Сне Гурка мрачно вздохнул, принял сигнал оповещения:
— Спасибо за службу. Значит, наш нелегал в моём секторе.
— Прикажете переброситься к вам? — просипел в коммуникатор Зои.
— Нет, возвращайтесь на катер, — отрезал капитан, — Зуяба и Зырк, как далеко от моего местонахождения? Не вижу вас на дисплее.
— Это оттого что вы над водной поверхностью, — Зуяба говорил размеренно, — видим вас. Будем через шесть минут.
Сне Гурка, действительно, миновал широкий залив. Он начал исследования с севера континента, методично передвигаясь к экватору. На пути — крупные города сектора. Он сверился с картой: на этом крохотном куске суши аборигены обитали скученно. Плохо, если глюк все-таки приземлился здесь.
Датчики пока молчали, не фиксируя топливный след капсулы мерзавца. Но сердце капитана галактического патруля сжималось в тревожном ожидании: то, что, по его мнению, было самым худшим, с ним последнее время непременно случалось. Сюда можно отнести и направление в этот богами забытый сектор Млечного пути. Здесь можно сгнить, а так и не добиться повышения.
Нынешний нелегал — это не способ проявить себя. Это ежедневная рутина, которая в центральном аппарате даже за работу не считается и не отразится в его личном деле. А вот если он проворонит глюка, и тот перебаламутит всю планету, то, считай, можно уходить на пенсию. Этого ему не простят.
Датчик мелодично пискнул, отрывая от невесёлых мыслей: приближались посадочные модули Зуябы и Зырка. И почти одновременно с ними мигнул красным фиксатор галогенового излучения, фтористая сетка безошибочно подсказала, что капсула глюка была здесь не более трёх часов назад.
— Есть след, — Зырк опередил его. — Разрешите продолжить преследование?
Сне Гурка не возражал.
— Фиксирую импульсы семь-класса, — сообщил в коммуникатор осипший голос Зои, уже вернувшейся на катер и подключившейся к искину. — Пересылаю координаты местонахождения.
Капитан покосился на выгрузку карты с отмеченной красным точкой. Крохотный населённый пункт.
— Дюймовка, — едва прочитал он транскрипцию странного местного названия. — Зуяба, Зырк, принимайте координаты, заходим с трёх сторон. Этот кадр не должен от нас ускользнуть.
Странно, но глюк не пытался бежать.
Его капсулу нашли почти сразу. Она оказалась в режиме сна, в ожидании подзарядки. Сканер показывал, что энергии на взлёт вполне хватило бы, а вот на транзакцию уже вряд ли. Если только коротенькую, в соседний сектор. Но там патрулей больше, чем тараканов на Калипсо.
Сне Гурка вышел из посадочного модуля, обошёл замаскированную капсулу глюка кругом.
— Может, он внутри? — предположил Зырк.
Сне Гурка осмотрел рыхлую белую пыль под ногами, в ней чётко отпечатались следы.
— Нет, он вышел из капсулы и направился в сторону поселения, — сделал вывод капитан: от капсулы отделялась единственная дорожка следов.
«Ну, что ж, поиграем, глюк», — Сне Гурка прищурился.
— Активировать фотонные визиры. Ментосканер настроить на код семь, — скомандовал он команде. — Начинаем веерное прочёсывание сектора по протоколу, прошу занести в бортовой журнал информацию о времени начала операции.
Искин в коммуникаторе послушно повторил задание. Капитан уже не слушал. Чутьё подсказывало ему маршрут, можно и на следы не смотреть. Глюк кого-то увидел. Он шёл целенаправленно. Куда?
Крохотная деревенька: Сне Гурка насчитал на сканере двадцать восемь обитаемых жилищ. Чуть больше сотни аборигенов. Зачем глюк направился сюда? В паре светоюдов лета — огромный по меркам планеты мегаполис, залитый огнями, прячься — не хочу. Ясно одно — подлец что-то задумал.
— Папа, ты ёлку обещал, — кольнула взглядом Инга, стоило Андрею переступить порог жарко натопленного дома, и побежала наверх, к матери.
Андрей сел на лавку около двери, устало вытянул ноги.
В доме было всё так же, как десять лет назад, когда он уезжал в город. Как при жизни отца. Вычищенные половики поверх жёлтых плах. Выбеленная печь. Добротный стол — сердце дома. Винтовая лестница на второй этаж с ажурными, отцовской работы, пилястрами. По стенам — деревянные панно: отец оставлял из каждой коллекции одно, дарил матери на память.
Андрей устало приземлился на лавку, поймав внимательный материнский взгляд:
— Все нормально, мам, — успокоил торопливо. — Соскучился.
Мать благодарно сжала плечо, поправила съехавшую с плеч шаль.
— Ёлка во дворе, у поленницы, — подсказала мать. — Иван привёз сегодня.
Андрей криво усмехнулся:
— Иван тебя прямо обхаживает. Ещё замуж не зовёт?
Мать легонько треснула его по загривку, направилась в закуток за печку. Наверху приглушённо шумели Ритка и Инга. На верхней ступени, наконец, показалась дочкина тёмная головка:
— Ба, а можно игрушки взять из красной коробки?
Сердце Андрея сжалось: это была коробка с игрушками, которые вырезал отец. Семейная реликвия, считай. Мать никогда не дозволяла их трогать, а сейчас прислонилась к горячему боку печки, посмотрела с тоской:
— Бери… Чего уж им в пыли лежать. Пусть и Серёжа с нами на сегодняшнем празднике побудет.
Андрей кивнул: и то верно.
Вышел во двор. Морозный воздух пробирал до костей, распирал лёгкие, туго хватал обручем виски, прочищая мысли.
У поленницы притулились две ели. Андрей пожал плечами, выбрал ту, что повыше, да попушистей, стукнул гулко по земле, расправляя ветки, сбивая с них иней.
Сквозь приоткрытую дверь в сени зазвучал тонкий Ингин голосок: дочь затянула свою любимую песню Сольвейг. Улыбнулся, представляя, как расплывается в блаженной улыбке материнское лицо.
Сне Гурка вышел на окраину деревни. Вот здесь, судя по натоптанным следам, мялся глюк, а потом направился к жилищу. Большой, по меркам местного поселения, дом в два этажа, был залит нарядным жёлтым светом. Белый дым поднимается к ранним звёздам. От него веяло уютом, теплом и ещё чем-то острым, пряным. Капитан принюхался, стараясь запомнить волшебный аромат.
— Капитан, следы ведут к дому. Он спрятался среди местных, — прошептал рядом Зуяба.
Сне Гурка кивнул. Сканер подтверждал мигающим зелёным: глюк там, в доме.
— Дождаться, пока местные уснут? — предположил Зырк, присаживаясь на корточки. Капитан отрицательно мотнул головой: слишком долго. Рискованно. Тихо скомандовал:
— Настроить ментосканер на глубокое сканирование.
Он вычислит его. И выманит из дома. В крайнем случае — применят дельта-сон для аборигенов, чтобы минимизировать риски.
Зырк выставил вперёд тонкую пластинку считывающего устройства. Капитан взглянул на дисплей: сине-оранжевый след присутствия глюка тянулся от входа в центр помещения, путался между местными обитателями, светился пылью на руках единственного в компании мужчины, искрился на одежде пожилой женщины. Ярче всех сияла сине-оранжевым девочка.
— Это что? — Зырк и Зуяба едва лбами не стукнулись, рассматривая следы. — Почему следов так много?
— Это глюк, — капитан почесал нос, шмыгнул носом. — Он нас ждал.
Пискнул сигнал коммуникатора:
— Капитан, предлагаю применить ментальное сканирование и наблюдать: глюк, если он трансформировался в кого-то из присутствующих или во что-то, себя выдаст неадекватным поведением, он не исследовал традиции местных. Ему сложно быстро социализироваться и смешаться с толпой.
Капитан с сомнением выдохнул.
— Приступайте. Зырк, Зуяба, за вами периметр: смотрите, чтобы ни одна искорка не проскочила. Особенно если она размером с глюка.
— Бабуль, так вкусно пахнет, что это? — Инга ластилась к бабушке, обнимала за талию.
— Пирожки. Только сегодня не с луком и яйцом, знаю, не любишь, а с вареньем. Смородиновым, твоим любимым, — пожилая женщина обхватила внучку за плечи. — Давай на стол собирать, пока твои родители отдыхают с дороги. Новый год скоро.
Инга подхватилась, обвила тонкими ручонками бабушку, притянула к себе, звонко чмокнула в щёку.
Женщина только ахнуть успела, а внучку будто ветром сдуло, и в комнате, около большого стола, уже раздавался её мелодичный голосок с песенкой про трёх белых коней. Хозяйка дома исподтишка присматривалась к девочке, улыбалась.
— Ну, что тут за распевание новогодних гимнов без нас?! — Андрей и Рита спустились с верхнего этажа, услышав звон посуды.
— А мы праздновать собираемся с бабушкой, — Инга замерла у стола, будто забыла, что делала, прислушалась. Подхватилась и выскочила в бабушкину спальню. С шумом захлопнула за собой дверь.
Родители переглянулись, пожали плечами.
— Мам, у нас смена караула, Инга слиняла, теперь мы на вахте, — Андрей широко улыбнулся, обнял жену за талию.
Ритка высвободилась, подхватила с лавки пакет:
— А ты чего ж шампанское в холодильник не убрал! Теперь тёплое.
Андрей деловито забрал пузатую бутылку, взвесил в руке.
— Ничего, сейчас мигом охладим, — и вышел в сени.
Рита пожала плечами, принялась за нарезку. Сервелат, ветчина, несколько сортов сыра. Тонкими полупрозрачными ломтиками. Сформировала аккуратные розочки в центре сервировочной тарелки. В спальне свекрови раздался грохот, звук разбивающегося стекла. А в следующее мгновение из комнаты выскочила Инга.
— Я уже бегу помогать.
— Что ты там делала? Такой грохот, — Рита пожала плечами.
Дочь настороженно насупилась, покосилась на бабушку:
— Я хотела сделать вам подарки, но не уверена, что угадала.
Руки Риты замерли, она обернулась к дочери, посмотрела удивлённо:
— А грохот-то от чего?
В дом вернулся Андрей, по-детски счастливая улыбка расплывалась на его загорелом лице:
— Там такая красота во дворе…
Сне Гурка вскарабкался по скользкой водосточной трубе на второй этаж, ловко вскрыл замок магнитными ключами, проник внутрь. Протокол обязывал действовать быстро и скрытно. Он притаился за занавеской: в комнате кто-то был, он слышал тихие голоса.
— Как бы Инга не обидела маму своим ворчанием, — сокрушался мужской голос.