– Запомни место, – сказал Санин, вставая и оглядываясь. – Нужно будет проверить в лаборатории, что это такое.
Они двинулись дальше, проходя через узкий проём, который едва не обрушился. Здесь, похоже, был архив – обгорелые металлические каркасы шкафов, обрушенные полки, документы, превратившиеся в пепел. Почти всё уничтожено. Почти.
Виталий задел ногой упавший шкаф, и из—под него выскользнула папка. В отличие от остального хаоса, её страницы были лишь слегка обуглены по краям.
– Ну, привет, – хмыкнул он, поднимая находку.
Варвара быстро подступила к нему и схватила папку в руки.
– Это не случайность, – пробормотала она, чувствуя, как внутри всё сжимается.
Если кто—то хотел сжечь всё дотла, почему эта папка уцелела? Что в ней было такого, что даже огонь её не тронул?
Варвара осторожно развернула папку, провела ладонью по пожелтевшим от жара страницам. В самом верху первой страницы, чуть потемневшей по краям, чётко выделялось имя: "Елизавета Анатольевна Климова".
Она нахмурилась. Виталий, заглянувший через плечо, тихо присвистнул.
– Климова? Кто это? – пробормотал он.
– Не знаю, но явно не пациентка клиники, – ответила Варвара, пробегая глазами по первым строкам документа.
Внутри – стандартная анкета. Возраст: двадцать четыре года. Профессия: стюардесса. Отсутствие судимостей, хорошее состояние здоровья, отсутствие хронических заболеваний. Всё выглядело как обычное кадровое досье. Ничего, что могло бы объяснить её связь с этой клиникой.
– Что ей делать в архиве медицинского центра? – Виталий протянул руку, беря один из листов. – Это же не больница для лётных проверок.
Варвара не ответила, переворачивая следующую страницу. Её глаза сузились, когда перед ней всплыли странные медицинские отчёты.
Текст был напечатан ровными строчками, но местами шли пометки от руки. Некоторые слова подчёркнуты, будто кто—то акцентировал внимание на важных деталях.
«Объект №47».
«Повышенная сексуальная активность».
«Психологическая устойчивость выше нормы».
«Переведена на завершающий этап».
Последняя фраза была подчеркнута дважды.
Варвара медленно провела пальцем по строке.
– Объект номер сорок семь… – повторила она вслух. – Это не обычная пациентка. Они работали с ней как с экспериментальным образцом.
Виталий нахмурился, отложил лист, снова заглядывая в папку.
– Это же полный бред. Обычная девушка. Почему она здесь?
Смолина не ответила. Она перевернула ещё одну страницу. В папке был вложен плотный конверт, чуть пожелтевший по краям, но не повреждённый огнём. Она вытащила его, слегка встряхнула. Внутри что—то зашуршало.
– Фотографии, – догадалась она.
Пальцы быстро разорвали верхний край. Следователь вытащила несколько снимков, разложила их веером в руке.
На первых фотографиях изображена молодая женщина. Лиза Климова выглядела именно так, как можно было ожидать от стюардессы: ухоженная, с безупречным макияжем, её каштановые волосы аккуратно уложены в элегантную прическу. Чёткие скулы, миндалевидные серо—зелёные глаза, полные губы – сочетание, способное привлечь внимание. В одном кадре она улыбалась, держа в руках поднос с напитками на фоне салона самолёта, в другом позировала в форме авиакомпании на фоне взлётной полосы.
Но следующие фото заставили Варвару нахмуриться. На третьем снимке Лиза сидела за столом в каком—то тёмном помещении, освещённом лишь слабым жёлтым светом лампы. Она выглядела напряжённой, её губы были плотно сжаты, а в глазах читалось что—то похожее на беспокойство.
Четвёртый кадр сделали издалека, словно папарацци следил за ней. Лиза выходила из здания, похожего на элитный клуб или гостиницу: её рука была вложена в локоть мужчины в дорогом костюме. Варвара всмотрелась: лицо мужчины было частично скрыто тенью, но фигура казалась знакомой.
Пятый снимок оказался ещё более странным. Лиза стояла у барной стойки в полутёмном зале с мягким приглушённым светом. Она была одета в облегающее коктейльное платье, а волосы небрежно ниспадали на плечи. Лицо девушки частично скрывалось в полумраке, но губы приоткрыты, словно она говорила что—то на ухо мужчине, сидящему рядом. Вторая её рука касалась его запястья, а сам мужчина, выглядевший солидно и явно не бедно, наклонился ближе, будто делая ответный шаг.
И наконец, последний снимок. Лиза сидела в роскошном гостиничном номере на кровати, одетая в тонкий халат, спадающий с одного плеча. Её взгляд был направлен прямо в объектив, выражение лица – задумчивое, почти напряжённое. На тумбочке рядом виднелись два бокала с вином, один наполовину пустой. Кто—то находился за кадром, судя по неясному отражению в зеркале, и этот факт делал снимок ещё более тревожным.
Но через какое—то время дыхание Варвары стало медленнее, а мышцы непроизвольно напряглись: изображения, напечатанные на глянцевой бумаге, были слишком ясными, слишком откровенными. Они отражали моменты, которые не могли быть частью обычного медицинского досье.
Виталий заметил её реакцию.
– Что там?
Смолина не ответила сразу. Она медленно перевела взгляд на него, затем снова посмотрела на снимки. Внутри что—то сжалось.
– Это нужно видеть, – тихо сказала она, разворачивая следующие фотографии так, чтобы он мог разглядеть их.
Следователь осторожно переворачивала снимки один за другим, всё больше погружаясь в изучение этих неожиданно интимных кадров. Лиза Климова, девушка, чьё досье почему—то оказалось в архиве психиатрической клиники, была запечатлена в сценах, которые явно не предназначались для посторонних глаз.
Первая фотография: роскошный гостиничный номер. Лиза, полуобнажённая, сидела верхом на мужчине, опираясь ладонями о его грудь. Её длинные волосы свободно спадали на спину, на лице виднелось удовольствие, губы раскрыты. Обстановка номера говорила о высоком классе заведения: массивная кровать с белоснежным бельём, бокалы шампанского на прикроватной тумбе, приглушённый свет настольных ламп. Мужчина под ней – статный, в хорошей физической форме, но его лицо находилось в тени.
Второй снимок: чья—то спальня. Красные бархатные занавеси, тяжёлые драпировки, приглушённый свет, создающий атмосферу интимности. Лиза лежала на спине, её тело было полуосвещено, ноги перекинуты через бёдра партнёра, чей силуэт угадывался в темноте. Камера запечатлела момент движения, её тело чуть выгнуто, пальцы сжаты в простынях.
Третий кадр оказался ещё более провокационным: салон бизнес—класса самолёта. Просторные кресла, расстёгнутые ремни безопасности, Лиза, запрокинув голову назад, восседала на коленях у мужчины, одна её рука была вытянута, сжимая подлокотник. Окно рядом показывало небо, залитое закатным светом, создавая странное ощущение безвременья.
Четвёртый снимок: элитный закрытый клуб. Лиза сидела на коленях перед мужчиной, чей дорогой костюм выдавал его статус. Её руки покоились у него на бёдрах, лицо мужчины размыто, но его поза – уверенная, контролирующая. Пространство вокруг – отделанная тёмным деревом комната с массивными кожаными креслами и полузатемнёнными лампами, намекающая на заведение для избранных.
Пятый снимок, самый резкий из всех: гостиничный люкс, но с явным элементом грубости. Лиза прижата к зеркалу, её тело слегка изогнуто, одна рука упирается в стекло, другая сжата в кулак. Мужчина находится позади неё, его лицо скрыто углом съёмки. На заднем фоне виднеется размытое отражение, напоминающее силуэт третьего человека, который, возможно, запечатлел этот момент.
Варвара держала фотографии, хмуро глядя на них. Она не испытывала шока от самой откровенности кадров – люди занимаются любовью, это часть жизни. Но вот контекст этих снимков тревожил её куда больше.
– Это не случайные кадры, – тихо сказала она, больше себе, чем Виталию.
Он, заглянувший через плечо, только покачал головой:
– Кто—то целенаправленно собирал эти снимки. Но зачем?
Варвара снова взглянула на конверт, из которого достала фотографии. Бумага была плотной, хорошего качества, явно не дешёвая фотопечать. На обороте некоторых кадров виднелись даты, написанные аккуратным, деловым почерком.
– Эти фото больше похожи на компромат, – негромко произнесла она, – и уж точно не должны были оказаться в психиатрической клинике.
Девушка положила снимки обратно в папку, затем провела ладонью по лбу, осознавая, что теперь у них появились новые вопросы. Лиза Климова, двадцатичетырёхлетняя стюардесса, каким—то образом оказалась связана с кем—то, кто не просто знал о её жизни, но и контролировал её.
– Мы должны выяснить, кому принадлежит этот архив, – произнесла она, поднимая взгляд на Виталия.
Он кивнул и взял конверт. Санин быстро пролистывал бумаги. Его взгляд был сосредоточенным, хмурым, но не осуждающим. Он видел перед собой не просто документы, а детали сложной головоломки, в центре которой находилась девушка. Лиза Климова. Молодая, красивая, явно не случайная. Снимки говорили о многом, но ещё больше говорило то, что осталось за кадром. Кто—то отслеживал её, фиксировал каждый шаг, причём не в роли навязчивого любовника или преследователя, а методично, с расчётом, словно она была объектом исследования.
– Лиза явно не просто стюардесса, – тихо сказал он, проведя пальцем по краю одной из страниц.
– Это очевидно, – Варвара отложила фотографии и взялась за досье. – Но мне интересно другое: кто и зачем так тщательно документировал её жизнь?
Она перевернула последнюю страницу. Взгляд мгновенно зацепился за текст, выведенный аккуратными напечатанными буквами.
"Переход на завершающий этап. Дата согласования: в ожидании подтверждения."
Варвара нахмурилась.
– «Завершающий этап»… – медленно повторила она, переведя взгляд на Виталия.
Тот наклонился ближе, прочитал строку и нахмурился ещё сильнее.
– Завершение чего?
Она прочитала ниже:
– "Контактный куратор: отсутствует. Объект передан в обработку." —Её пальцы сжались на краю бумаги. – Передан в обработку? Что это значит?