Патриот. Смута. Том 2
Глава 1
— Бей! — Заорал я, что есть мочи.
И время, казалось, замерло.
Стояло позднее утро весеннего дня. Ветер дул не сильно и туман, поднявшийся с реки Воронеж, до конца еще не рассеялся. Солнышко припекало. Заливной луг зеленел, уходил на юг за горизонт эдаким травяным морем. На север и на юг оно, слегка колышущееся на ветру, упиралось в лесные массивы, а с запада подпиралось гладью широкой реки.
Воронеж. Город вздымался за водной гладью. Крепостью возвышался на правом берегу, нависал над округой. Всматривался в степь, как богатырь из глубокой древности, вставший на пути степных орд.
Он смотрел сейчас на нас. На то, как два отряда вооруженных людей встретились, столкнулись на левобережье. Одни переправлялись на пароме. Хорошо снаряженные, опытные бойцы, полные сил с большим количеством лошадей. Второй шел вдоль воды, оторвался от крупной группы бредущих пешком, плененных людей.
Это мои утомленные служилые люди! Бойцы, вымотанные после ночного рейда, но готовые вступить в бой, если потребуется.
В какой-то миг, несколько секунд назад, все встало на круги своя.
Случилось это, когда я увидел лицо, знакомое еще из прошлой жизни моего реципиента. В голове резко всплыли воспоминания. Так, что она закружилась. Словно удар грома, резкая боль. Поморщился, тряхнул, понял, что он тянется к рукояти сабли. Вот-вот отдаст приказ. В глазах непонимание, удивление, нарастающий страх.
Не ждал он меня здесь, не думал увидеть живым.
Этот человек входил в ту же корчму в Москве, что и я. Он говорил с тем же атаманом Корелой. Я уверен, что он, именно он везет нечто важное Жуку. Грамоты. Серебро. Ту самую оплату крымчакам за то, чтобы они не просто грабили и убивали русских людей. Жгли все на своем пути. Это плата за верность и помощь в решении важных дипломатических проблем.
Этот человек — тот самый связной, которого я ищу!
Еще миг! И события понеслись вскачь!
— Бей! — Повторил приказ, направляя коня вперед.
Мои люди уже выхватывали аркебузы.
В кровь поступил адреналин, ярость захлестнула с головой. Боевой задор дал сил вновь броситься в драку. Я резким движением достал притороченный к седлу карабин. Вскинул.
Люди на пристающем к берегу пароме тоже начали действовать. В седельных сумках у них хранилось оружие. Но у нас преимущество во времени. Внезапный удар. Секунды решают все.
Кто-то из них поспешным движением спрятался за круп коня, прикрылся от грохочущих выстрелов. Кто-то тащил сабли и палаши, готовясь к рукопашной. Кто-то все же рискнул и тянулся за огнестрелом или луком.
Но, мы были быстрее и готовы к бою. Ждали нападения с самого раннего утра, пока шли из Колдуновки. Так вышло, что нападать пришлось нам самим.
Щелчок, поворот колесцового механизма. Бабах! Оглох. В нос ударил кислый запах жженого дымного пороха. Плечо садануло отдачей. Ближайший ко мне боец не успел уйти с линии огня. Пуля угодила ему в бок.
— Ааа. — Застонал он и начал заваливаться в воду.
Жаль рейтпистолей со мной нет. Дал бы сейчас еще два выстрела, а потом с саблей и пистолем рванулся вперед. Но на нет и суда нет!
Ногами управляя конем, выхватил клинок. Карабин полетел в сумку, перезаряжать слишком долго. Лошадь гарцевала. Добрый конь, ладный, трофейный.
Мои люди палили прицельно. Расстояние было не большим, неточное оружие на таком выдавало хороший результат. Отстрелявшись тоже хватались за сабли. Кольчуги давали нам преимущество в рукопашной и этим нужно пользоваться
На пароме началась неразбериха.
Стоящий у весла паромщик, недолго думая, прыгнул в воду. Нырнул, спрятался за бревенчатым настилом парома. Верное решение. Ему зла я не желал, но шальная пуля или удар сабли в дыму и суете мог наделать дел.
Грохот и запах дыма привел не успевших выгрузиться скакунов в панику. Они добавили хаоса, вставали на дыбы, рвались. Одного не удержали, и он прыгнул в воду, взметнул фонтан брызг. Остальные стремились последовать за ним. Тащили за собой людей. Те кричали, останавливали их.
Пули ранили двух коней. Первый рухнул, как подкошенный. Оказалась пробита голова. Второй взбрыкнул, неистово заржал, скинул пытающегося ухватить его за узду человека в воду. Начал танцевать на пароме, бить передними копытами.
Запах крови добавил зверям страха. Паника только усиливалась.
По нам умудрились открыть огонь.
Враги оказались людьми опытными, умелыми. Несмотря на творящееся безумие, смогли чем-то ответить. Две аркебузы громыхнули, подняв облако дыма. Свистнуло пара стрел. Один из наших слетел на землю. Второго от выстрела спасла броня. Выругался громко, но усидел.
Я вжался в круп. Чиркнуло по плечу. Кольчуга сдержала удар. Еще бы чуть ниже и руке несдобровать.
— Вперед! Сабли вон!
В пороховом дыму и еще не успевшем окончательно рассеяться негустом тумане началась отчаянная схватка.
Пятками толкнул скакуна, повел его вперед. Прыжок.
Мой конь влетел на паром. Копыта гулко ударили по бревенчатой основе. Он гарцевал между беснующимися животными и отбивающимися от нападения людьми. Дополнял творившийся хаос.
Мастером рубки в седле я не был. Увидел человека рядом, сбил, направив скакуна на него. Развернул, рубанул наотмашь справа по еще одному противнику. Начал понимать, почему Григорий бился именно так. На лошади особо фехтовать невозможно. Тренировка нужна иного рода. Тут все решал один или, максимум, два хороших удара. Подлетел, рубанул, понесся дальше.
Прикинув, что сам лишаю себя преимущества в фехтовани, и выступаю отличной целью, спрыгнул. Отпустил.
Тут же на меня налетел один из противников. Выскочил откуда-то слева из дымки. Лицо перекошено от злости, яростное. Рыжие борода и усы, шрам через щеку и нос. Бывалый мужик, пожилой, опытный. Доспехов на нем не было. Только плотный кафтан. Не ждали они, что здесь наткнуться на врага.
Атаковал он хорошо, техника имелась. Не просто палашом махал. Я встал в позицию, времени возиться с ним нет. Нужно брать своего знакомца тепленьким. Живым и невредимым, по возможности.
Он атаковал резко, дерзко целясь в центр, в живот. Я отвел клинок вниз, выводя саблю из кварты в секунду. Чуть ушел в выпад. Рассчитывал повредить правую руку или дотянуться до его брюха. Если повезет. Противник отступил, увел клинок. Атаковал меня вновь. На этот раз рубящий, пошел мне с выворотом в плечо, голову, шею. Рука изогнулась, сейчас будет финт. Что-то он затевал.
Хорошо, красиво, но ожидаемо. Меня не проведешь. Я чуть присел в коленях, парировал примой, стал уходить корпусом. Он действительно крутанул кистью, заводя свой клинок за мой. Медленно. Не успеешь ты.
Отшаг. Сталь пролетела мимо, его бок стал открыт на доли секунды. Мне хватит.
Резкий, хлесткий удар — брызнула кровь. Он закричал от боли. Выронил оружие. Подшаг, подсечка. Давай, лети в воду, плавай, кормя кишками рыб.
— Беги! Артемий!
Слева на меня вылетела взбесившаяся лошадь. Из дыма. Еле успел увернуться, пропустил мимо себя. Она прыгнула в воду, вспенила ее копытами. Тому, кого я только что туда отправил — точно конец. Животное свалилось прямо на него.
— Алга!
Ого, с ними еще и татарин есть. Может не один! Этого тоже надо живым брать.
Сквозь поднявшийся дым и неразбериху я прорывался вперед. Паром был небольшой, но видимость оказалась слишком плохая, чтобы полностью понимать происходящее. Шаг, увернулся от копыт беснующегося коня. Второй, просвистела мимо стрела. Наконец-то осмотрелся.
— Алга!
Прямо передо мной орущий человек успокаивал скакуна. Спина его оказалась открыта. Не долго думая я врезал ему пяткой сабли чуть ниже затылка. Как стоял, так рухнул, словно мешок с картошкой.
И тут мимо проскочил всадник. Умудрился все же вскочить в седло, решил удрать.
Зараза, уходит! Хрена! Злость заставила стиснуть зубы.
— Живым брать!
Я схватил под уздцы того скакуна, которого миг назад пытался оседлать татарин. Животное храпело, не слушалось, брыкалось. Ему было страшно. Порох, кровь, выстрелы, смерти — все творящееся вокруг заставляло непросто нервничать, а бесноваться. Зверю хотелось убраться отсюда поскорее.
— Хороший, хороший. — Проговорил я спокойно. Погладил морду левой рукой. — Пойдем отсюда. На волю, пойдем.
Он немного успокоился и я тут же взлетел в седло. Толкнул каблуками.
Здесь, оказавшись чуть повыше, видно стало несколько лучше. Мои люди взяли верх. Не смотря на усталость и численный перевес противника. Все же внезапность, первый удар и наличие доспехов сыграли свою роль.
Никто уже не сопротивлялся, лишь один всадник прорвался мимо, вспенив прибрежную воду. Устремился направо, на юг. Уходит гад!
— Имущество собрать! Сумки не трогать! Живых связать! Григорий, за главного! — Начал распоряжаться я, пока конь подо мной гарцевал и пытался проявить свой норовистый характер.
— Ты со мной! — Указал на оставшегося верхом служилого человека. — За ним!
Толкнул скакуна. Махнул рукой выбранному в напарники. Мы понеслись за удирающим всадником.
Кони слетели с парома.
Я пустил своего в галоп. Служилый человек пока не отставал, но лошадь его не выглядела крепкой. Беглец уходил, у него была небольшая фора. Тут все могло решить качество наших скакунов и опытность наездников.
Злость переполняла меня. Этого черта надо брать живым. Он точно знает много. Очень много. Расскажет мне, как так вышло, что меня решили послать на убой. Выдаст, кто за всем этим стоит. Кто решил пустить татар на нашу землю, да еще и заплатить им… Судя по всему.
Не Жук же все это придумал. Бояре. Те. что в Москве сидят, уж точно. Вся эта хитрая кодла обосновавшаяся там и жирующая. Думающая только о своих интересах. А о стране? О земле? О людях простых, на ней живущих? Плевать выходит.
А мне вот — нет. Не плевать. И за такие дела я готов карать. За собой людей повести и, если надо, искоренить всю эту хитрую сволочь под корень. Мало вас Грозный карал за измену. Ох мало.