– Здорово! – я показала девочке, как резать хлеб. А сама принялась за приготовление. Нарубила мяса, замочила черствый хлеб в молоке, нашла специи и соль. Пока я это делала, Сабрина нарезала хлеб. И мы, разложив его на противнях, сунули в печь. Как раз пока печь будет разгораться, она и подсушит нам хлеб, и превратит его в сухарики. Часть черствого хлеба отложила, чтобы завтра с утра приготовить пудинг. Каждое утро в своем мире я собиралась на работу и каждое утро включала телевизор у себя на кухне и смотрела передачу про приготовление разных блюд. При этом была уверена, что мне это никогда не пригодится и готовить я это никогда не буду. Как же я ошибалась.
Часть хлеба посыпала специями, которых оказалось множество в закромах у Урсулы. Хотя почему у Урсулы? Уверена, это все куплено на деньги папаши Джузеппе. Сабрина только успевала приносить мне нужные ингредиенты. Нарезала чеснок и посыпала им сухари. И по пекарне разлился аромат, от которого слюнки потекли.
– Батюшка! – я вспомнила про старика Джузеппе, который лежит наверху в полном одиночестве и, скорее всего, голодный. – Сабрина, сбегай наверх и проверь, как там отец, а я пока приготовлю ему ужин.
Девочка убежала, и как раз вовремя, так как со стороны торговой лавки, где продавали хлеб, раздался стук. Я удивленно посмотрела на время. Кого это принесло?
Я побежала посмотреть и, лишь увидев на пороге Антонио с сыновьями, вспоминала, что он сказал, что привезет мой заказ сегодня. За этой всей суетой я и забыла совсем об этом.
– Божественный аромат! – Антонио потянул носом. – Урсула что-то печет? – мужчина явно не хотел меня ничем обидеть. Но насколько я уже поняла, то хозяйка тела особой хозяйственностью не отличалась, как бы забавно это ни звучало.
– Нет, это мы с Сабриной, – я улыбнулась мужчине.
– О-о-о-о, – растерялся мужчина. – А мы привезли твой заказ, – и мужчина отошел в сторону и показал коляску. Точь-в-точь соответствующую моему рисунку, что я набросала на песочке во дворе у дедушки Антонио.
– Замечательно! – я импульсивно бросилась обнимать всех присутствующих, так как понимала, что это облегчит мне жизнь в сто крат. Именно на моменте, когда я обняла Микаэла, а он сжал меня излишне сильно для простого дружеского объятия, позади нас раздалось покашливание. И я, обернувшись, увидела недовольное лицо инквизитора.
– Добрый вечер, – я растерянно смотрела на мужчину, а он оценивающе окидывал взглядом троих мужчин позади меня.
– Диана, батюшке нужна помощь, – от объяснений меня спасла Сабрина. Она словно не удивилась такому количеству мужчин на пороге пекарни.
– Какая? – я обернулась к ребенку, а она, вместо того чтобы сказать вслух, что за помощь нужна отцу, потянула меня за руку и прошептала все на ухо.
– Мне кажется, я знаю, что за помощь нужна вашему батюшке, – увидев наше перешептывание, вмешался дядюшка Антонио. – Сыновья, за мной, – и мужчина ушел наверх под предводительством Сабирны.
– Интересная конструкция, – Винченцо рассматривал коляску, что осталась на пороге лавки.
– Я попросила сделать это, чтобы батюшка смог выходить на улицу, а то пока рука и нога срастутся, он совсем зачахнет, – я попыталась вкатить коляску, но не получалось из-за порога.
– Давайте я помогу, – и мужчина без особого труда поднял и внес в лавку коляску. Я заперла за ним дверь и показала, куда ее поставить. Слава богу, коридоры были широкие, и можно было использовать ее даже в помещении. А вот как отца спустить вниз со второго этажа, я не подумала. Ну ладно, спущу я его разок. Вот сыновей дядюшки Антонио попрошу. А как я его обратно подниму? Не просить же мне их каждый день туда-сюда таскать?
– Интересная конструкция, но как вы будете ею пользоваться? – видимо, мужчине пришли на ум те же мысли, что и мне.
– Переселю отца вниз, – идея родилась внезапно. – Месяц-полтора придется пожить внизу, – я была настроена решительно. – Сегодня уже не успею, а завтра подготовлю помещение и все сделаю.
– Да, это разумное решение, – согласился Винченцо. – А чем это так пахнет?
– Ой, сухарики! – я спохватилась и побежала на кухню. Печь разгорелась и еще бы чуть-чуть и я просто их сожгла бы. А так вытащила их как нельзя вовремя.
– И что это такое вы готовите? – на лице инквизитора появился интерес. – Вы позволите? – мужчина осторожно взял один сухарик и попробовал.
– Сухарики. Их можно кушать просто так, а можно добавить в какое-нибудь блюдо, – рассказывала я мужчине, пока пересыпала сухари на скатерть, которую специально для этого приготовила. Если их оставить на металлическом противне, то они пересохнут и будут невкусные.
– В блюда? – Винченцо заинтересованно переспросил.
– Да, например, в салат, – вспомнила пару рецептов салатов с сухариками.
– В салат? – кажется, я сломала инквизитора. Иначе почему он переспрашивает все, что я говорю?
– Диана, дядюшка Антонио просит принести горячей воды и дать чистую одежду отцу, – и снова Сабрина появилась вовремя. – О, сухари уже готовы! – радостный ребенок схватила пригоршню и забросила себе в рот.
– Осторожно, они же горячие! – я погрозила девочке пальцем.
– Очень вкусные, – похвалила меня сестра. – А чем мы будем ужинать? – ребенок напомнил мне, что я ничего не успеваю, а у меня полный дом мужиков. И уверена, некоторые не отказались бы от угощения.
– Неси овощи, сыр, – велела я девочке, – и копченую курочку, я видела ее в кладовке, – Сабрина убежала в кладовку, а я пошла выполнять просьбу дядюшки Антонио. Надо будете его поблагодарить. Я никудышная дочь, потому что даже не догадалась, что отцу нужно было справить естественную нужду, а нас никого нет рядом. Урсула занята тем, что разбазаривает отцовское добро, а мы гулять ушли.
– Я вам помогу, – инквизитор перестал поглощать сухари и бросился ко мне, помогать наливать горячую воду в ведра. В специальной нише был подвешен котел, в котором грелась вода, как только разжигала печь. Очень удобно и практично. Я набрала два ведра, и мужчина вызвался отнести их наверх. К этому времени Сабрина принесла все мной перечисленные продукты. Я в это раз пошла с ними, так как в еще в одно ведро налила холодной воды из колодца во дворе. Урсулы и ее отпрысков во внутреннем дворе не было, чему я очень обрадовалась. Ведра Винченцо поставил у двери комнаты отца, а я, поставив и свое ведро, принесла вместе с Сабриной корыто. В это время из комнаты папаши Джузеппе как раз выглянул дядюшка Антонио, привлеченный шумом, который мы создали в коридоре.
– О, вы и корыто принесли! – мужчина явно обрадовался нашему появлению. – Вы батюшку больше так надолго не оставляйте, – покачал головой мужчина. – А что это у него за штуки на руке и ноге? Он сказал, это вы сделали, – парни занесли корыто и ведра и скрылись в комнате.
– Это специальные повязки, их нельзя мочить, – я вся красная стояла перед мужчиной. Мне было нереально стыдно, что я не подумала об отце, понадеявшись на Урсулу, – в них переломы срастутся быстрее и правильно, – объяснила про гипс дядюшке.
– Ох уж эта молодежь, – покачал головой собеседник. – Нам бы одежонку чистую и простыни.
– Да, конечно, – растерялась, не зная, где одежда отца.
– Я принесу, – пришла на выручку Сабрина, а я лишь одними губами прошептала слова благодарности.
– Мы его спустим вниз тогда, как все сделаем, – предложил дядюшка Антонио.
– Да, я пока ужин приготовлю, – я была невероятно благодарна мужчине. – Вы же не откажетесь от ужина?
– Не откажусь, – одобрительно кивнул пожилой мужчина. – Мы не ужинали, потому как обещали сегодня закончить с коляской для Джузеппе и завезти ее тебе. Пока будем ужинать, откроем окна. Тут все проверить надо будет, – предупредил дядюшка, а я снова покраснела от стыда. Спасибо, хоть Винченцо ушел вниз и не видел моего позора. Отчего-то я не хотела, чтобы он знал, что я такая нерадивая дочь.
Сабрина отдала мужчинам и одежду отца, и чистые простыни, и душистое мыло. А затем мы спустились вниз, где инквизитор уплетал сухари. “А он же тоже голодный!” – вдруг до меня дошло.
– Вы уже устроились в резиденции, что вам выделили? – я попыталась поддержать светский разговор, пока показывала Сабрине, как резать помидоры и листья салата.
– Не успел, – признался мужчина. – Сперва принимал дела прежнего инквизитора, а они у него оказались в большом беспорядке. Мои вещи еще не успели доставить. А дом, что мне выделила церковь, оказался совершенно пустым, – чистосердечно признался Винченцо. – Вот отдал необходимые указания и распоряжения и пришел проведать вашего батюшку. А тут, оказывается, вы принимаете поздних гостей, – последняя часть фразы прозвучала словно с упреком.
– Мы сегодня ходили к дядюшке Антонио, вы как раз нас встретили, когда мы возвращались, – оправдываюсь. Я даже по тону своему понимаю, что я оправдывалась. – Но спасибо, что они пришли, одна я бы с батюшкой не справилась.
– А ваша работница? – Винченцо очень аппетитно хрустел сухариками, и я отложила для салата в отдельную миску, а то он такими темпами все схомячит.
– Сказала, что ее рабочий день окончен, и ушла с сыновьями, – я не стала вдаваться в подробности. Да и выглядело бы это, мягко говоря, некрасиво, словно я ябедничаю. Но как бы я ни старалась, а укор в моем тоне все равно прозвучал. И мужчина покачал головой, то ли одобряя, то ли осуждая такое поведение Урсулы.
– Она отдать этот хлеб хотела, чтоб его свиньям скормили, – вдруг встревает Сабрина. И мужчина остановил руку, не донеся ее с сухариком до рта.
– А что с этим хлебом было не так? – он подозрительно посмотрел на меня.
– Зачерствел, – со вздохом ответила Сабрина. А я попыталась спрятать улыбку, потому как мужчина понюхал сухарик и, оставшись довольным, забросил его в рот. – Вот как Диана придумала его использовать, а она выбросить хотела.
– Да, хорошо придумано, – отозвался Винченцо, но больше сухарики не брал со скатерти.
За это время мы с Сабриной нарезали помидоры, листья салата, лук и зелень. При этом зелень я не экономила. Все полила оливковым маслом и обильно посыпала специями. А еще нарезала копченого мяса за неимением жареной куриной грудки. Перемешала и всыпала сухарики, а затем натерла сыр на терке. Сабрина смотрела на все это с невероятным любопытством.