Некоторые предметы, столы и металлические элементы конструкции были оплавлены, но не сломаны, словно столкнулись с силой, которую невозможно объяснить с точки зрения физики.
– Видишь? – Виталий наклонился ближе к одному из столов.
Края стеклянной поверхности были скручены, как если бы материал подвергли мгновенной, направленной термической обработке.
– Это не типичное высокотемпературное воздействие, – добавил он. – Стекло не лопнуло, не раскрошилось, а… смялось.
– Воздействие изнутри, – Варвара провела пальцем вдоль тёмного следа на стене, ощущая подушечками пальцев гладкую, но почему—то чужеродную текстуру материала.
– Сотрудники говорят что—то полезное? – Санин бросил взгляд на лейтенанта, стоявшего у входа.
– Они… просто в шоке. Говорят, что ничего не слышали. Только звук, гул… – офицер запнулся, будто подбирая слова. – Но не обычный. Он чувствовался даже телом, внутри.
Варвара вновь посмотрела на зал:
– Камеры?
Лейтенант глубоко вдохнул:
– Повреждены.
– В каком смысле?
– Физически они целые, но на записях…
Он протянул планшет. Варвара нажала на экран, и перед ней развернулась картинка. Несколько секунд – пустой зал. Затем резкий скачок помех, изображение пошло волнами. На фоне не было движения, но пространство словно колебалось, как вода под невидимой силой.
– Это не сбой, – Виталий пристально всматривался в искажённые кадры и недоверчиво покачал головой.
Через несколько мгновений картинка изменилась. По залу пробежала дрожь, как если бы объектив камеры сам пытался отвернуться, но в центре кадра вдруг проявился силуэт.
Не чёткий, не явный, а размытый и дрожащий, словно находящийся сразу в нескольких точках пространства. Варвара задержала дыхание.
– Останови.
Офицер поставил запись на паузу.
– Что это… – пробормотал Виталий.
Фигура оставалась неподвижной, но её очертания менялись, как если бы камера фиксировала не одно тело, а его след, отпечаток чего—то, что не могло существовать в обычном измерении.
– Здесь было нечто, – тихо произнесла Варвара, всё ещё глядя в экран. – И сейчас мы видим не просто последствия.
Она подняла глаза на Виталия, встретившись с его внимательным взглядом. Оба понимали – то, что произошло в этом зале, не поддавалось простым объяснениям.
Допрос сотрудников затянулся. Люди, которых Варвара и Виталий допрашивали, не могли дать внятных объяснений, но в их словах угадывались детали, которые, возможно, имели значение.
Охранники сидели напротив, скованно, будто не знали, чего от них ждут. Трое мужчин – все с одинаковыми нашивками частного охранного предприятия, все с одинаковым выражением усталости на лицах.
– Повторите ещё раз, в чём заключались ваши обязанности, – голос Варвары был ровным, но в нём чувствовалась настойчивость.
Пожилой охранник, с неравномерно поседевшей щетиной, коротко прочистил горло и посмотрел на неё, не торопясь с ответом.
– Мы отвечали за периметр. Патрулировали территорию, смотрели, чтобы посторонние не заходили. Внутренние помещения в наши задачи не входили.
– Вам запрещалось заходить в здание?
– Не то чтобы запрещалось, – вмешался второй охранник, худощавый, с тёмными кругами под глазами. – Просто это было не нужно. Весь контроль внутри осуществляли другие.
– Кто?
– Не знаем. Их было несколько человек, они не представлялись. Просто давали распоряжения.
Виталий сложил руки на груди, пристально разглядывая охранников.
– Вы кого—то запомнили?
Мужчина в центре, широкоплечий, с тяжёлым взглядом, наконец поднял голову.
– Один был высокий, в костюме. Никогда не повышал голос, говорил спокойно, но ему никто не перечил. Другой – моложе, но с такой же чёртовой уверенностью.
– Они участвовали в организации вечера?
– Они просто… были там. Появлялись, смотрели, произносили короткие фразы, – охранник потер переносицу. – У меня такое ощущение, что они знали больше, чем говорили.
– Когда начался этот… инцидент, – Варвара сделала едва заметную паузу, подбирая слова, – вы что—то слышали?
Охранники переглянулись.
– Был гул, – ответил пожилой.
– Опишите, – Виталий подался вперёд.
– Он не был громким. Но его ощущали внутри, будто дрожь в костях.
– Сколько он длился?
– Десять секунд, может, больше… трудно сказать.
– Что было после?
– Ничего. Просто… пустота.
Варвара записала в блокноте их слова, затем подняла взгляд:
– Вы слышали крики?
– Нет. Ни одного звука, – ответил худощавый. – Вот что было самым жутким.
Виталий постучал пальцем по столу:
– Значит, вы утверждаете, что ничего не видели, но ощущали звук и давление?
– Именно. Мы были снаружи. Но нам сразу сказали – ничего не слышали, ничего не знаем.
– Кто сказал?
– Позвонили.
– Кто?
– Не представились. Мужской голос, ровный, без эмоций.
– Что сказали?
– «Вы просто выполняли свою работу».
Руководители триста второго переглянулись. Это начинало походить на заранее продуманную зачистку. Следующим был администратор. Мужчина лет сорока с измождённым лицом и трясущимися руками.
– Вы где находились в момент происшествия?
– В коридоре, – его голос дрожал. – За дверью.
– Вы слышали что—то необычное?
Мужчина глубоко вдохнул, как будто пытался собраться.
– Смех.
Варвара напряглась:
– Смех?
– Да, – он судорожно сглотнул. – Прямо за дверью.
– Чей?
Он замялся, опустил взгляд:
– Это был не человеческий смех.
– Что это значит?
Он закрыл глаза, сцепил пальцы в замок.
– Он был… будто несколько голосов одновременно. Искажённый, гулкий.
– Он был долгим?
– Несколько секунд. Потом всё исчезло.
Виталий внимательно следил за мужчиной.
– Когда вы зашли в зал, что увидели?
– Ничего. Просто пустое помещение.
– И вам это не показалось странным?
– Я… – он сглотнул, будто пытаясь справиться с тошнотой. – Мне сказали, что это часть процесса.
– Кто?
– Люди, которые… которые здесь работали.
– Их имена?
– Я не знаю.
Варвара взглянула на своего напарника. Всё больше деталей говорило о том, что персонал знал гораздо меньше, чем могло показаться.
Последней была уборщица. Женщина лет пятидесяти, крепко державшая в руках смятый платок.
– Где вы были в момент происшествия?
– Внизу, в служебном коридоре.
– Вы что—то слышали?
Женщина медленно кивнула:
– Смех.
Варвара напряглась, услышав то, что ей уже говорили ранее:
– Вы уверены?
– Да.
– Какой он был?
Женщина тяжело вдохнула.
– Он был… не человеческий. Как будто несколько людей смеялись одновременно, но звуки не совпадали.
– Он доносился из зала?
– Да.
– Как долго?
– Несколько секунд.
– Когда именно?
– Прямо перед тем, как всё замолкло.
Варвара обменялась взглядом с Виталием.
– Что вы почувствовали в этот момент?
Женщина посмотрела на неё с выражением, близким к страху.
– Это было что—то… плохое.
– Что именно?
– Это не был весёлый смех. Это было как… – она замялась. – Как будто кто—то смеялся над нами.
Следователь почувствовала, как по спине пробежал холод.
– Спасибо, – сказала она, закрывая блокнот.
Опрос свидетелей закончился, но теперь вопросов стало ещё больше.
Варвара медленно провела пальцами по гладкой поверхности стола, на котором лежали фотографии с места происшествия. Изображения пустого зала с обугленными стенами, пятна странной субстанции, застывшие на полу, искривлённые очертания мебели, которая, казалось, подверглась аномальному воздействию. Всё это не укладывалось в привычные категории насильственных преступлений. Это было чем—то иным, чем—то, что выходило за границы человеческой логики.
Виталий стоял у окна, молча рассматривая тёмные силуэты деревьев за стеклом. Его привычная уверенность казалась не такой твёрдой, как обычно. В воздухе витало чувство, что они столкнулись с чем—то, чему пока не могли дать объяснение.
– Это не убийство, – наконец сказал он, оборачиваясь к Варваре. – По крайней мере, не в том смысле, к которому мы привыкли.
– Тела не просто исчезли, – тихо отозвалась она, не отрывая взгляда от снимков. – Они были… переработаны, превращены в нечто иное.
Она взяла одно из изображений и посмотрела на пятна жидкости, рассеянные по полу. В обычном свете они напоминали ртуть, но, если смотреть под определённым углом, можно было заметить слабое пульсирующее свечение.
– Эту субстанцию уже анализировали? – спросила она, переводя взгляд на Виталия.
Он покачал головой:
– Отправили в лабораторию. Но я не уверен, что у них найдутся параметры для сравнения.
– Что говорят криминалисты?
– Что это не похоже ни на одну известную органическую или неорганическую жидкость. Температура образцов нестабильна. Они могут нагреваться и охлаждаться без видимой причины.
Варвара задумчиво постучала ногтем по краю фотографии:
– Это остаточная субстанция, связанная с неизвестной энергией.
Санин хмыкнул, но без иронии:
– Ты начинаешь говорить, как один из тех учёных, которые изучают паранормальные явления.
– А у нас есть другой вариант?
Он не ответил. Они оба понимали, что дело выходит за пределы рационального восприятия.
– Кто—то знал, что это произойдёт, – продолжила Варвара, отложив фотографии в сторону. – Кто—то, кто вовремя скрылся.
– Ты думаешь, среди персонала был информатор?
– Возможно. Или кто—то, кто не хотел быть частью происходящего.
– Тогда почему он не попытался это остановить?
Варвара прикусила губу, обдумывая вопрос.
– Может, не мог. Или знал, что бессилен.
Она поднялась, прошлась по комнате, пытаясь выстроить в голове логическую цепочку.
– Все улики говорят о вмешательстве нечеловеческой силы, – наконец произнесла она.