На другом конце замолчали, но следователь из триста второго чувствовала, что её слушают. Затем раздался сухой щелчок, будто пальцы постучали по дереву.
– Поднимайтесь.
Лифт скрипел на каждом этаже, едва справляясь с весом пассажиров, но всё же довёз их до нужного уровня. Они вышли в узкий, слабо освещённый коридор. Стены в этом подъезде когда—то были светло—зелёными, но со временем покрылись грязными пятнами и трещинами. Воздух был густым, пахнущим пылью и чем—то старым, возможно, смесью бумаги и высушенных трав.
Квартира Макария находилась в конце коридора. Варвара подошла к двери, вытертой до древесного слоя возле ручки. Судя по всему, её открывали часто, но сам замок выглядел новым.
Она нажала на звонок. Прошло несколько секунд. Затем раздался звук движущихся шагов – лёгких, но не шаркающих, скорее плавных. Замок щёлкнул, дверь отворилась, и перед ними появился сам Макарий Ведов.
Ему было не меньше семидесяти пяти. Высокий, но невероятно худой, так что под просторным шерстяным кардиганом едва угадывались очертания тела. Лицо его было иссечено глубокими морщинами, словно жизнь оставила на нём свои письмена. Светло—серые глаза не были мутными, как у многих стариков, напротив – они смотрели цепко, оценивающе, будто видели сразу больше, чем следовало. Его седые волосы, отросшие до плеч, были небрежно заправлены за уши, а кисти рук выглядели сухими, жилистыми, но уверенными.
Он стоял в дверях и молчал, разглядывая гостей.
– Заходите, – сказал он, наконец, и отступил вглубь квартиры.
Варвара и Виталий обменялись взглядами, после чего переступили порог.
Квартира была совсем не похожа на обычное жилище. С первого взгляда казалось, что они попали в музей, посвящённый всему древнему, забытому и оккультному. Полки вдоль стен полнились книгами – толстые фолианты с кожаными переплётами, стопки пожелтевших рукописей, свитки, скрученные и перевязанные верёвками. Некоторые книги выглядели так, будто пережили не одно столетие, другие – как свежие переиздания, но все носили следы постоянного использования.
В воздухе чувствовался терпкий запах ладана, трав, пыльных страниц. На деревянном столе, массивном, явно антикварном, лежали развернутые карты – старые, потемневшие от времени, с пометками на полях. Рядом – несколько керамических чаш с неизвестным содержимым, свечи в металлических подсвечниках и чернильница с настоящим пером.
У стены висели пучки сушёных растений – полынь, зверобой, какие—то другие травы, которые Варвара узнавала по запаху, но не по виду. В углу стояла высокая этажерка, заваленная записями, на которых чьей—то ровной рукой были нанесены символы, похожие на те, что они видели на улицах города.
Макарий прошёл в глубь комнаты, не оборачиваясь, словно был уверен, что они последуют за ним. Он сел в кресло, медленно опустил руку на стол, небрежно отодвигая в сторону один из пергаментов.
– Я вас ждал, – сказал он негромко, но в голосе не было ни удивления, ни вопроса. Только констатация факта.
Варвара присела на свободный стул напротив него, Виталий остался стоять, сложив руки на груди.
– Значит, вы знаете, зачем мы пришли? – пытливо спросила она.
– Разумеется, – он перевёл на неё взгляд, долгий и внимательный. – Если на улицах снова появляются те знаки, которые мы пытались забыть, значит, что—то пробудилось.
Он не торопился объяснять. Его спокойствие было почти раздражающим, но Варвара чувствовала, что он говорит всерьёз.
В комнате повисла тишина. Виталий тихо выдохнул, осматриваясь по сторонам:
– У вас тут… довольно необычное место, – произнёс он, опустив взгляд на одну из старых книг.
Макарий усмехнулся:
– Для кого необычное, а для кого – единственное, что имеет смысл.
Варвара сцепила пальцы.
– Тогда скажите, что именно пробудилось? Что означают эти символы?
Ведов взял один из листов, провёл по нему пальцами, словно ощущая нечто, чего не видели остальные.
– Начать нужно не с символов, а с тех, кто их оставляет, – тихо сказал он.
Виталий взглянул на него исподлобья:
– И кто же это?
Старик медленно поднял глаза.
– Те, кого вам бы не хотелось встретить.
И в его взгляде Варвара увидела не просто знания. Она увидела страх.
Макарий пристально смотрел на них, и Варваре показалось, что этот взгляд проникает глубже, чем просто оценка собеседников. Светло—серые глаза, напоминавшие потускневший лед, изучали её лицо, затем медленно скользнули к Виталию. В комнате царило напряжённое молчание, тишина, прерываемая лишь приглушённым потрескиванием фитиля свечи.
– Вас прислали? – тихо спросил он, но в его голосе не было истинного вопроса.
Варвара устало выдохнула:
– Мы сами пришли, – твёрдо ответила она.
Макарий перевёл взгляд на бумаги, что лежали перед ним, но не притронулся к ним. Виталий молчал, стоя рядом с ней, слегка расставив ноги, словно готовый к любому исходу.
– Глупцы, – наконец произнёс старик и с едва слышным стуком положил ладонь на стол. – Вам не место среди таких знаний.
– Это не вам решать, – возразила Варвара.
Она протянула ему фотографии. Чёрно—белые снимки с мест преступлений, следы на полу и стенах, искажённые пятна, застывшие в объективе фотоаппарата. Символы, вплавленные в бетон, словно некто прожигал реальность изнутри. Документы, в которых криминалисты пытались объяснить необъяснимое, заполняя протоколы сухими фразами: «воздействие неизвестной природы», «аномальные изменения структуры материала», «невозможность идентификации источника».
Старик взял в руки один из листов, поднёс его ближе к глазам, моргнул, потом другой. Его пальцы, покрытые тонкой сетью вен, задержались на одном из снимков.
– Где это? – спросил он, голос его стал чуть ниже.
– Подмосковная база отдыха, бордели в центре, несколько частных квартир, – перечислила Варвара. – Везде одно и то же. Люди исчезают, остаются только знаки.
Макарий медленно кивнул, продолжая рассматривать снимок. На его лице, помимо заинтересованности, отразилось нечто иное. Варваре показалось, что в этом взгляде мелькнуло отвращение.
– Это плохие знаки, – негромко сказал он, опуская снимок обратно на стол.
– Мы уже поняли, – пробормотал Виталий. – Вопрос в том, что они значат.
Старик ответил не сразу. Он снова взял один из листов, но на этот раз не фотографию, а копию протокола осмотра. Читал медленно, словно проверял каждую строчку, заставляя Варвару нервно постукивать пальцем по краю стола.
Когда он, наконец, отложил бумаги, в его взгляде что—то изменилось.
– Вы пришли ко мне, потому что ваш разум уже видит щель в завесе между мирами, – произнёс он, и голос его прозвучал неожиданно резко.
Варвара поймала его взгляд, удержала.
– Мы пришли к вам, потому что нам нужны ответы, – сказала она.
Макарий усмехнулся:
– Это одно и то же, – негромко отозвался он. – Те, кто ищет ответы, всегда рано или поздно заглядывают туда, куда не следовало бы.
Виталий, всё это время стоявший молча, хмыкнул:
– И вы, конечно, один из тех, кто заглядывал?
– Я не просто заглядывал, – спокойно ответил Макарий. – Я стоял на пороге и видел, что за ним.
Он провёл ладонью по столу, чуть наклоняя голову, словно прислушиваясь к чему—то, что не могли услышать они.
– Вопрос не в том, что вы видели, а в том, что там, за порогом, – вмешалась Варвара.
Она выдержала паузу, затем, не отрывая от него взгляда, произнесла:
– Что такое Лифтаскар?
В комнате стало так тихо, что было слышно, как сквозняк колышет сухие травы, висящие у окна. Макарий посмотрел на неё иначе – не с любопытством, а с настороженностью.
Он медленно скрестил пальцы перед собой и долго не отвечал, а затем медленно перевёл взгляд на Варвару. В его глазах появилось что—то неуловимое – смесь отстранённости и настороженного ожидания.
Несколько секунд он молчал, затем потянулся к верхней полке и достал толстую книгу в кожаном переплёте. Книга выглядела старой. Её страницы хрустели при перелистывании, а воздух наполнялся слабым ароматом пыли, смешанной с чем—то пряным – возможно, с остатками высохших трав, хранившихся рядом с ней слишком долго.
Старик открыл её, пролистал несколько страниц, остановился. Свет от настольной лампы выхватил из полумрака ровные строки, написанные выцветшими чернилами.
– Лифтаскар, – негромко произнёс он, проведя пальцем по тексту.
Это слово прозвучало здесь, в этой тесной, наполненной тяжёлыми книгами комнате, как нечто инородное. Будто само его произнесение оставляло след, незаметный, но ощутимый.
– Тысячи лет назад, – начал он, не поднимая глаз от страниц, – была создана сущность, о которой никогда не упоминают в текстах, посвящённых великим силам. Не богиня, не демон, не древний дух. Она – нечто иное.
Тут он сделал паузу, взглянув на Варвару:
– Её зовут Ливиана.
Девушка чуть заметно сдвинула брови.
– Это имя мне не встречалось.
– И не должно было, – кивнул Макарий. – Ливиана не оставила следов в мирах, которые мы считаем священными. Её природа другая. Она не правит небесами, не сковывает души адским пламенем. Она питается тем, что неисчерпаемо в природе человека, что гложет его даже в самые чистые моменты жизни.
Затем он наклонился вперёд, положив ладонь на пожелтевшие страницы:
– Она питается похотью.
Комната погрузилась в странную тишину, наполненную невидимым напряжением.
– В мифах разных народов ты найдёшь намёки на неё. Скрытые, завуалированные. Её называли богиней плодородия, матерью наслаждений, великой жрицей ночи. Но её суть всегда оставалась одной. Она не просто существовала за счёт желания – она сделала его своим храмом.
Он перевернул страницу. На пожелтевшем листе виднелся выцветший рисунок: округлые очертания, напоминающие карты неизвестных земель, тонкие линии, соединяющие их, и неясные знаки, расположенные по периметру.
– Лифтаскар – это мир, который она создала, – он провёл пальцем по картинке: – Мир вечного удовлетворения желаний.