— До свидания, откликнулась девушка и стала пробираться на улицу, с трудом подавляя желание обернуться, чтобы посмотреть, смотрит ли он ей вслед. Потом, выйдя, тут же кинулась через дорогу, и оживленное движение отрезало ее от него.
«Вот уж обольститель так обольститель! — думала Рене, спускаясь в метро. — И кажется таким неискренним. Нет, не хотела бы я еще раз с ним встретиться, слишком у него странный, тревожащий душу характер!»
Они с Барри должны были встретиться в метро на одной из станций северной линии, где он жил, и, пока она ехала туда, в ее памяти всплыли воспоминания, явно разбуженные незнакомцем, о другом обольстителе, который и воспитал в ней такое отвращение к людям подобного типа, — о ее отце, Жервезе Торнтоне.
В детстве Рене обожала его и считала, что он отвечает ей тем же, пока в один прекрасный день отец не бросил мать, предоставив ей одной заботиться о двух маленьких девочках. Миссис Торнтон знала, что муж изменяет ей, буквально не пропускает ни одной юбки, но каждый раз, когда он возвращался к ней и раскаивался, прощала его, отчасти из-за детей, отчасти потому, что была не в силах перед ним устоять. Но однажды он так и не вернулся, а она не смогла его найти. Ее брат, тот самый садовник, предложил ей переехать к нему вместе с детьми, мать пошла работать, чтобы вырастить детей. Через положенное время она развелась с Торнтоном и в конце концов вышла замуж во второй раз.
Рене, которой в то время было восемь лет, получила серьезную душевную травму — она не могла понять и простить предательства отца. Ей понадобилось много времени, чтобы пережить это горе, и, хотя впоследствии образ Жервеза Торнтона поблек в ее сердце, память о причиненной боли и обиде осталась.
Семья Холмсов жила в соседнем доме с Торнтонами, и Барри, старше Рене на три года, всегда был ей как брат. Потом, когда они подросли, его привязанность к ней приобрела более романтическую форму. Он работал в аудиторской конторе, и ему оставалось сдать еще несколько экзаменов, чтобы получить аттестацию. А так как они почти одновременно переехали в Лондон, то неизбежно стали повсюду ходить вместе. Барри очень серьезно смотрел на жизнь и собирался высоко продвинуться в карьере. Ему нравилось, что Рене не выказывает склонности посещать шумные вечеринки и знакомиться с длинноволосыми студентами. Когда они выходили гулять в город, то чаще всего ограничивались посещением каких-нибудь молочных баров или кофеен, покупали самые дешевые билеты на концерты и в кино — Барри не одобрял экстравагантных трат, потому что копил деньги на будущее. Рене не очень нравилась такая его экономность, потому что иногда ей все-таки хотелось провести время в каком-нибудь дорогом ресторане или клубе, но она всегда подавляла эти желания, сохраняя верность Барри. А его не привлекали яркие огни и красивые места. Наверное, он был по-своему прав и благоразумен. Роскошные развлечения, не говоря уж о любовных утехах, могли обойтись им непомерно дорого. Рене знала, что Барри испытывает к ней нежные чувства. Они были одного круга и, казалось, идеально подходили друг другу. Когда-нибудь, в свое время, они собирались пожениться.
Однако временами Рене смутно хотелось чего-то другого. Нет, не влюбиться, в любовь, которая так больно ранит, если полюбишь не того человека, она не верила, даже считала себя неспособной на сильные чувства. И все же бывали моменты, например как сегодня, когда этот незнакомец держал ее за руку, которые вдруг мельком приоткрывали ей совершенно незнакомый, закрытый для нее мир, способный оказаться либо раем, либо адом. Рене давным-давно решила, что не будет погружаться в этот мир. Она предпочитала надежность и спокойствие, то есть Барри. Поэтому, интуитивно догадавшись, что незнакомец с темными выразительными глазами обладает ключом, открывающим вход в тот мир, даже не спросила его имени. Рене надеялась, что ей больше никогда не придется с ним встретиться.
Барри Холмс, типичный англичанин со светлыми волосами, которые вились бы, если бы он отпустил их подлиннее, и голубыми глазами, был невысокого роста — всего на несколько дюймов выше Рене, крепко сбитым парнем. Сколько Барри себя помнил, он всегда восхищался Рене, считая ее милой, разумной девушкой и в то же время чрезвычайно привлекательной внешне. Барри надеялся, что со временем, то есть когда он сдаст все свои экзамены, она станет ему прекрасной женой.
Когда на его видавшем виды «форде» — Рене рядом с ним на переднем сиденье — они выехали из Лондона, направившись в сторону Восточного побережья, Барри чувствовал себя вполне довольным жизнью. Правда, окружавший их пейзаж под нависшим свинцовым небом, на фоне которого деревья размахивали черными безжизненными ветвями, выглядел тоскливо. Вспаханная земля блестела от луж, пастбища были коричневыми от прошлогодней травы, но хотя бы было не холодно. Не то чтобы это радовало Барри, который посетовал, что нет льда — он любил кататься на коньках, — зато Рене выразила свое удовлетворение теплой зимой.
— Ах, какая ты у меня неженка, да, Рин? Настоящее тепличное растение, — произнес он чуть презрительно, чуть снисходительно, естественно не подозревая, что недавно ей то же самое говорил другой мужчина, только в более изысканных выражениях. Рене только коротко рассказала ему, как упала, как ее поднял незнакомый мужчина и угостил чаем, но не стала описывать этого человека. — Ты что-то совсем ослабла с тех пор, как переехала в город.
— Ничуть. Знаешь, меня не очень-то оберегают во всех этих фотостудиях, где вечно гуляют сквозняки, уж поверь. И всегда я почему-то снимаюсь в самой тонкой одежде, причем в самую холодную погоду.
При упоминании о ее работе Барри нахмурился. Это был единственный момент, из-за которого у них возникали разногласия.
— Ты же знаешь, мне бы очень хотелось, чтобы ты бросила этот неприличный модельный бизнес.
— Но так нечестно, ведь я туда попала из-за тебя!
— Из-за меня? — Казалось, Барри был предельно поражен.
Рене напомнила ему, как позапрошлым летом они вместе с ее сестрой, Кристиной, отдыхали в Брайтоне, и он тогда заставил ее принять участие в конкурсе красоты. Объявление о нем они увидели на заборе, и Барри сказал, что она может дать всем остальным девушкам сто очков вперед. Действительно, после нескольких проходов вдоль бортика бассейна Рене, к своему огромному удивлению, узнала, что выиграла. По ее мнению, некоторые девушки выглядели значительно лучше нее. Но необычный цвет волос и лица, неоспоримая породистость в сочетании с волшебным обаянием сделали Рене заметнее заурядных красоток. Результатом этой победы было предложение работать моделью, и тут обнаружилось, что она еще и очень фотогенична. Так начался ее долгий путь наверх, к успеху.
— Ах, ты об этом! — с презрением фыркнул Барри. — Ты же помнишь, что сделала это просто так, для смеха. Тогда я даже не мог предположить, что ты серьезно решишь пойти в модельный бизнес.
— Все получилось как-то само собой, — ответила она, — и ты же знаешь, я всегда увлекалась модой. А что мне еще делать? Печатать на машинке, как бедная Крис?
— Это хотя бы постоянная, надежная работа. А тебе почему-то больше нравится все время ждать, когда позвонит твой агент.
— Ну, это уже в прошлом. Теперь у меня у самой хорошие связи. Многие рекламные агентства приглашают меня всякий раз, когда им нужно демонстрировать одежду. И я только начала зарабатывать неплохие деньги после стольких трудностей и неудач. Мне хочется получить какую-то отдачу от того дела, в которое я вложила столько сил.
Барри заворчал; да, конечно, ей нужно работать, пока он не сможет сам ее содержать, но зачем же именно манекенщицей, что, на его взгляд, было не совсем прилично.
— Я не представлял себе, что ты захочешь серьезно работать, делать карьеру, — пробормотал он. — Для женщины может быть только одна карьера… замужество.
— Знаешь, на этот счет есть разные мнения, — возразила Рене. — Но не волнуйся, когда мы поженимся, я брошу работу, хотя до этого пока еще далеко.
Она с сомнением посмотрела на него. Больше всего на свете Рене хотела иметь дом, семью и детей… но не сейчас, а Барри казался ей идеальным мужем.
Они въехали в маленький рыночный город, все улицы которого были заполнены людьми, вышедшими из магазинов и офисов. Барри был хорошим, осторожным водителем, и Рене это нравилось, потому что она хотела доехать до дому в целости и сохранности. В окна машины падал свет фонарей, и теперь Рене заметила, что его что-то беспокоит.
— Ты же знаешь, у меня экзамены, — ответил он на ее вопрос.
— Да, ты всегда ими прикрываешься, — резко бросила она. — Думаю, когда ты сдашь все экзамены и получишь лицензию, лишь тогда обратишь на меня внимание и сделаешь наконец предложение. Вот только не знаю, буду ли я к тому времени поблизости.
Барри замер и сжался, вцепившись в руль. В этот момент он как раз обгонял медленно тащившуюся впереди них машину. Лишь когда они наконец выехали из города, он встревоженно спросил:
— Что это ты хотела сказать насчет того, что можешь не оказаться поблизости? Ты же моя девушка, разве не так?
Рене промолчала. Она вообще не понимала, что заставило ее говорить с ним таким тоном. Ведь ей было хорошо известно, как важно для Барри сдать эти экзамены; и она готова была ждать сколько понадобится. Наверное, эта случайная встреча с романтическим французом настроила ее немного вывести Барри из состояния равнодушного самодовольства.
— Рене, что на тебя нашло? — поинтересовался он. — По-моему, ты всегда понимала, что я не могу поступить иначе?
— Ну конечно, я все понимаю, просто… ты ведь серьезно ко мне относишься, правда? — Она не могла себе объяснить, что спровоцировало ее на такой вопрос, о котором тут же пожалела.
— Предельно серьезно. — Барри помолчал и вдруг предложил: — А знаешь что, Рене, давай с тобой обручимся.
— О нет! — Она снова поразилась своему мгновенному отказу, потому что на самом деле они и так были практически обручены. И тут же попыталась оправдать свое поведение. — То есть понимаешь, эти долгие обручения, они ко многому обязывают, а после этого все будут спрашивать, когда мы поженимся. Лучше уж пока все оставить как есть.