Продавщица работала безостановочно. Но очередь у её прилавка не уменьшалась. То и дело раздавались хлопки двери: кто-то покидал магазин с покупкой в руках, кто-то входил с улицы — нормальная работа преуспевающего предприятия. Недостатка товара на стеллажах я не заметил, хотя некоторые полки уже пустовали. Но вряд ли опустеют все до того, как Полуша принесёт в магазин новую партию горячего хлеба.
Лошка меня заметила.
— Мастер Карп! — крикнула она.
Помахала рукой, подзывая к себе.
Смахнула с прилавка монеты — вручила старушке два каравая ржаного.
— Мастер Карп! — повторила продавщица. — Идите сюда.
Лица покупательниц повернулись к двери, за которой я прятался. Голоса на мгновение смолкли. Тишина словно подтолкнула меня в спину — пришлось выйти из тени. Я решительно шагнул в заполненный посетителями зал, горделиво приосанившись и приветливо улыбаясь. Старался выглядеть образцом строгого, но справедливого начальника и гостеприимного хозяина.
Подошёл к прилавку, поинтересовался:
— Как дела?
Лошка склонила в мою сторону голову и заговорщицки произнесла:
— Вона, глядите, мастер Карп.
Она указала взглядом мне за спину.
— Ждут, — сказала продавщица. — Уже давно. С молоком.
Услышал в её голосе нотки сочувствия. Причём, понял по её взгляду, что сочувствовала она мне. Должно быть, именно это нежданное сострадание со стороны моей подчинённой и послужило причиной тому, что у меня тревожно заурчало в животе. Та часть женщин, что стояли в очереди ближе к прилавку, продолжали молчать, наблюдали за мной с нескрываемым интересом.
Я обернулся — неторопливо, словно невзначай. Старался удержать на лице улыбку. Увидел по другую сторону от входа в пекарню ещё одну очередь: небольшую, всего из пяти женщин. Повинуясь только им слышной команде, дамочки исполнили армейскую команду «смирно». Вот только не вытянули руки «по швам»: каждая держала в руках кувшин. Почудилось, что я снова услышал голос Лошки: «С молоком».
«Вот, значит, почему вдовушки вчера так суетились, — пронеслась в моей голове мысль. — Они наверняка догадывались, что сегодня случится. Хитрые бестии. Могли бы и предупредить».
Я вцепился рукой в прилавок.
«А эти-то!.. С ума сойти. Ещё пятеро. И что мне с ними со всеми делать, мэтр?»
Женщины точно услышали новую команду: улыбнулись — все одновременно.
Где-то я увидел тёмные дыры вместо передних зубов. Оскал одной из дамочек напомнил акулью пасть. Но парочка улыбок показались мне очень даже милыми.
«Совет какого плана вам от меня нужен, юноша?» — откликнулся профессор Рогов.
Я чувствовал, что кончики моих губ так и норовят опуститься вниз — силился не позволить им выдать моё истинное настроение.
«Ты можешь сделать меня невидимым?» — спросил я.
«Невидимости, как таковой, в природе не существует, юноша. Возможны разные варианты преломления света из направления магии иллюзий. Существует заклинание «отвод глаз»…»
«Это была шутка, мэтр. Не тупи. Просто шутка».
Вздохнул.
Едва удержался от того, чтобы скрестить на груди руки. Решил не обижать дам: ещё подумают, что я пытаюсь отгородиться от них. Хотя отгораживаться мне сейчас не хотелось — с удовольствием попросту сбежал бы из магазина.
«Мне сейчас, признаюсь, совсем не смешно. За кого они меня все принимают? Это не вопрос, профессор — не нужно на него отвечать».
Заговорить с дамочками мне помешал ввалившийся в магазин… мужчина. Точнее, паренёк лет тринадцати-четырнадцати. Он шумно дышал, шарил по залу взглядом, прижимал к животу бочку — на вид примерно тридцатилитровую. Его лицо показалось мне знакомым. Хотя я уверен, что встретил парня впервые. Видел его родителей?
Подросток заметил меня, прохрипел:
— Куда?!
По лицу его струился пот. На тонкой шее от напряжения вздулись жилы.
Тяжёлая бочка, отметил я: ноги паренька заметно дрожали.
— Бабоньки, посторонись! — скомандовала Ложка.
Женщины её послушались. Словно привыкли выполнять её распоряжения.
Очередь — та, что за хлебом — распалась на две части, освободила путь к прилавку.
— Давай-ка, неси сюда, — велела парню продавщица.
Тот её послушался. Утиной походкой протопал по залу. Взгромоздил бочку на прилавок — тот жалобно заскрипел от навалившейся на него тяжести.
Паренёк перевёл дыхание, тыльной стороной ладони смахнул с лица влагу. Измерил меня взглядом, подмигнул Лошке и поспешил к выходу.
— Эй! — крикнул я ему вслед. — Ты куда?
Но подросток уже выскочил за порог.
Очередь сомкнулась, отрезав меня от выхода из магазина.
Я посмотрел на бочку. Вместе со мной её разглядывали почти все посетительницы магазина. На вид — совсем новая. И явно не пустая: столешница прилавка под ней заметно прогнулась.
— И что это такое? — сказал я. — Кто это был?
От бочки явственно пахло пчелиным воском.
Ответила мне Лошка, хотя я спрашивал скорее сам у себя.
— Так эта… то ж брательник нашего Полуши приходил, — сообщила мне продавщица. — Разве ж вы не заметили, как он на Полушу-то похож? Он у них в семье самый младшенький. Мёд мальчонка нам притащил. Раньше он его часто сюда носил. Эта… ещё при старом хозяине такое было, мастер Карп.
Она стрельнула глазами в потолок.
Я повторил её действие.
Со второго этажа не доносилось ни звука; хотя мне казалось, что привидение нас сейчас точно подслушивало.
— А сейчас зачем принёс? — спросил я.
Перевёл взгляд на продавщицу.
Та пожала плечами. Взяла с прилавка мелочь — вручила пожилой женщине каравай пшеничного. Монеты со звоном упали в коробку для денег.
— Я почём знаю? — сказала продавщица. — Принёс… Зачем — то у Полуши надо узнавать.
— Узнаю.
Она схватила меня за руку, не позволив уйти в пекарню. Постучала ладонью по бочке. Звук получился глухой, точно Лошка ударяла по стволу дерева.
— Убрали бы вы её отседова, мастер Карп. Мешается туточки. Свалится на пол — за день магазин от мёда не ототру. Сама-то я её и с места не сдвину. А вы — вона какой сильный!
После её слов ближайшие к прилавку покупательницы оценивающе взглянули на мои руки. Я представил, что они увидели (точно не мускулы тяжелоатлета), снова вспомнил о зарядке. Посмотрел на бочку — прикинул, как к ней лучше подступиться. Раз младший брат моего пекаря сумел её сюда принести, то значит: подниму и я. Лишь бы не уронить… в магазине, на глазах у женщин.
— Мастер Карп! — раздался за моей спиной тоненький голосок.
Я едва сдержал стон.
Обернулся.
Все пять женщин, что принесли кувшины, выжидающе смотрели мне в лицо.
— Извините, дамочки, — сказал я. — У меня сегодня много дел. Совсем нет времени на общение. Рад был вас всех видеть. Спасибо, что проведали меня. Заходите как-нибудь ещё… за хлебом, например. А молоко я больше не пью. Совсем. У меня от него изжога. Мёд вот… ем. Бочками!
Я ощутил внезапный прилив сил — схватил с прилавка бочонок. Услышал, как захрустели мои суставы. Но свою ношу не выронил. Даже попытался натянуть на лицо маску скуки. Хотя чувствовал себя атлантом, подхватившим падавшее небо. Порадовался, что до двери в пекарню всего пара шагов. Прошёл их на трясущихся ногах. Хлипковатое тело мне досталось!
Услышал за спиной разочарованные вздохи.
Бочонок с мёдом Полушу не удивил.
— Я помню, что вы говорили, мастер Карп, — сказал он. — И бате ваши слова передал. Только это никакая не плата. Правда. Это ж просто подарок. От дедули — вона на бочке его знак. Дедуля, небось, обрадовался, что вернётся жить в свой дом. Он давно ворчал, что стал слишком старым для работы на пасеке. Скучал по городской жизни. Вота и решил вас отблагодарить.
Пекарь смотрел на меня, не мигая, как тот доверчивый телёнок.
— Наш мёд самый лучший в Персиле! — сказал Полуша. — Так и есть: я не хвастаюсь. Спросите у кого угодно — они подтвердят мои слова. У нас даже князья его покупают; и жрецы Чистой силы. Наш старый хозяин тоже его нахваливал — он редко о чём-то так хорошо отзывался. Говорил: токмо из нашего мёда получается правильный хлеб. Вам, мастер Карп, мёд обязательно понравится!
Я ткнул бочку носком сапога.
Бочку я поставил посреди пекарни: пока не придумал, куда её деть.
— И что мне теперь с ним делать?
Этот же вопрос я повторил, когда поднялся к себе наверх. Я давно заметил, что сладкое в этом мире ели не часто. О том, что такое сахар, здесь даже и не слышали. Его заменял тот самый мёд — очень недешёвый продукт. Я, разумеется, с удовольствием попью с ним чай. Но сколько же мне придётся съесть мёда, чтобы опустошить такую здоровенную бочку?!
Профессор на мой вопрос не отреагировал — должно быть посчитал его риторическим.
Зато мне ответил кое-кто другой.
«Как это, что с ним делать?! — произнёс в моей голове скрипучий голос. — Етить тебя… позор на мою голову. Хлеб из него будешь печь, бездельник!»
Глава 9
— Ух ты ж, кто заговорил! — произнёс я вслух.
Уселся на кровать, завертел головой, пытаясь сообразить, где именно сейчас находилось привидение. Не заметил в комнате никакого движения. Не скользили по столу предметы, не дрожали в оконных рамах стёкла, в струях солнечных лучей преспокойно парили в воздухе пылинки.
«Профессор, я правильно понимаю: это подал голос наш призрачный старикан?»
«Всё верно, юноша», — сказал мэтр Рогов.
«Называй меня: мастер Потус! — вклинился в разговор скрипучий голос. — Я давно за тобой наблюдаю, бездельник. Ты явился в мой дом, и я сразу понял, что толка из тебя не будет! По твоей роже видно, что ты лентяй! Думаешь, если наскрёб денег, на мою пекарню, то стал настоящим пекарем?! Хрена с два! Мастер Карп, етить тебя! Ты не мастер, а желторотый юнец! И бездельник! Небось, и диплом свой тоже купил?! Барыга ты, а не кулинар! Третий день за тобой наблюдаю — только деньги гребёшь, а к тесту так и не прикоснулся!»