[108]. С [19]23—[19]25 гг. Филонов отклонил несколько предложений правления Академии художеств занять в ней место профессора, т. к. предложенная Филоновым программа преподавания и проект переорганизации живо[писного] фак[ультета] правлением не были приняты. За это время Филоновым был прочитан ряд докладов по идеологии Анал[итического] искусства], Революции в иск[усстве], пролетаризации иск[усства], Революции в педагогике изо, революции во всех взаимоотношениях в искусстве и реорганизации живоп[исного] и скульп[турного] факультетов Академии. В 1925 г. под педагогическое и идеологическое руководство Филонова стала группа учащихся изо, ныне известная как «коллектив мастеров анал[итического] искусства» (Школа Филонова). Эта группа сделала по заказу ленингр[адского] Дома печати в 1927 г. 22 картины и одну раскрашенную скульптуру (разрушена постановлением Главнауки и секции инженеров)[109]. Ею сделана для Дома печати постановка «Ревизор» и для клуба «Металлист» пьеса «Активист Гайкин»[110] по линии революции в театре. Эта группа имела 4 выставки своих работ[111] и общепризнана как наивысшая по мастерству из всех существующих обществ и группировок. На основе идеологии Аналитического искусства, создавшей к 1914 г. оппозицию всему европейскому искусству по идеологической и профессиональной линиям, через частичное или исковерканное заимствование ее положений возникло несколько течений от супрематизма до германского экспрессионизма, помимо ряда одиночек, на чье развитие она повлияла с [19]11—[19]14 г. или с [19]23 г. В 1923 г., после ревизии музея живописной культуры в Ленинграде, сделанной под председательством Филонова, ему было поручено конференцией, согласно принятому, после его доклада о ревизии, постановлению о реорганизации этого музея в институт исследования искусства, написать устав института. Написанный им устав стал уставом открывшегося, первого в Европе, института исследования искусства с действующим музеем[112]. С [19]23 г., будучи совершенно отрезанным от возможности преподавать и выступать в печати, под планомерно проводимую на него кампанию клеветы в печати и устно, Филонов ведет исследовательскую работу в развитие ранее данных им положений, куда относится «анализ программы преподавания скульп[турного] факультета Академии», «современная педагогика живописного] факультета» и т. д., редактируя ранее написанное для печати; «делает» картины и рисунки, ведет подпольную революционную работу в области изо, «делает» революцию в искусстве и во всех его взаимоотношениях; «делает» революцию в педагогике искусства, т. е. делает пролетаризацию творчества в разрезе всеобуча изо, политической грамоты и высшей школы изо в интернациональном масштабе его педагогики и профессионально-идеологической основы. Признавая педагогику изо решающим рычагом как изо, так и его пролетаризации, заказов Филонов не берет, за педагогику платы не берет. От двух предложений издать его монографию отказался. При переводе советских ученых на денежное обеспечение, Филонов был признан научным работником 3-его разряда… и получал 4 месяца соответствующую пенсию, но высшею инстанцией это постановление было аннулировано. На выставках участвовал с 1910 г. двенадцать раз, включая Берлинскую[113]. С [19]23 г. не выставляется. От участия на выставках Парижа, Америки, Дрездена, Венеции отказался. Текущим летом Русский музей[114] устраивает выставку его работ. Он имеет более 300 «сделанных» картин и рисунков, являющихся решающимся фактором в советском, в пролетарском и в мировом масштабе[115]. Картин он не продает — он решил подарить их Советскому государству, сделать выставку в городах Союза и в Европейских центрах и сделать из них отдельный музей аналит[ического] искусства.
Филонов Апрель 1929 г. Ленинград
В 1923 г. была помещена в журнале «Жизнь искусства» моя «Декларация Мирового расцвета» по линии революции в искусстве. С [19]23 по [19]25 [г.] я отклонил несколько предложений правления Академии художеств занять в ней место профессора, т. к. предложенная мною программа преподавания и система переорганизации живописного факультета правлением не были приняты. За это время мною был прочтен в Академии и других учреждениях ряд докладов по идеологии аналитического искусства, революции в искусстве и его педагогике, пролетаризации иск[усства] и реорганизации живописного факультета Академии художеств. С 1925 г. под мое педагогическое и идеологическое руководство вступила группа учащихся художников (коллектив мастеров аналитического искусства — школа Филонова). Этою группою были сделаны работы 22 картины и раскрашенная скульптура для Дома печати в Ленинграде и постановка «Ревизор»; постановка пьесы «Активист Гайкин» для клуба Металлист и постановка «Ленкина канарейка»[116]. Эта группа принимала участие на четырех выставках.
В 1923 г. после ревизии под моим руководством Музея живописной культуры в Ленинграде мне на музейной конференции после моего доклада об этом было поручено написать устав института исследования искусства согласно моего проекта переорганизации Музея живописной культуры в институт исследования искусства.
В 1929 по предложению Русского музея там была смонтирована моя выставка, для которой было отпечатано два каталога со статьями т. Аникиевой и Исакова. Выставка эта так и не открылась — она была сорвана, несмотря на два общественных просмотра в ее пользу. Всего на выставке было более 390 картин и рисунков. В конце этого года или в начале 1933 г. издательством «Академия» будет выпущена «Калевала» в новом переводе на русский, рассчитанная на экспорт, все художественное оформление которой сделано моими учениками под моею редакцией.
Своих картин я не продаю — я решил все их принести в дар Сов[етскому] Союзу, с целью сделать из них музей Аналитического искусства. На выставках участвую с 1909 г., включая Берлинскую в 1922 г.
Я предполагаю, если позволят обстоятельства, сделать выставку моих работ по городам нашего Союза и заграницей — а сбор с нее отдать в пользу МОПРа[117].
Филонов 1932 г. 5 ноября
[Деньги да]вались ученику на руки при получке каждую субботу, часть удерживалась в школу[119] и выдавалась лишь при окончании школы. Практика при 9–11 рабочем дне давала некоторый заработок, а главное — на этой работе была самая лучшая школа, начиная со смоления люков помойных ям, окраски уборных, кухонь и крыш, росписи изразцовых (кафельных) печей до росписи квартиры министра Сипягина, росписи квартиры любимицы вел. князя Николая Николаевича, француженки артистки Валетта, промывки голубя в куполе Исаакиевского собора, раскраска еврейской синагоги, росписи в Римско-Католической капелле на 1-й роте, реставрации «помпейских потолков» в Эрмитаже клеевой краской и ситным хлебом, и копий с отдельных орнаментов этого потолка тоже клеевой. Работа велась всеми материалами и способами, стоя, сидя, лежа, при постоянном риске сорваться с лесов, при ежедневных обедах в трактирах и «живопырках», под орган и граммофон.
Одновременно с этим, начиная со второй зимы обучения Филонов начал посещать вечерние классы о[бщест]ва поощрения художеств, где дошел до фигурного класса. [В] 1901 г. 18 лет — окончил школу, пробыв в ней четыре года. Это был первый выпуск школы — ее окончили В. Александров, А. Смирнов, П. Петров и Филонов — или Филонов он же Иванов, как одно время писала на его паспорте Рязанская мещанская управа[120]. Все окончившие получили диплом название малярного мастера из Петербургской Городской управы. Одновременно с этим с первых дней приезда в Петербург был сделан автопортрет и портрет брата — карандашом. Не переставая с московских времен дома велась также каждый день работа над копиями всех сортов сперва акварелью, а потом маслом и начали появляться первые работы по памяти и «из своей головы».
Также за время пребывания в малярной мастерской, посещая находившуюся там же лепную мастерскую, которую вел француз-лепщик Ле-Гранж, Филонов усвоил технику лепки из глины и резьбы по гипсу, и начал копировать масляною краскою по праздникам в Музее Акад[емии] Худож[еств] картины «Итальянка с ребенком» и «Орфей и Эвридика в лодке Харона»[121], но копии эти не довел до конца.
По окончании школы ее ученики, из них трое были приглашены и отправлены на роспись так называемого «Свитского дома» принцессы Ольденбургской[122] в ее имении Рамонь Воронежской губ. Работой руководил инженер школы Н. Н. Рубцов. Работа велась с июня по октябрь и окончилась, когда при работе на фасаде на кистях стала мерзнуть краска.
В Рамони были сделаны для себя несколько пейзажей с натуры карандашом и акварелью. По возвращении была сделана на память картина маслом — восход солнца на реке, протекающей подле Рамони. Сделан был с натуры портрет сестры (голова), портрет другой сестры (голова) и опять сестра перед камином и первые картины маслом «из головы». Водяная мельница, осенний желтый лес, картина Илья Муромец и Соловей-разбойник, Всадник у плетня с подсолнухами и ряд окровавленных, обмотанных тряпками разбойничьих голов, свидание ночью и наряду с этим в Русском музее были сделаны — копии с картин Айвазовского «Морской вид» (восход или заход солнца) и «Девушка» Галкина