4
Оказалось, он был красив. Высокий лоб, большие добрые глаза, хорошей линии нос, пропорциональный подбородок с ямочкой. Он застенчиво улыбался с фотопортрета в черной рамке, который осторожно несла скромная женщина молодых лет.
На этом старом московском кладбище у семейства Горбатовых был в столетнем владении целый палисад, начало которому положил своей смертью в 1889 году купец первой гильдии Исай Иванович Горбатов, проживший всего-то пятьдесят семь лет. Сын, Платон Исаевич, поставил на его могиле громадный мраморный крест, рядом, через десять лет, уложил, под крестом поменьше, мать и сам улегся поблизости в 1912 году, уже под ангелом. Советские Горбатовы удостоились гранитных стел с надписями и малозаметными для бдительных глаз крестиками под ними.
Отпели Даниила Горбатова в кладбищенской церкви и понесли к родовому палисаду. Тогда-то и увидели его портрет Дарья, Михаил Семенович и Константин. Дарья решила бесповоротно быть на этих похоронах, и Кобрину с Ларцевым пришлось ее сопровождать.
Если Москва уже нетерпеливо ждала близкого лета, то кладбище еще жило в ранней весне. У подножий оград и памятников под прикрытием безлистных черных веток кустов и деревьев прятались от солнца островки крупнозернистого сине-серого снега, от которых тяну ло сырым нездоровым холодом. Шестеро несли гроб, восемнадцать шли следом. Дарья старательно всех пересчитала. Редел горбатовский род.
У свежевырытой могилы постояли недолго в молчании. Потом очень похожий на Даниила (только значительно старше), хорошо одетый мужчина негромко сказал:
— Прощай, Даня, и прости всех нас.
Кивнул равнодушным полутрезвым могильщикам в резиновых сапогах, и те опустили гроб в яму. Мужчина бросил первую горсть земли. За ним в очередь проделали это все присутствующие. И Дарья. И Константин. И Михаил Семенович. Самое скорбное лицо было у Кобрина. Звякали о комья еще не оттаявшей земли лопаты. Кладбищенские умельцы выровняли могилу, воткнули в землю портрет на палке и, получив свое, ушли удовлетворенные. Видимо, расплатились с ними как надо. Венков не было. Четыре интеллигентные дамы пристроили к холмики живые цветы в заранее припасенных банках.
К выходу с кладбища потянулись цепочкой, и те, кто были последними, стали первыми. Первыми шли Михаил Семенович, Константин и Дарья. Они уже подошли к своему «линкольну», когда к ним обратился похожий на Даниила мужчина:
— Господа, не могли бы вы задержаться на минутку?
— Слушаем вас, — за всех ответил Михаил Семенович.
— Я, собственно, к Дарье… — Мужчина вопросительно замолк.
— Васильевне, — быстро подсказала Даша.
— Разрешите представиться. Я — брат Даниила, Кирилл Евгеньевич Горбатов.
— Очень приятно, — опять ответил за всех Михаил Семенович.
— Вероятно, я ненужно искренен и навязчив, — начал Кирилл Евгеньевич, — но некоторые обстоятельства жизни и смерти брата не дают мне покоя. Я должен, я обязан в этих обстоятельствах разобраться.
— Каким он был, Кирилл Евгеньевич? — вдруг перебила его Даша.
— Он — сирота. К величайшему сожалению, мы очень рано потеряли родителей. Мне тогда уже поздно было быть сиротой в двадцать пять лет, а он был настоящим сиротой. А я так и не смог заменить ему родителей.
— Я немного не о том…
— О том, о том! — заверил ее Кирилл Евгеньевич. — В сиротстве и его характер, и способ мышления, и метанья от неустойчивости, и неверие в свои силы, и безоглядное стремление к истине вне себя, к поиску идеала в реальной жизни, которой он боялся. Но он нашел свой идеал. Вас.
— Ну, знаете, это слишком сложно для меня, — призналась Даша.
— Он мог бы стать замечательным художником, — не услышав ее, продолжал Кирилл Евгеньевич. — Он, в отличие от меня, блистательно учился в художественном училище, поступил в институт, но на втором курсе бросил его. Из-за вас, Дарья Васильевна.
— Я знаю, — холодно согласилась с ним Дарья.
— Да не в этом дело! — вскричал Кирилл Евгеньевич и беззвучно заплакал. Но тут же вытер слезы носовым платком и повторил: — Не в этом дело.
— Тогда в чем же? — спросила Дарья.
— Я хочу, чтобы те, кто спровоцировали Даню на этот шаг, были изобличены и наказаны.
— Да вы что?! — простодушно удивился Михаил Семенович. — Дело наверняка закрыто милицией. Преступление раскрыто. Жертва, к сожалению, мертва, но убийца тоже, пардон, наказан. Правда, может быть, сверх всякой меры, но по собственной вине. Ни один мент больше и пальцем не пошевелит.
— Я знаю, — сказал Горбатов-старший.
— Простите за нескромный вопрос, — неожиданно для всех и отчасти для себя вступил в разговор Константин. — Ваш брат был психически неуравновешен?
— Да, — честно признался Кирилл Евгеньевич.
— И легко внушаем? — полуспросил, полудогадался Константин.
— Да, — повторил Горбатов и с горечью прибавил: — Только, к сожалению, не с моей стороны.
— Как он оказался в том городе? — продолжил допрос Константин.
— Не знаю.
— Откуда у него пистолет?
— Не знаю.
— Костя, зачем тебе все это? — тихо поинтересовалась Даша.
— Не знаю! — зло повторил Константин горбатовский ответ и вновь спросил: — Вы хорошо знакомы с окружением брата?
— У него не было окружения. Он был одинок. Совершенно.
— А девицы? — не выдержал, встрял в разговор Михаил Семенович.
Кирилл Евгеньевич не ответил. Он посмотрел на Дашу.
— Как же вы собираетесь изобличить истинных убийц? — задал последний вопрос Константин.
— Я — совладелец солидной картинной галереи, довольно состоятельный человек. Я хочу нанять дорогого частного детектива…
— И желаете, чтобы мы вошли в долю? — перебив, погнал коней неизвестно куда нетерпеливый Михаил Семенович.
— Миша! — предостерегла его, как ребенка, Дарья.
— Вы меня неправильно поняли, — с обидой заметил Кирилл Евгеньевич. Детектива, как дорого бы он ни стоил, я найму сам.
— Дорогой еще не значит хороший, — снова встрял Кобрин.
— Я найду дорогого и хорошего.
— Думаете, это так легко? — уже как советчик заговорил Михаил Семенович. — Столько проходимцев и шарлатанов этим занимаются — о-ого-го! Смотрите не промахнитесь.
— Не промахнусь, — уверенно заявил Горбатов, и все замолчали: забыли, с чего начали и к чему собирались прийти. Первой все вспомнила Даша.
— Так чем же мы можем вам помочь, Кирилл Евгеньевич?
Опомнился и Горбатов. Улыбнулся слабо и изложил просьбу:
— Когда детектив займется этим делом по-настоящему, мне очень хотелось, чтобы вы беспристрастно, в подробностях и тщательно вспоминая все, что только можно, ответили на вопросы профессионала.
— Только-то? — удивился Михаил Семенович.
— Только-то! — сердито подтвердил Кирилл Евгеньевич. — И по возможности сообщали бы мне то, что в той или иной степени может касаться гибели моего брата.
— И убийства той несчастной, — безжалостно добавил Константин.
— И никому не известной, — согласился Горбатов. — Кто она? Откуда? Ее, кстати, похоронили?
— Ее похоронили, — ответила Даша и испепеляюще посмотрела на Михаила Семеновича, который было раскрыл рот, чтобы поведать Горбатову, что щедрая и добрая знаменитая певица Дарья взяла все расходы по похоронам несчастной и неизвестной на себя.
— Слава богу, — искренне сказал Кирилл Евгеньевич и, порывшись под плащ ом в кармане пиджака, вручил всем троим свои визитные карточки. Дело было сделано, и он оглянулся. У двух легковушек и «рафика» его покорно ждала кучка родственников. — И разрешите откланяться. Всего вам хорошего. Успехов и покоя вам, Дарья Васильевна.
Увидев, что он направляется к ним, родственники стали поспешно рассаживаться по автомобилям — замерзли ожидаючи. Глядя, как Горбатов садился за руль «тойоты», Михаил Семенович, уже ознакомившийся с визиткой, раздраженно заметил:
— Директор и главный эксперт картинной галереи "Перпетуум мобиле". Вечное движение, значит. Чего? Зрителей? Картин? Капиталов? Мутно и непонятно. Каков статус галереи? Общество с ограниченной ответственностью? Акционерное общество закрытого типа? Сугубо частная собственность?
— Тебе-то что? — устало спросила Даша.
— А так, интересно! — решил Михаил Семенович и глянул на часы.
Было чуть больше одиннадцати. Похороны были назначены на девять утра, чтобы избежать присутствия излишне любопытных. Избежали, и целый незаполненный день впереди.
Горбатовский клан отбыл на поминки. Вокруг ни души, только они втроем стояли у своего «линкольна».
— Что делать будем? — полюбопытствовал Михаил Семенович.
— Помянуть, что ли, — поеживаясь на весеннем ветру, сказал Константин.
— Выпивать, значит. Куда? — быстро откликнулся Кобрин.
— Поехали ко мне, — предложила Дарья. Как настоящая звезда, она ныне жила вне загазованного, экологически подозрительного города Москвы. И ехать к ней — часа полтора. Поэтому продюсер возразил, правда, робко:
— Может, лучше ко мне?
Спор разрешил Константин:
— Давай к Мишане, Даша. Мне к четырем в клубе надо быть, а от тебя добираться…
— Черт с вами, — взъерошенно согласилась Даша и полезла на заднее сиденье «линкольна». Константин уселся рядом, а Кобрин привычно забрался на место рядом с водителем.
У метро «Бауманская» Константин приподнялся с сиденья и, тронув водителя за плечо, попросил остановиться на минутку.
Его на новенького еще интересовала вся российская пресса, даже так называемая желтая, развязная и беспардонная. Купив охапку газет и журналов, Константин уселся в машину.
Тронулись. Ларцев шуршал газетами, Дарья следила в окошко за убегавшей от нее Москвой, а Кобрин подремывал.
— Мишаня, — вдруг позвал Константин.
— Чего тебе? — лениво отозвался Михаил Семенович.
— Новую знаменитость, певца Владлена, ты раскручиваешь?
— Ну?
— Тогда смотри, — предложил Константин и изда ли показал продюсеру первую полосу скандальной молодежной газеты. Прямо под названием ее поперек всей полосы крупными буквами шла шапка: "Смерть двойника. Акт второй. Ждем третьего?"