Пришлось по старинке спрашивать у профессора Рогова.
«Рунная ловушка будет удерживать энергетическую сущность до тех пор, пока не растратит вложенную в неё при начертании энергию, — сообщил Мясник. — «Семь-крипта» ловушка способна на двое суток нейтрализовать постэнтический слепок личности девятого уровня. Это одна из сильнейших изученных профессором Роговым ловушек. Хотя главным её достоинством я при жизни считал полную изоляцию попавшего в неё сгустка энергии от окружающего мира».
«Двое суток для девятого уровня — это здорово, наверное, — сказал я. — А сколько над этим рисунком теперь будет медитировать наш старикан? Сам он из ловушки не выберется?»
«С вероятностью в семьдесят четыре процента ваше изделие, Егор, сможет удерживать постэнтический слепок личности мастера Потуса больше пяти суток».
«Замечательно. Жаль, я раньше не знал такого чудного способа заставить его молчать. Сколько бы нервных клеток сэкономила мне эта ловушка! Ладно. Как я могу освободить старикана прямо сейчас?»
«Вам нужно разомкнуть энергетический контур, юноша, — сказал мэтр. — Вот только вы не вернёте себе закачанную в рунную конструкцию ману».
Я махнул рукой.
Сказал:
«Ну, да и фиг с ней. Лишь бы призрачный старик освободился. Мне теперь положено его холить и лелеять: у меня на него большие планы. Да и вообще… привык я к нему. Хотя мозг он пилит не хуже, чем моя бывшая. Похоже, я действительно мазохист».
Я нарисовал на кусках кожи десять «семь-крипта» ловушек — до того, как отправился спать. Скрутил их в рулоны приблизительно метровой длины. Затолкал в большой холщовый вещмешок, превращённый в подобие того кошеля, где я в Персиле хранил Полушиного предка. Не знаю, как будут удерживать нурий ловушки. Но зачарованным мешкам я доверял — проверенные, надёжные штуки. Залил в походные фляги литров пять зелёной криполитовой краски — посчитал, что для пары защитных кругов Гедеса такого объёма хватит с лихвой.
Всё.
Через пару дней в моей пекарне будут трудиться как минимум пять пекарей (я рассчитывал, что уж половину-то нарисованных мной ловушек сумею активировать). Завтра отправлюсь за городские ворота, в ближайший лес. Или чуть дальше — это как повезёт с поисками. Я составил в уме примерный маршрут. По моим прикидкам выходило, что с охотой на нурий управлюсь за сутки. Хотя… может случиться и так, что пекарей мастер Потус не дождётся. А в лесу появится ещё один ходячий мертвец — неудачник с фигурой античной статуи Геракла.
Глава 15
«Уж ночь близка, а нечисти всё нет, — сказал я. — Стемнело уже. Торчу здесь, как жаба на кувшинке. Того и гляди, меня не нечисть найдёт, а какие-нибудь волки или медведи. Запарюсь отмахиваться от диких зверюшек. Куда запропастились эти твои нурии? Мэтр, ты уверен, что мы найдём их тут?»
Прихлопнул на руке комара — тот словно не заметил, что на мне стояло отпугивавшее насекомых плетение; за что и поплатился, превратившись в кровавую кляксу. Я почесал место укуса. Подумал о том, что везде найдутся чудики, игнорирующие очевидные для остальных вещи — даже магию. За что они и страдают. Всегда и везде. Вот, как и я: вместо того, чтобы искать работников в гильдиях, как полагалось, я стоял посреди леса и изображал приманку для жутких тварей. Если нежить меня прикончит, то так мне и надо — за глупость.
«Они здесь, юноша, — ответил профессор Рогов. — Концентрация постэнтической энергии в этом участке леса превышает семь баллов по шкале Росицки. Это значит, что с вероятностью в восемьдесят семь процентов её источником являются постэнтические слепки личности минимум восьмого уровня».
«Долго мне придётся их ждать?»
«С вероятностью…»
«Сколько это в минутах, мэтр?» — спросил я.
«От получаса до пятидесяти минут», — ответил Мясник.
«Подождём».
Резкий порыв ветра заставил меня поёжиться. Я поднял воротник жакета, обнял себя руками. Пока шагал через лес, а потом пыхтел над созданием рунного защитного круга, вспотел. Теперь влажная рубаха на спине холодила кожу. Если бы не тепло от костра, наверняка бы уже стучал зубами от холода. Едва ощутимым покалыванием напоминали о себе магические плетения, что залечивали царапины на руках и щеке (в некоторых местах продвигался через лес напролом).
Путь оказался неблизким. Искал я его, полагаясь на удачу и на подсказки профессора, который сканировал заросли заклинаниями. Чтобы найти места обитания нужных мне энергетических тварей я отмахал по чащобам с десяток километров — снова пригодились полученные в прошлой жизни навыки хождения по лесу (пусть на охоту я ходил и не так часто, как на рыбалку). На это место у реки явился во второй половине дня, хотя из городских ворот вышел на рассвете.
Со слов местных жителей, леса вокруг Норвича кишели нечистью. Нежить в окрестностях столицы царства княжеские кланы и служители Чистой силы почти истребили. Княжеские отряды каждую декаду прочёсывали леса вокруг Норвича в поисках дневных убежищ мертвяков (но я не сомневался, что свеженькие мертвецы появлялись постоянно — рядом с большим городом иначе и быть не могло). А вот методы эффективной борьбы с нечистью местные маги и жрецы за сотни лет так и не придумали.
Борцы со «слугами Нечистого» изобрели много способов отпугивать нечисть, преграждать той путь в человеческие поселения. В трактирах Норвича я наслушался о том, как клановые проводили мудрёные очистительные ритуалы, забрызгивая несчастных призраков дорогущей алхимией. Мне рассказывали, как маги пытались обезопасить поселения всё новыми колдовскими чарами. И как служители Чистой силы сжигали целые деревни, чтобы избавиться от поселившихся там агрессивных привидений.
Вот только со слов мэтра Рогова все эти действия были едва ли не напрасными. Профессор называл их «полумерами», призванными показать «иллюзию борьбы»: не развеять энергетические создания, а избавить призраков от мест привязки путём уничтожения тех самых «мест». Единственным надёжным способом уничтожения задержавшихся в этом мире энергетических сгустков профессор считал некромантию — ту её часть, что отвечала за работу с постэнтической энергией.
А так как со специалистами по некромантии в этом мире дело обстояло на удивление плохо (никак), нечисти за стенами городов и деревень расплодилось без счёта. Вот только не той, которую сегодня искал я. Призраки девятого уровня даже в Крельском царстве оказались штучным товаром. Для того чтобы отыскать их скопление, мне пришлось побегать. Да не по Царскому тракту — по лесу. Как оказалось, дневать нурии предпочитали подальше от дорог. Словно в этом мире им было чего бояться… до моего появления.
На водной глади реки позади меня только-только погасли отблески заката. На небе в прорехах между облаками появились звёзды. Стебли трав кланялись ветру, хлестали меня по ногам. Поленился косить траву на всём участке между лесом и рекой — ограничился окружностью семь шагов в диаметре. На ней выровнял землю — сделал гладкую тропку шириной в полметра, магией приспособил её поверхность для рисования. Ползая на четвереньках, начертил на окружности зелёные узоры рунного защитного круга Гедеса.
Пламя костра, что горел за моей спиной, освещало поляну на берегу реки — вплоть до ближайших деревьев. Я вглядывался в пространство за деревьями, боролся с зевотой. Мэтр Рогов не ошибся и в этот раз. Скучал я около костра примерно полчаса, прежде чем заметил в лесу движение. Бросил в огонь охапку сухих веток. Хворост тут же вспыхнул. Пламя разгорелось ярче. Его свет проник между стволами, и я увидел неторопливо бредущую в мою сторону человеческую фигуру. Узнал походку, одежду (фартук и поварскую шапку).
Двигалась фигура медленно, будто нехотя. И совершенно беззвучно. В направлении расстеленных на траве, в двух шагах от защитного круга, кожаных листов с рунными ловушками (я сумел активировать семь из десяти). Ни одна ветка не треснула под её ногами (потрескивания доносились лишь со стороны костра, да плескались о высокий берег волны). Лицо ночного гостя я рассмотрел, когда тот вышел на поляну и замер — разглядывал он меня с нескрываемым удивлением. Знакомые пухлые щёки; открытый, наивный взгляд; белозубая улыбка…
Полуша.
В сторону моего костра неторопливо брёл знакомый мне по Персилю молодой пекарь.
Так мне казалось.
— Можно было догадаться, — пробормотал я. — Ну а кого ещё я мог тут увидеть?
Как только мне не описывали нурий! Одни рассказчики изображали эту нечисть в своих враках похожей на гигантских медведей-мутантов. Другие приписывали им черты нежити. Были и такие, чья фантазия превращала постэнтические слепки личности девятого уровня в прекрасных бледных, обязательно обнажённых девиц, норовивших «выпить жизнь» из засмотревшихся на них мужчин. Глаза моих собеседников при этом не темнели (ну, почти): рассказчики верили в правдивость своих слов.
Нурии отнимали у жертв энергию и жизнь, а ещё рвали их тела в клочья, подобно хищникам. Отличались нурии от прочих призраков и тем, что их мог видеть не только я. Они не были невидимками, как призраки низких уровней. Об этом мне на постоялых дворах прожужжали все уши. Вот только постоянного облика эта нечисть не имела. Каждому она являлась в виде его собственного ожившего кошмара. Ну, или принимала тот облик, которым люди хотели её наградить.
Я пришёл в лес не в поисках медведей-оборотней, не поглазеть на ходячих мертвецов, не за бледнолицыми красавицами (не в этот раз). Страха не испытывал — только раздражение от того, что пришлось тащиться так далеко от города. Пришёл в лес не пугаться. Мне нужны были пекари — умелые, выносливые и послушные. Как работник моей сгоревшей персильской пекарни. Как Полуша. Почти не удивился факту, что нурия выудила у меня из головы именно этот образ: приняла облик молодого, крепкого, слегка неуклюжего парня — оправдала мои ожидания.
Попала в точку: при виде бредущей по траве коренастой фигуры мне захотелось молодым козликом перепрыгнуть защитный рунный круг и броситься лже-Полуше навстречу. Заключить того в объятия, сжать по-приятельски крепко — так, чтобы услышать треск костей. Хоть я и ни на миг не обманывался по поводу того, кого именно встретил. Обнять я хотел не Полушу, а своего будущего работника. Наконец-то я его отыскал. Мне не придётся, ругаясь и спотыкаясь о кочки, перебираться для поисков в другой участок леса.