приказал домовому убрать тела людей в спецбункер под домом, где обитал и металлический посланец Палача.

— Что Ромашин? — вызвал комиссар Джона Булла.

— Ушел, — коротко ответил заместитель.

Секунду Полуянов стоял белый от бешенства, ударил кулаком в стену.

— Как?!

— Ребята просчитались. Он был защищен. Нейтрализовал Карпентера, связал Липского, сломал челюсть Солане и ушел.

Несколько мгновений Полуянов боролся с собой, чтобы не закричать на весь дом, потом произнес всего одно слово:

— Найти!..

Часть IV