разды, а результат какой? Поори, вот тебе демократия. За этого проголосовали, а он назначил того, и решения он принимает такие, что вы не знаете, как дальше жить.
К. Жуков: А переголосовать сможете только через шесть лет.
Д. Пучков: Как вообще и в целом?
М. Попов: В целом всякая государственная власть — это диктатура правящего класса. Причем я спрашиваю товарищей: «Что такое диктатура?» Мало кто отвечает, что диктатура — власть, не ограниченная законами. Почему она не ограничена? Потому что законы принимает этот же самый класс. Не бывает государства без диктатуры. Нам говорят: «Вот, была диктатура». Диктатура существовала всегда, и при рабовладении — это рабовладельческая власть, и при феодализме — власть феодалов. Есть и при буржуазном строе. А сейчас хотят народ загубить и заставить трудиться столько, чтобы он рано умирал. Это тоже диктатура. Существует и диктатура рабочего класса, когда целью производства становится обеспечение благосостояния и свободного, всестороннего развития не отдельных, а всех членов общества. Так было, и так будет в конце концов, потому что к этому ведут не только положительные действия людей, выступающих за трудящихся, но и отрицательные действия, которые показывают истинное лицо буржуазной диктатуры. Многие кричали: «Мы хотим перемен!» Вот вам перемены: будете болеть и умирать раньше срока. В сельской местности придется ехать за 80 километров, чтобы попасть к врачу. Так недавно сделали.
К. Жуков: Какая сельская местность! Построили, например, замечательный жилой комплекс в Девяткино. Есть у нас в Санкт-Петербурге — точнее, была — станция метро «Комсомольская», крайняя северная, теперь она называется «Девяткино». Там масса домов, и они, как выяснилось, находятся не в городе, а в субъекте Мурино. В новом комплексе нет станции скорой помощи, только непосредственно в Мурино. Если туда заселятся десятки тысяч человек, кого-нибудь обязательно прихватит. Как, интересно, эта скорая помощь собирается туда ездить? А если надо в поликлинику? Она там тоже отсутствует.
Д. Пучков: Я скажу дополнительно: туда проложат двухполосную дорогу, по которой люди утром час выезжают и вечером два часа заезжают. Никакая скорая помощь там не проедет.
И еще пара тупых вопросов, про зарплаты в конвертах и всякое такое. Если ты берешь человека на зарплату, например, в 40 тысяч, должен за него много платить в фонды, в том числе Пенсионный. Может, поэтому не хотят платить нормальную зарплату? Это раз. Во-вторых, я получаю, например, 1000 долларов в месяц, и из них, допустим, 200 ежемесячно несу в банк — это мой личный Пенсионный фонд. Я всю жизнь работал, с 17 лет. Скоро мне будет 60. Я платил деньги и считал, что они мои и я имею право их забрать — проплясать, например, за один день потратить, как в последний раз, или оставить детям, отдать на благотворительность. А у нас получается так, что доступа к этим деньгам я не имею. И даже если ушел на пенсию и помер, мои дети не могут их получить, никто не может. А на Западе, в обобщенном смысле, все устроено иначе. Типа, я получаю 1000 баксов, 200 отношу в Пенсионный фонд, и они у меня копятся. Не государство из моей зарплаты вычитало, а я — когда 50 баксов, а когда и 300 приносил. Так у меня скопилась некая сумма, и она вся в моем полном владении. Может, так правильнее? Или нет?
М. Попов: Вы хотите разрушить систему, которую создал товарищ Медведев. На вас же рассчитывают — что вы не доживете до пенсии, и денежки пойдут на что? Тому заплатить и этому, то есть ничего делать не надо.
Д. Пучков: Но это странно. Получается, что мои деньги государство пользует где-то там. Они же не лежат просто так.
М. Попов: Чье у нас государство? Оно буржуазное, а вы — буржуазия, что ли?
Д. Пучков: В общем, да.
М. Попов: Вы — не буржуазия, у вас просто такая форма организации производства, а на самом деле нет.
К. Жуков: Тут все делается с одной целью. У нас Пенсионный фонд с кучей управляющих компаний, которые не вполне государственные — вроде как государственные, но не совсем. При этом есть гигантский страховой рынок. Посмотрев на это дело, умные люди скажут: «Я уйду на пенсию не в 65 лет, а в 50. Просто накоплю, если смогу, конечно, до этого возраста в собственном фонде нужную сумму. Идите вы все лесом, я перестану работать». Куда эти люди понесут деньги? Опять же — в частные страховые конторы. Получаем лобби, которое ведет к тому, чтобы деньги распределялись или через контролируемые государством частные пенсионные фонды, или напрямую в частные пенсионные фонды. И проталкивает соответствующие законы.
М. Попов: У вас есть трехлитровая банка?
Д. Пучков: Есть.
М. Попов: Будете в нее деньги складывать, их никто не заберет — если обойдется без грабежа.
Д. Пучков: Тут есть опасность: инфляция постоянно растет, и она всех касается, поэтому то, что в банке лежит, тихо обесценивается. Точно так же, как заработанное в течение 20 лет при Советском Союзе, и то, что тебе насчитают, — совершенно разные деньги.
М. Попов: У меня, например, ничего не обесценивается. Вообще не бывает суммы, которая бы долго лежала.
Д. Пучков: Все как обычно: спасение утопающих — дело рук самих утопающих. Только откладывать нечего. При зарплате в 34 тысячи рублей что отложишь?
К. Жуков: 500 рублей можно отложить.
Д. Пучков: Все обесценится. Какая у нас инфляция? В баксах если только…
М. Попов: Да, покупайте баксы, а потом выяснится, что вы не можете реализовать их в рубли.
К. Жуков: Вдруг скажут, что обмен запрещен.
Д. Пучков: Я при советской власти трудился на заводах и фабриках, и у меня есть живейшие примеры. Когда я работал, пенсия начислялась по двум последним годам стажа. Чтобы получить максимум, требовалось два последних года ударного труда. У нас было много тётенек-шлифовщиц, так они перед пенсией бомбили так, что пар валил от станков. Дяденьки тоже. Затем — торжественные проводы на пенсию. Это все были уважаемые люди, ветераны труда, как положено. Ура, проводили! Но проходит полгода, и висит некролог, мы дружно отправлялись хоронить Петровича, который был хорошим человеком. Это потому, что ты пахал-пахал, а потом дернули рубильник — остановился. А организм уже не тот, как только перестаешь работать, это отрицательно сказывается. И тогда-то был не сахар, а теперь вообще нечто.
М. Попов: Было не сахар. У меня отец работал в литейном цеху, откуда на пенсию уходили раньше на десять лет. Он стал пенсионером, и через полмесяца я получил половину его месячной пенсии — на похороны. Так что и тогда всякое было. Какой вывод? Назрел вопрос о сокращении рабочего дня, то есть прямо противоположный тому, что делает Медведев. Нужно сокращать время труда, переходить к шестичасовому рабочему дню, увеличивать время отдыха и отпуска. Отпуска у нас вообще маленькие, и люди часто вынуждены работать в это время.
Д. Пучков: Это как в анекдоте, что корову надо кормить реже и доить чаще, тогда молока будет больше.
М. Попов: Да, Дмитрий Анатольевич сподвиг нас к пониманию, что пора возвращать советскую власть. Правда ведь?
Д. Пучков: Я еще пребываю в параллельной реальности — только что вернулся из круиза по Средиземному морю. Пять тысяч человек влезает на пароход, и из них вроде 700 русских. Это к вопросу об упомянутом ранее появлении состоятельных граждан в России. Когда все идет вниз, часть граждан почему-то непрерывно богатеет.
М. Попов: Так это сообщающиеся сосуды.
К. Жуков: Конечно, как говорил Ломоносов: «Ничто ниоткуда не возникает и из ниоткуда не берется». Поэтому, если в одном месте 10 тысяч человек стали получать 10 тысяч рублей, а раньше получали 30 тысяч, это значит, что 200 миллионов остались бесхозными, и 50 человек получат по 4 миллиона.
Д. Пучков: Неплохо. Я продолжу замечательный пример. Мы прибыли в город Неаполь. Я — страстный любитель фотографии, а этот город лучший в плане снимков. Все, как в фильмах, которые мы смотрели в 1960–1970-х: жуткие улицы, страшные балконы; трусы, висящие на веревках, натянутых поперек улиц; какие-то страшные машины и мопеды. Вернувшийся на пароход гражданин, скорчив рожу, говорил: «Мне Неаполь не понравился». Я спрашиваю: «А что так?» — и в ответ слышу: «Нищета, грязь да безобразие». Я говорю: «Если ты не в курсе, Италия — страна Большой семерки, это высокоразвитый капитализм, самый прогрессивный».
К. Жуков: Неаполь — вообще, одна из столиц Италии.
Д. Пучков: «И если ты не в курсе, так живут люди в стране Большой семерки. А ты, видимо, живешь иначе. Да? По лицу видно, что ты недоволен». Реалии сильно отличаются.
М. Попов: Что должно было сделать правительство Медведева? Кстати, мы про это уже не раз говорили. Во-первых, есть закон о стратегическом планировании, который гражданин Улюкаев, пока был министром, заморозил по договоренности с Медведевым. У нас 70 % ВВП вырабатываются на госпредприятиях, а плана на них нет. Эти компании, называемые государственными, действуют как частные и себе, то есть руководству, назначают зарплаты: Роснефть — 24 миллиона в месяц, Газпром — 15 миллионов, РЖД — 5 миллионов и т. д. Решение этого вопроса одно: если сформируют единый план на госсектор, он будет находиться в общем государственном управлении и выполнять плановые задания, так просто воровать не получится. Потому что придется думать об экономических путях ликвидации бесконечного воровства, которое сейчас переходит все границы. Воруют миллиардами, меньше — редкость.
Во-вторых, кто может сделать такой план? Академия наук. Верните ей отнятые институты, без которых она напоминает Клуб ученых. Это же стыдоба: какие-то чиновники командуют учеными! Нужно выделить деньги, а ученые решат, как их и на что потратить. После того как появится такой план, частный сектор нужно обеспечить государственными заказами. Есть люди, которые откажутся от госзаказа? Нет таких! И наша экономика будет планироваться по существу, как в Китае, где 55 % — госсектор, остальные идут за ним. Сейчас там действует 13-й пятилетний план, и все направляется в нужное русло.