— Лампы умирают, — сказала Хлоя. — И стены уменьшаются. И вот это окно тоже…
— Правда? — спросила Ализа.
— Погляди.
От огромного окна, занимавшего прежде всю стену, остались всего два узких проема с закругленными углами. А между ними выросло некое подобие стены, преграждавшее путь солнечным лучам. Потолок заметно опустился, а антресоли, на которых стояла кровать Колена и Хлои, теперь едва возвышалась над уровнем пола.
— Что же это происходит? — спросила Ализа.
— Не знаю. Гляди-ка, вот нам и принесли немножко света.
В спальню вбежала мышка с черными усиками и внесла маленький осколок одного из цветных стекол кухонного окна, который излучал яркий свет.
— Как только становится темно, — объяснила Хлоя, — она мне всегда приносит немного света.
И Хлоя погладила мышку, которая положила свой трофей на столик у изголовья кровати.
— Как мило с твоей стороны, Ализа, что ты пришла меня проведать!
— Ты же знаешь, — сказала Ализа, — я люблю тебя.
— Знаю. А как поживает Шик?
— Нормально. Вот купил мне костюм.
— Красивый, — сказала Хлоя, — и тебе идет. — Она умолкла.
— Тебе больно? — спросила Ализа. — Бедняжка. — Она наклонилась и погладила Хлою по щеке.
— Да, — простонала Хлоя. — Я так хочу пить…
— Понимаю, — сказала Ализа. — Я тебя поцелую, быть может, это хоть немножко утолит твою жажду.
— Да.
Ализа снова наклонилась к ней.
— О, — вздохнула Хлоя, — твои губы такие прохладные…
Ализа улыбнулась, ее глаза были полны слез.
— Куда ты уезжаешь? — спросила она.
— Недалеко, — ответила Хлоя. — В горы. — Она повернулась на левый бок и спросила:
— Ты очень любишь Шика?
— Да, но он любит свои книги больше, чем меня.
— Не знаю. Может, ты и права. Если бы я сама не вышла замуж за Колена, я так хотела бы, чтобы ты была с ним.
Ализа снова поцеловала ее.
XLII
Шик закрыл за собой дверь книжной лавки. Ничего интересного он там для себя не обнаружил. Он шел, пристально разглядывая свои ботинки из коричнево-красной кожи, и с удивлением заметил, что один ботинок тянет его в одну сторону, а другой в противоположную. Он остановился, подумал, потом мысленно вычертил биссектрису этого угла и двинулся по ее направлению. При этом он едва не попал под колеса жирного такси и сохранил свою жизнь только благодаря изящному прыжку, в результате которого сбил с ног прохожего. Ругаясь на чем свет стоит, тот поспешил в клинику, чтобы ему оказали первую помощь.
Шик пошел дальше, придерживаясь того же курса, и попал на улицу Джимми Нуна{55}, где был книжный магазин с вывеской, подражающей «Mahogany Hall de Lulu White»{56}. Он толкнул дверь, которая в ответ грубо толкнула его. И тогда он, решив не настаивать, вошел через витрину.
Владелец магазина покуривал трубку мира, удобно устроившись на полном собрании сочинений Жюля Ромена{57}, который писал свои тома исключительно для этой цели. У него была очень красивая трубка из вересковой глины, и он набивал ее листьями оливкового дерева. Рядом стоял тазик, потому что от курения то и дело возникали позывы рвать когти, влажная салфетка для освежения висков и графинчик с мятной настойкой в подкрепление действия трубки.
Книготорговец упер в Шика безжизненный и дурно пахнущий взгляд.
— Что вам угодно? — спросил он.
— Посмотреть книги… — ответил Шик.
— Смотрите.
Он резко наклонился над тазиком, но тревога оказалась ложной.
Шик направился в глубь магазина. Вся обстановка предвещала возможность находок. Какие-то насекомые захрустели у него под ногами. Пахло старой кожей и дымом от листьев оливкового дерева, и это сочетание запахов было, честно говоря, тошнотворным.
Книги стояли в алфавитном порядке, но хозяин плохо знал алфавит, и поэтому Шик обнаружил полку Партра между буквами «Б» и «Т». Вооружившись лупой, он принялся изучать переплеты и тотчас обнаружил на одном из экземпляров книги «Он и неон»{58} — знаменитом критическом исследовании светящихся реклам — заинтересовавший его отпечаток пальца. С лихорадочной поспешностью Шик вытащил из кармана маленькую коробочку, в которой кроме кисточки с мягким ворсом находился графитный порошок, и памятку для шпика-любителя, составленную конюнником Вуй. Он очень тщательно обработал этот отпечаток, сличил оттиск с образцом, вынутым из бумажника, и замер, прерывисто дыша. Оказалось, что это и в самом деле был доподлинный отпечаток указательного пальца левой руки Партра, который до сих пор нигде не удавалось обнаружить, кроме как на чубуках его старых трубок.
Прижимая к сердцу ценную находку, он подошел к книготорговцу.
— Сколько вы хотите за этот томик?
Тот взглянул на книгу и усмехнулся:
— Вы его все-таки нашли.
— А что в нем особенного? — спросил Шик с деланным удивлением.
— Ха! — прыснул книготорговец, роняя трубку, которая упала в тазик и погасла.
Он грубо выругался и потер руки, радуясь, что ему больше не нужно держать в зубах эту пакость.
— Я вас спрашиваю… — настойчиво повторил Шик.
Сердце его готово было выпрыгнуть наружу, оно дико, с перебоями колотилось о ребра.
— Ох-ох-ох! — бормотал книготорговец. Он катался по полу, задыхаясь от смеха. — Ну и комик же вы!..
— Послушайте, — растерянно начал Шик. — Объяснитесь, пожалуйста…
— Чтобы получить этот отпечаток пальца, я должен был несколько раз приглашать его выкурить со мной трубку мира, да еще стать заправским фокусником и изловчиться незаметно подменить трубку книгой…
— Все ясно, — сказал Шик. — Раз так, то скажите, сколько вы хотите за эту книжку.
— Недорого, но у меня есть кое-что и получше.
Владелец магазина встал, исчез за невысокой перегородкой, разделявшей пополам торговое помещение, порылся в каком-то ящике и тут же вернулся.
— Вот, — сказал он, швырнув на прилавок брюки.
— Что это такое? — с тревогой прошептал Шик. Им овладело сладостное возбуждение.
— Брюки Партра, — с гордостью заявил книготорговец.
— Как вам это удалось? — Шик был в экстазе.
— Во время лекции, — объяснил книготорговец. — Он даже не заметил. К тому же они в нескольких местах прожжены трубкой…
— Покупаю, — сказал Шик.
— Что именно? — осведомился владелец магазина, — потому что у меня есть и еще кое-что…
Шик прижал руки к груди. Сердце у него сорвалось с цепи — так бешено оно запрыгало.
— Вот, — снова сказал торговец.
Это была трубка, и Шик тут же увидел на ее мундштуке отметину от зубов Партра.
— Сколько? — спросил Шик.
— Вы, конечно, знаете, что в настоящее время он готовит издание двадцатитомной энциклопедии о блевотине со всей иконографией, и у меня будут рукописи отдельных статей…
— У меня не хватит денег, — простонал Шик, сраженный этой перспективой.
— А мне наплевать.
— Сколько вы хотите за эти три предмета? — спросил Шик.
— Тысячу инфлянков, — ответил торговец. — И учтите, это мое последнее слово. Вчера я отказался отдать их за тысячу двести. А вам готов уступить только потому, что вид у вас чокнутый.
Побледнев как полотно, Шик вытащил свой бумажник.
XLIII
— Видишь, — сказал Колен, — мы уже не кладем скатерти.
— Да это не имеет никакого значения, — сказал Шик, — но я все же не понимаю, почему стол такой жирный.
— Не знаю, — рассеянно сказал Колен. — Кажется, его не удается отмыть. Жир все время проступает откуда-то изнутри.
— Скажи, ведь прежде у вас был шерстяной ковер, правда? — спросил Шик. — А этот выглядит хлопчатобумажным.
— Ковер тот же самый. Не думаю, чтобы он изменился.
— Странно, но почему-то мне кажется, что все вокруг как-то уменьшилось и потускнело.
Николя принес жирный суп, в котором плавало что-то вроде гренок. Он налил им по полной тарелке.
— Что это такое, Николя? — спросил Шик.
— Бульон из кубиков, заправленный макаронной мукой, — ответил Николя. — Высший класс!
— А! Вы нашли этот рецепт у Гуффе? — поинтересовался Шик.
— Скажете тоже! Это рецепт де Помиана{59}. Гуффе годится только для снобов, а кроме того, он требует особой кухонной аппаратуры!..
— Но ведь у нас все это есть!
— У нас? — возмутился Николя. — У нас только газ да голодильник, как у всех. Несете черт те что!
— Ну ладно, ладно, — сказал Шик и заерзал на стуле, не зная, как продолжать разговор.
— Хочешь вина? — спросил Колен. — У меня в погребе осталось только вот это. Но оно недурное.
Шик протянул свой стакан.
— Позавчера Ализа приходила навестить Хлою. Я, к сожалению, ее не видел. А вчера Николя отвез Хлою в горы…
— Знаю, Ализа мне говорила, — сказал Шик.
— Я получил счет от профессора д’Эрьмо. На большую сумму. Видимо, это толковый врач.
У Колена болела голова. Ему хотелось, чтобы Шик болтал без умолку, рассказывал какие-нибудь истории, неважно, какие, лишь бы говорил. А Шик сосредоточенно глядел на окно. Вдруг он встал и, вынув из кармана складной метр, пошел мерить раму.
— Мне кажется, здесь что-то изменилось, — сказал он.
— Разве? — равнодушно спросил Колен.
— Окно заметно сузилось, и комната тоже…
— Как это может быть? С точки зрения здравого смысла…
Шик не ответил. Он достал записную книжку и карандаш и записал какие-то цифры.
— Ты нашел работу? — спросил он.
— Нет. Но сегодня после обеда меня ждут в одном месте, а завтра в другом.
— А какого рода работу ты, собственно говоря, ищешь?
— О, какую угодно, лишь бы платили деньги. Цветы стоят очень дорого.
— Да, — сказал Шик.
— Кстати, а как твоя работа?