Тени за планшетом ожили.
Они шевелились, клубились в углах комнаты, медленно перетекали по стенам, заполняя воздух гулким, неслышимым голосом. Они не говорили словами, но он знал, что они здесь. Они наблюдали, напоминая, наполняя пространство холодной, неизменной неизбежностью.
Лифтаскар не терпел сомнений.
– Ты нашёл её, – прошептал голос, и его слова эхом растворились в темноте.
Зеркон продолжал смотреть на экран. Перед ним высвечивались старые лица – Марина, Кристина, Даша. Каждая из них могла бы стать владычицей, но не измениться. Они вписались бы в структуру, подчинились, использовали силу Лифтаскара и были бы использованы им в ответ. Они не противоречили.
Лиза противоречила всему.
– Она не примет Лифтаскар, – произнёс Зеркон, и его голос впервые прозвучал неуверенно.
Тени не двинулись. Они знали, что он прав.
Лиза не стала бы играть по их правилам. Она не сделала бы из Лифтаскара своё царство. Она не подчинилась бы системе, не растворилась в ней, не позволила бы ей поглотить себя, как это сделали другие.
Она изменила бы его.
Эта мысль была одновременно пугающей и возвышенной.
"Я искал ту, кто подчинился бы Лифтаскару. Но нашёл ту, кто может его изменить."
Зеркон выключил планшет, и мерцающий свет угас.
Тени продолжали ждать.
Москва была окутана ночной темнотой, её улицы освещены мерцающими огнями неоновых вывесок, которые отражаются в лужах после недавнего дождя. Холодный воздух впитывал в себя отблески неоновых вывесок, отражая их в лужах, оставшихся после недавнего дождя. Город жил своей жизнью: редкие машины с гулким эхом проносились по асфальту, прохожие спешили в тепло, не замечая того, кто стоял в тени.
Зеркон стоял в тени, внимательно следя за Лизой, изучая каждое её движение, словно пытаясь разгадать что—то важное.
Она вышла из здания аэропорта, устало поправляя сумку на плече. Обычный рейс, обычное возвращение, обычное движение в такси, которое мягко скользило по улицам. Её усталость не была тягостной – она несла её легко, как несут в себе привычное. Лиза никогда не бежала от жизни, не пыталась её переделать, но и не позволяла ей сломать себя.
Зеркон следовал за машиной на расстоянии, с тем же вниманием, с каким разгадывают древние символы. Ему больше не нужно было задавать вопросы. Ответ был найден.
Она была той, кого можно назвать владычицей, но совсем не той, кого он искал.
Все остальные женщины хотели власти, хотели подчинить или быть подчинёнными, хотели управлять или раствориться в силе Лифтаскара. Они осознанно или неосознанно шли к этому, даже если отрицали.
Лиза не стремилась к этому пути, не искала власти и не пыталась достичь высшей точки, которую другие жаждали завоевать.
Она не стремилась ни к величию, ни к безграничному удовольствию, ни к безраздельному господству. Она жила в своих границах, но не возводила вокруг них стены. Она принимала, но не принадлежала.
Перед Зерконом вставала новая, куда более сложная задача, требующая не силы, а тонкого понимания её сути.
Он не мог просто предложить ей Лифтаскар, не мог заманить обещаниями, не мог заставить. Он знал, что она отвергнет это, если сочтёт чуждым.
Ему предстояло найти способ, при котором она сама осознала бы своё предназначение и приняла его без принуждения.
Он видел, как она выходит из такси, как оглядывается на город, как её лицо на мгновение озаряется улыбкой – лёгкой, почти детской, той, что появляется, когда человек ощущает себя на своём месте.
Зеркон сделал шаг вперёд, но остановился перед границей света, осознавая, что этот рубеж он ещё не готов переступить.
Лиза исчезла за дверью гостиницы, оставляя за собой ощущение чего—то незавершённого, словно её присутствие продолжало наполнять пространство.
Он остался в тени, растворяясь в ночи, позволяя её темноте вобрать в себя его мысли, сомнения и открытие, к которому он не был готов.
"Ты не та, кого я искал. Ты – та, кого я боялся найти".
Глава 16
Варвара сидела в своём кабинете, окружённая стопками бумаг, разбросанных по столу. Экран ноутбука мерцал, открытые файлы пестрели схемами, таблицами и отчётами. Она провела ладонями по лицу, откинулась на спинку стула и прикрыла глаза. Работа шла тяжело. Слишком много разрозненных деталей, слишком мало ясности. И всё же в последних материалах начала вырисовываться закономерность, которой раньше не было.
Она снова взглянула на фотографии с мест происшествий. Бордели, сожжённые здания, кровавые пятна, странные символы, выцарапанные на стенах или выбитые на полу. Когда она впервые увидела их, то не обратила внимания – можно было списать на обычные следы хаоса. Но теперь, держа перед собой отчёты по всем случаям, она замечала одно общее: символы. Они были разными, но их объединяла схожая структура – округлые линии, замкнутые петли, перекрещивающиеся дуги.
Она разложила снимки в ряд, соединив их по линиям узоров. Сердце забилось быстрее. Символы напоминали нечто, что она уже видела раньше – в старых книгах по мистике, в отчётах об аномальных происшествиях, в материалах, которые другие отделы всегда отбрасывали как фантазию.
Она открыла ноутбук и начала поиск. Книги по оккультным наукам, древние тексты, записи о ритуалах. Прошло несколько минут, прежде чем она наткнулась на нечто знакомое: знаки, связанные с эзотерическими практиками, использующими магию крови и сексуальную энергию.
– Демонические печати, – едва разборчиво пробормотала она.
Значит, это не простые бандитские разборки. Это не случайность.
Она схватила телефон и набрала Виталия. Тот ответил не сразу.
– Да? – его голос был хриплым, будто он явно отвлекался на что—то другое.
– Мне нужно, чтобы ты кое—что посмотрел, – сказала она, не теряя времени.
– Варя, ты знаешь, что я не фанат этих… ритуальных штучек, – устало ответил он.
– Ты не фанат, но это факт. Все нападения связаны с древними символами. Их оставляют после исчезновения людей.
Он устало замолчал. Варвара слышала в трубке его дыхание, пока он осмысливал услышанное.
– Ты уверена?
– Слишком много совпадений, чтобы быть случайностью, – сказала она твёрдо.
– Ладно, что ты предлагаешь?
– Ты говорил, что у тебя есть старые связи в ФСБ?
– Да, и? – голос его сразу стал настороженным.
– Нам нужно посмотреть архивы. Что—то подобное должно было происходить раньше. Это не новая схема.
Виталий едва слышно вздохнул:
– Хорошо. Я попробую что—то найти.
– Только быстро, Виталий. Если мы правы, то времени у нас мало.
На следующий день Санин вошёл в кабинет Варвары, легко бросив на её стол старую папку. Она сразу заметила жёлтые края страниц, потёртую обложку, следы архивной пыли.
– Нашёл, – коротко сказал он.
Смолина развернула папку, пробежав глазами по тексту. Одна тысяча девятьсот восемьдесят второй год. Объект: Макарий Захарьевич Ведов. Специалист по мистическим практикам, допрашивался в связи с исчезновениями людей при странных обстоятельствах.
– Его подозревали? – спросила она.
– Скорее, пытались понять, знает ли он что—то. Тогдашние исчезновения напоминали наши случаи. Но дело закрыли – улик не хватило.
Варвара снова взглянула на отчёт. Макарий… Имя показалось ей знакомым. Она вспомнила, что видела его упоминание в одной из книг, когда изучала архивы аномальных явлений.
– Где он сейчас? – спросила она.
Виталий пожал плечами.
– По последним данным, живёт затворником где—то на окраине Москвы. Полностью отошёл от всех дел.
Следователь щёлкнула ручкой, обдумывая:
– Нам нужно с ним поговорить.
– Серьёзно? – Виталий скептически приподнял бровь. – Варя, ты же не собираешься всерьёз обращаться к какому—то старому эзотерику, чтобы разобраться в этих несчастных символах!
– Он единственный, кто мог знать о таких знаках и практиках, – ответила она. – Если кто—то может хоть что—то объяснить, это он.
Санин снова вздохнул.
– Хорошо. Но если он скажет, что нас преследуют духи древних демонов, я первый уйду.
Варвара понимающе усмехнулась:
– Договорились.
Они взглянули друг на друга, понимая, что этот разговор мог стать поворотным моментом. И что впереди – больше вопросов, чем ответов.
Девушка сверилась с адресом, который ей передал Виталий, и устало посмотрела на многоэтажный дом, возвышающийся над узким, плохо освещённым двором. Панельный гигант, типичный для позднесоветской застройки, казался серым, безликим, словно застыл во времени, когда ещё не выцвела краска на его стенах. Десятки окон светились неровным узором: где—то вспыхивали голубоватые блики телевизоров, где—то мелькали тени жильцов, суетящихся в своих квартирах. В воздухе висел терпкий запах мокрого бетона, листвы и чего—то жареного, доносящегося из открытых форточек.
– Непохоже на логово мага, – пробормотал Виталий, закрывая за собой дверцу машины.
– Он не маг, а эзотерик, – поправила Варвара, оглядывая облупленные стены. – Но да, непохоже. Но куда логичнее, чем заброшенный особняк с чердаками, полными таинственных манускриптов.
– Вот именно. Я ожидал чего—то… готического.
Они прошли по узкой тропинке, пересекли детскую площадку, заваленную жёлтыми листьями, и направились к подъезду. Варвара заметила, что на стене у входа кто—то черной краской намалевал нечто, напоминающее один из тех самых символов, что фигурировали в их расследовании. Быстрый, неровный мазок, будто рука дрожала. Она сфотографировала надпись на телефон.
– Ну вот, и следы. Совпадение? – кивнула она в сторону знака.
– Слишком просто, чтобы быть совпадением, – пробормотал Виталий, наблюдая, как она убирает телефон в карман. – Может, кто—то знал, что мы сюда придём?
Она ничего не ответила, лишь нажала на кнопку домофона.
Несколько секунд – тишина. Затем короткий, резкий сигнал.
– Кто? – Голос был хриплым, но твёрдым.
– Варвара Смолина, полиция. Нам нужно поговорить.