– Ой! – только и смогла произнести она.
И тут я выдал:
– А я не только петь, я еще и танцевать могу.
Золотые рыбки и шоколадное мороженое
Ее зовут Бие. Это она, отсмеявшись, сама мне сказала. Потом Бие распахнула дверь ресторана и кивком пригласила меня следовать за ней. Свет внутри был погашен. Где-то неподалеку журчала в аквариуме вода.
– Кажется, закрыто, – заметил я.
– Так оно и есть, – улыбнулась Бие. – Идем.
Она подошла к аквариуму и, достав баночку с кормом для рыбок, начала сыпать его в воду. Казалось, что над разноцветными обитателями подводного мира пошел снег. По-прежнему там плавала та самая ярко-оранжевая рыбка с глазами, как шары, которая внимательно смотрела на меня через стекло в тот вечер. Сейчас она быстро сновала туда-сюда и судорожно хватала корм.
Бие не задала мне ни одного вопроса, даже не спросила, зачем я хотел ее догнать. А я знал только ее имя. Как же объяснить ей свою просьбу? Что бы такое придумать, чтобы девочка не посчитала меня жутко странным? А то я и так уже успел отличиться перед ней: и спел, и почти станцевал на тротуаре. Я решил для начала завести разговор о чем-нибудь обычном, чтобы Бие поняла, что я вполне нормальный парень.
– А я никогда раньше не встречал никого по имени Бие, – начал я.
– Вот как, – усмехнулась девочка, – а я никогда раньше не встречала никого по имени Оскар.
Она поставила на место баночку с кормом и двинулась в глубь ресторана, прямо к двери, которая, как я помнил, вела на кухню.
Интересно, неужели Бие и вправду за всю жизнь не встретила ни одного Оскара? Это же самое обычное имя. Тут я заметил, как на меня, разинув рот, пялится из аквариума золотая рыбка, и понял, что сам стою открыв рот, как какой-нибудь удивленный персонаж из мультфильма.
Я показал рыбке язык и прошипел:
– Хватит передразнивать.
– Ты идешь?
Бие стояла на пороге кухни и внимательно смотрела на меня.
Кухня в ресторане была большой и светлой, со множеством черных блестящих сковородок, развешенных по стенам. В глазах рябило от ложек, поварешек, венчиков для взбивания крема, дуршлагов и прочей утвари. На рабочем столе рядами лежали кухонные ножи, а рядом возвышалась целая башня из бамбуковых корзин. Пахло незнакомыми мне пряностями.
Бие открыла морозильник и достала две порции мороженого. Одну протянула мне, а другую начала есть сама. И тут я увидел: прямо позади нее, на полке, стояла большая банка, битком набитая «печеньем счастья» в блестящих золотистых пакетиках.
– Так что ты хотел? – спросила Бие.
Глаза у нее по-прежнему казались почти черными, но это был какой-то мягкий, приглушенный черный цвет. Было видно, что девочку снедает любопытство. Она стояла, слегка наклонив голову набок, и ждала моего ответа.
Над верхней губой у Бие прилипла шоколадная крошка. Она слизнула ее и продолжила смотреть на меня. Казалось, все происходящее девочку жутко забавляет. В глубине ее черных глаз опять замерцало по маленькой звездочке.
Ни с того ни с сего у меня часто забилось сердце. Я попытался сконцентрироваться на мороженом и выдавил:
– Да я только хотел спросить… в общем, хотел узнать…
В этот момент в кухню вошел мужчина. В руках у него были две большие сумки с продуктами. У мужчины были такие же темные волосы и черные глаза, как у Бие. Он поставил сумки на табурет и снял куртку.
– Привет, пап, – сказала Бие. – Это – Оскар.
– Привет, Оскар, – улыбнулся мне папа Бие. – Ты живешь неподалеку?
Я кивнул, оставаясь немым, как рыба.
– Я встретила его на улице, – продолжила Бие. – Он хотел спросить у меня о чем-то.
Я почувствовал, что краснею, и поскорее уткнулся в мороженое. От волнения я проглотил зараз слишком большой кусок. Холод иглой пронзил горло, и я не мог ни слова выговорить. Только стоял и махал руками перед ртом, как будто показывал, что вот-вот сейчас обязательно задам свой вопрос, не беспокойтесь, только прожую сначала.
Папа Бие улыбнулся и принялся разбирать сумки. Потом он снова повернулся ко мне:
– Ты ведь был здесь недавно? Кажется, я тебя узнал.
– Меня? – еле выдавил я и с трудом проглотил кусок.
Мороженое прошкрябало по горлу и ухнуло куда-то вниз.
– Да. Или я ошибаюсь?
Я слегка покачал головой туда-сюда так, что нельзя было понять, то ли «да», то ли «нет».
– Это был он, – вмешалась Бие. – Я еще дала ему одно «печенье счастья».
– Это ведь твои родители танцевали? – по-дружески улыбнулся мне мужчина.
– А Оскар тоже умеет танцевать, – сообщила Бие и тоже улыбнулась, так что над ее носом снова появилась маленькая смешная складочка.
И я решил улыбнуться в ответ, но заледеневший от мороженого рот искривился в какой-то неестественной гримасе.
– Ну, так чего же ты хочешь?
Чего я хочу? Я совершенно точно знаю, чего я хочу. Смыться отсюда поскорее, пока окончательно не превратился в клоуна.
– Ах, это… Ничего особенного, – пробурчал я и принялся застегивать молнию на куртке. – Мне домой надо идти. Я только хотел спросить… да, а правда, что ваш ресторан только что открылся?
– Ну мы только-только переехали сюда, – сказала Бие.
– Ты ходишь в школу, которая неподалеку? – спросил меня ее папа.
Я кивнул.
– Значит, после Рождества вы, возможно, станете одноклассниками, – продолжил мужчина.
Я вытаращился на Бие, как золотая рыбка из аквариума.
– Я последнюю неделю езжу на автобусе в свою старую школу, – объяснила девочка, – но после каникул начну ходить в здешнюю.
– Вот как… – пробормотал я. – Здорово. В общем… да, я пойду. Кстати, вкусное у тебя шоколадное мороженое.
– Клубничное, – поправила Бие.
– Что? – не понял я.
– Я дала тебе клубничное мороженое, – уточнила Бие. – Шоколадное – у меня.
– Вот как…
Бие пошла проводить меня до выхода. На улице по-прежнему шел дождь вперемешку со снегом. Я поплотнее закутался в шарф и поднял воротник. Уже в помещении я начал дрожать от холода, а уж на улице меня пробил настоящий колотун. Не надо было давиться ледяным мороженым. Клубничным мороженым! Бие стояла на верхней ступеньке лестницы и смотрела на меня.
– А ты правда никогда не встречала никого по имени Оскар? – крикнул я, остановившись на тротуаре. – Это же самое обычное имя для мальчишки, какое только можно придумать.
– Я пошутила, – улыбнулась Бие. – В моем классе учится целых три Оскара. Хотя я никогда раньше не встречала таких Оскаров, как ты.
Она помахала мне рукой и, шагнув внутрь, закрыла за собой дверь.
Прикид для дискотеки
Дома меня встретила тишина. Я скинул хлюпающие на каждом шагу ботинки и полурастаявшим снеговиком опустился на коврик в прихожей.
Бедный я, бедный! И почему, когда я получил печенье, меня дернуло произнести такую ерунду? До чего же глупо все получилось. Если бы я только получил еще одно «печенье счастья», то все бы исправил… Но я совсем недавно, ничего толком не объяснив, ушел от Бие, за спиной которой стояла целая банка с печеньем.
Неужели я так и буду молчать всю оставшуюся жизнь?
– Нет, так не пойдет, – пробормотал я.
Снаружи донесся шум поднимающегося лифта. Я не захотел, чтобы мама или папа нашли меня на коврике в прихожей, поэтому поднялся и отправился на кухню. Я услышал ключ в замке, дверь открылась и до меня донеслось мамино жизнерадостное «хо-хо». В этот момент мой взгляд упал на блестящую бумажку, прилепленную к холодильнику. Ох, я же совсем об этом забыл. Со страхом я понял, что до конца моих мучений еще далеко. На записке было написано:
Дискотека!!!
Да, так оно и есть. Завтра – пятница, и у нашего и параллельного классов будет дискотека. А теперь догадайтесь, чья мама отправится туда следить за порядком!
– Привет, старик, – прощебетала мама, влетая на кухню со своей сумкой и массой разноцветных пакетов.
Обычно вид множества пакетов у мамы в руках, да еще в декабре, будит во мне жгучее любопытство. Сразу появляется уйма важных вопросов, вроде: мягкие внутри вещи или твердые? есть ли сюрпризы? спрячет ли мама пакеты в гардероб или запихнет куда-нибудь еще?
Но сейчас я внимательно смотрел на маму. Щеки у нее раскраснелись, челка намокла от снега. Я понял, что видок у нас у обоих тот еще. Вдобавок на лице у мамы блуждала загадочная улыбка. Она скинула с себя пальто и сделала пируэт. Затем вытащила что-то из пакета. Я упал в обморок.
Ну нет, я, конечно, не упал, но до этого было недалеко.
– Зацени, что я нашла в «Муравейнике»![9] – радостно выдохнула мама, потрясая какой-то вещью. – Какая находка!
«Находка» больше всего походила на палатку, которую сорвало ветром, изрядно поносило-потрепало, потом она попала в руки веселых пьяных хиппи, которые от души разрисовали ее цветочками всех форм и расцветок и решили для прикола напялить на себя как какой-нибудь крутой прикид.
Мама приложила к себе платье и закружилась в вальсе по кухне.
– Правда, оно прелестно-о-о? – пропела она и чмокнула меня в щеку.
– Н-не знаю. – Я начал заикаться.
Мама вместе с платьем и пальто через плечо понеслась к зеркалу в прихожей. Я нерешительно поплелся за ней следом.
– Вообще оно… ничего так, красивое, – промямлил я. – Красивое летнее платье.
– Красивое вечернее платье, – сделав упор на слове «вечернее», поправила меня мама.
Я почувствовал приближение катастрофы.
– Но не для дискотеки, правда? – робко спросил я.
– Именно для дискотеки, – заверила меня мама.
– МАМА! Только не завтра!!!
– Эй, мистер Зануда! – Мама взъерошила мне волосы. – Я надеваю на себя то, что хочу, и заруби себе это на носу. Кстати, я и тебе кое-что купила. – И она протянула мне пакет. – На, примерь.
Я взял пакет и отправился в свою комнату.
Моя комната – это отдельная тема. Она совсем крошечная, и путь в нее лежит через кухню, поэтому