— При каких обстоятельствах он попал в плен? — кивнул Зимину на сирийцев капитан.
Тот перевел вопрос, потом удивленно посмотрел на офицера, сидящего за столом, и перевел ответ:
— Он, собственно, и не пленный. Он сам пришел. Перебежчик. Но они ему не очень верят.
— Да-а? — с усмешкой протянул Котов. — Спроси, как его зовут и кто он по своей мирной профессии.
Зимин начал говорить, и пленник переменился в лице, стал отвечать спокойнее. Кажется, он догадался, что двое европейцев, вошедших в комнату, — русские. Не боится русских, успокоился? Наверняка не врет, подумал Котов. Бандиты прекрасно осведомлены, что в Сирии работает русская военная разведка, и знают, что это такое. Должен был бы заволноваться.
— Зовут его Зафир Диргади, — сказал Зимин, повернувшись к командиру. — Он всю жизнь работал здесь на нефтеперерабатывающем заводе. Когда пришли террористы, его и еще многих рабочих заставили работать на них. Денег не платили совсем. Иногда давали еду, лекарства. У них с братом были овцы. Немного, в пригороде. Жили трудно. А месяц назад брата убили, и Зафир решил перебежать. Терять ему все равно теперь нечего. Брат у него был шофером, водил большие машины. Его мобилизовали возить грузы для боевиков. А месяц назад колонну разбомбили российские самолеты.
— Ну, извини, — недобро хмыкнул Котов. — Закон войны. Кто помогает врагу, тот уже не друг.
Зимин замолчал, посмотрел на командира, а потом перевел Диргади его слова. Сириец вздохнул, но глаз не опустил.
— Я в смерти брата виню только бандитов. На них его кровь и кровь сотен и тысяч людей. И я пришел к вам, чтобы помочь. И отомстить.
— Понятно, — кивнул Котов, усаживаясь боком на подоконник. — Пусть рассказывает, что он принес, какую информацию.
— Я повторю, — стал переводить слова сирийца Зимин. — Я уже говорил, но повторю нашим российским друзьям. Брат рассказывал мне о своих поездках. Мы с ним еще тогда обсуждали возможность сбежать к верным правительству войскам и передать все. Мой брат возил военные грузы. Это боеприпасы, снаряжение, оружие, снаряды для пушек и мины для минометов. Еще возил продовольствие — сухие пайки для солдат. И все это с двух складов. Кто привозил на склады, он не знал, предполагал, что другие машины откуда-то издалека. А он и другие местные шоферы возили со складов в разные районы, туда, где идут бои или скоро начнутся.
— Спроси у этих, — кивнул Котов на сирийских офицеров, — есть у них карта этой провинции и северо-западной части страны.
Высокий вышел и через пару минут принес несколько сложенных карт. Вместе с Котовым они расстелили их на столе. Найдя на карте поселок Эн-Нахия, спецназовец подозвал Диргади:
— Покажите, куда ездил ваш брат. Какими маршрутами. Конечные точки.
Он умышленно не стал тыкать пальцем в карту, пытаясь понять, насколько сириец разбирается в картах, насколько уверенно сейчас начнет показывать объекты и маршруты. Будет это выглядеть как заученный урок или он начнет вспоминать, задумываться, вглядываться в карту. Диргади подошел и немного растерянно посмотрел на карту. Зимин открыл было рот, но Котов сделал ему еле заметный знак рукой. Переводчик понял и не издал ни звука, переводя взгляд со своего командира на перебежчика и назад. Наконец сириец заговорил:
— Я не очень разбираюсь в этих значках. Если вы мне подскажете, где тут что, я, может, и сориентируюсь. Я же рабочий с завода, а не военный.
— Вот смотрите. — Котов взял со стола шариковую ручку и обвел на крупномасштабной карте поселок, где они сейчас находились. — Это Эн-Нахия. Мы находимся вот тут, на этой окраине. В каком городе жили вы с вашим братом?
— В Мукадане. Это на север отсюда.
— Найти на карте можете? Вот направление на север, вот эта линия — шоссе.
Через пять минут Диргади нашел с помощью спецназовцев свой город, завод и показал, где находятся склады на окраине города. Оттуда, по его мнению, его брат вывозил в другие районы военные грузы. Было очень сложно без конкретных подсказок заставить Диргади найти те районы и те точки на местности, куда его брат возил грузы. Не мог он показать и место, где автомобильную колонну, в которой ехал его брат, накрыла наша авиация.
— Ну что? — спросил Зимин, когда Диргади увели.
— Я так понял, что и у тебя зародилось какое-то недоверие, — внимательно посмотрел на лейтенанта капитан. — Ну-ка, поделись!
— Да нелепо как-то, Борис Андреевич. Они с братом, шофером, кстати, человеком, который карты знал, потому что часто ездил на большие расстояния, готовились к тому, чтобы перебежать на сторону правительственных сил. Они информацию хотели передать о местах, путях движения… обсуждали с братом, все это… И? И он тут изображал, что карту не знает. Нелепо. Он должен был узнать карту за время подготовки, это совершенно определенно. Да и в атласах автомобильных дорог карты практически такие же, как и военные топографические… топография, она и в Африке топография.
— Вот-вот, — кивнул Котов. — И веры его показаниям из-за этого два гроша. И ценность — пятьдесят на пятьдесят. Заберем с собой. Будем разговаривать на базе еще и еще. Постараемся навести справки, устроить перекрестную и косвенную проверку и его показаний, и его биографии тоже. К чему ты прислушиваешься?
Зимин вздрогнул от резкого выкрика командира и повернулся к нему.
— Там у них что-то случилось, — показал он на окно. — Кто-то остался блокированным в поселке, а «бандерлоги» наступают. Хотят подтянуть минометный расчет.
— И что?
— Снайперы, Борис Андреевич.
— Снайперы? — Котов напрягся как пружина. — Пошли!
Зимин бросился за командиром, еле успевая за его быстрым шагом. Котов буквально поймал за рукав одного из офицеров в звании накиба[5]. Подоспевший Зимин стал расспрашивать его о сложившейся ситуации.
— Кто из девчонок там? — торопил Котов, будто предчувствуя беду. — Зовут как, спроси, как зовут, фамилии!
Слова «Мариам Назими» спецназовец понял и без перевода. Имени второй девушки он не разобрал, но не выпускал ворота куртки офицера, пока Зимин не подтвердил, что в поселке, после отступления солдат батальона, остались два снайпера, и одна из них — Мариам. Через минуту сирийский офицер уже рысью мчался в сторону НП на третьем этаже здания, подталкиваемый русским капитаном. Зимин бежал следом с напряженным лицом. Он уже знал своего командира достаточно, чтобы понять, что Котов может сейчас поступить совсем неожиданно. А командование его поступка может не одобрить. Черт, командование и не узнает! Зимин поморщился, представляя, как не могут потом устроить разборки, как его самого будут спрашивать и как он станет врать и прикрывать Котова. Ведь будет. Обязательно будет!
— Давай быстрее! — Котов чуть ли не за шиворот втащил Зимина на крышу. — Потребуй от них всю диспозицию. Где снайперы, где свои, где «бандерлоги»? Какие планы? В темпе!
Зимин стал расспрашивать наблюдателей. Прибежавший с ними нагиб, который оказался заместителем командира батальона, подтвердил полномочия российских офицеров. Котов слушал перевод и рассматривал в бинокль поселок. Получалось, что снайперы остались в угловом доме, выходившем на две улицы. Небольшая площадь создавала приличную простреливаемую территорию вокруг него. Боевикам обойти дом не давали пулеметчики батальона. Да и подоспевшие два минометных расчета прижимали противника к камням и развалинам.
Сам дом, в котором остались девчонки, выглядел удручающе. Двухэтажный, высокий, в прошлом магазин или что-то еще более представительное. Хорошо еще, что его архитектура была типичной для старого города. Окна не во всю стену, а в старом арабском, чуть ли не мавританском стиле. Обилие колоннад, вытянутые окна с овальной верхней частью. Из-за обстрелов он был разрушен так, что битый кирпич и щебень возле здания доходили чуть ли не до половины первого этажа.
Котова этот факт особенно радовал. Благодаря этой куче мусора попасть в здание непросто, да еще под огнем снайперов с фасада и под огнем пулеметчиков отсюда. Но все равно это временно, девчонки бесконечно держаться не смогут.
— Дай! — протянув руку назад к Зимину, не глядя, пощелкал пальцами Котов.
— Что? Не понял!
— Магазины свои мне давай. И гранаты.
— Вы… Туда? Один?!
— Не пори ерунды! — буркнул Котов, распихивая запасные магазины по карманам и за пазуху. — Толпой, что ли, туда идти? Положат всех еще на подходе. Тебя с собой брать? А кто мне тут связь держать будет? Скажи, пусть мне рацию свою отдадут. И ты будь здесь постоянно. Жалко, коммуникаторы не взяли. Но кто же знал!
— Борис Андреевич, — вцепился в руку командира Зимин. — Может, все же как-то не так?
— Ты что, Олег, не веришь в мой боевой опыт? Если уж меня в загранкомандировку послали, да еще командиром оперативной группы, наверное, я что-то стою в спецназе разведки.
— Сидорин вас убьет, — решительно проговорил лейтенант.
— Ну, ему придется в очереди постоять, — засмеялся Котов. — Посмотри вон туда. Знаешь, сколько там будет желающих! И потом, ты же ему не расскажешь, как я тут «робингудом» работал.
— Он не поймет, — вздохнул переводчик.
— А ты-то понимаешь? Понимаешь, что девчонки погибнут? Что вот эти ребята вокруг нас имеют много энтузиазма, но мало опыта для такого дела. А я смогу. Я сейчас тут единственный человек, который их может спасти. Ну, так как? Идти спасать или вздыхать, что полковник Сидорин выругает меня за непослушание?
— Идти, — попытался улыбнуться Зимин.
— Хорошего человека за версту видно, — покровительственно похлопал его по плечу Котов.
Маршрут спецназовец себе наметил еще с НП сирийского батальона. Через две минуты ударили минометы, и по окраине площади взметнулись дымные всплески, разбрасывающие вокруг камни и сталь осколков. Котов вскочил и в несколько шагов преодолел расстояние до первого дома. Высокая арка входа зияла черной дырой, как остатки гнилого зуба во рту. Он влетел во двор и вдоль стены пробежал к самому дому.