Зеркон не вмешивался в происходящее, не пытался остановить неминуемое. Он смотрел, ждал, изучал, оценивая, какие пути остаются открытыми. Но теперь всё стало очевидно. Он проиграл.
Врата между мирами, через которые он мог вернуться в Лифтаскар, захлопнулись. Всё, ради чего он здесь находился, рассыпалось в прах, как магия, которой он владел. Остались лишь люди, их беспощадные взгляды, холодная уверенность в своих действиях, железная логика, от которой нельзя было спастись, нельзя было отвернуться, как он делал раньше.
Его кулаки сжались. Он не мог просто стоять и ждать.
Резким движением он сделал шаг назад.
Обычная уловка – мгновенное отступление, поиск угла, откуда можно нанести удар или исчезнуть. Но едва его нога коснулась пола, он понял, что ничего не изменится. Ощущение тяжести, которое раньше сопровождало его присутствие, теперь было чуждым. Пространство больше не откликалось на его желание, не слушалось.
Он вскинул руку, развернув ладонь в сторону пустоты, надеясь прорвать ткань реальности, открыть новую дверь, пусть даже небольшую, пусть даже нестабильную. Он чувствовал, что связь с Лифтаскаром ещё теплится, но что—то мешало ему схватиться за неё.
Он снова попытался. Сквозь пальцы прошла холодная, вязкая пустота, но не то давление, к которому он привык. Магия не откликалась. С каждой секундой его мир сжимался. Он не мог уйти.
В этот момент Варвара, следившая за каждым его движением, сделала едва заметный жест рукой:
– Блокировать, – коротко бросила она.
Бойцы триста второго отдела, не колеблясь, активировали парализующее устройство.
Вспышка голубоватого света прорезала воздух, разрастаясь вокруг Зеркона сетью пульсирующих цепей. Они сплелись, обволакивая его тело, прорезая тени, которыми он привык скрываться, превращая их в слабые, медленно исчезающие очертания. Демон взревел.
Этот звук не был криком боли или страха. Он был низким, утробным, рождённым на самой грани человеческого восприятия. В нём звучала чистая ярость, лишённая формы, только голая, необузданная сила, которая впервые не смогла пробить стену, не смогла сокрушить врага.
Его тело содрогалось в воздухе. Светящиеся цепи стягивались сильнее, давя на его плоть, не давая двигаться, лишая даже шанса попробовать снова. Пространство вокруг него теперь было чуждым, непривычно холодным. Впервые за многие столетия он оказался в ловушке, которую не мог разорвать.
К нему подошёл Виталий. Остановившись в нескольких шагах, он смотрел на беспомощного демона, теперь уже лишённого своей угрозы, только грубо высеченного силуэта, дрожащего в свете удерживающей его магии.
– В капсулу, – ровно произнёс он.
Приказ прозвучал буднично. Два бойца подняли специальную капсулу – гладкую, матовую, усиленную материалами, подавляющими любую форму магического сопротивления. Она распахнулась, напоминая раскрытый гроб, и в следующий миг сеть энергий резко сменила направление, втягивая Зеркона внутрь. Демон выдал ещё один глухой, искажённый рёв.
Он пытался сопротивляться, но магия капсулы уже начала воздействовать на его тело, затапливая его сущность гравитационным давлением, подавляя остатки силы, не давая ни единого шанса выбраться.
Дверцы сомкнулись.
На капсуле замигали индикаторы. Внутри теперь был лишь силуэт того, кто когда—то был живым воплощением угрозы. Теперь он был всего лишь пленником, запечатанным в неподвижном, тихом саркофаге, за которым навсегда закрылась возможность бежать
В центре зала, на массивном каменном столе, возвышался артефакт – сердце всего, что связывало этот мир с Лифтаскаром. Его поверхность была гладкой, чернее самой ночи, а по краям пробегали тонкие линии, наполненные чужеродным светом, будто внутри него таилось нечто живое, дышащее, ожидающее. Изредка вспышки энергии прорезали пространство вокруг, пуская по воздуху волны искажений, напоминающие колебания воды в пруду, в который бросили камень.
Зал погрузился в призрачное оцепенение. Варвара, Виталий, бойцы триста второго отдела – все замерли, осознавая, что победа уже близка. Но был ещё один, последний шаг, тот, от которого зависело будущее.
Тяжело раненый Миркан с трудом поднялся с пола. Его дыхание было рваным, тело – покрыто глубокими порезами и ожогами, полученными в схватке с Зерконом. Но он ещё был жив. Ещё двигался. Ещё мог сделать то, ради чего когда—то перешёл ту грань, за которой не оставалось пути назад.
Он поднял голову. В глазах больше не было былого холода, не было ни ярости, ни триумфа – только усталость и знание того, что настал его последний момент.
Он медленно направился к артефакту, возвышающемуся на массивном столе в центре зала. Этот древний предмет, скреплявший Лифтаскар и Землю веками, был создан в незапамятные времена, когда границы между мирами ещё только оформлялись. Его разрушение означало конец связующей силы, но уничтожить его мог лишь избранный демон, тот, чья природа противоречила самой структуре Лифтаскара.
Каждый его шаг отзывался гулким эхом, словно мир сам вслушивался в его приближение. Его когти, покрытые трещинами и пропитанные его собственной кровью, сжались, а взгляд задержался на Варваре и Виталии, точно ища в их лицах подтверждение, что они понимают, что сейчас произойдёт.
– Разрываю… эту цепь… навсегда… – голос его был хриплым, каждая буква давалась с усилием, но в этих словах была безоговорочная решимость.
Собрав остатки сил, он медленно поднял руки, сосредоточив в них всю свою оставшуюся энергию, зная, что этот момент станет последним решающим шагом.
Из его ладоней вырвалась яркая вспышка силы, но это была не та мрачная тьма, что некогда давала ему мощь, и не дикие вихри разрушения, которыми он крушил своих врагов. Это была чистая сила разрушения, лишённая зла или гнева, сила, что не оставляет после себя ничего, кроме пустоты.
Собрав всю свою оставшуюся силу, Миркан резко выбросил вперёд руки, направляя концентрированную волну энергии прямо в артефакт, осознавая, что этот удар станет его последним.
Соприкосновение его когтей с поверхностью артефакта разнесло по залу вибрацию, искажая пространство вокруг. Волна энергии вырвалась наружу, моментально гася свет и звук. Всё, что находилось в пределах этой комнаты, утратило форму: стены словно дрогнули, потеряв своё очертание, время застыло, и в этот короткий миг существовал лишь взрыв.
Однако это не было ни огнём, ни разрушением, ни аннигиляцией в привычном смысле. Это было разъединение – полный разрыв связующих нитей, который уничтожил саму возможность восстановления.
Связь, державшая Землю и Лифтаскар в путах одного потока, в один миг разорвалась. Артефакт, служивший вратами, основанием, самой сутью их соединения, треснул, а затем, будто его никогда не существовало, рассыпался в пустоту.
Миркан исчезал вместе с ним. Его тело содрогнулось, спина выгнулась от вспышки боли, но он не закричал. Он знал, что это должно было случиться. Знал с того самого момента, как оказался в этом мире, знал, что его существование не имело иного финала.
Он растворялся, превращаясь в сполохи тьмы, которые тут же рассеивались в воздухе, не оставляя после себя следов. Его взгляд на последнюю секунду задержался на Варваре.
Она не отвела глаз, понимая, что это был его осознанный выбор, последний шаг в битве, которая длилась слишком долго. Миркан исчез, растворившись в клубах энергии, что ещё мгновение назад связывали его с этим миром.
Остался лишь пустой зал, наполненный тихим эхом ушедшей энергии, и пепел, оседающий на холодный каменный пол.
Разрушение артефакта стало точкой невозврата – ни одна сила больше не могла восстановить его былую мощь. Связь между Землёй и Лифтаскаром разорвалась, исчезая вместе с самой возможностью её возрождения. Теперь два мира снова стали чужими друг другу, и то, что веками соединяло их, стало лишь забытой историей.
Грохот взрыва, разорвавшего артефакт, стих, оставив после себя лишь глухой, вязкий звук оседающей пыли. Казалось, мир на мгновение затаил дыхание, осознавая, что только что произошло. Магические символы на стенах, которые веками источали силу, медленно меркли, превращаясь в блеклые, безжизненные линии. Энергетические вихри, прежде рвущие пространство, рассыпались, словно испарившийся дым.
Здание содрогнулось в последний раз, будто его прежняя сущность окончательно покинула это место, оставляя лишь камень, ставший мёртвой оболочкой того, что когда—то соединяло два мира.
Бойцы триста второго отдела, привыкшие к необычным явлениям, двигались осторожно, методично проверяя каждый угол зала, словно ожидая, что из темноты может вырваться последняя тень сопротивления. Но ничего не происходило. Там, где минуту назад находились сектанты, теперь лежали лишь бесформенные, едва заметные на каменном полу серые россыпи пепла. Людей больше не было. Их тела растворились, не оставив даже следов борьбы.
Варвара стояла в центре зала, тяжело дыша.
Она чувствовала, как отступает напряжение, накопившееся за всё это время. Её ладони дрожали, лёгкие жадно вбирали воздух, который больше не был насыщен чужеродной энергией. Всё вокруг казалось странно пустым. Не тем разрушением, что оставляет после себя обычная битва, а чем—то большим – исчезновением целого мира, который больше не существовал.
Она медленно перевела взгляд на место, где только что стоял артефакт. Теперь там была лишь гладкая, едва потрескавшаяся поверхность, будто сам камень старался скрыть следы вмешательства.
За её спиной послышались шаги.
Виталий молча подошёл, остановился рядом. Несколько секунд он тоже смотрел на пустое место, где только что находился источник связи Земли с Лифтаскаром. Потом, не говоря ни слова, он медленно поднял руку и положил её ей на плечо.
– Всё, – его голос был ровным, но в нём звучала тяжесть прожитых событий. – Конец.
Она не ответила сразу. Только закрыла глаза на короткое мгновение, позволяя этим словам осесть внутри, прочувствовать их до конца.