Пятаков усмехнулся.
– Сам мир. Здесь всё основано на естественном порядке вещей. На желаниях. На потребностях. Здесь ты либо принимаешь свою природу, либо исчезаешь. Это честно.
Дмитрий слушал его, ощущая, как в нём самом нарастает странное беспокойство. Слишком правильные слова, слишком уверенный тон. Так говорит человек, который окончательно растворился в новой реальности, который не просто подчинился, а стал её частью.
Но тогда зачем он так настойчиво пытался убедить в этом Дмитрия?
Пятаков внимательно изучал его, словно взвешивал на невидимых весах его реакции, оценивая, насколько далеко тот готов зайти в этом разговоре. Его глаза сверкали в полумраке Лифтаскара холодным, но не лишённым одушевления блеском. Он явно наслаждался своим положением, чувствовал себя здесь хозяином. Словно этот мир, который казался оперативнику чуждым, для него стал естественной средой обитания.
– Ну же, не стой на месте, – Пятаков с лёгкой усмешкой сделал приглашающий жест. – Спустись вниз, зайди ко мне. Мы же не собираемся переговариваться с балконов, словно какие—то аристократы из старых романов.
Дмитрий без лишних слов развернулся, спустился по извилистому мосту, пересёк двор и шагнул в массивные двери, ведущие в покои Пятакова. Первое, что бросилось в глаза, – это обстановка. В отличие от других помещений Лифтаскара, пропитанных аляповатой роскошью, дворец Пятакова напоминал скорее кабинет высокопоставленного государственного деятеля. Тяжёлые шторы, скрывающие пейзаж за окном, массивный письменный стол, идеально расставленные книги в витринах. Всё здесь говорило о порядке, чётко организованной системе, где каждая деталь – на своём месте.
Дмитрий провёл взглядом по стенам, на которых висели карты и схемы, но они явно изображали не земные территории. В углу стояла огромная ваза, выполненная из какого—то чёрного, почти живого материала, медленно пульсирующего тусклым свечением. В воздухе витал терпкий аромат, напоминающий смесь ладана и свежесрезанных трав. В этом помещении не чувствовалась чужеродность, столь свойственная остальному Лифтаскару. Здесь пахло властью.
– Садись, – предложил Пятаков, указывая на кресло перед своим столом. – Ты ведь не пришёл, чтобы просто полюбоваться обстановкой?
Дмитрий сел, стараясь сохранять расслабленный вид, но его мысли лихорадочно анализировали каждую деталь происходящего. Он не знал, насколько глубоко Пятаков погряз в этом мире, но всё в его поведении говорило о том, что он не собирался искать путь назад. Это было сознательное решение.
– Надо признать, ты быстро освоился, – Дмитрий посмотрел прямо на него, слегка наклонив голову, словно изучая. – Не скажу, что ожидал увидеть тебя в такой обстановке.
– И ты бы поступил иначе? – Пятаков откинулся на спинку кресла, сцепив пальцы в замок. – Сопротивлялся бы? Кричал, что всё это неправильно? Искал бы выход? – он покачал головой, на губах появилась лёгкая усмешка. – Знаешь, мне тоже в первое время казалось, что это кошмар. Я пытался понять, в чём подвох, искал уязвимости. Но потом осознал: их нет. Здесь нет скрытых механизмов, нет сложных интриг. В этом мире всё предельно просто. Ты принимаешь его – и он принимает тебя.
– И какой же у тебя статус? – Дмитрий решил не раскрывать своих эмоций. – Судя по всему, не последний человек?
– Канцлер, – без лишней скромности ответил Пятаков, чуть склонив голову набок, явно наслаждаясь реакцией собеседника. – Владычица острова нуждается в человеке, который понимает, как управлять. Здесь нет министерств, советов, выборов. Но власть – это нечто неизменное. Если ты знаешь, как её удержать, тебе неважно, в каком мире находиться.
Дмитрий сдержал ответную усмешку. Ему было неприятно осознавать, что человек, которого искали на Земле, вместо того чтобы пытаться вернуться, просто встроился в систему. Он не пленник, не жертва обстоятельств – он здесь по своей воле. И что самое страшное – ему это нравится.
– И что же ты тут делаешь? – голос Дмитрия прозвучал ровно, без видимого осуждения.
– Помогаю организовать порядок, – Пятаков вновь откинулся на спинку кресла, сцепив пальцы. – Ты, возможно, не замечал, но даже в мире, построенном на удовольствиях, должен быть порядок. Без него всё рушится. Владычица должна управлять своими подданными. Но кто займётся теми мелочами, которыми она не хочет загружать себя? Кто обеспечит стабильность? – он развёл руками. – Для этого здесь я.
– Ты не боишься? – Дмитрий слегка подался вперёд. – В какой—то момент тебя могут просто… заменить.
– Честно? Нет. – Пятаков выдержал паузу, его глаза чуть сузились. – Потому что власть здесь строится иначе. Не на законах, не на принуждении, не на контроле. Здесь всё держится на поклонении. Люди поклоняются тем, кто даёт им смысл. Кто даёт им наслаждение. Кто становится их ориентиром.
Дмитрий почувствовал, как что—то внутри него напряглось. Эта концепция казалась ему пугающей. Власть через поклонение? Значит ли это, что сам Лифтаскар подчиняется другому принципу? Здесь не нужно бороться за трон, не нужно устранять конкурентов – достаточно быть объектом жажды, и тогда люди сами возведут тебя на пьедестал.
– Это странная форма управления, – заметил он осторожно.
– Разве? – Пятаков склонил голову набок. – Подумай, разве в нашем мире, откуда мы с тобой не то же самое? Разве политики, звёзды, лидеры мнений не живут за счёт внимания? Разве им не нужны последователи, которые будут боготворить их, верить в их власть, питаться их образом? Разница лишь в том, что там это делается скрыто, а здесь – открыто. Без масок.
Дмитрий не сразу нашёлся, что сказать. Он осознавал, насколько опасна эта логика. Власть через желание, через зависимость, через абсолютное подчинение чужой воле.
– Ты ведь уже понял, что вернуться нельзя? – тихо спросил Пятаков.
Дмитрий встретился с ним взглядом. В этом вопросе не было угрозы, только утверждение. Будто бы он уже проиграл, ещё не начав борьбу. Вопрос был в том, сумеет ли он сохранить себя или тоже растворится в этом мире, как его собеседник.
В лаборатории триста второго отдела, пропитанной запахом металла и озона, раздался слабый, но чёткий электрический треск. Передатчик ожил, пробуждаясь к работе, заполнив помещение ровным гулом. Виталий бросил быстрый взгляд на Варвару, но та уже потянулась к пульту, проверяя настройки. Лампочка связи мигнула, и в динамиках раздался лёгкий фоновой шум, напоминающий дыхание самого эфира.
– Дмитрий, – голос Варвары звучал чётко, без лишней эмоциональности. – Ты нас слышишь?
Вдалеке, в Лифтаскаре, оперативник застыл на месте, чувствуя, как холод прокатывается по спине, оставляя за собой липкое осознание надвигающейся беды. Едва уловимый шум резанул слух, но он не подал вида. За его спиной Пятаков продолжал говорить, но смысл его слов уже не доходил до сознания. Дмитрий опустил взгляд, стараясь не изменить выражения лица, не выдать ничего лишнего. Он знал, что связь односторонняя, что ответа от него не услышат, но теперь он мог слышать их.
– Лиза похищена, – голос Варвары оставался ровным, но работник триста второго уловил в нём напряжение.
Внутри него медленно, но неотвратимо нарастал холод. Он чувствовал, как слова, донесшиеся сквозь этот эфемерный эфир, приобретали вес, подобный ударам в грудь.
– Мы выяснили: она не просто пленница. – Варвара сделала паузу, будто собираясь с мыслями. – Лиза должна стать новой владычицей острова.
Виски сдавило тяжёлым ударом пульса, гулким и тревожным, словно предвещающим неизбежное. Дмитрий продолжал смотреть на Пятакова, механически кивая, делая вид, что вникает в его слова, но сознание уже выстраивало новую картину.
Мысль о том, что Лиза станет владычицей, не укладывалась в голове. Её судьба, казавшаяся предрешённой, теперь приобретала зловещий оттенок, а сам Дмитрий всё больше ощущал неизбежность потери.
Мысли споткнулись, как будто в его сознание вбили что—то неведомое, чуждое, но неоспоримое. Он сжал кулаки, но тут же расслабил пальцы, чтобы не привлечь внимания. Разум цеплялся за последние фразы, выискивая смысл за словами. Если Лиза действительно избрана, значит, её разум, её воля, её сущность – всё это скоро исчезнет, уступив место тому, что ждёт её в Лифтаскаре.
– Владычицами не становятся случайно, – Варвара заговорила вновь. – Судя по всему, Лиза обладает чем—то, что делает её уникальной. Мы пытались проследить её связи с теми, кто уже попадал сюда раньше, но ничего не нашли. Это не просто демонский каприз. Её выбирали не случайно.
Дмитрий слушал, но уже знал ответ. Спасти… Вернуть? Возможно ли это?
– Мы нашли упоминания о подобных случаях, – подключился Виталий, его голос звучал хрипло, как будто он не спал несколько суток. – Лифтаскар постоянно похищает людей, чьи характеристики соответствуют его законам. Этот процесс продолжается веками, но никто из исчезнувших так и не вернулся назад, полностью растворившись в новом мире.
Дмитрий замер.
– Их разум меняется. Они теряют себя. Если Лиза примет свою роль – её уже не спасти.
Пятаков между тем перешёл к какой—то новой теме, его голос звучал размеренно, уверенно. Дмитрий снова кивнул, но мысли его были далеко. В груди разлилось ощущение, напоминающее страх, но это не был страх за себя. Это было предчувствие потери, которая ещё не случилась, но уже окутывала его своим ледяным дыханием.
Ему необходимо было узнать больше. Всё, что угодно, любой намёк, любая мелочь, которая могла бы подсказать, что сделать, чтобы вырвать её отсюда.
– Судя по всему, – Варвара продолжала, голос её был чуть тише, будто она сама ещё не до конца верила в сказанное, – Лиза не просто будет править этим островом. Она должна стать его центром. Его источником.
Дмитрий стиснул зубы, ощущая, как внутри нарастает напряжение. Он не мог задать вопросов, но каждая их фраза требовала объяснений. Лиза не просто пленница, не просто жертва. Если её выбирали не случайно, значит, в этом был смысл. Но какой?