– Можно еще вопрос задать вам, раз уж вы не торопитесь уходить прямо сейчас?
– Конечно, задавайте ваш вопрос.
– То, как бегун вас видит или другие, с кем вы по работе общаетесь… из людей, я имею ввиду… Они вас по-другому видят и запоминают? Не так, как я?
– По-другому. Совсем по-другому. Бегун придет себе домой и будет помнить, как поговорил пару минут с вами, как потом хлопнула петарда, напугав его, он отпрыгнул в сторону, чуть не упал и побежал дальше. Вспоминая вас, с вашим посохом и тростью, он задумается о своем соседе-паралитике, почувствует стыд и пойдет извиниться перед ним, очень его удивив. Они станут играть в шахматы, и бегун больше не будет так фанатично тренироваться, и к вам он обязательно придет просто посидеть и поговорить.
– И они будут играть в шахматы, сидя на зеленом крокодиле?
– Ничего себе! – воскликнул я. – Так вы и это слышали?!
– Да, просто вы так громко говорили, что было слышно, – стал виновато оправдываться он. – А что это не предназначалось для меня, да?
– Нет, почему. Раз уж услышали, значит предназначалось и для вас тоже. А крокодил… понимаете, вы сейчас, разговаривая, ступили на зыбкую почву предсказаний. Вы увидели, что в скором будущем бегун помирится со своим соседом и что он придет к вам поговорить. Но в предсказаниях очень легко ошибиться, приняв аллегорию, символ за буквальное обещание того, что случится в будущем. Конечно, зеленый надувной крокодил – это условность, отвлеченная идея. Абстракции, как вы знаете, не воплощаются в конкретных материальных предметах. Такое бывает лишь в вымысле, – говорил я, забывшись, но поймал его наивно-восторженный взгляд, свидетельствующий о частичном непонимании, понял, что он многих моих слов не расслышал сейчас, и тогда я, стараясь говорить громче и четче, произнес: – Проще говоря, если вы видите картины будущего, не понимайте их буквально!
– Постараюсь, – ответил он. – Впрочем, я не так часто их вижу. Стоит мне капельку расстроиться из-за какой-нибудь пускай даже мелочи, или что-то съесть, от чего тяжесть в желудке, или если житейская проблема какая-нибудь придет, и уже все – я перестаю замечать ваши тропинки в парке, перестаю замечать вас… Вы торопитесь, я вижу… Конечно, хотелось бы пообщаться подольше… Но можно еще один вопрос?
– Разумеется, – ответил я.
– Я хотел просто спросить – как вас много? таких, как вы?
– Знаете… я когда-то все пытался посчитать все мои важные встречи, всех моих подсказчиков. Но постепенно я пришел к выводу, что с помощью счета этот вопрос не решить. Есть нечто, и оно таким странным образом перетекает из формы в форму, трансформируется; иногда в очертаниях волн безбрежного океана можно угадать лицо сурового моряка, иногда – стройный силуэт длинноволосой красавицы, иногда – перемешанные шахматные фигуры.
Добрый проницательный леший сейчас хлопал ресницами и трепал бороду в задумчивости, постояв так в нерешительности, он сказал наконец:
– Хорошего понемногу, дружок. Я имею в виду, для меня хорошего должно быть понемногу. Мне сейчас все труднее вас понимать. Я не буду заглядывать слишком глубоко в ваши глаза, я все-таки человек. Лучше я попрощаюсь с вами.
– Что ж, до встречи. Кстати, я тоже начинал с того, что был человеком. Счастливого вам пути.
Он по-детски махнул мне рукой и пошел к своему бревнышку строгать новые деревянные фигурки.
Тогда я не знал еще, как закончится его путь.
21) Моя несбыточная, незабываемая мечта
Впереди я увидел женщину. Решил догнать ее. Но это оказалось не так-то просто. Она шла удивительно быстрой походкой для женщины. Когда мы поравнялись, она глянула на меня, вздохнула и произнесла:
– Ах, какой прекрасный парк, как приятно светит солнце справа сквозь листву, так тонко играют свет и тень на стволах… − заговорила она так, будто соскочила со страниц романа восемнадцатого века. − иногда солнце наполняет яркостью красные жилки ясеневых распиленных чурбачков, которые иногда лежат вдоль дороги… И такой приятный, тонкий запах в воздухе. Чувствую смолу сосны, и цветы черемухи, и влажный мох, и разрытую кротом глину…
– Дама, − обратился я не без легкого ехидства. − Если прогулка доставляет вам удовольствие, то почему вы идете таким быстрым шагом.
– Да, да, – грустно вздохнула она, – именно это вселяет в меня грусть. Деревья мелькают мимо, дорожки остаются позади, одна за другой. Парк рано или поздно кончится. Что там, за ним? Иногда я слышу неопределенный гул вдалеке… Может быть, это автомобили шумят? А может быть, мне просто кажется, и это ветер играет в кронах сосен. Я не могу наверняка знать, есть что-то за парком или нет. Но я привыкла к мысли, что парк кончается пустотой. Привыкла.
– Я же говорю вам, не торопитесь так. Вы можете прогуливаться медленнее, вы можете сесть на пенек у дороги, вы можете вообще повернуться и пойти в обратную сторону.
– Да нет, не могу, разумеется, закон природы такой, что все движется вперед… Смешной вы!.. А что вы сказали последнее: «вы можете вообще…» я не расслышала.
– Сказал: «повернуться и пойти в обратную сторону».
– Не слышу.
– Смотрите тогда. Вот так.
Я остановился, и подождал пока она пройдет мимо. Не останавливаясь, на ходу она сказала:
– Где вы, незнакомец? Куда вы делись?
– Я здесь!
– Я слышу ваш голос, но не могу понять, откуда он. Где вы?
– Я за вашей спиной!
– Ау, я вас не слышу, – тревожно воскликнула она, продолжая удаляться от меня.
– Я же говорю, я сзади вас, сзади!
– Ау!!! – закричала она, не оглядываясь и даже ускорив шаг. – Ау! Ау! Ау!
Я догнал ее и сказал:
– Не переживайте, я здесь.
– Господи, как вы меня напугали, – испуганно сказала она и легким жестом поправила прическу; в этот момент она даже замедлила шаг, – куда вы девались? вы убежали вперед?
– Я просто остановился и был позади вас.
– Как это? – удивленно распахнула глаза она и замедлила шаг еще чуть-чуть.
Я угадал: чуть замедлив шаг, сама того не заметив, она уже слышала меня, когда я говорил «позади».
Очень просто. Вам во время вашей прогулки не встречалось людей, которые шли вам навстречу? Подумайте.
– Встречались, конечно.
– И что вы о них думали?
– Я относилась к ним как к чему-то несерьезному. И с некоторой жалостью. Они же так мало гуляют по парку. Стоит им появиться за поворотом и сблизиться со мной, в следующий миг они проходят мимо и перестают существовать. Очень короткое существование. Прямо как вспышка, и все. Они даже понять, наверное, не успевают, как приятно гулять по парку.
– А вам никогда не приходило в голову оглянуться и посмотреть, что с ними происходит?
– Посмотреть, что с ними происходит? Я и так смотрю. Они проходят мимо меня и исчезают note 18 .
– Я сказал – оглянуться. Вы не пробовали оглянуться?
– Что сделать?… Как это? – удивленно спросила она и прилично сбавила шаг.
– Вот так, – я оглянулся назад через плечо.
– Нет! Что вы делаете! Вы же сломаете себе шею! Никогда так не делайте! – вскричала она и пошла еще медленнее.
– Это совершенно безопасно! Смотрите, – и я еще несколько раз оглянулся через правое и через левое плечо, а потом повернулся и пошел спиной.
– А!! Чудовище! – вскричала она и бросилась бежать.
Я понял, что поторопился и допустил ошибку. Я решил исправить ее радикальнейшим образом.
Я догнал женщину, обхватил ее талию со спины и, подняв над землей, остановился.
– Что происходит? Что происходит? – закричала она. – Незнакомец! На помощь! Незнакомец, я застряла, на помощь! Меня затягивает в болото! Незнакомец, спасите меня! – кричала она и била меня ногами… еще минута этих криков, и я понял, почему она бьет меня: висящая в воздухе, она продолжала «идти» вперед.
– Я здесь, – сказал я. – Не уточняйте пока, где. Вы меня все равно не увидите. Успокойтесь. С вами ничего не случиться, я обещаю.
– Правда? – с надежной спросила она; у нее был сильный характер, даже в этой ситуации, она сохранила в интонации вопроса обаяние и шарм образованной и жизнерадостной женщины.
– Обещаю, все будет хорошо. Только перестаньте двигать ногами.
– Как я могу… перестать.
– Очень просто. Посмотрите же! Вы на земле не стоите. Если бы вы могли дотянуться до земли, вы бы пошли вперед, а так ваши движения ногами совершенно бесполезны. Перестаньте двигать ногами!
– Но как?
– Да вот так, – с раздражением сказал я, подбросил ее вверх и перехватил руками чуть выше коленок. Она чуть не завалилась вперед, но вовремя схватилась за мои плечи. Вначале я чувствовал судороги в мышцах ног, но постепенно они прекратились. – Вот так. Теперь понятно?
– Д-да-а-а, – удивленно произнесла она.
– Теперь вы сможете стоять на месте?
– Да.
Я опустил ее на землю, и она сразу было рванула вперед, но я крикнул:
– Стойте, вы же обещали, – и она остановилась.
– У вас властный голос, дорогой друг, – строго сказала она и сразу смягчила тон. – Рядом я вами чувствуешь себя увереннее. Меня смущает только одно. Я вас не вижу.
– Сейчас увидите, – улыбнулся я, взял ее за плечи и резко развернул на сто восемьдесят градусов.
Дама завизжала так, что у меня заложило уши; я прижал ее к себе и попытался успокоить, шепнув: «все хорошо», но она продолжала кричать, просто кричать! я терпел вопли у самого моего уха несколько минут и решил тогда, что точно оглохну, однако мне повезло – мой слух остался в порядке.
Наконец, в простой крик стали вклиниваться отдельные фразы:
– Я ничего не вижу! Я умираю! Куда все исчезло!? Где я!! Я не вижу! Не вижу!.. Не вижу… Оранжевое пятно… Вижу оранжевое пятно слева… Это, кажется солнце..