Для меня суть этого процесса заключается в следующем: сузить круг людей, на которых я ориентируюсь, и улучшить отношения с ними. Жизнь в стиле палео – это восстановление глубинных связей, которые мы по своей природе призваны иметь. Современные социальные привычки похожи на обжорство вредными закусками, а эти связи могут быть эквивалентны трехразовому питанию сбалансированной пищей.
Конечно, я не строго придерживаюсь этого правила. Может пройти месяц, а у меня так и не случится ни одной суперсвязи. Когда новорожденный у вас на руках 24/7, то достаточно трудно принять душ, не говоря уже о серьезном и вдумчивом планировании. Но само намерение уже помогает мне распределять время более грамотно. Даже поверхностное отслеживание связей и суперсвязей помогает быть более ответственной. Не получается притворяться, что я вкладываюсь в дружеские отношения, когда в действительности вкладываюсь в социальные сети.
Если вы захотите опробовать мой метод, помните, что это скорее подсказка, а не строгий свод правил, которым вы должны придерживаться вплоть до последней буквы. Если кто-то, кто вам небезразличен, требует больше вашего времени или если какой-нибудь знакомый предлагает вам потрясающее мероприятие на день или два, соглашайтесь. Если сокращение времени, которое вы тратите на менее важные дружеские отношения, заставляют вас страдать, не делайте этого. Доверяйте инстинктам! А вот что действительно важно, так это ваше решение уделять время основным фигурам в вашей жизни, особенно из группы VIP.
Сокращаем время на ложное общение
Наряду с перераспределением времени среди реальных друзей, членов семьи и знакомых, очень важно разобраться с общением онлайн, или ложным общением. Потому что, хотя и неплохо поболтать с незнакомцами в интернете или оставить комментарии под фотографиями дальних знакомых, это ненастоящее общение.
Социальные сети держат нас на крючке с помощью разных сообщений, ярких цветных картинок и обещаний (которые действуют как наркотик на мозги, унаследованные нами из каменного века) тысяч людей в нашем окружении. Но все это не будет подпитывать ту часть нашей души, которой нужны настоящие прикосновения и отношения. Хуже того: соцсети отвлекают от них, оставляя меньше времени и даже заставляя их казаться труднодостижимыми, запутанными и скучными.
Вот почему отказ от социальных сетей и других технологических отвлечений стал для меня главной частью жизни в стиле палео. Нереально полностью отключиться от интернета, но важно быть более разумными относительно того, сколько времени мы тратим на фальшивки.
Это далеко не легкая задача. Социальные сети имеют такое же влияние на нашу нервную систему, как азартные игры и наркотики. Пользователи, чьи сообщения лайкают и репостят, испытывают химическую реакцию сродни той, которую вызывают наркотики.
В следующей главе мы рассмотрим подробно пути сдерживания социальных сетей, электронной почты и текстовых сообщений, чтобы эти технологии не заменяли жизнь, но аккуратно содержались в ней, как удобный инструмент. Цель жизни в стиле палео – не поворачиваться спиной к техническому прогрессу, а быть уверенными, что он обогащает нашу жизнь, а не поглощает ее.
• Большую часть нашего существования на Земле мы жили в племенах, связанных родственными узами, которые посеяли в нас жажду к социальной близости.
• Достижение этой близости означает отказ от современной идеи, что жизнь – это соревнование в популярности. Вместо этого стоит сосредоточиться на социальных связях, которые действительно важны.
• Постарайтесь составить социальную карту, чтобы разделить всех людей в вашей жизни на четкие социальные круги, начиная с группы VIP до группы дальних знакомых.
• Как только выясните, кто является наиболее значимым, вы можете перераспределить свое время в их пользу.
• Сокращайте время на фальшивое общение в интернете: это его напрасная трата, стоит вложиться в развитие более богатых, настоящих отношений.
3Иерархия и статус
На восточном берегу Гудзона, в северной части штата Нью-Йорк, стоят огромные готические развалины: пустые окна, осыпающиеся башенки, заросшие папоротником полы. Почти два века назад это было легендарное место. В Уиндклиффе, построенном для светской львицы Элизабет Шермерхорн Джонс, было 23 комнаты, домик для лодок и атриум в три этажа с крышей из цветного стекла. Дома других влиятельных семей, соревнующиеся с Уиндклиффом в великолепии, незамедлительно появились в долине Гудзона. Асторы создали Фернклифф в 1133,12 га, Вандербильты – огромное поместье с 54 комнатами. Из гонки появилась присказка: «В ногу с семейством Джонсов».
Не имело значения, что эта элита уже владела половиной Верхнего Ист-Сайда; если у других миллионеров теперь были особняки с башенками на севере штата, то и у них, черт побери, они тоже должны быть. Тот же импульс побуждает нас покупать дизайнерские сумки или дом в модном районе. То же самое побуждает людей с огромным достатком и властью искать способы победить своих оппонентов: Джефф Безос строит самую большую в мире яхту, а Дональд Трамп пытается доказать, что на его инаугурации было больше народу, чем у Барака Обамы.
Желание не отставать или превосходить наших сверстников влечет нас в торговые центры и к пластическим хирургам, заставляет работать по ночам и ходить в спортзал по утрам. На видовом уровне подобная борьба может быть хорошей вещью, так как она заставляет людей стремиться ввысь – иногда в буквальном смысле. Знаменитый «маленький шаг» Нила Армстронга в 1969 г. был сделан отчасти благодаря тому, что в 1961 г. СССР послал в космос Юрия Гагарина, и это побудило Кеннеди[38] приложить все силы, дабы США выиграли этот раунд к концу века.
Но хотя страсть к сравнениям и соревнованиям может привести нацию к величию, для отдельного человека она чаще всего приносит лишь отчаяние. Многие исследования показывают, что наше благополучие зависит не только от того, как хорошо у нас все складывается на личном фронте, в карьере, со здоровьем, успешны ли и красивы ли мы объективно, но и от того, как мы ощущаем себя в сравнении с ровесниками[39].
Много лет назад я писала речи для премьер-министра. Разгуливая по коврам коридоров дома номер 10 по Даунинг-стрит[40], я ощущала себя героиней «Западного крыла». Мне нравился новый статус и вполне устраивала зарплата, которая была на 10 000 фунтов больше, чем на предыдущем месте работы. Все было отлично, пока некие слуги народа с лучшими намерениями не решили, что в целях прозрачности стоит сделать публичным размер зарплат работников Даунинг-стрит. Как только вывесили список, мы сгрудились вокруг компьютера коллеги в нетерпении – хотелось узнать, на каком месте мы в этой иерархии. И что же? Как такое может быть? У меня на 15 000 фунтов меньше, чем у нее? На 30 000 фунтов меньше его зарплаты? Стоило мне увидеть, что зарплаты тех, кого я считала равными мне, гораздо выше моей, я будто почувствовала удар под дых. Блаженное неведение сменилось агонией знания. Негодование не давало мне спать по ночам. До Джонсов мне было далеко.
Глубокие корни зависти
Сравнение себя с другими уничтожает радость жизни, но, к сожалению, от него никуда не деться. С точки зрения эволюции зависть и ее вечный спутник – чувство неполноценности – очень легко объяснимы. Чтобы передавать гены, нужно привлечь партнера. А привлечь его можно, только соревнуясь с другими особями своего пола. Чтобы вырваться вперед, нужно оценить конкурентов, осознать собственные недостатки и исправить их. Зависть – защитная система, информирующая нас о наших слабых сторонах для увеличения шансов на размножение.
И вот так, довольно жестоко, человеческий мозг эволюционировал, чтобы поощрять сравнение и отчаяние. Зависть стимулирует переднюю поясную кору мозга, которая ассоциируется как с физической, так и с душевной болью[41]. Как шпоры наездника, впивающиеся в бок лошади, заставляют ее бежать быстрее, боль заставляет нас больше работать над нашей внешностью, карьерой и финансовым благосостоянием. А затем, стоит нам представить, как мы обойдем наших соперников в этой гонке, например купив пиджак за двести фунтов, происходит выброс дофамина, и мы чувствуем себя счастливыми. Не успели мы еще здраво рассудить, можем ли себе его позволить, мать природа уже шепчет: «Бери! Он даст тебе преимущество!»
Хорошая новость в том, что склонность к сравнению себя с другими не является изъяном. Так уж мы устроены. Мы склонны узнавать о жизни окружающих, думать, как мы выглядим на их фоне, и иногда нас съедает зависть. Но плохая новость: современная жизнь превратила эти аспекты человеческой природы в инструменты психологической пытки.
«Гонка»
Примерно 12 тыс. лет назад человеку, стоявшему в поле, пришла идея. Если он вырастит так много пшеницы, что у него останется лишнее, он сможет использовать этот остаток, чтобы «заплатить» кому-то еще за выполнение тяжелой работы. Так началась долгая и печальная история иерархии: имущие и неимущие, короли и крестьяне, правители и управляемые. Так возник порядок, основанный на деньгах, земле, власти и влиянии. Так началось великое соревнование между людьми: иметь больше, потреблять больше, быть более властным и статусным человеком – назовем это «гонкой».
Люди быстро привыкли к иерархии: у шумеров (4100–1750 гг. до н. э.) был правящий класс, высший класс, средний класс, рабочий класс и класс рабов. В Древнем Египте (3100–332 гг. до н. э.) верхушку пирамиды занимал фараон, за ним шел визирь, знать, священники, писцы, солдаты, ремесленники, фермеры и рабы. В Древнем Риме (753 г. до н. э. – 476 г. н. э.) плебеи не могли вступать в брак с патрициями, сколько бы денег они не имели.