– А тебе она правда нужна как человек, а не как игрушка для секса? – Давненько Седжон ничего не говорила в лоб.
Такая дерзость и прямолинейность выбивают Дохёна из колеи. Он сам никогда за словом в карман не лезет, но человека, который бы делал это так неожиданно и искусно, он еще не встречал. Седжон как дротик, который выглядит не таким опасным, пока не попадет в руки мастера спорта по дартсу. Летит за долю секунды точно в цель, словно у Дэна на лбу мишень нарисована. Пугает.
Седжон не ждет ответа. Она и так уже знает его, хоть и делает вид, что верит в искреннюю заинтересованность Дохёна в ее подруге. Отставляет в сторону пустую тарелку и тянется за чашкой чая, делает осторожный глоток. Кажется, что в неловкой тишине Седжон чувствует себя вполне комфортно.
– Самое сложное – это начать общение. – Седжон как ни в чем не бывало смотрит на Дохёна из-за чашки. – Но тут тебе повезло больше всего. – Он вопросительно вскидывает бровь, и Седжон поясняет: – У Миён день рождения на следующей неделе. Пойдешь со мной как «плюс один». Но до этого времени нам предстоит много работы.
– А что ж не через месяц? – язвит он.
– Слушай, ты можешь сам попытаться подкатить к Джу прямо сейчас. – Она с деловым видом отставляет чашку в сторону и упирается локтями в столешницу, глядя в упор. – Но я могу гарантировать, что ни через месяц, ни через год она на тебя внимания не обратит. Максимум, чего ты сможешь добиться, так это своей фотографии в нашем общем чате. Она еще подпишет что-то типа «я именно тебя всю жизнь и ждала», – Седжон саркастично пародирует тон подруги. – И уверяю тебя, будет это сказано не в самом приятном ключе.
Дэн слушает внимательно, не перебивает. Понимает, что отчасти Седжон права – без нее ему не справиться. Он помнит, каким взглядом Пак Джуын одарила его в первую их встречу в университетском коридоре. Таких энтузиастов, как Дэн, в ее жизни много – в этом он уверен. У Джуын к ним уже иммунитет выработался: слишком много внимания уделяют парни ее персоне. Такую, как она, не пронять дешевыми подкатами и комплиментами в соцсетях. Тут нужно что-то эдакое, а с этим никто лучше не справится, чем ее подруга, которая сейчас сидит напротив и допивает травяной чай с липой.
– Ладно, – выдыхает он. – Лепи из меня принца на белом коне. Я готов терпеть эти унижения, если они окупятся.
Дэн был бы уже рад увидеть самую язвительную улыбку, на которую только способна Лим Седжон, но, судя по ее каменному лицу, она вообще не способна улыбаться. Он вообще никаких ярко выраженных эмоций у нее не наблюдал за время знакомства.
…Это начинает порядком подбешивать.
– Кстати, насчет коня. Какая у тебя машина?
Странный вопрос. Странный и очень меркантильный.
– У меня мотоцикл, – самодовольно улыбается Дэн одним уголком рта.
Водить он умеет, но предпочитает более свободный вид транспорта. Ничто не сравнится со свободой, которую он ощущает, когда мчится на байке по ночной трассе, рискуя жизнью и штрафом. Ничто, кроме музыки, но о ней он больше не хочет вспоминать. Слишком болезненно. Раны затянулись, но шрамы еще ноют, и он сдерживается, чтобы не разодрать едва зажившие рубцы.
С мотоциклом все по-другому. Никакая авария не может остановить влечение к скорости. Когда Дэн сидит на своей черной «Ямахе», он в прямом смысле чувствует жизнь в собственных руках. Мотоцикл словно живой, и Дэн тоже – непередаваемые ощущения.
– Мрак, – фыркает она. – Джу ненавидит байкеров. – И ведь даже не пытается смягчить информацию. Говорит все как есть.
Глаза Дохёна округляются. Он готов стерпеть любые модификации своей внешности, но байк…
– Отстой. – Что тут еще скажешь. – И что прикажешь делать?
Нервы начинают порядком сдавать. Над ним словно издеваются.
– Ничего, просто не затрагивай эту тему в диалогах, и все, – пожимает плечами Седжон.
– Мне теперь что, по автобусам с ней шататься? – недовольно шипит он.
– Ну, почему сразу автобусы? Метро, такси…
Ей не дают закончить.
– Как школьники, – подытоживает Дэн и разваливается на кресле.
– Как люди, которые не любят мотоциклы. – Она не может удержаться, чтобы не подлить масла в огонь.
Каждая брошенная ей фраза звучит как издевка. Седжон словно нарочно пытается вывести из себя Дэна. Вынудить бросить его навязчивую идею с завоеванием сердца Пак Джуын. Но помогать не отказывается, как будто в этом есть какая-то выгода для нее.
– Ты всегда такая язва? – не выдерживает Дэн.
Хочется ткнуть Седжон лицом в ее собственную желчь.
– Какая есть. – Равнодушный взгляд в ответ. – А что, не нравится?
– Никому не понравится. – Дохён закатывает глаза, чтобы показать ей свое раздражение.
Но Седжон пропускает эти слова мимо ушей. Лишь подзывает официантку, чтобы та убрала опустевшую посуду и освободила стол.
– Ты куришь?
Очередной неожиданный вопрос вынуждает Дохёна стиснуть кулаки.
– Сейчас нет. – Но настроение такое, что хочется закурить.
– Ну хоть что-то менять не придется.
– Вот это мне сегодня повезло! – Дохён вкладывает в эти слова всю гниль, которая сидит внутри. – Прям куш сорвал, – не скрывает сарказма он.
Седжон пару секунд безэмоционально пялится на него, а затем продолжает свои нравоучения, словно раздражение Дэн ее совсем не трогает:
– Прежде чем бежать в магазины, мне нужно посмотреть на твой гардероб. Должно же быть в нем что-то не черное и не кожаное. – Она выжидающе смотрит, но никакой ответной реакции не дожидается. – Когда я могу прийти? – Намек достаточно прозрачный.
– Куда прийти? – Намек не понят.
– К тебе домой, – поясняет она. – Гардероб посмотреть нужно, – терпеливо повторяет она.
– Ко мне?
Он искренне удивлен. Переспрашивает так, словно не верит, что это с ним разговаривают, а не с кем-то еще.
– Нет, конечно же, ко мне пойдем, – спокойно отвечает она, хотя и так понятно, что это сарказм. – Будем весь вечер туфли с платьями перебирать.
– Шутишь? – Дэн уже окончательно перестает ее понимать.
– Пытаюсь.
– Смешно.
– Спасибо. – Столько эмоций в словах своей наставницы Ким Дохён еще никогда не слышал. – Так когда я могу прийти?
Видимо, она все-таки настроена серьезно.
– Давай завтра. – Дохён даже не думает о планах, потому что единственный план на ближайшее время – завоевать Пак Джуын. А движется он к своей цели со скоростью черепахи. – Только не раньше двенадцати. Я хочу выспаться в выходной.
– Хорошо, – оживляется Седжон и копошится в своей брендовой сумке. – Тогда пришли мне адрес.
– То есть ты все-таки дашь мне номер? – лыбится он, ведь до сих пор они номерами так и не обменялись.
– Раз мы будем теперь часто видеться, то все-таки придется. – Она искусно пародирует манеру речи Дохёна.
…Такая актриса пропадает.
Она достает планшет и блокнот. Переворачивает несколько страниц, ища пустую, и практически любовно кладет его перед Дохёном, вызывая его легкое замешательство.
– Это что? – Он уже знает ответ, но решает удостовериться.
Видимо, их посиделки не закончатся вместе со съеденной едой.
– Раз мы обсудили наши дальнейшие планы, то зачем тратить время? – Седжон сосредоточенно открывает на планшете электронный учебник. – Позанимаемся прямо здесь.
Щенячий скулеж Ким Дохёна долетает даже до соседних столиков, вынуждая посетителей обернуться на парня, который лежит лицом в стол, как маленький ребенок.
4. Средство достижения цели
Пронзительная трель дверного звонка разносится по всей квартире ровно в двенадцать утра в субботу. Дэн не сразу понимает, что творится. Обычно так рано в выходной день никто к нему не приходит. К его соседу Чонсоку тем более.
Когда родители Дэна переехали в Пусан, он решил втихую от предков сдавать одну комнату, чтобы поменьше работать и побольше уделять времени музыке. Нам Чонсок – его сосед уже на протяжении четырех лет. Они относятся к той категории вынужденных сожителей, которые не общаются в обычной жизни, но стоит зацепиться языками на кухне, как они могут провести всю ночь за разговорами, подключая к беседе соджу из холодильника. Одним словом, живут душа в душу.
Выждав еще пару протяжных звонков, Дохён наконец-то понимает, что гости пожаловали не к Чонсоку. Дэн нехотя вылезает из кровати и натягивает на себя мятую футболку, которую уже пару дней как пора бы постирать. Вот только руки все не доходят.
Плетется к двери, потирая слипшиеся глаза. Уже успел проклясть того, кто находится по ту сторону квартиры.
– Да иду я! – не выдерживает он и кричит в стену.
Его слышат – противный звон замолкает.
Дохён открывает дверь и удивленно пялится на Лим Седжон, которая стоит на пороге при всем параде с утра пораньше. Ну, для нормальных людей уже полдень, но для Дэна, который лег спать четыре часа назад, – неприлично рано.
– Впустишь? – Седжон переминается с ноги на ногу, поправляя ремешок сумки на плече.
– Ты обалдела? – Он окидывает раздраженным взглядом нежданную гостью.
Волосы уложены, макияж, как всегда, идеален, одежда безупречно подобрана. Выглядит Седжон так, словно собралась на свидание. Хотя, если судить по рассказам Ынгука, это привычный образ для королевы пчелиного улья под названием Сеульский университет.
– Мы вообще-то договаривались. – В голосе Седжон слышится не меньшее раздражение, но лицо не выражает никаких эмоций.
– Да, не раньше двенадцати, – недовольно бухтит он.
Не отводя от Дохёна надменного взгляда, она запускает руку в сумку и достает телефон, демонстрируя экран, на котором отчетливо видно время: двенадцать ноль два.
…Она победила.
Дэн прищуривается, словно сразу не разглядел цифры. Обдумывает, как бы выйти сухим из воды, но понимает – облажался.
– Так я зайду? – Она терпелива, как всегда.
Он лишь отходит в сторону, пропуская Седжон внутрь.
– Только у нас не прибрано, – сообщает Дохён, закрывая за ней дверь.