Даша в последний миг удержалась, чтобы не произнести: "Этот товарищ со мной", холодно кивнула швейцару, взяла своего кавалера под руку и вместе с ним прошла к лифту. Швейцар уважительно смотрел им в спину.
Открыла дверь Сама. Ни здравствуй, ни прощай. Дала Даше поцеловать себя в щеку, одновременно внимательно разглядывая неизвестного ей Дашиного спутника. Первые впечатления никак не высказала. Спросила только:
— Это кто? Лицо знакомое, а не узнаю.
— Бывший мой муж, — представила Константина Даша.
— Первый, — поправила ее Анна.
— Бывший, — настояла на своем Даша. — Константин.
— А, футболист, — вспомнила Анна. — Что ж, заходи, футболист.
В громадной квартире было тесно. В многочисленных комнатах, включая и спальню, бесцеремонно колбасились человек пятьдесят-шестьдесят. Звезды, звездочки, планеты, кометы и метеориты российской эстрады. По большей части с мужьями и женами. Наиболее отчаянные (они же наиболее жаждущие) из мужского состава уже «причащались» у длинного бара. Напитки были широко представлены на полках и на стойке.
— Кого ждем?! — криком осведомился мордастый солист популярной группы, который, выпив, косил под приблатненного. Надо сказать, тут все изображали кого-то или чего-то. Сама Анна, например, будто только что покинув родные степи, прибыла с юга России. На плейбейском суржике она спросила у присутствующих:
— Кто-то еще должен приползти. А кто — убей Бог, не знаю. Произносила «хто» и «бох». — Погодим малость или сейчас прямо и приступим?
— Я уже приступил! — показывая опорожненный длинный стакан с подтаявшими шариками льда, признался до невозможности красивый любимец тинэйджеров, а король Подмосковья подхватил:
— Третий день пьем за здоровье вашего величества! — процитировал он текст телеграммы Николаю Второму от тульских помещиков, забывших вовремя поздравить царя с днем рождения. Начитанная Анна ответила ответом царской депеши:
— Пора бы и кончать.
— Именно! — поддержал ее двухметровый супермен. — Кончай базар, рванина!
— Устраивайтесь по насестам, и чтоб тихо было! — скомандовала Анна, заняла за стойкой место бармена и оттуда наблюдала, как рассаживались — кто на длинные диваны вдоль стен, кто на стулья, кто на высокие пристоечные табуретки, а кто и просто на пол. Дождалась и оценила как мизансцену, так и участников ее:
— Табор на отдыхе! Постановка Николая Сличенко! Только вместо сомнительных цыган — еще более сомнительные светила российского поп-небосклона.
— Обидимся, Нюшка! — предупредила ее подружка-ровесница, когда-то, давным-давно, бывшая Анне и соперницей.
— На правду не обижаются, — успокоила ее Анна и приступила к делу: Мы сегодня собрались исключительно в своем кругу. Ну, еще мужья, жены, любовники и любовницы. Без них никуда не денешься. Слава богу, все выполнили мое условие: ни менеджеров, ни продюсеров, ни рекламщиков, ни спонсоров здесь нет.
— А Веркин полюбовник Жорка — не только ее полюбовник, но и ее продюсер! — сладострастно наябедничал любимец тинэйджеров.
— Где ты, Жора? — ласково поинтересовалась Анна. Жора незамедлительно поднялся с пола и независимо и слегка презрительно оглядел всех. — Вот что, милый Жора, иди-ка ты в свой «мерседес» и подожди Веру там. Мы долго не задержимся.
Жора молча было направился к выходу, но не стерпел, обернулся:
— Знаете, кто вы? Фальшивые дети лейтенанта Шмидта, собравшиеся на съезд, чтобы изобличить Паниковского, который ползал по вашим плодородным участкам.
Сказал и ушел. Мордастый солист радостно догадался:
— Это он из "Золотого теленка"!
— Спасибо, Боря, разъяснил, — театрально поклонилась Анна и начала всерьез: — Мы в беде, дорогие мои. Дело не в том, что испоганены наши возможные площадки, дело не в том, что за наш счет наживаются жулики и бандиты с большой дороги. Дело не в бабках. Самое отвратительное и страшное, что под сомнением наши репутации, наше стремление к честной работе, наш профессионализм.
— Пусть нам серут на голову, но мы откроем рот! — дурашливо выкрикнул король Подмосковья. — "Планы намечены, цели определены — за работу, товарищи!"
— Балда ты, Серя, — без злобы констатировала Анна. — Но, пожалуй, в одном вы с Леонидом Ильичом правы: всем нам вместе следует определить цель и разоблачить тех, кто сильно портит нам жизнь.
— Герцен и Чернышевский, — снова не сдержался король, — "Кто виноват?" и "Что делать?".
— И опять ты прав. — Анна с безнадежной грустью глянула на свою команду. — Наши благодетели-кровососы, занимающиеся организационно-финансовыми делами, палец о палец не ударяют: считают, что это их не касается, да и что, мол, суетиться, если бабки капают по-прежнему. Нам, только нам надо спасать свою честь. Надо что-то предпринимать. Есть соображения?
— Дашка и Владлен вляпались, пусть они и выкручиваются! — брякнул двухметровый красавец.
— А если завтра такое с тобой? — спросил томный длинноволосый Владлен и легким откидом головы привел свою дивную прическу в порядок.
— Со мной такого не может быть! — убежденно заявил красавец. — Пойди найди двойника ростом метр девяносто восемь!
— Постараются и найдут, — заверила Анна. — Выкручиваться ты не должен, Владлен. Но какие-нибудь догадки, подозрения, предположения у тебя имеются?
Владлен посопел-посопел, набираясь храбрости, и родил наконец:
— Имеются. Михаил Семенович перед тем, как на мне остановиться, просмотрел десятка два молодых. Я думаю, кто-то из них.
— Он что — вас под чей-то размер подгонял? — догадалась Анна.
— Михаил Семенович хотел принца из "Золушки", — застенчиво признался Владлен.
— Анюта, радость моя, ты что, хочешь, чтобы мы в детективов переквалифицировались? — поинтересовался король Подмосковья.
— Пока нет, — сказала Анна. — Даша, ты нам ничего не скажешь?
Сидевшая на диване Даша встала, как школьница из-за парты, и, для уверенности держась за Костино плечо, ответила:
— Мне нечего сказать, Аня. Ей-богу, нечего.
— Боишься кого-нибудь обидеть подозрением? — поняла Анна. — Что ж, твое дело. Хотя и наше тоже. Ну да черт с тобой. У кого-нибудь есть какие-нибудь соображения острого ума?
— Лабухов надо присоединить, — убежденно заметил круглолицый патриарх, сам себе композитор и певец. — У них тоже свое достоинство имеется. Пусть прошерстят всех мелочевых инструменталистов. Ведь не ваньки с палками выходили у самозванцев в аккомпанирующих группах.
— Мысль, — согласилась Анна. — Еще кто?
Встал двухметровый и вдруг заорал популярным баритоном:
— На хрена нам вся эта самодеятельность?! Я считаю, что каждый должен заниматься своим делом. Все, как говорит наш пронырливый дружбан Фоменко, проще простого! Кстати, его здесь нет?
— На чёсе, — сообщил неизвестно кто.
— И слава богу, — успокоился саженный красавец. — У меня предложение.
И замолчал в ожидании, чтобы попросили продолжить. Многоголосо и вразбивку попросили:
— Валяй, излагай! Кончай кокетничать! Да ты умный, Федя!
— Да, я — умный, — подтвердил двухметровый Федя. — Я ситаю, что имеет смысл скинуться по-мелкому и нанять суперсыщика.
— Суперсыщики только в американском кино. Где их взять-то, суперсыщиков? У нас, похоже, одно жулье, — грустно оценила Анна положение на российском рынке сыска.
— А ты своего полкаша-поклонника из ментовки к делу приспособь, невинно посоветовала подружка-ровесница. — Того, который в МУРе. Махов, что ли?
— Я, конечно, с Леонидом поговорю, — покорно согласилась с ней Анна. Но что он может сделать? Преступления-то не на его территории, и, понятное дело, никто ему не позволит ими заниматься.
— Так пусть хоть хорошего сыскаря присоветует! — осенило догадливого короля.
— Ша, козлы и козлицы! — приказал умерить вновь возникший гам патриарх и устрашающе поднялся. — Теперь слушайте меня. Во-первых, Анна права во всем: не пристало нам быть в дерьме. И противно, и неэстетично, и самоуважения не прибавляет. Просто так дело оставлять нельзя. Во-вторых, к моему полному изумлению, прав и Федька: надо всерьез скинуться на настоящего профессионала. И, наконец, в-третьих. Права и наша многоопытная Ритуля: сыскаря надо брать только по рекомендации полковника Махова. Я его знаю, дельный мужик.
— Это не Ритуля, а я! — обиженно заявил о своем первородстве король Подмосковья.
— Ты, ты! Ты с Ритулей, — пошел на компромисс патриарх. — Чтобы не было никакого стеснения в средствах на первом этапе, предлагаю первоначально всем отстегнуть по зеленому куску.
— Не многовато ли? — усомнился прижимистый любимец тинэйджеров.
— Уж ты-то не обедняешь! — не скрывая злобной зависти, срезала его Ритуля.
После этой короткой перестрелки все присутствующие ненадолго замолчали, что способствовало мыслительному процессу короля Сери. Его осенило в третий раз.
— Предлагаю все полномочия в решении этого вопроса передать нашей благодетельнице, хозяйке этого дома, великой и несравненной Анне! — Не давая Анне передышки, быстро скомандовал веселой толпе: — Голосуем! Кто за то, чтобы избрать нашим уполномоченным по борьбе с коррупцией и преступностью на российской эстраде мудрую хозяйку этого дома? — И первым стремительно вознес правую руку.
Господи, как хорошо-то! Откупиться тысчонкой, и пусть всем зараза Анька занимается! Лес рук, лес рук! Понимающе и слегка брезгливо глядя на эгоистично ликовавшее стадо, Анна устало сказала:
— Тогда не уполномоченным, а уполномоченной. Впрочем, я и предполагала, что все этим кончится. Только не думайте, девочки и мальчики, что я вас оставлю в покое. Если понадобится, каждый из вас будет делать все, что я прикажу. Надо будет говно есть, будете есть говно.
— Будем! Будем! И съедим, если надо! — восторженно соглашались звезды эстрады, твердо зная, что не только говно есть, но и вообще что-нибудь делать не будут. Первым, картинно сводя ладони, гулко захлопал гигант Федя, и тут же раздался дробный гром аплодисментов. Знали, стервецы, слабинку матери игуменьи. Анна разрумянилась, зарделась от удовольствия и, стесняясь этого удовольствия, неискренне попросила: