— Время, которое я не хочу тратить впустую, забираясь в тупики.
— Если только тупик не окажется охотничьей сумкой.
— Хм. — Освил сделал паузу и уставился на север, где высокие вершины мерцали в ночи, бледной стеной через весь мир. — Я считаю, что был прав, придерживаясь своих рассуждений еще по дороге на Воронью. Держу пари, что этот отважный колдун из Истхома сейчас в седле и с пустыми руками, где-то в Саоне. — Видение, казалось, доставило ему определенное понятное удовлетворение. — Почему я должен думать, что ваш совет лучше?
Странно, но Пенрик не почувствовал, что вопрос был риторическим.
— Потому что это моя родная страна, а не его? Потому что зачем Инглису, если этот человек был Инглисом, задавать все эти вопросы, и не следовать указаниям, которые они ему дали? Потому что Инглис, будучи здесь чужаком, сначала попробует самые легкодоступные маршруты?
— Время, — сказал Освил сквозь зубы.
— Неужели это так критично? С равным успехом он мог застрять в снегу на перевалах или оказаться в долине Чиллбек. Не то чтобы он оставлял за собой след из тел.
Звук, который издал удивленный Освил, был похож на смех, хотя и очень мрачный, такого Пенрик от него еще не слышал.
— Полагаю, мне не следовало бы этого желать.
Над воротами Ордена висел масляный фонарь, его желтый свет сверкал на снегу, насыпавшегося между булыжниками мостовой. Освил жестом пригласил Баара впереди себя в тепло, хлопнув его по плечу и тихо сказав:
— Молодец, парень. — Но он не сразу последовал за ним, и Пенрик остановился вместе с ним.
— Вас когда-нибудь привлекали, как сенситива Храма, чтобы проверить обвинения в тайной магии? — резко спросил Освил.
Пенрик, которого заинтересовал этот внезапный поворот в разговоре, скрестил руки от ночного холода и ответил:
— Три раза, когда я был в семинарии в Роузхолле, меня брали с собой на тренировку. Не для того, чтобы это сработало, поскольку любой колдун узнает другого так же легко, как я могу сказать, что вы высокий человек, но для того, чтобы разобраться в юридических тонкостях, которые могут стать сложностями. Для начала, то, что обвиняемый не колдун, а он таковым почти никогда не бывает, не обязательно означает, что преступление не было совершено другими средствами или лицами. Я действительно считаю ложные обвинения, если обвинитель знает их ложность, особенно отвратительными.
Освил мрачно кивнул.
— Меня не посылали с тех пор, как я стал придворным волшебником, так как у Тигни есть другие, кого можно призвать для выполнения таких рутинных обязанностей. Но Дездемона, после того как стала храмовым демоном, отправлялась со своими всадниками на сотни подобных расследований и обнаружила, что в этом замешан настоящий колдун, что…
— Дважды.
Только дважды.
— Как следователь, я видел то же самое с другой стороны, — сказал Освил. — За десять лет был зафиксирован только один случай, и бедняга, который думал, что сходит с ума, вверился милости Храма и нашел ее. Но однажды…
Он колебался так долго, что Пенрик чуть не подтолкнул его но однажды и-и?, если бы Дездемона не посоветовала тихо: "Подожди".
Освил сердито посмотрел в пустоту и наконец сказал:
— Однажды мы опоздали. Причины казались существенными: плохая погода, размытый мост. Мы прибыли в эту мрачную деревню и обнаружили, что обвиняемая женщина была сожжена заживо своими взбесившимися соседями накануне вечером. Не было обнаружено никаких признаков того, что какой-либо демон выпрыгнул из ее костра. Она почти наверняка была невиновна, и, если бы мы прибыли вовремя, мы бы сразу сняли ложные обвинения и сурово предупредили клеветников. Таким образом мы столкнулись с проблемой: обвинить целую деревню в убийстве. Все рухнуло в тошнотворное болото, и в конце… ну, там не было правосудия ни в глазах Отца, ни в чьих-либо иных.
В то время как Пенрик, совершенно ошеломленный пытался сказать что-нибудь, что не звучало бы глупо или бессмысленно, Освил рывком открыл дверь и сделал шаг внутрь. Но как только он это сделал, он рявкнул через плечо:
— Так что я очень не люблю опаздывать. — Дверь с глухим стуком захлопнулась, как последний аргумент.
Через мгновение Пенрик вздохнул и потянулся к ручке.
— Это будет не так просто, правда?
— Отцовские дела случаются редко, — отметила Дездемона. — Иначе они не нуждались бы в Нем.
На следующее утро они выехали из Уиппурвилла очень рано.
Глава 6
Двадцать семь.
Инглис сдержал болезненное дыхание и осторожно провел плоскостью ножа по неглубокому порезу на правом бедре. Когда лезвие достаточно покрылось кровью, он отложил его в сторону и завозился в своем меховом гнезде, чтобы подтянуть и завязать завязки штанов. Остальную одежду он нашел в куче у камина; неудивительно, что его кошелек пропал. Левый сапог тоже нашелся там, правый сапог был испорчен, отрезано голенище. Если бы оно надорвалось, то, вероятно, можно было бы пришить обратно… Нет. Он вздохнул и отбросил оба сапога.
Потребовалось три попытки, чтобы встать прямо. Арроу сел и с интересом наблюдал за происходящим. Когда Инглис проковылял босиком небольшое расстояние через хижину, пес встал и прошел вперед. Рука Инглиса нащупала его загривок, мощный, но недостаточно высокий для хорошей поддержки. Деревянная дверь, запертая только на веревочную петлю, широко распахнулась. Он прислонился к косяку и огляделся.
Утреннее солнце ослепительно ярко освещало снег, который таял из-за какой-то издевательской поздней оттепели, и глаза Инглиса наполнились слезами. Моргнув, он обнаружил, что хижина находится почти у линии деревьев. Внизу виднелись темные ели и сосны; поверх их вершин он мог видеть долину. Ровное дно долины здесь сужалось и сходило на нет, последние фермы беспорядочно поднимались вдоль его изгибов. Маленькая деревушка обступала деревянный мост через едва заметную реку.
Еще несколько грубых хижин прилепились к склону рядом с убежищем Инглиса. Одна из них явно была коптильней, судя по ароматному дыму, поднимающемуся сквозь ее соломенную крышу. Мимо, не обращая на него внимания, прошла коза с колокольчиком, подвешенным на кожаном ремешке вокруг шеи. Откуда-то поблизости он услышал женские голоса.
Он уставился на Арроу, который смотрел на него в ответ с глубоким вниманием. Это стоило попробовать… Он погладил собаку по голове и сказал:
— Принеси мне палку.
Пес издал жизнерадостный звук, слишком глубокий, чтобы быть тявканьем, и отскочил в сторону. К тому времени, как Инглис достал, почистил и вложил в ножны свой нож и убедился, что в хижине больше нет его вещей, Арроу вернулся к дверному проему, волоча бревно, длинное и толстое, как заборный столб. Он со стуком уронил его к ногам Инглиса и гордо посмотрел вверх, зубасто ухмыляясь и размахивая хвостом взад-вперед, как дубинкой.
Инглис удивленно рассмеялся хриплым смехом. Странное ощущение возникло у него в горле.
— Я сказал палку, а не строительный брус! — Хотя из этого получатся отличные дрова. Он все равно потрепал собаку по голове. — Принеси мне палку потоньше.
Арроу снова убежал, не теряя энтузиазма. Он вернулся через несколько минут, таща за собой что-то похожее на молодое деревце. Инглис отломил боковые ветки и опробовал палку. Пока сойдет. Снег почти не был неприятен на его опухшей, пульсирующей правой ноге. Левой не повезло. Он задумался, не попросить ли что-нибудь обмотать ноги, и медленно прихрамывая, пошел на звук голосов.
В трехстороннем загоне, открытая сторона которого была обращена к солнцу, он обнаружил группу женщин, скоблящих растянутую шкуру. Одной из них была Берис, две других были старше. Все перестали работать, чтобы поднять глаза и уставиться на Инглиса, хотя, когда собака на мгновение бросила его ради клочка шкуры и отступила, чтобы погрызть его, женщина с седой косой бесстрастно сказала:
— Арроу, глупая псина. Тебе станет плохо. — Хвост Арроу нераскаянно застучал.
— Ты встал, — сказала Берис радостно и немного настороженно. — Теперь ты чувствуешь себя лучше?
Лучше, чем что?
— Немного, — выдавил Инглис и запоздало добавил: — Спасибо за помощь.
— Тебе повезло, что тебя нашли, — сказала женщина средних лет. — Еще несколько дней, и мы все спустились бы в долину, даже мальчики. Она с любопытством посмотрела на него. — Куда ты направлялся?
Он не был уверен, что сможет объяснить свое смятение самому себе, не говоря уже о ней, или сколько раз он менял свою цель с Карпагамо на Линкбек и обратно. В конце концов он туманно сказал:
— Вверх по долине, но в темноте я свернул не туда. — Он вытянул свою побагровевшую ногу. — Я подумал, не могу ли я попросить какие-нибудь тряпки, чтобы обмотать ноги. Мои сапоги никуда не годятся.
Она что-то проворчала, сделала движение, которое ее спутницы, казалось, без труда истолковали, и поднялась, чтобы тяжело двинуться прочь. Осторожно, надеясь, что он снова сможет встать без посторонней помощи, Инглис опустился на другой отпиленный кусок ствола дерева, который они, похоже, использовали в качестве походных стульев.
Стоит ли ему снова попробовать уловку "бедный ученый собирает истории"? Это завело его так далеко. Арроу избавил его от дилеммы, совершив еще один набег на лоскутки кожи; женщина с седой косой попыталась прогнать вредителя, но он уклонился.
— Это необычная собака, — начал Инглис. Понимает ли кто-нибудь из них, насколько необычная? В ответ на него посмотрели два непонимающих лица. Берис выглядела простодушной. У старшей женщины может быть больше скрыто. Попробовать хорошие манеры? Он попытался улыбнуться ей и сказал:
— Кстати, меня зовут Инглис.
— Берис говорила.
— А вы, матушка?…