— О, боже! — взмолился красноглазый.
— А разве вампиры верят в бога? Мне казалось, что вы создания дьявола. По крайней мере наш кинематограф представляет вас именно так…
Мужик позади протяжно зарычал, схватился за голову, и с громким хлопком исчез. Оставив после себя лишь скальпель и ножнички, которые я забыла в его спине.
— Взорвался что ли? — повернулась и недоверчиво посмотрела на то место, где он только что стоял. — Странный какой-то: пришёл ниоткуда, ушёл в никуда…
Устало опустилась на стул. Эйфория прошла, и её сменила вселенская усталость. Откинулась на спинку и почти мгновенно провалилась в сон.
Разбудил телефонный звонок. Приняла вызов автоматически, не открывая глаз.
— Васильева слушает. — прохрипела недовольно.
— Евгения Викторовна, вы что, спите?
— Странный вопрос для ночи, не находите?
Зевнула и потёрла затёкшую шею.
— А вот мы всем отделом не спим. — «похвастался» следователь.
— Поздравляю… То есть сочувствую.
— Не смешно, Евгения Викторовна. Мне к утру нужно сдать отчёт, а мы до сих пор не знаем причину смерти.
— Ну почему же не знаем? Она отравилась. Скорее всего метаном. Более подробно скажу после того, как сделаю анализ.
— И когда вы его сделаете? — человек на том конце явно испытывал дефицит терпения.
— Как только, так сразу. Обещаю, вы узнаете об этом первым.
Отбила звонок. Достали эти беспардонные следаки. Сами живут как попало: ни пожрать, ни поспать толкои, так ещё и другим житья не дают.
Встала, сладко потянулась, и удивлённо осознала, что несмотря на то, что спала на стуле, умудрилась выспаться.
Посмотрела на часы: двенадцать ночи.
— Так это что получается, я проспала всего чуть больше трёх часов?
И тут я вспомнила всё, что случилось. Испуганно пощупала место укуса. Ни ранок, ни боли. Рванула к небольшому зеркалу на стене. Изучила шею со всех сторон. На ней не было никаких следов.
Глава 4Слишком много странностей
Облегчённо выдохнула:
— Слава Богу! Это всего лишь сон… Стоп! Это что же получается, я сейчас следователя дезинформировала? Вот чёрт! Хотя сам виноват, нечего мне спящей звонить. Спросонья я ещё и не такое могу брякнуть.
Засучила рукава и занялась вскрытием.
Какого же было моё удивление, когда оказалось, что женщина действительно отравилась метаном. Опять задумалась. Выходит, сон был вещим? Вот и не верь после этого в чудеса.
Позвонила в следственный отдел, чтобы подтвердить причину смерти.
Егоров трубку снял на втором гудке — ждал.
— Ну что, Сергей Леонидович, предварительное заключение было верным — женщина действительно умерла от асфиксии, которая наступила в следствии отравления углеводородом. Проще говоря, она отравилась бытовым газом.
— Вы хотите сказать, что труп не криминальный?
— Что хотела сказать, я уже сказала. А вы уже сами решайте: добровольно она преставилась, или кто-то помог. Следов борьбы на теле нет, как и следов скотча. Так что с уверенностью могу сказать только то, что её никто не связывал, и она не оказывала сопротивление.
Уже хотела отключиться, но тут взгляд зацепился за два предмета, валяющиеся под стулом, на котором я спала. Там лежали скальпель и маникюрные ножнички.
Волосы на загривке привстали. Задала вопрос, ответ на который мог пролить свет на происходящее:
— А с чего вы вообще решили, что её убили?
— Отвечать на такие вопросы всем подряд я не уполномочен. — выдал следак.
Всем подряд значит? Ну-ну. Напрасно они думают, что я птица настолько подневольная, что со мной можно обращаться вот так.
— Заключение скиньте на мою почту. — дал мне очередное задание гражданин начальник, словно я была его подчинённой.
— Как напишу, скину. — ответила тоном, не терпящем возражений — И, вот что я вам скажу, Сергей Леонидович, если вы считаете, что резать трупы по ночам — это моё хобби, то очень сильно ошибаетесь. Поэтому будьте добры, научитесь хотя бы говорить спасибо за то, что я бесплатно, в своё личное время делаю это для вас.
Не стала слушать, что он скажет в ответ, отключилась. Завтра же напишу главному заявление на увольнение, и заберу его только в том случае, если он письменно заверит, что больше в нашем морге никаких подкидышей не будет. Потому что, если я сама себя не пожалею, никто не пожалеет. Будут ездить на мне до тех пор, пока я сама не окажусь на разделочном столе, в качестве препарируемого экспоната.
И вообще, я давно хотела перебраться поближе к природе. Друзья давно зовут к себе в посёлок. Вот и воспользуюсь случаем. Заделаюсь фермером, буду есть натур продукты, ходить в лес по грибы, ягоды, и любоваться красотой, а не внутренностями трупов.
Домой добралась к четырём утра. Пока поела, потом приготовила одежду на работу на часах был уже шестой час. За окном расцвело, и угрюмые немногочисленные прохожие, поёживаясь от утренней прохлады, спешили по делам.
Завела будильник на полвосьмого и легла.
Думала, что, как обычно, не смогу уснуть — с детства не могу спать при свете дня, даже шторы не помогают. Собственно, это и стало главной причиной отказа от дополнительной ставки. Я с рождения жаворонок, и этого уже не изменить. Но повертевшись пару минут в поиске удобной позы, на удивление быстро погрузилась в царство сна.
Царство оказалось склепом. Мне снова снился он, с клыками, крыльями и красными глазами. Смотрел на меня с укором и даже обиженно. А я, глядя на него, испытывала жуткую жажду.
Открыла глаза за минуту до будильника. Ошарашенно посмотрела на часы, села, и поняла, что в горле действительно пересохло. Взяла с тумбочки стакан с соком и залпом выпила. И только распробовав его вкус, сообразила, что у меня дома нет гранатового сока. И я не ставила никакой напиток у кровати.
Забралась на постель с ногами и крикнула:
— Эй, кто здесь⁈ Я сейчас вызову полицию!
Ответила только муха, начавшая долбиться в стекло, пытаясь выбраться наружу. Откуда она тут? У меня ведь на окнах стоят сетки.
Посидев ещё какое-то время, прислушиваясь к каждому шороху, сделала вывод, что я в квартире одна. Потихоньку сползла с кровати, и всё время озираясь и шарахаясь от собственной тени и отражения в зеркале, прокралась в ванну.
Закрылась изнутри. И громко поздоровалась:
— Здравствуй, паранойя. — главным образом для того, чтобы нарушить тишину, которая раньше мне нравилась, а теперь казалась зловещей. А не главным: потому что, как медик, знала, что всё, что со мной происходит в последнее время — это ненормально.
На работу попала на час позже обычного. Так и было задумано. Вообще я планировала зайти к главному, открыв дверь что называется с ноги (имею право и основания), но он меня опередил.
Едва успела застегнуть халат, как он ворвался в мой кабинет.
— Где труп?
— И вам не хворать, Иннокентий Степанович.
— Не время острить, Евгения.
— Согласна. Самое время поздороваться.
— Евгения Викторовна…
— Внимаю и смиренно слушаю.
— Женя, но ты же взрослая женщина. — пристыдил главный. — У нас чепэ. Говори куда ты дела труп?
— Как куда? На пустыре закопала.
Посмотрел с укором.
— Скажите нормально что случилось. Какой труп? У нас их тут полный холодильник.
— Пропал труп женщины, срочницы. Той, что ты вскрывала ночью…
— Как пропал?
— Это я у тебя хотел спросить.
— У меня? А с каких это пор я стала отвечать ещё и за сохранность трупов? Или вы решили, что раз я безропотно исполняю обязанности судмедэксперта, то на меня теперь вообще всё подряд можно вешать? Не выйдет! У нас за сохранность всего и всех отвечает охранник, с него и спрашивайте! А я вообще сегодня пришла только затем, чтобы написать заявление на увольнение.
Глава 5Странностей все больше
— Евгения, пожалуйста, хоть ты не начинай. — взмолился главврач.
— А я не начинаю, Иннокентий Степанович, я заканчиваю. Давно надо было это сделать. Ищите другую дуру, согласную за одну зарплату тащить на себе всю работу, не спать ночами, и выслушивать упрёки от хамов, которым ничего не должна.
— Если ты про Егорова, то я его уже поставил на место, сказал, чтобы он перед тобой извинился. И он обещал…
Прекрасно! Этот обнаглевший следователь ещё и жаловаться на меня посмел. Ну это вообще уже ни в какие ворота не лезет.
Чтобы не рвануть от возмущения, достала лист и села писать заявление.
— Жень, не дури. Мне и так сегодня хватило. Весь город теперь про наш морг анекдоты рассказывать будет. А тут ещё ты со своими закидонами…
Мы много лет проработали вместе, пережили сотню корпоративов, и когда были наедине, он иногда мог позволить себе фамильярность. А вот я не могла — субординация не позволяла. И воспитание — всё-таки он меня лет на десять старше.
— Ну вот видите, в добавок ко всему, я ещё и вам мешаю, как кость в горле. Как говорится: сам бог велел. — подытожила продолжая строчить.
Начальник устало пробормотал: «Что ты выдумываешь, никакая ты не кость…»
Поставила размашистую подпись и протянула лист.
Взял, прочитал, упрямо поджал губы.
— Подпишите.
— Не подпишу.
— Вы не имеете права удерживать меня насильно. Говорите, сколько я должна отработать: две недели? Месяц?
Мужчина сел на стул и провёл рукой по лицу, словно пытаясь этим движением снять с себя все проблемы.
— Ты думаешь, я не понимаю, что ты пашешь как проклятая? Понимаю, очень хорошо. И что устала, тоже понимаю. Но я тебя даже в отпуск не могу отпустить, поскольку заменить пока не кем.
— Я не прошусь в отпуск — можете его компенсировать деньгами… А вот если не подпишите заявление, напишу жалобу в Минздрав. — предупредила и упрямо посмотрела на начальника. — Подписывайте.
Протянула ручку. Взял, но визу ставить не торопился.
— Давай так: ты остаёшься, и можешь больше не задерживаться после работы. — начал торговаться.