Одно маленькое обстоятельство препятствовало Светке стать фотомоделью. Дело в том, что ее отец, Василий Петрович Воздвиженский – священник. Ну да, поп, служит службы в церкви на Охтинском кладбище. У них вообще фамилия поповская, предков всех большевики расстреляли, а Василий Петрович не побоялся пойти в Духовную академию после армии. Он еще сравнительно молодой – тридцать шесть лет. Его церковное имя – отец Иннокентий. Батюшка Светы, короче говоря. Вот почему у меня это уже устойчивое восклицание – батюшка Светы!
То есть, закона такого нет, чтобы дочки священнослужителей не могли становиться хоть кем – балеринами там или манекенщицами. Но неудобно. Позоришь батюшкин сан. Батюшка Светы очень неодобрительно отзывался обо всех этих конкурсах красоты, поэтому Светка тайком от него отрабатывала походку и манеры.
Ну, батюшка – Бог с ним! Меня другое больше волновало. По нашему неписанному классному закону претендентом N 1 на Светку еще с третьего класса всегда считался я. Дело не в том, что мы дружили. Мы особенно и не дружили. Но никто другой не имел права даже на такую дружбу без моего разрешения.
А тут возник Файл со своими идентификаторами. Светка сразу навострила уши. Девчонки к таким делам чуткие. А когда я услышал, что «Микрософт» обещал Файлу двадцать миллионов долларов, я совсем затосковал. Уведет Файл Светку, пользуясь своими долларами. Особенно, когда она станет «Мисс Европы» или даже «Мисс Мира». А в последнем я ни секунды не сомневался.
Поэтому я решил посвятить каникулы Светке, то есть восстановлению своих позиций. Ци-гун здесь не годился, девушкам нужно что-нибудь поэтическое. Я направился в библиотеку и отыскал еще одну китайскую книгу, называется «Ши-цзин». Там стихи и песни. Теперь предстояло назначить Светке свидание.
Я позвонил ей по телефону. Трубку взял священнослужитель и своим приятным баритоном сказал:
– Я вас слушаю.
– Добрый день, батюшка, – сказал я.
– Добрый день, сын мой.
– Можно позвать Свету?
– Можно, сын мой.
Светка подошла и, несколько удивившись моему звонку, все же согласилась встретиться. Я назначил ей встречу в мороженице на Большом проспекте Петроградской стороны. Днем там всегда мало народу, можно посидеть, попить молочного коктейля с пирожными и съесть мороженого. Денег я заранее накопил.
Светка пришла нарядная и красивая – сил нет! В курточке такой беленькой с капюшоном, отороченным мехом.
– Ты что, Димка, ухаживать за мной вздумал? – смеется.
– Вздумал, – отвечаю.
Сели мы за столик, я мороженое принес. Светка смотрит загадочно, глаза мерцают. Я как подумаю, что с будущей «Мисс Мира» сижу, так немного холодею.
Начал осторожно задвигать ей про Будду. Слушает. Пока не понять – интересно ей или нет. Я дальше иду: рассказываю про китайские книжки, про их древнюю мудрость и прочее.
– Хочешь, – говорю, – стихи послушать?
– Давай, – кивает.
И вот, пока она пирожное уплетала, я ей читанул классный стих из «Ши-цзин», который выучил наизусть накануне. Называется «Дева вместе со мной в колеснице».
Дева, что вместе со мной в колеснице сидит,
Сливы цветок мне напомнила цветом ланит…
– Чего? – Светка спрашивает.
– Что – чего?
– Цветом чего?
– Ланит.
– А что это такое – «ланиты»?
Вот это номер! А я и не знаю. Когда учил стихи, пропустил мимо ушей. Ну, ланиты и ланиты! Мало ли что они там в Китае придумают.
– Неужели ты не знаешь, что такое ланиты? – спрашиваю я, чтобы потянуть время.
– Не знаю, – капризно так отвечает.
Чувствую, что если сейчас не расскажу ей все про ланиты, уйдет навеки. Надулась уже, ложечкой в мороженом ковыряет.
– Сейчас я еще соку принесу, – сказал я и поднялся.
Оглядываюсь вокруг – и вдруг на мое счастье вижу в углу старушку за мороженым. Такая типичная петербуржка, в шляпке и в очках. Бросаюсь к ней.
– Бабушка, вы не можете мне помочь?
– Во-первых, невежливо называть даму, пусть и пожилую, бабушкой, – говорит она. – Во-вторых, я тебя слушаю.
– Что такое «ланиты»?
– Эх, дитя мое… – вздохнула она. – Ланиты – это… а зачем тебе?
– Встретилось такое китайское слово в книжке, а я не знаю…
– Ланиты – это щеки, мой мальчик. И слово это – русское, только старое. Господи, что за век, что за нравы! – снова вздохнула она.
Я бросился к Светке, поставил стаканы с соком.
– Ну, что такое ланиты? – она не отступает.
– Ах, ланиты… Ну, это и ежу понятно. Ланиты – это щеки. По-древнерусски.
– Правда? – удивилась она и даже пощупала свои щеки. А они у нее, как цветок сливы, правда, хотя я цветка сливы никогда не видел.
В общем, вышел я из трудного положения и значительно укрепил свою репутацию посредством китайских стихов и русских ланит. Светка рассталась со мною задумчивая. Что-то я заронил в ее душу. Мне бы теперь еще кирпич расколоть – и все в ажуре.
После каникул приходим мы в школу, чувствуем – какая-то паника. Учителя бегают, милиционер прошел по коридору, да не простой, а майор. Собрались мы в классе, вбегает наша Клавдия Антоновна, ей два года до пенсии, и заявляет:
– Ребята, кто видел Володю Феденева и когда?
Все стали припоминать. Я тоже припомнил и сказал:
– Видел неделю назад у него дома.
– А потом?
– Потом не видел.
– Господи, какое несчастье! – восклицает Клавдия.
Мы, конечно, стали выяснять и выяснили. Батюшка Светы! Файл три дня как пропал. Никто его в глаза не видел – ни папа, ни мама, ни милиция. При его аккуратности и умении считать каждую минуту это – ужасное и пугающее происшествие. Главное, непонятно, откуда он исчез, потому что вся его верхняя одежда осталась дома – пальто там, ботинки, шапка вязаная. Не мог же он в ноябре выйти из дому налегке? И дома его нет, все обыскали.
Мы перепугались, особенно девчонки. А тут еще милиционер пришел и стал дальше пугать: нельзя разговаривать с неизвестными, нельзя с ними никуда ходить, нужно избегать темных дворов и пустынных улиц… Короче, запугал досмерти.
Жалко, конечно, Файла. Он придурок, но талантливый. Может, вышло бы из него что-нибудь путное. Или загреб бы свои доллары, мне не жалко. А вот исчез – и как будто не было.
Глава 4. Поиски Файла
Прошло несколько дней, а Файла как не было, так и нет. Учителя ходят озабоченные, шушукаются. Файлова мама приходила несколько раз – лица на ней нет, одни глаза в мешочках. По телевизору каждый день Файла показывают в программе «600 секунд», говорят, что пропал.
А мы ничем помочь не можем!
Решили мы действовать сами, на милицию не надеяться. Собрались после урока в спортивном зале, дверь заперли. Было нас четверо: Светка Воздвиженская, Леня Сойбельман, он лучше всех ребусы отгадывает, сообразительный, – Вадик Денисов и я. Вадик у нас авторитет по аномальным явлениям. Экстрасенсы, парапсихология и прочая чушь, я к ней отрицательно отношусь, потому что дурят людям башку, не то что древние китайцы.
Но здесь случай явно аномальный, поэтому пригласили и Вадика. И он сразу выдал:
– Файла похитили инопланетяне, как пить дать! Их почерк.
– Зачем он им? – Светка спрашивает.
– Он клевый программист, такие инопланетянам нужны.
– Много ты знаешь про инопланетян! – говорю.
– А вот и много! – обиделся Вадик.
– Рэкетиры его похитили, а не инопланетяне, – сказал Леня.
– А рэкетирам он зачем? – опять Светка.
– Папа у него кто – забыли?
И Леня развил довольно стройную теорию. Файлов папа, Сергей Ильич Феденев – генеральный директор совместного предприятия со шведами. Вроде бы, они хотят построить гостиницу и ресторан в центре города, у них уже есть оффис, то есть представительство. И деньги в кронах. А рэкетирам кроны нужны. Вот они и похитили Файла, чтобы впоследствии выменять его на кроны.
– Чего же не меняют? Чего ждут? – спросил я.
– Выдерживают. Чтобы горе родителей стало неописуемым, – говорит Ленька.
– Оно уже неописуемо. Что ты предлагаешь? – спрашиваю.
– Выследить, где их притон. Файл наверняка там сидит.
– Я за версию инопланетян, – говорит Вадик.
– А я за версию рэкетиров, – говорю.
– Нет, я тоже за инопланетян, – неожиданно сказала Светка. – Это гораздо правдоподобнее.
Вот так номер! Знал бы, что ей инопланетяне больше рэкетиров нравятся – тоже за них голосовал бы. А так мы со Светкой оказались в разных командах. Учитывая плюрализм, решили действовать независимо, но в содружестве. Они ищут НЛО, а мы бандитский притон. С этим и разошлись.
Неизвестно, кого труднее искать – пришельцев или рэкетиров. Мы с Ленькой узнали адрес оффиса файлового папаши и отправились туда. Он оказался на Адмиралтейском бульваре. Смотрим – красивая новая вывеска под бронзу: «СП Бранда». У подъезда «мерседес» стоит. Никаких рэкетиров не видно.
Подождали мы минут десять, уже сомневаться стали в своих планах, как вдруг видим – к подъезду подкатывают три черных лимузина. На переднем – шведский флажок. Из них выходят господа в дорогих пальто, а на улицу из оффиса высыпают несколько молодых людей при галстуках. Улыбаются, жмут господам руки, ведут в оффис.
Только двери за ними закрылись, как с другой стороны бульвара, из сквера, где бронзовый Пржевальский с верблюдом, бегут к лимузинам два парня лет двадцати. Оба коротко стрижены, в кожаных куртках и брюках, заправленных в сапоги. На вид очень крепкого телосложения.
Подбегают они к водителю второго лимузина и начинают с ним через приоткрытое стекло о чем-то говорить. До нас какие-то иностранные слова доносятся. Смотрим – водитель отрицательно головой трясет. Тогда они к следующему. Тот их выслушал, засмеялся и сквозь окошко что-то протягивает. Какую-то коробочку. Парень взял, сунул шоферу деньги, и они, заложив кулаки в карманы курток, быстро направились к Невскому.
– Рэкетиры! Зуб даю! – шепчет Ленька.
Мы за ними рысцой. Свернули на Невский, дошли до Казанского, опять свернули и оказались у коктейль-бара. Рэкетиры зашли в него. Мы за ними. Там в гардеробе накурено, толкутся подозрительные личности. Сплошная мафия. Не успели мы с Ленькой ничего сообразить, как я почувствовал, что меня берет за шиворот железная рука. Вижу краем глаза – Леньку тоже хватает и тащит куда-то парень, точь-в-точь похожий на наших рэкетиров. А кто меня волокет – не вижу, не могу обернуться, так он крепко меня за ворот держит.