мою личную гвардию? Не всегда же пользоваться услугами наёмников. Должен быть костяк, преданный своему графу, и над его формированием стоит задуматься уже сегодня.
Фермеры и бедные крестьяне пока не оценили наших усилий.
Но это пока.
Любой продукт надо распробовать, прежде чем понять, что он тебе по душе.
А вот что мне понравилось, так это оперативное возведение логистического центра. Склады были уже практически достроены, вокруг красовался свежеуложенный бетон, который выдержит вес многоколёсных автопоездов дальнего следования. Сейчас по периметру будущего центра суетились големы со сварочными аппаратами — монтировали секции двухметрового металлического забора. А ещё подводили электричество для ночного освещения и привода откатных ворот. Любо-дорого посмотреть!
После нападения переделанных тварей моя служба безопасности сделала правильные выводы. По всему периметру родовых земель через равные промежутки устанавливались камеры наружного наблюдения. Часть камер держала под контролем озеро, из которого, в теории, тоже могло что-нибудь выползти. Я знал, что трансляции с камер выводятся на экраны в операторской СБ, а запись идёт круглосуточно на несколько видеомагнитофонов. Безнадёжно устаревшая технология. Я с удовольствием заменил бы эту рухлядь на один-единственный компьютер, подключённый к Тайной Сети. Вот только использовать подобное оборудование в личных целях инквизиторам возбранялось…
Завершив облёт своих владений, я отправился на запланированную встречу с дедом.
Отец Карины был прав — два независимых княжеских Рода в союзниках будут серьёзным аргументом для всех, кто посмеет задуматься о войне с моей фамилией. При этом у меня достаточно сил, денег и влияния, чтобы не впасть в вассальную зависимость, а быть полноправным партнёром. Как военным, так и деловым.
Валентин Петрович по старой памяти предпочитал вести переговоры в клубе «Спокойствие». Как вы помните, семья Карины жила в той же стороне, по направлению к Чернолесью. Так что князю Ларину прибыть на место раньше всех вообще не составило проблем. Для этого мужик использовал частный дирижабль, в который напихал кучу охраны. И да, выяснилось, что Дмитрий Олегович, как и мой дед, относится к числу постоянных ВИП-клиентов этого клуба. Что ж, спасибо. Я опять почувствовал себя лошарой, который с ноги врывается в высший свет.
Чтобы хоть как-то компенсировать отсутствие авторитета в этом загородном элитном террариуме, я прилетел в своей тёмно-пурпурной рясе. Ибо нефиг. Скрывать мне особого нечего, а вот Вжуха не хочется обижать. В прошлый раз котяру не пустил чрезмерно исполнительный охранник. Сегодня на месте того мужика был другой тип, который всем своим существом жаждал докопаться, но моя ряса и жетон Ордена Паладинов отбивали у него это пагубное желание. Вжух тоже не подкачал — презрительно смерил охранника взглядом через монокль и направился вслед за мной, не проронив ни слова.
О порядках, царящих в клубе, я предупредил котоморфа заранее.
В «Спокойствии» главная заповедь — не шуми.
Мой поумневший питомец предсказуемо завис в холле. И привлёк его даже не аквариум с рыбками, как могли бы подумать непосвящённые, а полки, уставленные старинными фолиантами. Вжух мысленно попросил разрешения остаться в царстве мудрости, и я разрешил. Пожилой аристо, созерцающий развалины затонувшего замка, даже не обернулся на наши шаги. Когда Вжух достал одну из книг, уселся в кресло и начал бережно перелистывать пожелтевшие страницы, на него тоже не обратили внимания. Такая вот атмосфера невозмутимости.
Слуга в сером выдал мне жетон с цифрой «10».
Поднявшись на второй этаж, я отыскал нужную дверь, закинул жетон в приёмник и вошёл в комнату с тремя креслами. Здесь все четыре стены транслировали изображение русской равнины с далёкой лентой реки и переброшенным через неё мостом. Кромка леса и заросшая травой пойма тоже были в наличии. По небу плыли низкие облака, гонимые ветром.
— А вот и наш юный друг! — обрадовался князь Ларин, поднявшись мне навстречу.
Дед тоже встал и крепко пожал мне руку, приветливо улыбаясь.
Кресла были выставлены таким образом, чтобы мы находились лицом друг к другу. При этом равниной можно было любоваться с любого ракурса.
— Что ж, я очень рад, дорогой внук, что ты решил связать судьбу с девушкой из достойной семьи, — произнёс Валентин Петрович, усаживаясь на прежнее место. — И, должен отметить, с нашего последнего разговора ты добился головокружительных успехов…
— Главное — не оступиться, — глубокомысленно изрёк Ларин. — Не наделать ошибок, присущих молодости. А в этом помогут старшие товарищи.
Похоже, мои союзники уже нашли общий язык.
Но инициативу я предпочитаю брать в собственные руки.
— Трудно с вами не согласиться, господа. Хочу отметить, что Гинденбурги, успевшие перейти дорогу всем нам, выведены из игры. Перестал быть угрозой и Винсент Корвин.
— Но самое главное достижение твоего Рода, — заметил Ларин, — это расправа над Нарышкиным.
Разумеется, Варя приложила максимум усилий, чтобы слухи о казни Нарышкина распространились по губернии. Не только по губернии, по империи в целом. Инквизиторская неприкосновенность не позволяет правительству начать расследование, а Великие Дома не заинтересованы в защите интересов Рода Нарышкиных. Зато теперь все знают, что переходить дорогу Володкевичам себе дороже. Слухи в дворянской среде распространяются молниеносно благодаря исправно работающим СБ.
— Суровая необходимость, — я притворно развёл руками. — Это был наиболее опасный из моих врагов. Он создавал проблемы с самых первых дней моего возвращения в Туров.
— Мы наслышаны, — подтвердил Валентин Петрович.
— Итак, первого июня мы официально породнимся с Ростиславом, — произнёс Ларин. — И, насколько я понимаю, Фурсовы в лице единственной наследницы и представительницы своего Рода тоже смогут восстановить былое влияние.
— Но свадьба переведёт Варю Фурсову в подчинённое положение, — добавил я. — Она станет частью моего Рода, и я буду принимать решения за двоих.
— Таким образом, мы можем заключить вполне официальный союз, — заключил дед. — Которому теперь никто не в силах воспрепятствовать.
— Этот альянс может не понравиться Сапегам, — высказал свои опасения Дмитрий Олегович. — У нас в сумме два десятка вассалов, плюс очень специфическое положение Ростислава. Сведения о том, что Род Володкевичей располагает собственными Вратами и рудником вскоре распространятся и вызовут настоящий фурор. Появится много завистников и тайных врагов. Но именно правящая верхушка Дома Рыси будет рассматривать нас как основных конкурентов в регионе.
— Безусловно, — согласился Валентин Петрович. — Так оно и будет.
— Новые кланы в России не регистрируются, — заметил я. — Мы никогда не будем претендовать на участие в политической жизни страны.
— И, конечно, ты думаешь, что нас не попытается подмять император, — хмыкнул дед.
— Попытка не пытка, — отвечаю где-то услышанной поговоркой. — Никто нас не тронет. Сейчас такая заруба с тронутыми началась, что все попрятались по углам. Инквизиторы очень сильно заинтересованы в моём руднике. И порвут любого, кто сунется.
— Даже не знаю, зачем тебе нужны мы, — хмыкнул Ларин.
— Вопрос не в моей безопасности, господа. У вас есть связи, вассалы, наработанные схемы получения доходов. Вы чем-то торгуете, что-то производите.
— Да и ты в средствах не стеснён, внучок, — хохотнул Ружинский.
— Зачем останавливаться на достигнутом? Я могу инвестировать. Вкладывать в проверенные предприятия, усиливать ваши производства, извлекать дополнительную выгоду. И, опять же, никто не знает, чем закончится противостояние Кормчих и отступников. Давайте на секунду предположим, что тронутые победят.
— Начнётся хаос, — уверенно заявил Дмитрий Олегович. — Война всех против всех.
— И в этой буре мы все хотим выжить, — озвучил я очевидное. — Не просто выжить, а удержать свои земли, позиции, титулы. Возможно, улучшить положение.
— Далеко заглядываешь, — поцокал языком дед. — Но подход правильный.
— А ведь он прав, — согласился Ларин. — Когда Супрема будет уничтожена, инквизиторская неприкосновенность перестанет сдерживать хищников. За нашими головами придут.
— И мы выступим единым фронтом, если этот день наступит, — сказал я. — Но я делаю ставку на нас с отцом Брониславом.
— Твои слова да Древним в уши, — пробурчал Ружинский.
— Что ж, подведём итог, — Ларин откинулся на спинку кресла. — Заключаем полноценный военно-политический союз, со всеми вытекающими. Подписываем, заверяем родовыми печатями. Включаем в эту схему всех вассалов, включая будущих.
— А так можно? — искренне удивился я.
Валентин Петрович усмехнулся, словно читая мои мысли.
— Можно, внучок. Можно. Если всё сделать правильно.
— Я поручу своему стряпчему подготовку проекта соглашения, — бросаю взгляд на облака, гонимые ветром. По равнине на видеостене идёт зелёная волна. — Продублирую вам. Думаю, наши юристы разберутся, что к чему.
— Это частности, — сказал дед. — Бенедиктов у тебя монстр, он справится.
Ларин кивнул, его взгляд стал серьёзным, почти суровым.
— Мы не просто заключаем союз, Ростислав. Мы создаём нечто большее. Сеть, которая охватит не только наши земли, но и умы. А также земли доверившихся нам вассалов. Люди будут знать, что за нами стоит сила, которую не сломить. И если тронутые действительно одержат верх, мы станем той самой скалой, о которую разобьются волны хаоса.
Дед медленно поднял руку, словно собираясь произнести тост.
— За будущее, которое мы строим сегодня. За наш союз. И за тех, кто будет стоять с нами плечом к плечу, когда наступит час испытаний.
Много пафоса.
Но я почувствовал, как в груди разливается тепло. Это было не просто чувство облегчения или удовлетворения. Это было осознание того, что я больше не один. Что за моей спиной теперь стоят люди, которые готовы бороться за общие интересы.