– Потрогай! – Он заставил Андрея взять себя за руки. – Разве холодные?
Руки Пенкова оказались ледяными. Полозов опять пожал плечами, но надзиратель разглядел ответ у него в глазах и потребовал измерить пульс.
– Вот. Вот здесь. Ты же пехота. Вас учили! – жалобно настаивал Пенков, и Андрей попытался нащупать пульс надзирателя.
Но из этого ничего не вышло. Пульс не прощупывался. Сердце не билось. Кожа надзирателя казалась восковой и неприятной на ощупь.
«Хорошо еще, что вместе с туловищем повернулись ноги, – подумал Андрей. – Если бы он провернул позвоночник вокруг таза, я бы хлопнулся в обморок».
Полозов отрицательно покачал головой. Пенков обмяк, опустил плечи и голову.
– Тебе нужно спуститься во второе крыло, – обреченно сказал он. – Живые там собираются. Наверняка и твоя девушка во втором. Варя, верно? Все время в косынке ходит?
Полозов согласно кивнул и перевел взгляд в темноту коридора. Оттуда слышался нестройный топот. Пенков нервно провел ладонью по лицу.
– Возьми, – сказал он и торопливо сунул Полозову связку ключей. – Ты не пройдешь без них… Двумя этажами ниже, через центральную шахту…
Не договорив, он высоко поднял руки, повернулся и пошел навстречу бегущим.
– Не стреляйте! – закричал надзиратель. – Я свой, не стреляйте.
Стиснув в кулаке связку ключей, Андрей прижался плечом к стене и попятился к спасительному повороту.
Из темноты вынырнула группа людей в теплоотражательных скафандрах. Передний легко, даже небрежно, ударил прикладом автомата Пенкова в живот. Надзирателя согнуло пополам, а боец, не замедляя шага, помчался к Андрею и уже через секунду стоял перед ним.
Полозов зачарованно смотрел в черное отверстие ствола, удивляясь полному отсутствию мыслей. Но потом одна все-таки пробилась: «а говорят, перед смертью вспоминается прожитая жизнь… ни хрена подобного!»
Человек в серебристых доспехах пожарника, полуобернувшись, крикнул своим приятелям:
– Этот еще теплый.
– Пристрели, – донеслось в ответ. – Пусть лучше теплым помрет. Потом меньше бегать.
– Уходя, гаси всех! – поделился мудростью другой голос, молодой и задорный.
Слова, многократно усиленные мегафонами, весело носились по коридору, отражаясь от стен неразборчивым эхом.
– А ты сам как думаешь? – с разудалым бешенством спросил человек у Полозова.
Андрей сперва развел руками, потом, собравшись с духом, покачал пальцем перед тонированным стеклом серебряного шлема.
– Что он тебе дал? – спросил пожарник.
Направленный в грудь автомат не располагал к импровизациям, поэтому Полозов послушно показал связку ключей.
– Молодец, – похвалил человек, отбирая ключи. – Тебе нужно во второе крыло. Живые все там. Знаешь, как туда пройти?
Полозов не знал, но на всякий случай кивнул. Общение с пожарником приводило его в ужас.
– Вот и хорошо. Встретишь мертвяков – не бойся. Они безобидные. Только потом расскажешь охране, где их видел. Отряды по зачистке с ног сбились отлавливать…
Он забросил автомат за спину и рысью помчался к своим.
– Подождите! – крикнул пожарник. – Дайте пройти…
Андрей не успел задуматься, о какой задержке просил боец, – полыхнуло пламя. Надзиратель электроремонтной бригады Михаил Пенков, роняя огненные капли на бетонированный пол, выпрямился и с оглушительным визгом ударился о стену. Посыпались искры, лицо мазнуло теплом, потянуло горелым мясом. Поперек коридора разлегся высокий стог пламени.
Полозов попятился, зашел за угол и на подгибающихся ногах побежал прочь. Он не сумел сделать и двух десятков шагов: рухнул на колени. Его вырвало.
«Обидно, – подумал Андрей, вытирая желчь с губ. – Вкусные были тефтели!»
– Почему не застрелил? – загремел из-за угла недоумевающий голос.
– Это электронщик Немой. Приятель Варьки-Шкварьки…
– Я не спрашиваю, чей он приятель. Почему не убил?
– Он просто немой. Он не зомби…
– Какая разница? – возразил молодой и задорный. – Пятна на полу после всех одинаковые.
Андрей не сумел дослушать. Сильным ударом его высоко подбросило. Он упал на пол и ушиб локти. Лампы разом погасли, а потом, будто наперегонки, замигали, но включилась только треть обычного освещения. Оттуда, со стороны моргающих ламп, с грохотом прикатилась ударная волна воздуха. Все видимое пространство заволокло дымом и пылью. Полозов натянул на голову куртку и, стараясь реже дышать, вжался в угол. «Эдак они весь Бункер на воздух поднимут! – со злостью подумал он. – Не иначе, кто-то реактивным снарядом жахнул. В замкнутом помещении! Придурок».
Полозов выглянул из-под куртки и обернулся: за одну секунду ставшие матовыми стены сочились мрачным оранжевым заревом догорающего за углом Пенкова. Андрей поднялся с пола и побежал прочь. У него еще оставалось несколько минут форы, чтобы убраться как можно дальше от «пожарников».
Иллюминатор двери лаборатории был ярко освещен, но Андрей точно помнил, что выключал свет. Поэтому, стараясь не думать об опасности, настигающей его сзади, он замедлил шаги и опасливо заглянул внутрь.
Его ждали. Дверь распахнулась, и жизнерадостный Тян втащил его за руку в лабораторию.
– А вот и наш герой! Только пыльный очень…
– Милый! – Варя повисла у него на шее. – А мы тут гадаем, где тебя искать…
– Здравствуйте, – тихо сказала Елена. – Вы не пострадали от взрыва?
– Шарахнуло так, что чуть дверью не прибило! – поделился впечатлениями Виктор. – Мы едва удержались на ногах.
Полозов почувствовал, как сбилось с ритма сердце. Конечно же, он был рад встрече. Но теперь ему придется нести ответственность не только за себя.
Он осторожно освободился от Вариных объятий и первым делом погасил свет. Освещение автоматически переключилось на аварийную подсветку. Из ящика стола вынул колечко клейкой ленты и закрыл иллюминатор лабораторным журналом. Теперь те, кто пройдут по коридору, на дверь его лаборатории даже не посмотрят…
– Ты от кого прячешься? – более спокойным голосом спросил Тян.
Андрей проверил, насколько плотно заперта дверь, и, едва ворочая языком, прохрипел:
– Нужно… уходить… срочно.
«Гости» разом умолкли, пораженные фактом сказанных слов. Сам Полозов был потрясен вернувшейся речью не меньше. Язык казался чужим, ему было тесно в клетке из зубов, но у Андрея получалось! Он говорил!
– Ну, дела! – выдохнул Тян. – Немой заговорил…
– Сам ты «немой», – вступилась Варя. – Он контуженый, с фронта!
Кореец обиженно засопел.
– За мной… гонятся…. пожарники, – гораздо увереннее сказал Полозов.
– Но ты же не зомби?! – воскликнул Виктор и схватил Андрея за руки. – Ты живой! У них на стекле шлема инфракрасный экран. Они должны видеть, что ты – теплый!
– От страха совсем потеряли голову! – осуждающе сказала Лена.
Андрей стряхнул с запястий захват корейца и потянул Варю к выходу:
– Идем. Срочно. Пожарники войдут в коридор. Увидят…
Виктор с Леной двинулась вслед за ними, но Полозов замер. За дверью шуршали десятки, а может, и сотни лапок, несущихся по коридору то ли в отчаянном бегстве, то ли в решительном преследовании.
Андрей приложил палец к губам, радуясь понятливости своей команды: все замерли, прислушиваясь. Когда в коридоре стихло, он осторожно приоткрыл дверь…
Автоматные очереди ударили по ушам и по натянутым нервам.
«Твари!» – истерил молодой голос, в котором теперь не было ни мудрости, ни озорства.
«На потолке тоже»…
«Назад, зажигаю фитиль…»
Голоса утонули в криках ярости и боли. Через секунду пожарники умолкли. Автоматные выстрелы прекратились. Полозов упал на колени и схватился за голову.
– Все кончилось, – неуверенно сказал Виктор, пытаясь приподнять обмякшего Андрея за отвороты куртки.
Полозов посмотрел на пластырь, прилепленный к руке корейца, и ему стало вдвойне дурно. От воспоминаний о топочной, где Тян обжегся, и от того, что за дверью какие-то твари доедали людей. А еще мучила догадка, не до конца оформившаяся, но казавшаяся очень важной и знаковой в цепи последних событий. Он дотянулся до раненой ладони корейца и резко сорвал пластырь.
Виктор с негодующим возгласом отпрянул.
– Зачем?! – воскликнула Варя и дернула Полозова за рукав.
Но уже в следующее мгновение все вытягивали головы, разглядывая руку Тяна: чистая, розовая кожа. Никаких следов ожога.
Лена схватила Варю за подбородок и решительно обратила к себе ее лицо. Разочарованно вздохнула и отпустила. Варя поправила косынку и отвернулась.
– Нам нужно оружие, – сказал Андрей, все легче и отчетливее выговаривая слова. – Обувь. Одежда. И теперь мы никуда не торопимся.
Он прошел к умывальнику и сунул голову под струю холодной воды. Долго полоскал рот, полотенцем тщательно вытер лицо и волосы. Отыскал в шкафчике Судакова изношенные туфли и обулся на босу ногу.
– Жутковато, – сказала Лена.
Андрей осмотрел туфли на ногах и согласился:
– Да. Не Бугатти, конечно.
– Я не о туфлях! Я вообще. Кто-то может объяснить, что происходит? Или хотя бы придумать, как такое может происходить?
«В том-то и суть, – подумал Полозов. – Человеку во что бы то ни стало нужно понимать, что происходит. Или верить, что он хоть что-то понимает в происходящем».
Он с сомнением посмотрел на арестантские шлепки Виктора и достал из аварийного шкафчика электромонтажные галоши и два фонаря (по числу рабочих мест!)
– Рукава халата возьми на портянки. Галоши удобнее нашей пляжной обуви.
Виктор спорить не стал. Уселся в кресло Судакова и принялся обуваться.
– После обеда много народа полегло в пищеблоке, – глухо сказала Варя. – Офицеры в буфете, свободные от вахты в столовке, зэки на плацу. Но потом некоторые встали и разбрелись кто куда. Я видела. Чуть с ума не сошла. До сих пор в шоке.
– А мы почему живые? – спросил Тян.
– Пока живые… – осадила его Лена.
– Не каркай!
Андрей вдруг ясно понял, что все на пределе. Что еще немного, и они сорвутся в крик. Что и в самом деле страшно, и единственный способ победить ужас – заняться наконец делом.