– Слушай, ну всем же тяжело, но куда деваться? – развёл я руками.
– Вот ты, полуэльф, целый день смотришь на бумаги, ценные указания раздаёшь, чистенький, а простой люд кроме этих станков ничего же больше не видит!
Я выдохнул. Может быть у Лизы «эти» дни, и зря я рассчитываю на вино-домино.
– Ну для начала, я эти, как ты выразилась, бумажки черчу и проверяю по двадцать раз за конструкторским отделом. А в оконцовке, – я прикоснулся к ходовой части станка пальцами и мазанул себя черной масляной смазкой по носу, – теперь я такой же грязненький, как и всё тут. Ну а сейчас, пойдём вино распивать и камни в тёмную воду запускать?
Лиза хихикнула. Цель была достигнута и контакт с чем-то взъерошенной девушкой установлен. Она сократила дистанцию и протянула ладонь с верхонкой, чтобы несколькими движениями, хоть частично, стереть с моего лица мазут.
– Ты скажи, Эффир, ты за угнетение рабочего класса или нет? – сменив тон на более тихий и какой-то нежный произнесла она.
– Что? – поморщился я то ли от жёсткой варежки, то ли от странного вопроса.
– Сегодня в ночном цехе забастовка, а если наших требований не выполнят, то завтра она охватит весь завод.
– Почему я об этом ничего не знаю? – удивился я, убрав лицо.
– Потому что ты работаешь на эксплуататора и ночью в цехах не ночуешь, – Лиза заглянула в мои глаза, что-то в них высматривая.
– Ещё скажи, что я полукровка, – повернул я голову, наблюдая, как с цеха никто не уходит, как достают и раскладывают на полу какие-то плакаты.
– Останешься на стачку или нет? Завтра завод всё равно работать не будет, так что ты стопроцентно попадёшь. Разница только… – Лиза не договорила, потупив взгляд.
– В чем? – подтолкнул её я.
– В том с нами ты или с ними, – вымолвила девушка.
«Оштрафуют, лишат премии, уволят», – думал я в тот момент. – «Не проще ли пойти домой и подождать, пока начальство разберётся с этой социальной напастью? Найти что ль себе девушку без рабоче-крестьянских заскоков. А с другой стороны, что я теряю? Койко-место в комнате, куда прихожу только поспать? Двенадцатичасовой рабочий день? Чертежи, которые, казалось, что рисую уже тысячу лет?»
И я выбрал. Возможно неправильно. Возможно, поддавшись взгляду Лизы, ищущему во мне кого-то типа героя, коим я не являюсь, да и никогда не буду.
– Конечно я с тобой, – не поверил я тому, что так просто распрощался с работой.
– Пойдём! – и Силизи потащила меня в ночной цех.
Непривычно видеть неработающие станки, но ещё более непривычно наблюдать сверлящие меня взгляды:
«Что он тут делает?»
«Какого орка ему тут надо?»
«Будет уговаривать разойтись, угрожать, запугивать?»
Весь пол в цеховом помещении был застелен плакатами с сохнущей на них краской. Белые полотна кричали крупными размашистыми буквами на всеобщем языке о простых и таких банальных требованиях, простых и таких недостижимых на мой взгляд.
«Даёшь! Сокращение рабочего дня до десяти часов и второй выходной день при сохранении зарплат!»
«Требуем лимитированный обеденный перерыв и организации мест для принятия пищи в цехах!»
«Нет формализму при плановых проверках туалетов и вентиляции!»
– Я хочу тебя познакомить с тем, кто нас вдохновляет, и кто открыл нам глаза.
Девушка подвела меня к до боли знакомой фигуре человека, вернее полуэльфа. Брайн стоял к нам спиной и что-то оживлённо рассказывал кучке людей, внимающих каждому его слову.
– Вот, товарищ Дождь, старший инженер Эффир хотел бы присоединиться к нашему движению.
Для Брайна видеть меня было так же неожиданно. Но полуэльф улыбнулся, протянув мне руку, как будто мы не виделись утром.
– Привет Эффир! Как прошёл рабочий день на угнетателей?
– Товарищ Дождь, значит… можно с тобой поговорить с глазу на глаз.
– Эффир! – возмутилась Лиза.
– Ничего, Свечка, я думаю, что за пару минут монархист Эффир не переубедит меня отказаться от нашего дела.
– Свечка? – удивился я, посмотрев на Лизу, но Брайн аккуратно взял меня за локоть, как будто куда-то по-дружески приглашал, и я пошёл.
– Вижу, ты удивлён? – начал Брайн.
– Да не то слово! – выдохнул я. – Ну ладно люди, но ты-то полуэльф, ты же должен понимать, что это все и бесполезно, и опасно!
– А кто ещё расскажет людям, что можно жить иначе? Что можно иметь своё жилье и не переплачивать, что вовсе не обязательно династиями жить у станков, прозябая и умирая на рабочем месте? Может, эльфы или гномы, для которых сверхприбыль от нашего труда словно мёд для мух?
– Ты же полуэльф, – попытался вразумить я Брайна.
– Я полуэльф потому, что, когда армия эльфов шла сквозь города и сёла, захватывая земли для своей империи, мой биологический отец изнасиловал мою мать. Вот почему я полуэльф, кстати, как и ты! А теперь нас таких исключительных призывают в армию и ставят надсмотрщиками над угнетёнными расами, чтобы Мелисса и её любовники графы и герцоги купались в золоте!
– Почему ты мне не сказал, что ты один из них? Мы же кучу времени знакомы, – поморщился я.
– Знаешь, Эффи, мир не нарисован красками. Эти клички – Дождь, Свеча, Жало – не просто так. За мной по пятам идёт ST, нас отлавливают и мы пропадаем в замковых карцерах! И если ты не хочешь, чтобы тебя ночью забрали из постели, не трепись со всеми, особенно с полуэльфами.
Наш разговор прервала отворившаяся в цех дверь. В дверном проёме как черт из табакерки возник разъярённый Шами в паре с полуэльфом Енлором, инженером ночного цеха.
– Вы чего удумали, бездари?! Да я вас, выродки, всех без куска хлеба оставлю! – вскричал гном.
– Вот, Эффи, в такие моменты людям и нужны мы! – и Брайн шагнул навстречу гному, как актёр выходит из-за кулис к зрителям.
«В какой же спектакль я влез…» – корил я себя, сомневаясь до сих пор в своём выборе.
– Ты ещё кто такой? – нахмурился гном.
– Я председатель профсоюзов трудящихся, и ты можешь не утруждать криком свои связки, гном, цехи не заработают, пока мы не поговорим с начальством.
– Я, вашу мать, начальство! – выглянул из-за плеча Брайна Шами, оглядывая напряженно наблюдающую за всем этим толпу рабочих. – Если сейчас же вы не приступите к работе, вас лишат и премии, и, блин, работы!
– Но это же не ты решаешь, гном. Зови хозяев, с ними говорить будем! – Брайн положил руку на плечо гнома, чтобы по-свойски развернуть Шами к себе лицом.
– Да ты вообще даже не с нашей фабрики! А вон тот длинноухий, – Древодубович зыркнул на меня, – что, недоэльф, хочешь на двух стульях усидеть? И рыбку съесть и на корабельную ель влезть?! Днём отработал, а ночью всех на забастовку подбиваешь?
– Иди за хозяевами! – повысил свой тон Брайн.
– Ну ничего! Узнаете ещё, почём фунт эльфячьего лиха!
Шами, тряся указательным пальцем на всех собравшихся, будто желая что-то безуспешно сбросить с ногтя, удалился из цеха под одобрительное гуканье толпы.
Брайн развернулся к рабочим
– Только вместе мы покажем буржуазии, что мы едины, и у нас есть права, которые они обязаны выполнить!
Толпа взорвалась криками, в которых слышалось одно единственное слово: «Да!»
Глава 5. Станки на жизненной тяге
Цеховые врата распахнулись от удара, которому предшествовал рёв двигателя. Тяжёлый грузовик протаранил промышленный вход, разорвав металл запирающей его цепи.
Улюлюкающие, специфически одетые люди и нелюди начали выпрыгивать из кузова, закрытого тентом. Тут были и орки, и гномы, и полуэльфы – все как один облачённые в костюмы выходного дня. Однако головы головорезов покрывали не привычные для таких костюмов цилиндры, а восьмиугольные кепки – сколько бы денег не было дано быдлу, а выбираемый стиль одежды останется неизменным.
Я насчитал около тридцати вальяжно державшихся, спортивных, ранее не судимых граждан НизенФейса. В руках у всех были палки, но вот у двоих, тех, что вышли из кабины, я заметил дробовики барабанного типа.
– Ну чё, трудяги, кто тут профсоюз? – выкрикнул вышедший вперёд полуэльф с перевязанным накрест лицом.
Белый бинт в некоторых местах был запачкан кровью, что поступала из-под него, виной тому стала долго заживающая жжёная рана. Несмотря на увечье, полуэльф всё ещё мог смотреть на бастующих одним глазом, прищуриваясь, будто в ночном цехе светило солнце. Говорившего выделял его серо-коричневый в клеточку костюм – такие не просто купить, такие шьют под заказ. Из-под костюма торчали полы и воротник белой аристократической кружевной рубахи.
Крест прищурившись буравил взглядом бастующих, нервно перебирая во рту зубочистку.
– Мы все тут профсоюз, – вышел вперёд Брайн. – Присоединяйся к нам. Я вижу, что ты тоже пострадал от системы. Ты был на войне, брат?
Глаз бандита оценил полуэльфа с ног до головы.
– Ты воевал? – пренебрежительно бросил говорившей от братвы.
– Нет. Но наша война не там, против грибов, а тут, против угнетающего нас буржуазного класса.
Выстрел прозвучал неожиданно. Глаза Брайна широко раскрылись. Он издал то ли вскрик, то ли вздох, пытаясь жадно захватить ртом воздух, и повалился на пыльный пол. Теперь все увидели, что в правой руке его собеседника был зажат дымящийся револьвер.
– Слушайте сюда! Когда мы уйдём, у вас будет час, чтобы начать работать. Уважительная причина, чтобы не приступить к труду – только смерть! И запомните моё имя! Если я, Крест, ещё раз сюда приду, вы все будете моими шлюхами!
Крест, толкнул ногой тело Брайна, скорее, чтобы убедиться, что тот мёртв. Лакированная туфля без особого труда перевернула тело. Выстрел пришёлся в грудь, и теперь расплывающаяся кровавая лужа стремилась подчеркнуть на полу бездыханное тело полуэльфа. Бандит развернулся спиной к бастующим и пошёл к грузовику. Вряд ли кто-то из собравшихся слышал, как он произнёс: «Мочи козлов!»
Это была не драка. Это была бойня. Тридцать бойцов против двухсот перепуганных трудяг. Бандиты догоняли и били по затылкам, били зажавшихся в углах, умоляющих пощадить, били женщин, били детей. Кое-кто из трудящихся успел взяться за ключи и ломы – их втаптывали группами. Те, что приехали на грузовике, умели делать свою работу и главное – любили. Они получали кайф от каждого безответного удара.