В куцем списке пока значилось немного:
1. Одежда.
2. Оружие
3. Снаряжение
4. Медикаменты
5. Еда
Широкое поле для раздумий получалось. Такое широкое, что впору заработать расходящееся косоглазие. Или опустить руки и плюнуть, а в будущее заявиться в труселях и босиком — и будь, что будет. По здравому размышлению, труселя, как вариант, Павел все же отверг. Ни к чему такой эксгибиционизм нормальным людям. Да и Лёха уже этот вариант отработал. И его жалобные рассказы о лютом ночном холоде и свирепых комарах-вампирах совсем не способствовали желанию идти по его босым стопам. Надо туда являться все-таки одетым по сезону. А сезон военный, многие мужики — в форме. Дело знакомое, в армии Паша служил, и кроме того одно время занимался реконструкторскими делами, потому формы того времени в целом представлял неплохо, хотя и удивило многообразие немецких нарядов. Даже в стоимости того или иного предмета Паштет был ориентирован и насобачился отличать новодел от подлинников. И собрать более — менее приличный комплект формы — сейчас не проблема. Одеться-то можно и полковником и генералом с полной грудью наград, не намного дороже по деньгам выйдет, но вот — надо ли?
Пришлось задуматься о простом, в общем, вопросе — стоит ли влетать в прошлое этаким гордым орлом — павлином? Не лучше ли — скромной пташечкой, чтобы не привлечь недоброго взгляда? Если портал вываливает именно в 41год, да на оккупированную территорию — то встречаться придется либо с окруженцами, либо уже с оккупантами, либо с полицаями. И перед кем там горделиво прохаживаться, сверкая орденами — репликами?
Нет, стоит быть скромнее. Потому для себя Паша решил одеться без вызывающей и вопиющей роскоши. Он остановил свой выбор на кожаных сапогах, сером ватнике, дермантиновой кепке, затрапезных рубахе-толстовке и портках ватных, рабочего свойства, из брезента. Повертелся перед зеркалом, затем еще раз глянул в инете подборки фотографий того времени — вполне аутентично получилось. Конечно опытный спец из НКВД или гестапо, да и любой портной может к чему-нибудь придраться, типа пуговки незнакомые и материал странный, но это уже не переделать. Просто надо постараться не иметь дел с гестапо, да и с НКВД по первости — тоже. Свитер взял домашний, грубой такой вязки. Носки подобрал попроще, портянок запас, а вот с бельем — не удержался и взял навороченное — с кевларовой подстежкой. Влетело дорого, но захотелось чуток себя обезопасить, по рассказам Лёхи холодное оружие в то время было в ходу, разумеется, от удара штыком такая футболка не спасет, но вот ножиком, глядишь, и не смогут порезать. С другой стороны футболка тусклого черного цвета с длинным рукавом, особого внимания привлечь не должна была, да и труселя весьма невыразительные.
Спохватившись, Паша прикупил такие же неброские перчатки из кожзама с тем же кевларом в подкладке. Вид пейзанина в перчатках не очень вписывался в облик того времени, не носили колхозники кожаных перчаток, но на это решил Паша наплевать. Создание легенды требовало большего времени, с другой стороны в ватнике мог быть и не обязательно колхозник, а вообще бывший граф. После добавки пары потертых кожаных ремней для ношения штанов и про запас, в общем, тему одежки Паша посчитал законченной.
С оружием все обстояло куда сложнее. В наличии имелся только хорошенький и изящный охотничий карабин. Вещь старинная, цены немалой. Действительно — охотничье оружие для князей и графьев. С одной стороны — после революционного раскардача и гражданской войны могло быть всякое и пейзанин с таким ружьем был бы возможен. В принципе.
А вот если серьезно подходить к вопросу, то имевшиеся 36 уникальных патрончиков, выпущенных, судя по клеймам на донцах гильз, еще в 19 веке, отнюдь не воодушевляли на подвиги. Паша отлично понимал, что такое количество боезапаса годится только в коллекцию для тонкого ценителя, никак не для человека, собирающегося с этим оружием свою жизнь защищать. Потому и тут стоило подумать об упрощении себе житья. Перебирая информацию по оружию того времени, Павел прикидывал не только аутентичность оружия, но и его доступность и возможность добычи патронов и — в том числе и безопасность возни с этим оружием сейчас, в наше время. Очень не хотелось загреметь в лапы следственных органов только потому, что разжился стволом. Поди, доказывай следакам, что это ты не сейчас собираешься ураганить с ППШ или ТТ, а имеешь целью уйти в 1941 год, который следственным органам никак не подвластен, да и не интересен. Не поверят ведь. Да и сам бы Паштет не поверил, кабы не казус с Лёхой.
Потому длинноствольные махины, типа СВТ или трехлинейной мосинки, да и маузеровского карабина Паша отмел, как до того отмел все ручные пулеметы вместе взятые. Тяжело, заметно издаля, да и в драке с парой противников уже не развернешься без привычки к этим бандурам, а ее не было. Хотя был вариант приобретения за смешные деньги итальянского пулемета Бреда в неплохом состоянии. Но и сам пулемет являлся кошмаром оружейной мысли и инженерным ужасом, да и патронов к нему взять было неоткуда, разве что ввязываться в хитрые схемы переделок и релода. Но это дело было темное и опять же грозило еще одной неприятной статье уголовного кодекса.
Дольше Паша прикидывал возможность явки в войну с пистолетом-пулеметом. Например, Дягтерева или Шпагина. Это было соблазнительно — получить по прибытии превосходство в огневой мощи. Плюсом было то, что в принципе достать такую машинку возможно, хотя и по кусачей цене. И даже перевести ее из состояния массогабаритного макета в боевой вид. Минусами были опять же проблемы этого времени — неходовые патроны, которых нужно было много, и полицейские дела. Так уж сложилось, что автоматическое оружие у задержанного, для полиции было адским грехом, и условным сроком при попадании закону в лапы, отделаться бы не получилось. Такой же точки зрения придерживались и таможенники, и погранцы, и безопасники, что сильно увеличивало риск вляпаться.
А портал, как ни крути, находился на территории соседней страны. И черт его знает — сколько туда мотаться придется, пока клюнет. В итоге, антикварный винтарь Паша сумел продать одному солидному человеку — достаточно известному в узких кругах коллекционеру за дикую сумму. Впрочем, для покупателя сумма была не слишком высока, Паштет старался не зарываться, цену не задирал. А себе после всех размышлений достал неофициально охотничью курковую двустволку, потрепанную, но бодрую и ухоженную. В придачу наследники помершего охотника дали допотопную приспособу для снаряжания патронов, пару горстей пыжей — из старого валенка, похоже, коробку капсюлей и початую пачку пороха. Нашлись и старорежимные тускло-желтые латунные гильзы. Прикинул Паштет, что даже немецкий патруль не будет сразу расстреливать на месте гражданского с сугубо штатским ружьецом. А обидеть с двух стволов картечью можно неплохо, если что.
Не меньше возни и раздумий вызвал и такой вроде простой предмет, как ножик. Что удивило Пашу, так это то, что разгильдяй Лёха отдал ему карабин с патронами без каких-либо условий, а вот кинжал орочий, оказавшийся штатным для сотрудников имперской рабочей службы, категорически отказался не то, чтоб отдать, но и продать тоже. Уперся, как осел. Паштету уже и самому стало интересно, и он азартно добавлял и добавлял предлагаемую кучу денег, но нет, попаданец отказался наотрез расставаться со своим ножиком.
Павел долго собирал информацию, долго прикидывал, что и как, рассматривая в инете фото звероубиийственных кинжалов, тесаков и ножищ. И его очень поразил такой странный факт — холодное оружие, попившее самое большое количество крови в боях обеих мировых войн, было самым невзрачным на вид и простецким по исполнению. Спецы сходились на том, что советский нож разведчика и немецкий окопный, который таскали с собой фрицы из штурмгрупп, были похожи друг на друга своей неказистостью, слабой эффектностью, но при том высочайшей эффективностью. В итоге по случаю удалось приобрести польский штурмовой ножик, сделанный по мотивам советского ножа разведчика. Деревянная рукоятка, латунные заклепки, простенькое лезвие и жестяная гарда. В общем, внимания не привлекает совершенно, но острый, зараза, и в руке лежит удобно. Этакая собачка, которая не лает, а кусает безо всяких.
Последним в этот раздел Паша внес топорик — маленький, легкий и удобный. Лёха все уши прожужжал, рассказывая, как мечтали ребята все время о топоре в хозяйстве. Столько всякого можно было бы с его помощью сделать! Тот же лагерь укуюшить — две большие разницы, когда топор есть — и когда его нет. Даже шалаш с топором сварганить — минутное дело. А спать под открытым небом или все же в укрытии — это опять же очень различается, ну кто понимает, конечно.
Чувствуя себя чуточку робинзоном и капельку путешественником — первопроходцем, сбор снаряжения Паштет начал с обычного сидора, как назывался примитивный рюкзак. На дно вещмешка уложил куска брезента, который был поболее плащ — палатки и мог быть использован очень по-всякому. Памятуя слова Лёхи — набрал с собой спичек побольше, благо такая валюта занимала мало места и стоила копейки, кроме того, хоть сам и не курил — взял табака побольше. Про валюту тоже подумал и покупил — удалось по дешевке — советские деньги того времени, засаленные и залапанные до безобразия, отчего и стоили недорого.
Еще думал прикупить золота, но не хватило духа, очень уж дорого выходило, взял немного серебряных рублей с крестьянином и рабочим на аверсе. Попадалось ему в мемуарах, что вполне такие деньги ходили во время войны. Завершил вопрос финансов тем, что приготовил фляжку с медицинским спиртом — ректификатом. Уж что-что, а жидкая валюта всегда в цене. Только решил, что уже все продумал — попалось внезапно в очередных мемуарах (а их перед заброской Паша читал рьяно, благо понаписали за последнее время много всякого полезного, прямо опрашивая еще живых ветеранов и записывая бытовые мелочи, ранее не считавшиеся интересными) как за карманные часы крестьянка дала харчей на группу окруженцев и несколько дней они благодаря часикам прожили сыто. Тут же подхватился и купил пяток часов — пару командирских, наручных с подзаводом и три тяжелые солидные стальные луковицы на цепочках. Говаривал Лёха, что только наглый немецких грабеж пленных не дал воспользоваться часами умершего лейтенанта, а так — именно на харчи менять и предполагалось. Компас Паштет брать не стал, решив, что по солнцу и часам как-нибудь определит где находится и куда на восток идти.