– Сам копыта убери!
– Рот закрой!
– Ты рот закрой!
– Ну-ка оба закрыли рты! – прошипела на них Шахноза, оторвавшись от своего телефона. – Сейчас Володю разбудите!
Но Володю разбудило иное. Несущийся по встречной полосе огромный автобус внезапно кому-то громко и протяжно, как пароход, просигналил. Малыш с криком проснулся и заревел так, что у всех перехватило сердце. Максим пытался его успокоить, но ребенок не унимался, кричал и изгибался всем тельцем.
– Дай ему соску! – крикнула Шахноза Максиму.
– Не могу, она грязная, упала на коврик!
– А где его соска на прищепке? – спросил Олег жену.
– Не знаю! Потерялась где-то. Осталась только эта.
– Оботрите соску влажной салфеткой, – предложил Олег.
– Салфеток нет, – ответила Шахноза.
– А где они?
– А я откуда знаю? Ты собирал все!
– О таких вещах ты должна была позаботиться!
– Каким образом?
– Таким!
– Слушай, не ори на меня! – закричала Шахноза. – Когда у тебя будет что-то болеть, я отплачу той же монетой! Лучше останови где-нибудь, я поменяюсь местами с Максимом.
– Где я тебе остановлю?!
Машина нырнула в вырубленный в горе туннель. Володя заливался криком. Пытаясь отвлечь ребенка, Олег включил радио и, перебирая каналы, остановился на каком-то энергичном треке. «Мерседес» мчался по освещенному гирляндой ламп туннелю.
Стоп! Запомните этот момент! Его не было! Предопределена жизнь человека или нет? Существует ли фатум, диктующий неотвратимость судьбы? Может, нашей судьбой правит случайность? Шаг влево, шаг право – и события понесутся совершенно иным путем? Читателю предлагается другая версия развития сюжета. Здесь из ряда вон выходящим событием становится не иголка в подушке и последующий пожар, а реальная катастрофа. Итак, поехали! Всесильный невидимый режиссёр отматывает годы назад, много отматывает…
Воскресенье, 12 апреля 1998 г.,
около часа ночи, Москва
Черный Mercedes-Benz 600 SEL вынырнул из туннеля на Садовом кольце под Тверской. За рулем сидел Олег Ширяев, перекрикивая музыку, в салоне галдели двое его приятелей. Все были в значительном подпитии. Их уже дважды останавливали гаишники, и каждый раз Олег отстегивал им по сто долларов и продолжал путь. В те нелепые, дикие времена это было обычным явлением. Компания недавно гуляла на квартире Олега, там Шахноза сильно перебрала с алкоголем, ей стало плохо, поэтому она осталась дома, а мужчины отправились продолжать веселье в ночной клуб. Ширяев сам был пьян и поэтому колебался: ехать ему или нет. Впоследствии он не раз вспоминал свои сомнения в этот момент… Но затем в голове переключился какой-то тумблер, и он поехал.
В клубе пышно отмечали День космонавтики. Олег и его друзья с трудом протиснулись на гудящий танцпол. На подиуме ведущий, окруженный танцовщицами в открытых бикини и шлемах космонавтов, орал: «Сейчас клуб превращается в стартовую площадку, откуда будет совершен полет в неземные пространства! У штурвала опытные диджеи. В баре готовы всех желающих заправить реактивным топливом. Нас ожидают открытия новых миров, встреча с инопланетянами и звездные войны! Итак, поехали!» Грянула музыка. Под куполом на воздушных полотнах закружились девушки в серебристых трико. Когда темп мелодии усиливался, они ускоряли вращения. Публика была довольна. Затем, когда ритм достиг наивысшего предела и вдруг оборвался, гимнастки продемонстрировали самый зрелищный трюк – обрыв. С головокружительной высоты они разом выполнили падение, в последний момент снова схватившись за ткань. Одна из девушек, видимо, не рассчитала и упала слишком низко, чуть ли не на публику, хлестнув Олега по лицу завязанными в хвост волосами. Ширяев вскинул голову, увидел широко раскрытые глаза красавицы, ее яркий сценический макияж, затем все это взмыло вверх.
…Дождавшись завершения номера, подключив знакомых (Олег знал совладельцев клуба), Ширяев пробрался в гримерку артистов и там среди прочих сразу увидел ту, которую искал. Олег отозвал её. Она удивленно и немного с испугом на него смотрела. Олег отметил, что она не просто красива, а пленительна; живое и выразительное лицо, а главное, глаза – зелено-голубые, ясные, большие, как у снежного барса.
Ширяев говорил, что в восторге от ее выступлений, шутил, красавица отвечала односложно. Олег поедал ее глазами, и вдруг в какой-то момент его осенило. Огненные мурашки пробежали по телу, в мозгу словно раздался небесный гром.
– Вы бывали когда-нибудь в Клину? – спросил он не своим голосом, внутренне затрепетав с головы до ног.
– У меня там тетка, и я часто к ней езжу.
– А в Химках?…Ехали когда-нибудь на автобусе из Клина в Химки, выходили там на остановке?
– Да… Я вообще из Химок!
Какое-то время Олег не мог выдавить из себя ни единого звука. Он пребывал в немом любовании, счастье душило его.
Через полгода они поженились. Избранницу звали Вера. Расставание с Шахнозой было крайне тяжелым и бурным. Та закатывала Олегу истерики, бросалась на него с кулаками, грозила вскрыть себе вены, повеситься, постоянно названивала ему. Как-то, желая сжечь загородный дом Ширяева, она обманула добродушного старичка сторожа и проникла внутрь. Заметив, как она разбрызгивает по стенам бензин, сторож схватил ее в охапку. Вырываясь, Шахноза расцарапала старику лицо и прокусила кисть руки.
Олег не стал писать заявление, а попытался сделать Шахнозе грозное внушение. Но это ничуть не остановило ее. Узнав, кто такая Вера, Шахноза подстерегла ее возле подъезда, когда та была одна, без Ширяева, и набросилась на нее с кулаками. На счастье, мимо проходила группа гастарбайтеров, которые разняли борющихся на асфальте девушек и оттащили Шахнозу. Разъяренная, как тигрица, она кричала, что в следующий раз обольет Веру кислотой, что наложила у известного колдуна на нее проклятие и заговор на смерть.
Увидев Шахнозу в гневе воочию, Вера восприняла угрозы реально. Олег тоже пребывал в беспокойстве – он хорошо знал бывшую любовницу и допускал, что от нее можно ожидать самых диких и непредсказуемых действий. Пара сменила место жительства.
Нападений больше не последовало. Выпустив пар, Шахноза активных действий не предпринимала, ограничившись тем, что всем общим знакомым рассказала о проклятии и что от него не уйти никогда. Но эти сплетни через добрых сердцем жен друзей Олега дошли до Веры и серьезно встревожили ее. Она предприняла контрмеры и тоже обратилась за помощью к чародеям.
Как-то обнаружив в прихожей странный обмылок, лежавший на тряпочке, Олег поинтересовался у жены, что это и зачем. Вера пояснила, что это обмылок из морга! Что им обмывали покойника и что он необходим для наложения проклятия на «уродину, проститутку Шахнозу». Осознав, что «битва экстрасенсов» зашла слишком далеко, Олег отругал Веру и выбросил мерзкий обмылок из окна.
Все прежние годы, мечтая о девушке из автобуса, Олег сладостно представлял, как встретит ее и станет самым счастливым человеком на свете. На этом его фантазия прерывалась; как он будет с ней жить дальше, он не думал.
Новая семейная жизнь у Ширяева текла размеренно. Существенно помогало этому устойчивое материальное положение. Любовь к Вере потихоньку переросла в привязанность. Вера же бросила свою акробатическую карьеру, поскольку пропала необходимость постоянно искать заработок, и как-то растерялись все приятельницы-гимнастки, недавние партнерши. Таку нее сменился круг знакомых, общалась она теперь в основном с женами компаньонов мужа – молодыми женщинами, имеющими примерно такой же материальный уровень, как и у нее. Общение это представляло собой завуалированное и незавуалированное хвастовство друг перед другом. Эта тепличная, праздная жизнь была не совсем по душе Вере. Воздушная гимнастка, закончившая цирковое училище, она не могла обходиться без адреналина, драйва и куража. Вскоре она увлеклась мотоциклами и альпинизмом.
Продолжительное время Олег не изменял своей жене. Но как-то по работе он укатил в Краснодар, где местные нувориши закатили гулянку и подтянули таких фигуристых фурий, что находящийся во хмелю Ширяев не устоял и пал. Дальше пошло-поехало. Вера не догадывалась, что у мужа есть связи на стороне. Детей у Ширяевых пока не было.
Год спустя, 27 апреля 1999 г.,
около часа дня, Москва
Ширяев и два его компаньона сидели в ресторане и усердно поглощали сочные стейки. Они не копеечничали – чревоугодничали как люди, которые могут себе это позволить. Коллеги обедали здесь регулярно в одно и то же время – заведение находилось в пяти минутах ходьбы от их офиса. Сейчас компания обсуждала предстоящие долгие майские выходные и не обратила внимание на двух молодых людей в костюмах и галстуках, с виду – представителей офисного планктона, которые уселись за соседний столик сзади них. Это были крадун Роня и отмороженный кикбоксёр Карлос, который ему помогал и страховал в случае неудачи. Они специально нарядились как офисный пролетариат, чтобы не отличаться от посетителей ресторана. Роня расположился за Олегом, накинул на спинку стула свой пиджак, который почти примкнул к Ширяевскому пиджаку, тоже висящему на стуле. Молодые люди заказали один виски и тут же за него расплатились. Когда движение в зале чуть угомонилось и официантка отошла от их столика, Карлос кивнул – он сидел напротив Рони и контролировал внешнюю обстановку. Роня глотнул виски, слегка размял пальцы и полез во внутренний карман своего пиджака; порывшись в нем для виду, он перешел к пиджаку Ширяева и аккуратно обшарил его карманы. Вынув руки, крадун сделал легкий отрицательный жест головой. Свои деньги и документы Ширяев носил в небольшом портфеле на ремне, который сейчас стоял на столике, прижатый к стенке.
Время шло. Компания Олега продолжала свою обильную трапезу. Роня и Карлос тоже с виду никуда не спешили, они выжидали момент. И он наступил! Ширяеву принесли счет. Открыв портфель, он достал портмоне, расплатился, надел пиджак и вместо него повесил на стул портфель, зацепив его за ремень. Один из товарищей Ширяева пошел в туалет, Олег его ждал. Третий засмотрелся в окно.