Вот что он хотел сказать: «Ты решила порвать с таким выдающимся человеком из-за какой-то нелепой прихоти?»
Думаю, в тот момент мое сердце могло вновь разбиться, но ничего подобного не случилось. Больно уже не было. Я вовсе не та маленькая девочка, которой велели не беспокоить папу по пустякам и которая ему совершенно не нужна.
— Отец, я выйду замуж за человека, который будет меня любить. Я хочу быть счастливой!
Если быть предельно честной, то я особо и не планировала связывать себя с кем-то узами брака и собиралась остаться в счастливом гордом одиночестве до самой смерти. Но, полагаю, не стоит раскрывать сразу все карты, отцу и такого ответа будет достаточно.
Ведь если следовать сюжету оригинального романа и вообще потерять связь с отцом, то и не заметишь, как он вложит в мою руку кинжал.
Я только что поняла, что даже холодное безразличие лучше, чем отец, отрекающийся от дочери и самолично кидающий ее в тюремную камеру. Все познается в сравнении.
«Я хочу прожить тихую и спокойную жизнь. Поэтому не стану его беспокоить и оставлю все как есть. Буду медленно плыть по течению».
Прежде эта грустная мысль заставила бы меня расплакаться, но сейчас что-то внутри меня словно иссякло, и слез не было. Да и в принципе мне было уже все равно.
Я смотрела в спину отцу, который развернулся и пошел прочь, так и не проронив ни слова.
«Ты не хочешь взглянуть на свою жалкую дочь напоследок?»
Он вечно меня игнорирует, так что подобное поведение уже не задевает.
Я вздохнула с облегчением.
«Ах, не могу дождаться, когда же доберусь до кровати и лягу».
Сегодня был долгий день, поэтому я мечтала поскорее отдохнуть.
Мерилин, личная служанка леди Флойен, нервно сглотнула.
«Надеюсь, она сможет держать себя в руках и не наделает глупостей».
Последнее время юная госпожа пребывала в чудесном расположении духа, что не могло не радовать Мерилин. Ведь стоило леди расстроиться, как она начинала рвать и метать. А теперь, когда до служанки дошли слухи о расставании госпожи с маркизом… Известие было как раскат грома среди ясного неба: просто страшно, что леди может сотворить на сей раз.
«А дело серьезное…»
Юная госпожа Флойен подкупала своей миловидной внешностью, и прислуживать ей не составляло труда, однако резкие перепады настроения пугали даже подготовленную Мерилин. В те моменты, когда Джубелиан пребывала в особом расстройстве, она била дорогие фамильные фарфоровые сервизы, рвала новую или свежевыстиранную одежду и была способна на что угодно.
Тогда становилось страшно всей прислуге, а в особенности Мерилин. Порой ей казалось, что когда-нибудь и она попадет под разгоряченную руку госпожи.
Но она надеялась, что этот момент никогда не наступит. Мерилин проявляла осторожность, стараясь давать как можно меньше поводов для расстройства.
— О, госпожа, а я принесла вам чистую одежду.
Голубые глаза, похожие на сверкающие драгоценные камни, бесстрастно замерли на Мерилин.
Служанка опять нервно сглотнула.
«Ох, неужели я что-то не то сказала?!»
Но на лице леди появилась едва заметная улыбка.
Мерилин не видела госпожу пару дней, но смотрела на нее словно завороженная.
«Красивая улыбка!»
В ту же секунду Мерилин поняла, что уставилась на Джубелиан и сверлит ее взглядом.
— Мерилин, ты говорила, что принесла одежду, почему ты застыла в дверях?
Улыбка исчезла с лица юной госпожи.
Когда Мерилин опомнилась, то сообразила, что натворила, и побелела как простыня.
«Ох, мокрые тряпки! Что же делать?! Кажется, я ее расстроила!»
На лбу служанки выступил холодный пот. По позвоночнику пробежал холодок, и она не осмеливалась поднять глаза.
И вдруг Мерилин услышала звонкий голос:
— Мерилин, не нужно одежду, набери лучше ванну.
Этот тон вызывал опасения. В нем не было ни раздражения, ни гнева — крайне безразличный набор звуков, несвойственный госпоже. Мерилин настороженно посмотрела на юную леди.
Затем их взгляды встретились, и на лице Джубелиан, подобно весеннему цветку, вновь расцвела улыбка.
— Да, и еще приготовь успокаивающие соли для ванн, которые полезны для сна. Я устала, хочу сегодня лечь пораньше и хорошенько выспаться.
— Х-хорошо, тогда я добавлю дл-ля вас ла-ванду.
На этот раз Мерилин не замешкалась и мигом ответила госпоже на ее просьбу, хоть и сбивалась от волнения.
«Да что же с госпожой такое? Прямо сама не своя… Это пугает».
Если бы Мерилин кто-то спросил: «Каково работать на госпожу?» — то, отвечая честно, она бы призналась, что ей приходится несладко.
Леди Флойен никогда не поднимала на Мерилин руку, она делала больно иначе. Психологический вред и ментальная боль чаще всего значительно хуже физических страданий.
— Я подожду, когда все будет готово. Спасибо, — безмятежно добавила госпожа и прошествовала мимо Мерилин в свои покои.
Вместо колкостей, к которым приготовилась служанка, прозвучали лишь слова благодарности.
Мерилин уставилась на закрывшуюся перед ней дверь. И пошатнулась — ноги стали ватными и совсем не слушались.
— Мерилин?! Ты в порядке?
Младшая помощница Селла кинулась было к ней, но Мерилин приподняла руку и остановила ее:
— Не надо, все нормально. Я подготовлю ванну, а ты пока займись одеждой.
Закончив давать Селле указания, Мерилин вздохнула.
«Хо-хо, думала, гнева будет не избежать… Сегодня госпожа ведет себя ужасно странно».
Плохое настроение госпожи всегда означало одно: что-то или кто-то обязательно пострадает. Вопреки ожиданиям Мерилин, ничего из столь привычного так и не случилось.
Даже ваза в комнате осталась целой, хотя первым делом госпожа разбиралась именно с самым хрупким.
Но причина таких резких перемен оставалась неясной.
«Да, да, точно, говорю же — ее подменили!»
По телу опять побежали мурашки, но Мерилин упорно боролась с паникой и смогла кое-как взять себя в руки.
«Та-ак, надо выбросить дурные мысли из головы и сосредоточиться на работе. На работе!»
Перед ее глазами снова промелькнула улыбка госпожи.
«И все-таки было в ее лице что-то печальное. Возможно, она просто устала…»
Задумавшись на мгновение, Мерилин вздохнула, а затем резко ударила себя ладонью по лбу.
«Да что со мной такое?! Ну-ка, живо соберись, Мерилин!»
Все. Теперь она точно не даст слабину перед госпожой.
Что может быть приятнее ванны? Теплая вода и умиротворяющий аромат лаванды прогоняют докучливые мысли. Но силы были на исходе, ведь сегодня я сделала то, что вынашивала в голове последние три дня.
«Уф, может, обойтись без водных процедур и просто лечь спать?»
Эту идею я отвергла.
«Ну уж нет, все готово, надо помыться, а после отправиться в постель».
Только сейчас я осознала, что была чрезмерно груба со служанками. Мне даже стало стыдно за все скверные поступки по отношению к ним, но содеянного уже не исправить, слишком поздно. Если бы я вдруг стала вести себя мило и любезно, в мою искренность никто бы не поверил.
Поэтому я решила: «Впредь постараюсь быть с ними чуть-чуть мягче…»
Погрузившись в эти размышления, я ждала, когда меня позовут. Зевота одолевала. Усталость брала верх.
«Ох, глаза слипаются… Как же быть?»
Ладно, потерплю еще пять минут. Если ванна не будет готова, лягу спать. Несмотря ни на что.
Стоило мне об этом подумать, как в дверь постучали.
— Госпожа, ванна готова.
— Да, сейчас. — Поспешно ответив, я встала с кресла и направилась в сторону ванной, позевывая от сильной усталости.
После очередного приступа зевоты на глазах выступили слезы.
«Как же я измучилась. Вряд ли я могу принять ванну в таком состоянии».
Я поднесла руку к щеке, чтобы смахнуть капли.
— Юная госпожа!
Мерилин вошла в комнату и почему-то в ужасе уставилась на меня. Это было совсем непохоже на ее привычное невозмутимое спокойствие.
«А?.. Неужели она видела?»
Должно быть, Мерилин заметила, как я разеваю рот шире, чем бегемот свою пасть.
«Кошмар. Как неловко!»
Надеясь исправить ситуацию, я улыбнулась так изящно, как только смогла.
«Ну вот и я вляпалась…»
Мерилин была профессионалом и даже не заикнулась про мою зевоту.
— Вы в порядке?! — обеспокоенно спросила она.
«Ну, раз уж она поинтересовалась, можно сказать честно!»
Похоже, Мерилин догадалась, что от сновидений меня отделяет одно поднятие век.
Я ответила ей, чуть помедлив, вытирая слезы и снова зевая:
— Мерилин, я так устала, что, пожалуй, приму ванну завтра. Не поможете мне переодеться в ночную рубашку?
Она молча кивнула и принялась хлопотать. Однако лицо ее было весьма напряженным.
«Наверное, я совсем замотала бедняжку».
Правду говорят, что понять другого можно только тогда, когда сам окажешься в его шкуре.
Теперь мне было действительно ее жаль: я и сама в прошлой жизни горбатилась на куче работ на полставки.
О да, я отлично понимала Мерилин.
— Видишь ли, я и правда без сил…
От моей попытки извиниться у Мерилин глаза полезли на лоб.
— Что вы, что вы! Пожалуйста, отдыхайте.
Она бы обиделась, сделай я вид, что не заметила всю ту работу, которую она проделала, получается, впустую.
Поэтому я поблагодарила ее:
— Спасибо, Мерилин.
На мгновение мне показалось, что она пошатнулась, но я списала все на усталость.
Я рухнула на кровать сразу, как она ушла.
«Ах, неужели с Михаилом все кончено?»
От радости и восторга меня потряхивало, и я никак не могла перестать улыбаться. Подумать только!
Мне было жаль Мерилин, которая зря потратила на приготовления столько времени, но… мой сегодняшний успех перекрывал даже чувство вины.
Вероятно, теперь меня ожидают приятные сновидения.
В полночь, когда на небе взошла полная луна, служанки тихо вели тайные беседы в саду, где пышно цвели кусты белых роз.