Кровать заскрипела, когда я вставал с неё — мелодичный звук вышел: представляю, как она запоёт, если я уложу на неё одну из тех симпатичных любительниц свежего хлеба.
«Я это понял, профессор. Жаль, конечно, что мы не сможем беседовать втроём. Не судьба. Ты предлагаешь перекинуть эту самую привязку с дома на какую-нибудь живность? Например, птицу? Окольцевать её нашим привидением и отправить в тёплые края? Возможно ли в будущем сменить привязку с той же птицы на прежнюю — на дом? Привязать привидение снова к дому — такое потом сложно будет провернуть?»
«Для этого не придётся даже ловить ту птицу снова, — сказал мэтр Рогов. — Достаточно лишь заранее внести в энергетический поводок разрывающий контур (это простенькое паразитирующее плетение) и назначить для его срабатывания сигнал-команду. Всё это мы проделывали со студентами на практических занятиях: очень занимательная процедура — можете мне поверить, юноша».
«То есть ты сплетёшь эту самую команду…»
Я щёлкнул пальцем.
«…и призрак из тёплых краёв возвращается в родной дом?»
«Примерно так, — согласился профессор. — Он тут же вернётся к прошлому месту привязки — где бы то ни находилось. Перемещение энергетических сущностей в пространстве происходит по несколько иным законам, нежели перемещение обычных предметов».
«Очень интересно, мэтр, — сказал я. — Непременно устрою как-нибудь подобный эксперимент. Но не сейчас».
Вновь шатнул спинку кровати — услышал прежний забавный звук.
Улыбнулся.
«Сейчас поступлю иначе, — сказал я. — Пусть наш призрак пока гуляет спокойно. Но не везде: накажу его за порчу моего имущества. Послушай, мэтр, нельзя ли с нашим активным призрачным стариканом поступить, как с теми мухами? Хочу лишить его возможность обсирать весь дом — пусть задумается над своим поведением. Ты можешь перекрыть для него доступ в пекарню? А ещё и в зал магазина — лучше подстраховаться: кто знает, какую новую пакость он придумает».
Я спустился в пекарню — застал там Полушу и Лошку. Магазин я разрешил закрыть, пусть время ещё и не позднее: сторожить пустые полки не имело смысла — продавщица вызвалась помочь пекарю с уборкой. Девица намывала пол и стены (я распорядился привести зал в порядок: жирные разводы и паутина действовали мне на нервы), бросала недвусмысленные взгляды на мускулистую фигуру Полуши (тот надраивал тазы и вёдра, готовил посуду к работе).
Я известил о своём появлении громким покашливанием.
— Мастер Карп! — сказал пекарь. — Я вота… готовлюсь. Раз уж вы разрешили на завтра теста побольше сделать. Даже радостно как-то. Печки не будут полдня простаивать. Старый хозяин не любил, когда они остывали. Говорил, что холодная печь бывает токмо у плохого пекаря. А ещё он повторял…
— Ты… эта… меньше языком мели, — одёрнула парня Лошка. — Руками активней работай. Мастер Карп к нам, наверняка, по делу спустились. Может сказать чего хотят. Или распоряжение отдать. А ты отвлекаешь его своим пустомельем.
Повернулась ко мне.
— Может чаю вам заварить, господин хороший?
— Чай — это хорошо, — сказал я. — Обязательно выпью. Но после. Вы работайте, не отвлекайтесь на меня. Я тут пока немного пошаманю.
— По… чего? — переспросила продавщица.
Точно крылья мотылька затрепетали её ресницы.
— Сделаю так, чтобы закваска в моей пекарне больше не покрывалась плесенью, — сказал я.
Продавщица и пекарь переглянулись. Полуша пожал плечами, словно ответил на немой вопрос коллеги; принялся натирать деревянный таз, всячески намекая, что с головой погружён в работу. Лошка перенаправила своё внимание на меня: уставилась на ведёрко с водой и большую малярную кисть, что я принёс с собой — откопал их в залежах хлама на втором этаже.
— Эта… а это для чего?
Я помахал кистью, точно прикидывал: смогу ли ею оббиться от неведомых врагов.
— Этим нас в кулинарной школе учили отваживать от кухни невидимых пакостников, — сказал я. — А то заимели, понимаешь, моду заниматься вредительством! Сегодня он закваску испортил — завтра, глядишь, попытается печь разворотить! Нет уж, моё терпение не безгранично. Не посмотрю ни на чьи былые заслуги! Диверсанты мне в пекарне не нужны. Ни одна невидимая тварь теперь не сможет плюнуть в моё тесто.
Состряпал на лице решительную мину — окунул кисть в ведро.
«Действуй, мэтр. И чтобы сюда отныне не смогли прошмыгнуть не только дохлые старикашки (я не о нас с тобой говорю), но и даже призрачные мухи! Граница родины должна быть под надёжным замком — и моя пекарня тоже».
Я махнул рукой — окатил водой стены, подобно тому, как в моём прошлом мире освящали квартиры священники. Вслух ничего говорить не стал: ещё чего доброго обвинят меня в колдовстве или какой другой ерунде — об очистительном костре не забыл. Пошёл по пекарне, смачивая паутину в тех местах, до которых пока не добралась тряпка продавщицы.
Работники наблюдали за моим показательным выступлением, приоткрыв рты. Примерно на такую реакцию с их стороны я и надеялся. Мой концерт и был рассчитан на то, чтобы удивить их и убедить в моей невероятной крутости, как начальника. Чтобы подчинённые не сомневались: под моим руководством могут работать спокойно, не бояться ничего и никого — даже подлых призраков.
Работал активно. Не обошёл вниманием ни один закуток. Брызнул кистью и в печи — по залу тут же разошёлся удушливый запах гари. Несколько капель приземлились на Лошку — та приглушённо взвизгнула (Полуша зыркнул на меня, нахмурился, но промолчал). Я не жалел сил — кисть со свистом разрезала воздух. Расплескал по пекарне литров пять-шесть воды примерно за пять минут.
«Ну?»
«Я закончил с консервацией помещения», — сообщил профессор.
«Что-то ты долго в этот раз».
«Постэнтические слепки личности, юноша — это вам не мухи: одной ментальной магией их не отпугнуть. Пришлось комбинировать в заклинаниях десятки конструкций шести направлений магической науки. В том числе: задействовать крионические некроматические потоки. Привязать привидение к перелётной птице, как вы предлагали, было бы быстрее и проще».
«Не тронь призрачного старикана, мэтр. Он мне ещё пригодится».
Я уронил кисть в пустое ведро.
Пекарь и продавщица снова переглянулись. Их частые переглядывания наводили меня на мысль о том, что мои работники умеют общаться при помощи телепатии.
«Умеют?»
«Общение при помощи мысленных сигналов — сложное и энергозатратное дело, — ответил на мои предположения профессор. — К тому же, такое действо доступно только опытным магам. А ваши работники, Егор, даже не одарённые — это я могу утверждать с почти стопроцентной вероятностью».
— Всё, — сказал я. — Можно спокойно работать.
Вытер со лба вполне настоящие капли пота — в пекарне было жарковато.
— Скоро приготовлю новый раствор, — сказал я, — обработаю магазин — радует, что он сейчас закрыт: никто не увидит мои танцы с бубнами, не будет распускать по городу ненужные слухи. Если только вы не станете болтать о том, что я только что сделал. А то люди они такие: переврут ваши слова, навыдумывают отсебятины — доказывай потом, что ты не злодей.
— А… чё это вы только что сделали, господин хороший? — спросила Лошка. — Зачем забрызгали-то здесь всё?
Полуша оказался посообразительней своей коллеги.
— И что? — спросил он. — Старый хозяин теперечи сюда не зайдёт?
Пекарь огляделся по сторонам, точно силился разглядеть поставленную мной защиту.
— Теперь нет, — сказал я. — Нечего ему здесь делать. Больше не позволю портить мои продукты. Если хочешь, могу запереть для него и твою комнату. После того, как закончу с магазином.
Полуша чуть нахмурил брови, словно решал в уме сложную задачу.
— Та не, — сказал он. — Не надо, мастер Карп. Пускай заходит.
Посмотрел вверх.
Его действие повторила Лошка.
Не удержался от взгляда на трещины потолка и я.
— Так-то он неплохой, — сказал Полуша. — Строгий токмо очень… был. Умный. И умел много. Не по-учёному, конечно: у него не было ваших коншпектов…
Парень виновато пожал плечами — словно извинялся за необразованность старого хозяина. Улыбнулся, должно быть вспомнив о чём-то приятном, радостном.
— Знали бы вы, мастер Карп, как мастер Потус обращался с тестом! — сказал он. — У такого мастера было чему учиться. Хлеб его любил — всегда получался у него вкуснее, чем у других. Не такой, конечно, вкусный, как с вашей закваской… Но я пока не могу испечь и такой. Но обязательно научусь! Правда, мастер Карп!
Пекарь почесал затылок — из-под поварской шапочки вывалился на лоб золотистый локон.
— А наш прошлый хозяин… не злитесь на него, мастер Карп. Он просто очень любил энту пекарню. И расстроился, что в ней перестали печь все те вкусности, что он напридумывал. Раньше к нам за ними со всего города приходили! Даже княжеские пару раз покупали наш медовый хлеб. Жаль, что мы его теперь не печём. Но для местных… да, дороговатым он был.
Полуша вздохнул.
— Когда старый хозяин умер, его сын поначалу позволил мне выпекать токмо ражаной каравай. Я едва уговорил сына мастера Потуса разрешить мне делать хоть один замес пшеничного: его ведь тоже «каменные» покупают. Ждали вот с Лошкой… когда у нас появится новый хозяин. Не злитесь на старого хозяина, мастер Карп! Он ведь как лучше… хотел.
В поддержку слов пекаря Лошка закивала головой, шмыгнула носом — её глаза влажно блестели.
— Ладно, — сказал я. — Работайте.
«Чем там занят наш призрак?»
«Наворачивает круги вокруг пекарни».
«Будет ему наука — нечего мне пакостить!»
Направился к двери в магазин.
Остановился на полпути — повернулся к пекарю.
— Позовёшь меня, когда будешь ставить опару, — сказал я. — Но и свою закваску не забывай подкармливать — раз ваш старый мастер считал её годной, мы не будем от неё отказываться. А чужую… так и быть, покупать не станем — чтобы не расстраивать вашего мастера Потуса. Ну её… в баню. Перебьёмся пару дней закваской из моего чудо конспекта.