Уэндовер был избавлен от необходимости что-то отвечать: вошла служанка, передавшая ему сообщение.
– Инспектор Камлет? Клинтон, ему нужны вы. С ним доктор Эллардайс. Не стоит прерывать завтрак, так ведь? Просто пусть оба войдут сюда.
– Снова ваш метод? Я не возражаю, – согласился старший констебль.
Уэндовер отдал распоряжения служанке, которая практически сразу привела в комнату двух гостей. Эллардайс был приятным человеком около тридцати лет, спокойным и собранным, с манерами человека, привыкшего к посещению больных. Коренастая фигура Камлета и угрюмое выражение его лица были хорошо знакомы Уэндоверу.
– Полагаю, вы, как и мы, не на службе, – предположил тот. – Если вы не завтракали, присаживайтесь. Прикажу принести что-нибудь для вас.
– Спасибо, – без церемоний поблагодарил Эллардайс. – Я очень голоден и принимаю ваше предложение, даже если оно уменьшит ваш рацион.
Он устроился за столом, а Камлет, предварительно взглянувший на старшего констебля, также сел на стул, пробормотав слова благодарности.
– Вы больше нас знаете об ущербе, причиненном за ночь, – сказал Уэндовер. – Надеюсь, он был невелик?
– На этот раз да, сэр, – ответил инспектор. – Пока известно о двадцати трех пострадавших, пять из них смертельно: двое мужчин, две женщины и ребенок. Конечно, их может оказаться больше, но не думаю, что их окажется много. Главным образом это была атака с целью поджога. Упало всего несколько бомб.
– А что насчет материального ущерба? – поинтересовался обрадовавшийся малому числу погибших Уэндовер.
– Некоторые зажигательные боеприпасы упали на фабрику Страуда. На беглый взгляд, ущерб может оказаться серьезным. Но пожарные быстро потушили огонь. Хорошо сработали. Фабрика отчиталась, что все в порядке. Около двадцати магазинов в огне, с одним из них все совсем печально: аптека Шипмана на Артур-стрит. В квартире над ней жили три женщины и два ребенка. Они могли бы сгореть заживо, но, к счастью, выбрались. Но аптека и квартира сгорели. Возможно, вы помните мистера Фельдена, сэр.
Уэндовер кивнул.
– Он вошел в аптеку, когда та пылала. Он не позволил никому рисковать. Смог удержать огонь, пока люди сверху спасались. Очень смело. Вышел немного опаленным, но держался, пока все не окончилось. Очень хладнокровен.
– Противная штука эти зажигалки, – заметил Уэндовер.
– Вы так считаете, сэр? – скептично спросил Камлет. – Нет, если управиться с ними сразу же после падения. Пока пламя не распространилось. Вовремя схватить и отбросить в безопасное место. А вот когда огонь распространился, то это, конечно, другое дело. Тогда это действительно мерзкая штука.
– Аптека Шипмана разрушена? – спросил Эллардайс. – Большинство препаратов я беру у него, и сейчас я в растерянности.
– Разрушена? – повторил Камлет. – От нее почти ничего не осталось. Доктор, я видел, как рухнула крыша. От Шипмана вы больше не получите никаких лекарств.
– Что еще пострадало? – спросил Уэндовер.
– Железнодорожная станция, сэр. Но не сильно. Полдюжины вилл полностью уничтожены. Бомбами. Другие дома повреждены или сожжены. Человек двестипятьдесят находятся в центрах отдыха. Налет оказался очень незначительным. Я видел, как взорвался один из бомбардировщиков. Говорят, еще два были подбиты. Значит, всего их было пятеро. Никакой паники среди населения. Они все спокойно воспринимают. Привыкли, наверное.
Кратко отчитавшись, Камлет приступил к завтраку, а Уэндовер воздержался от дальнейших расспросов инспектора.
– А вы насчет чего, Эллардайс? – спросил он.
Врач оторвал взгляд от тарелки.
– Я? По обычному вопросу – насчет раненных. Мне нечего сказать – это вообще-то дело инспектора Камлета. Поскольку это его дело, то рассказывать я предоставлю ему самому. О, да. Произошла одна занятная вещь: я заглянул в приют на Джон-стрит, он переполнен детьми рабочих. С ними все в порядке: галдят, как стая галок, но я решил их обследовать. Они очень сообразительны. Но, очевидно, у этих детей нет тяги к знаниям. Как только я вошел, упала бомба – где-то в четверти мили от нас. Тишина на секунду-другую, и тут один из них выдал: «Надеюсь, прямо на школу!» На это его приятели ответили громкими аплодисментами. Кажется, в этом свете современная образовательная система выглядит не очень хорошо, не так ли?
– Мне самому школа никогда не нравилась, – заявил Камлет. – Главное – они не испугались.
Прежде чем задавать какие-либо вопросы, сэр Клинтон подождал, пока инспектор не утолит аппетит.
– А теперь, что у вас, инспектор?
– Вот что, сэр. Деверелл, Роберт Деверелл был убит во время ночного налета…
– Это случайно не ваш друг-археолог? – спросил сэр Клинтон, обратившись к Уэндоверу. – Где он жил?
– На маленькой уединенной вилле в конце Брейден-драйв, – ответил Уэндовер. – Кажется, она называется «Мачта на холме».
– Это тот самый человек, сэр, – подтвердил Камлет.
– Он не был моим другом, я его лишь немного знал, – вставил Уэндовер. – Продолжайте.
– Странное дело. Произошло самое невероятное, но об этом чуть позже. Когда зазвучала сирена, все дежурные встали на свои посты. Наши пожарные на Брейден-драйв невысоки. Им пришлось принять в команду школьницу и выдать ей защитный шлем, как и всем остальным. Ее зовут Бетти Браун. Ей около шестнадцати, она очень спокойна, эффективна и увлечена своей работой. Она патрулировала улицу, когда начался налет. Они сбрасывали коктейли Молотова или что-то такое. Один из них упал на крышу, да и остальные выглядели опасными. Она поспешила и привела отряд со стремянкой. Затем она продолжила патрулирование. Нашла еще один пожар, и ей пришлось бежать обратно, чтобы сообщить о нем. Затем она продолжила путь. К этому времени вилла Деверелла уже горела вовсю.
– Она кажется очень деятельной девушкой, – вставил старший констебль.
– Так точно, сэр. Она бросилась к передней двери, обнаружила ее незапертой и вошла внутрь. Вы знаете, на что похож горящий дом, сэр? Дым до того плотный, что даже собственной руки не разглядеть. Так все и было. За клубами дыма она смогла увидеть лишь проблески алого пламени. Она прошла в холл. Невозмутима и смела. Первое, на что она наткнулась в дыму – лежавшее на полу тело Деверелла. Такой шок для ребенка. И еще кровь. Очень мерзко. Но она не потеряла самообладания. Она знала, что в задней комнате за кухней спит старая экономка Деверелла. Глухая, как тетеря. Сначала Бетти Браун ошиблась дверью. Она попала в гостиную Деверелла. В тот момент она была практически не затронута пожаром. В конце концов, девушка пробралась в комнату старухи. Та спала словно соня. Совсем ничего не слышала. Ни звуки сирен, ни падающие бомбы – ничто не разбудило ее. К счастью, дым почти не проходил через дверь. Бетти Браун разбудила экономку. Думаю, старушка была беспокойна. Благопристойна и стеснительна. Не хотела, чтобы мужчины увидели ее в ночнушке. Хотела переодеться перед выходом. Старая дуреха! Бетти Браун вытолкала ее в сад через заднюю дверь, а сама отправилась за пожарной бригадой. К этому времени пожар совсем разгорелся. Бетти Браун забыла закрыть входную дверь, и сквозняк раздул огонь. Так что пожарным пришлось потрудиться.
– Как она узнала, что была в гостиной Деверелла? – спросил сэр Клинтон.
– Электрическая лампа была включена, сэр. И там было не так много дыма, как в холле. Так что ей было хорошо видно. И она более или менее смогла описать ту комнату.
– А в холле было включено электрическое освещение?
– Не могу сказать, сэр.
– Полагаю, там все сгорело дотла? Или стены холла сохранились?
– Неплохо сохранились, сэр. Позднее я был в том доме.
– Инспектор, продолжайте. Я пока еще не представляю, как эта история относится ко мне.
– Холл освещался через потолочное окно в крыше, сэр. Я имею в виду, в мирное время. После начала войны его занавесили. Тело Деверелла лежало у лестницы, прямо под окном. Должно быть, зажигалка упала прямо в окно ему на голову, когда он там стоял. Такое бывает в одном случае на миллион. Вот откуда взялась кровь. Доктор Эллардайс может рассказать подробнее. Он осматривал тело.
Сэр Клинтон молча кивнул и обернулся к врачу. Эллардайс понял намек.
– Занятно, что я, должно быть, был последним человеком, видевшим покойного до его смерти, – начал он. – Деверелл был моим пациентом, и какое-то время назад его забеспокоило высокое давление. Оно было слишком высоким для его возраста, ну очень высоким, и он часто просил меня прийти измерить его. Он позвонил вечером, после ужина. Я пообещал приехать и посмотреть его около десяти часов. Когда я прибыл, он сам открыл мне дверь. Думаю, его экономка слишком глуха, чтобы услышать звонок. Мы прошли в гостиную. На столе лежали золотые находки с раскопок в лагере Цезаря. Не все, только золотой епископский посох и три-четыре других предмета. Там был еще Генри, брат Деверелла, он рассматривал их. Деверелл был занят: он измерял находки и записывал результаты в составляемую им опись. Генри Деверелл не долго ждал. Как только он ушел, я проверил давление Роберта, оно оказалось не очень хорошим, и я сказал о риске перегрузки и взглянул на золото – оно напомнило мне о раскопках. Он поклялся передать всю сложную работу помощникам и заниматься лишь записями. Мы немного поговорили, а затем я ушел. Тогда я в последний раз видел его живым.
– Когда вы покинули его дом? – спросил сэр Клинтон.
– Не знаю. Вероятно, между одиннадцатью и половиной двенадцатого.
– Позже вас снова вызвали, и вы видели тело?
– Да. Я получил сообщение, находясь на посту, и подумал, что хорошо бы пройти к телу до того, как его сдвинут с места, а у меня было время. Жертв было мало, ведь налет был небольшой – всего насколько самолетов, и все бомбы упали не в моем районе. Занимались мы в основном пожарными, получившими ожоги во время работы. Так что я отправился на Брейден-драйв. Когда я прибыл туда, огонь уже был под контролем, вернее, его почти не было. Я осмотрел тело. Череп был раздавлен мощным ударом. Вам нужны подробности? Нет? Ну, если понадобится, я обо всем расскажу на дознании. Для меня это выглядело так, будто он наклонился за ведром. (Я заметил, что оно лежало у лестницы). И в тот момент упала бомба, поразившая его в голову. Тогда зажигалка, должно быть, отскочила и загорелась. Я нашел ее железный обломок на полу, возле тела. Остальная ее часть, естественно, сгорела. И я заметил множество осколков от потолочного окна.