н не упал.
— Ну ты и бычок! — сказала я. — Пойду, поищу тебе брюки у брата, а ты пока иди в ванную, скоро поедем.
В деревню мы возвращались в полном молчании. Максим дулся на меня, а мне было фиолетово. Он, конечно, симпатичный парень, и рост у него подходящий, но в его возрасте нужно быть более самостоятельным и независимым.
Глава 13
Мама Натальи не удивилась, когда услышала диагноз дочери. Наталья уже давно не прислушивалась к советам матери. Отец два года назад ушёл из семьи к молодой любовнице, а у Натальи сорвало тормоза. Она пустилась во все тяжкие. Её мать работала на ферме и не могла ежеминутно контролировать дочь. Бедная женщина, она только покачала головой и попросила меня взять Тимофея на ночь, чтобы она могла съездить к дочери в больницу.
Присмотреть за Тимофеем не проблема, я давно уже воспринимаю его, как родного человека. Мы с ним сроднились. Проблема была признаться Валентину Николаевичу о своих тайных лабораторных исследованиях. А признаться нужно. Партнёров, с которыми Наталья проводила время, нужно лечить, а как их вызвать в ФАП, не разглашая информацию, я не знала.
Не пролеченными оставалось пять молодых парней. Хорошо, что они все жили в нашей деревне, но один из них был сыном председателя нашего Сельскохозяйственного кооператива или проще колхоза (так его раньше называли).
Валентин Николаевич сделал мне внушение за самодеятельность, но в его исполнении это звучало интеллигентно и тактично. Я предпочла бы, что бы он накричал на меня, а так было стыдно вдвойне. Но выход Валентин Николаевич подсказал. Мы разослали парням повестки, чтобы они явились на очередную прививку.
С четырьмя парнями всё прошло без сучка и задоринки. С пятым парнем случился небольшой конфуз, вернее, не с ним, а с его отцом.
Председатель «колхоза» пришёл на следующий день в моё дежурство. Я заканчивала заполнять журнал приёма, когда в процедурную вошёл председатель «колхоза» Сергей Николаевич и навис над моим столом. Он решил задавить меня своим авторитетом, но мой папа привил мне иммунитет к авторитетам.
— Мне сын рассказал, зачем его вызывали сюда, — холодно сказал Сергей Николаевич и придвинул ко мне своё лицо.
Видимо, пытался ещё больше шокировать и запугать меня.
Есть очень хороший психологический приём, который поставит противника в тупик. Я придвинулась к нему поближе и щёлкнула зубами, прямо у его лица. Сергей Николаевич дёрнулся, как от удара током, ноги его подкосились, и он шлёпнулся на пятую точку. Такого трехэтажного сленга я не слышала даже на собраниях неформалов. Я не мешала мужчине говорить, у нас всё ещё свобода слова.
— Так что вы хотите от меня? — спросила я, когда «красноречие» председателя иссякло.
— Нужно изолировать эту особу из поселения! — сказал Сергей Николаевич, когда поднялся с пола.
— Она уже изолирована и проходит лечение, — ответила я.
— Она вернётся и начнёт опять вести разгульную жизнь, — сказал Сергей Николаевич, — нужно возбудить дело о сознательном распространении венерического заболевания.
— Это не то заболевание, за которое сажают в тюрьму, — сказала я. — Может, лучше воспитывать сыновей тщательней, чтобы они не прыгали на всех подряд?
Он хотел возмутиться, но я встала из-за стола и выпятила грудь. Не знаю, какая часть моего тела убедила его, что не стоит высказываться в мой адрес. Сергей Николаевич сглотнул, развернулся и вышел из процедурной. Я закончила заполнять журнал, пошла домой.
«А Максим не приходит уже неделю, обиделся парень, — подумала я. — А я так его и не постригла».
Глава 14
Месяц спустя.
За неделю до уборочной страды Валентин Николаевич уехал в город за лекарствами. За месяц ничего знаменательного не случилось. Тихо было и скучно. Парни после лечения прошли повторное обследование, только теперь мазки брал Валентин Николаевич. За Гришей приехал отец и забрал его домой. Я провела с ним профилактическую беседу.
Отец у Гриши производил впечатление доброго и усталого мужчины. Он обещал провести беседу со старшим сыном и был очень рад, что мы присмотрели за Гришей, просил нас взять его следующим летом на работу. Валентин Николаевич обещал похлопотать.
С Гришей мы тепло попрощались, он обещал заходить в гости. За Тимофеем приехала бабушка и увезла его на месяц к себе, я еле уговорила его у неё погостить, пришлось пообещать, что до садика он будет приходить ко мне. Мы с Валентином Николаевичем готовились к приёму большого количества пациентов.
Сегодня у меня пациентов не было, я занималась бумагами и уборкой. Домой пришла поздно, съела ужин и легла спать. Но поспать мне не дали. В два часа ночи в дверь постучали. Я, как была в пижаме, так и пошла открывать.
На пороге стоял Максим. Он зашёл в прихожую и уставился на меня. Моя пижама больше открывала, чем скрывала, к тому же она была полупрозрачная, а под пижамой ничего нет.
— Давно не виделись, — сказала я. — У тебя что-то случилось?
— Случилось, — ответил Максим и, сделав два шага навстречу, обнял меня, — не могу без тебя, пробовал забыть и не смог.
— Так времени мало прошло, — ответила я, — может, стоит ещё подождать?
— Мы с отцом разделились, я теперь работаю на себя и постигаю всё сам, — сказал Максим. — Встаю на рассвете и ложусь после полуночи, но я всё делаю сам. Отец не помогает мне.
— Ты ко мне зачем пришёл? — спросила я.
— Я хочу быть с тобой, всё будет, как ты захочешь, — быстро заговорил Максим.
— Хорошо, проходи в комнату, — сказала я, а сама пошла за инвентарём.
А пошла я за специальной сеткой. Крупноячеистая сетка, связанная из гладких, мягких верёвочек толщиной с шариковую ручку. Сетка надевается на тело партнёра и завязывается так, чтобы верёвки не жали, но и не болтались свободно. Сами узелки, это небольшие кожаные пуговички, которые надеваются в уголки сетки в тех местах, где на теле партнёра особо чувствительные точки.
От трения мягких кожаных пуговиц о тело партнёр испытывает возбуждение. Главное, точно определить эти точки. У меня был молодой человек, который испытывал нереальный кайф от такого секса, он меня и научил всем этим премудростям. Мне же просто нравится, когда мужчина громко стонет от моих действий.
Максим молча разделся догола, и я надела на него сетку. Чтобы его отвлечь, я сначала долго целовалась с ним и одновременно гладила его тело. Партнёр попался мне очень чувствительный, хорошо, что Валентин Николаевич уехал, а то мне было бы стыдно смотреть ему утром в глаза. Сначала Максим сдерживался и только глубоко дышал, минут через десять он уже стонал во весь голос и извивался, чтобы усилить контакт узелков и верёвок.
Через полчаса я пару раз подула на его возбуждённый член, и он взорвался. После этого эксперимента, либо он сбежит от меня и постарается не встречаться в будущем, либо подсядет на такой секс.
Пока Максим отходил от оргазма, я сняла с него сетку и выдала мокрое полотенце, чтобы он привёл себя в порядок. Сама я пошла на кухню ставить чайник. Максим появился минут через пятнадцать, полностью одетый и улыбающийся.
— Признаться, я думал, что будет по-другому, — сказал Максим.
— Ты думал, что я свяжу тебя и буду хлестать плёткой? — спросила я. — Я так не люблю, верёвки только усиливают ощущения, которое дарят руки и губы партнёра.
— Я только сейчас осознал, что очень не образован в вопросах секса, — сказал Максим. — Я правильно понимаю, что ночевать ты меня не оставишь?
— Правильно понимаешь, — ответила я, — уходи пока темно и желательно огородами. Мы с тобой не женаты и не встречаемся, мне не нужны лишние разговоры. Про меня и так столько сплетен ходит, большая часть из них благодаря твоей матери.
— Я поговорю с ней, но это мало что изменит, — виновато сказал Максим.
У двери мы долго целовались, а потом он ушёл. Я пошла досыпать, завтра у рабочий день.
Глава 15
Наступила страда деревенская. Началось всё с покоса, потом пойдёт уборка злаковых, силоса и овощных культур. Длиться всё это будет около трёх месяцев.
Работы было не просто много, а очень много. Нам на помощь пришёл Гриша, спасибо ему, добрый мальчик. Тимофей приехал от бабушки и тоже пытался помогать по мере сил. Главное, чтобы не мешал, но он парень понятливый, его было не слышно и не видно, когда у нас большой наплыв пациентов.
Большой поток пациентов сменялся затишьем, но обычно затишье длилось не долго. Мы старались во время затишья привести в порядок ФАП и заполнить карты. Даже я, со своей неиссякаемой энергией, после месяца такого напряженного труда начала уставать. А ещё необходимо ездить в полевые кухни и проверять санитарное состояние, плюс заканчивалось лето, и все школьники прибыли домой, нужно определиться с прививочной кампанией.
Через полтора месяца напряжённой работы неожиданно наступил перерыв. Начались дожди, уборочная кампания была приостановлена, и мы вздохнули спокойно.
В первый день затишья я спала, ела и занималась бумажной работой. Григорий рассказывал мне и Тимофею о книгах, которые прочитал за лето, я заполняла карты, Тимофей ловко сворачивал салфетки и тампоны. Все были заняты делом.
Валентин Николаевич попросил подменить его, ему доставались самые сложные пациенты. Он, конечно, доверял мне, но я понимала, что с моим минимальным опытом я смогу недосмотреть или не увидеть, и поэтому не обижалась на него. Главное, здоровье пациентов, а мы сами потом разберёмся, кому кого и как лечить. Нашу идиллию нарушил приход председателя колхоза. Он зашёл тихо и долго смотрел на нас.
— Ника, нам нужно поговорить, — сказал он.
Я вышла в коридор.
— Вот.
Он протянул мне бумагу, когда я закрыла дверь и вопросительно взглянула на него. Я прочитала. Это был официальный бланк районной СЭС, в которой предписывалось производить закупку молока для нужд детских учреждений только с молокозавода.
— Значит, этот колобок на ножках запомнил мои слова и добыл бумагу, чтобы перестраховаться, — сказала я, прочитав бумагу.