— И какой же?
— Не спрашивай, прошу тебя. Пока не спрашивай. Когда придёт время, я расскажу сама.
— Если ты так говоришь, я послушаю.
— А что Келер думает о происходящем? — спросила Гесса после короткой паузы.
— Я не говорил с ним уже больше недели. Возможно, стоит.
Айвис, заметив, что Рай почти опустел, погладил Гессу по тонкой руке и ушёл. А женщина ещё долго смотрела на звёзды. Сейчас она отдала бы так много, чтобы суметь подслушать из сумрака будущего то, что случится с ними. Но никто не предложил ей такой сделки.
Два дня спустя было назначено общее собрание. По обычаю эти важные мероприятия проходили в главном зале Кайро, расположенном в самом центре подземных помещений. Архитектура бывшего научного центра всегда вызывала у Айвиса восхищение — одно большое кольцо, все пути и лестницы которого так или иначе приводили тебя к самому сердцу. А тот архитектор, который спроектировал этот зал, был очень талантливым мастером. Каждому, кто впервые приходил сюда, казалось, что он очутился внутри гигантского цветка. От сердцевины расходились и поднимались лепестки — простые, но идеально выверенные линии. Днём, когда солнечный свет проходил сквозь крышу, а лучи меняли угол своего падения в зависимости от положения небесного светила, возникала иллюзия постоянного движения. Могло ли это по задумке создателя отражать непрерывное движение, возрождение, силу жизни?
Точно по центру зала располагался круг, напоминающий солнечные часы, выполненные из металла и камня. Он был прост: никаких лишних узоров или деталей, только разметка, условно разделяющая круг на три части, тонкий металлический столбик по центру и слегка очерченные знаки.
Конечно, солнечные дни случались чаще весной или летом, а зимой большую часть времени было пасмурно и темно. Тогда дневной свет заменяли лампы. Но с тех пор, как в Кайро начались проблемы с генераторами и пришлось экономить электричество, часть ламп пришлось отключить.
Айвис пришёл заранее, потому что ему нравилось быть здесь одному. Мысли текли ровно и спокойно, ни за что не цепляясь, и порой именно тут ему приходили в голову самые лучшие решения. Но сегодня просветления не наступило. Вчерашний разговор с Келером, ещё одним магиком Кайро, не привёл к решению проблемы. Келер не считал нужным тратить ресурсы на возвращение тех, кого уже, вероятнее всего, не спасти. Лучше, по его мнению, было предотвратить последующие инциденты — здесь Айвис, безусловно, был с ним согласен. Только как, если они не могут полностью контролировать ситуацию?
Зал заполнялся людьми. Вскоре набралось человек двадцать, потом тридцать, потом сто. Келер уселся на одно из кресел и посмотрел на прячущегося в тени коллегу. Айвис кивнул ему. В зал зашла Гесса, бледная и встревоженная, но старающаяся скрыть от всех своё состояние. Очевидно, её попытки реанимировать девочку тоже ни к чему не привели. Вслед за ней появился Профессор, высокий худой человек с проседью в волосах и небольшими проницательными глазами. Дети, подростки, взрослые. Вскоре зал был полон, и Айвис решил, что пора.
Он вышел на свет и застыл, оглядывая собравшихся. Разговоры тут же стихли. Магик вышел в середину, встал в самый центр и, освещённый мягким светом, начал говорить, попеременно поворачиваясь корпусом то в одну, то в другую сторону.
— Я собрал вас сегодня здесь немного раньше срока, потому что мне есть что с вами обсудить.
Вкрадчивый голос говорящего был отлично слышен даже у самых дверей.
— Как вы уже знаете, несколько человек пропали. Но вчера одна из пропавших была найдена.
По залу пронёсся приглушённый ропот.
— Кто же?
— Это Леста.
Ропот стал громче.
— И где она? Почему не пришла?
— Она… ей плохо.
— Где её нашли?
— Что это значит?
— Я расскажу вам всё, что случилось, только не говорите все сразу. Леста находится в изменённом состоянии, она ни на что не реагирует и никого не узнаёт. Её нашли вчера Лиза и Алис, в пустыне.
В зале снова зашумели. Айвис дал голосам немного утихнуть и продолжил всё так же тихо, заставляя прислушиваться к себе.
— Пока мы не знаем, получится ли вернуть Лесту в нормальное состояние. И просим всех желающих, способных к телепатии, присоединиться к Гессе. Возможно, вместе удастся найти её там, где она сейчас. И, хотя мы пока что не знаем, откуда исходит эта угроза, я объявляю, что подходить к пустыне запрещено.
Раздался шум.
— Запрещено, — продолжил Айвис, и его тон разом приобрёл не допускающий возражений металл. — Только специальная группа сможет проходить по восточной части, и только если в этом будет особая необходимость. Поверьте, это для вашей же безопасности, пока мы не установим причину и не сможем понять, как избежать угрозы. Выходить в старый город разрешается днём, исключительно большой группой и также лишь по необходимости. Развлекательные прогулки отныне запрещены. Если вам некуда деть время, отдайте его занятиям и развитию своих способностей.
— Нам придётся уйти? — прозвучал негромкий голос в образовавшейся внезапно тишине.
Все молча ждали, что ответит магик. Они верили ему, а худшим из поступков он считал предать однажды доверившихся. И он, их хранитель, должен сделать так, чтобы им не пришлось никуда уходить. Ведь Гесса была права: в этом мире для большинства из них нет другого места. Для всех, кого они искали по миру. Для маленьких сиобов, многих из которых не ждало ничего, кроме смерти или участи подопытной крысы. Для них он должен постараться. Только как это сделать, о боги, если бы он знал.
— Я прошу вас, — повторил Айвис гораздо мягче, — пока не приближаться к пустыне. Сейчас нет такой опасности, которая заставила бы покинуть Кайро. Это наш дом, другого у нас нет. Потому мы никуда не уйдём.
Айвис почувствовал на себе пристальный взгляд больших глаз Гессы.
— На этом всё. Можете идти.
Во внеочередной обход химеры вышли утром следующего дня. Почему Айвис решил заменить одну группу другой, было известно только ему. Обычно он не объяснял своих решений, а в том, что касается охраны, ему привыкли доверять слепо и беспрекословно. Все знали, что его опыт и магические возможности не раз спасали многим жизнь.
В обходы ходили только самые обученные подростки. Тех, кто младше четырнадцати, не брали никогда — слишком опасно, ведь в старом городе или на подходе к нему можно было встретить кого угодно, начиная от охотников на сиобов и заканчивая серыми масками или бродягами, которые шныряли здесь, разворовывая то, что ещё осталось. Во время таких стычек случались и смерти, потому это было приключение не для детей.
Подготовленных групп по четыре-пять человек, совершающих обходы, было четыре. Когда-то Айвис дал им названия для удобства — дракайны, химеры, мантикоры и грифоны. С тех пор так и повелось, только распространилось гораздо шире. Каждый ребёнок в Кайро причислял себя к какой-либо из групп, даже если никогда не бывал в обходах. Особенно это касалось младших, тех, кого старшие должны были обучать и со временем принять в свой отряд. Конечно, не бывает абсолютно совершенной системы, но эта работала хорошо, а Айвис, который, как казалось со стороны, любил правила, сам придерживался только одного: «что работает, то верно».
Тео был совершенно не против пойти в обход вне очереди — он любил выезжать в город, тем более что это избавляло его от других, гораздо менее приятных обязанностей, которых было хоть отбавляй: чистка конюшен, помощь в отладке генераторов или системы водоснабжения, работа в оранжерее или в лаборатории, впрочем, это обычно делали по желанию. Иногда выпадало чистить туалеты или трудиться на кухне, хотя это уже при совсем плохом раскладе. Магики считали, что человек, кто бы он ни был, обязан уметь всё, потому не стыдились нагружать своих подопечных самой разной работой, да и делать её, кроме них самих, было некому. Конечно, большая часть времени уходила на развитие способностей. Для каждого это было что-то своё, потому и график был в некоторой степени индивидуален. От этого зависела и направленность занятий. Но все они, дети Кайро, развивали одно главное качество, общее для всех: способность выживать.
Воздух сегодня был особенно свеж, и Тео втянул его в себя с удовольствием. Он немного отстал от прочих, позволяя лошади найти свой собственный темп. Старый город, умытый восходящим солнцем, тонул в дымке, рождая удивительные миражи. Там, вдалеке, в долине, располагалась основная его часть — дома тянулись один за другим, стройными рядами. А над ними вспыхивали и меркли солнечные блики и создавалось ощущение жизни. Как будто что-то ещё теплилось там, внутри заколоченных окон, что-то пряталось в подвалах и покинутых комнатах, в обстановке, где всё, по большей части, осталось так, как было шестьдесят лет назад. Иногда Тео казалось, что город просто спит, ждёт, когда вернутся домой построившие его люди. Но это было мечтой, а в реальности мёртвый город ветшал, как брошенные останки, он был добычей, был памятью. А значит, рано или поздно время сотрёт его с лица земли, как и все города, когда-либо существовавшие.
Сегодня химеры шли по маршруту, который они называли дорогой поездов: путь проходил через большую станцию старого города. На заросших рельсах по-прежнему стояли оставленные вагоны. Когда-то они были выкрашены в яркие цвета, но теперь потускнели. Чуть дальше высилось и само здание городского вокзала. В прежние времена, как рассказывал Айвис, люди пользовались скоростными поездами, которые за несколько часов могли доставить их в другие города. Только сейчас многие из этих городов мертвы, так же, как и Венерсберг.
День прошел тихо. Лиза и Алис, которые после своей вылазки, похоже, предпочитали держаться вместе, были не слишком разговорчивы. И группа совсем бы заскучала, если бы не одно происшествие. Возвращаясь обратно, Тео заметил, что вид на вокзал, подсвеченный вечерним солнцем, особенно хорош, и ненадолго спешился, чтобы сделать быструю зарисовку — рисование было одним из его любимых занятий и, как признавали другие, большим талантом. Но только мальчик достал блокнот, который постоянно таскал с собой, из-за деревьев донёсся незнакомый голос: