— А вы куда направляетесь?
— В Разумное, — тут же ответил я, — Там убийство произошло, и председатель земской управы направил меня в командировку.
— Так вы писарь или сыщик? — похоже, мне удалось удивить девушку.
— Писарь, — я даже руки к груди прижал, чтобы показать искренность. И стал ей рассказывать подробности отправки меня в командировки. Признаюсь, девушка хохотала от души, особенно когда я изображал наших исправника и председателя. А потом она посмотрела на небо и сказала решительно:
— Покажите-ка ваш револьвер! — осмотрела его внимательно и сказала: — До захода ещё пара часов, пойдёмте-ка за околицу, и я вас хоть немного стрелять научу! Патроны у меня есть, пару десятков вам на это дело выделю!
Я согласился, и спросил, боясь показаться невежливым:
— Вы простите, но я так и не знаю, с кем имею честь…
— Ирина Викторовна Трунова, — ответила девушка. И огорошила меня, сообщив: — Я изыскатель!
Чтобы вы понимали, в этом мире изыскатели были ничем не меньше по статусу, чем стрелки и охотники, а может, и более. Они мало того, что передвигались где хотели, так ещё и лезли во всякие места, куда даже самые отчаянные сорвиголовы идти боялись. И не просто лезли, но ещё и умудрялись возвращаться с сокровищами.
Кстати, стрелять оказалось не так уж и сложно. Намного сложнее попасть из револьвера в цель. Там сразу столько условий надо выполнить! И навести ствол, и совместить прицельную планку, да ещё и плавно крючок нажать, чтобы не задрался пистолет, и пуля не улетела бы куда-то мимо цели. Но Ирина (спустя час она предложила перейти на «ты» и называть друг друга по имени) сказала, что я великолепный ученик, раз с двадцатого раза сумел наконец с двадцати метров попасть в забор. Пусть и в самый краешек. И сказала, что если на нас выскочит ухобрюх (по размеру что-то вроде нашего слона), то она уверена, что метров с трёх я даже вполне могу в него попасть. Пусть и не с первого раза. Я поджал губы и сказал госпоже Труновой, что я в стрелки и не нанимался. Очень надо. Я обыкновенный писарь и моё дело бумаги заполнять, а не вот это вот всё!
— Не дуйся, — засмеялась девушка и… поцеловала меня в щёку. Признаться, я сразу покраснел, но дуться перестал. И даже пообещал:
— Научусь я стрелять! Медведи, вон, в цирке, на велосипедах учатся кататься, я ж не дурнее…
— Цирк, — проговорила девушка, — Это что-то из вашего мира?
— Ну да, — кивнул я и принялся рассказывать, что такое цирк.
— Слушай, — Ирина посмотрела на меня внимательно: — Я только одного не могу понять: что случилось с бандитами? Когда я тебя увидела, сразу поняла, что не ты их убил. А кто?
— Тварь, — я развёл руками. Девушка нахмурилась непонимающе, и я поспешил объяснить: — Это та животинка, которая пришла со мной!
— То мелкое безобразное существо? — вскинула брови Ирина, — Я, кстати, так и не поняла, что это за животное.
— Я тоже, — мы сидели на травке, и я был счастлив, оттого, что уже столько времени общаюсь с девушкой: — Просто она пристала ко мне на болоте и пошла за мной следом. А когда бандиты напали… вдруг выросла в несколько раз и откусила им головы!
— Ого, — поёжилась Ирина, подумала немного и посоветовала: — Не рассказывай никому…
Глава 8. Про свидетелей
Когда мы подошли к гостинице, уже смеркалось. Тварь, увидев меня, радостно завиляла своим длинным, тонким хвостом. Я заметил, что из пасти у неё что-то торчит, подошёл ближе и понял, что это задняя лапа… хозяйской овчарки!
— А ну, выплюни! — я схватился за голову и с ужасом думал о том, что кто-то мог увидеть, как Тварь кушает породистую огромную собаку. Ирина подошла и с любопытством посмотрела на мою животинку:
— Да уж, интересная особь, — протянула она. И спросила с интересом: — И часто она собак ест?
— Да откуда я знаю? Сам с ней только сегодня познакомился, — я схватился за лапу овчарки, торчащую из пасти, и постарался вытянуть: — А ну, выплюни, скотина такая!
Тварь мотнула головой и вырвала у меня лапу. Отскочила за сарай, и мы услышали чавканье и хруст костей. Буквально через полминуты она вернулась и радостно облизнулась.
— Если ты ещё раз кого-нибудь сожрёшь — я тебя не знаю! — проговорил я зло. Тварь виновато опустила голову, поджала хвост, подошла на полусогнутых лапах и лизнула мою руку, — Не подлизывайся!
Я зло оттолкнул животину и сказал:
— Сиди возле сарая и никого не трогай! Иначе больше пирожков не получишь!
Я развернулся и пошёл в гостиницу. Ирина шла рядом, поглядывая на меня.
— А ты не боишься ругать монстра, который за несколько секунд откусил головы восьмерым бандитам? — спросила она.
Я остановился. С этой стороны я ситуацию не рассматривал. Как-то Тварь для меня стала ассоциироваться с чем-то вроде шкодливой кошки или собаки, так и относился к ней. Подумал немного и ответил:
— Ну, хотела бы сожрать — давно бы сожрала, наверное.
— А если она тебя на дессерт оставила? — Ирина остановилась перед дверью в гостиницу: — На потом? А ходит за тобой, чтобы пирожное не ушло никуда!
— Никакое я не пирожное, — неуверенно ответил я и посмотрел в сторону сарая, где Тварь сидела на заднице и ласково смотрела в мою сторону. Я содрогнулся и ответил: — Умеете вы, Ирина Викторовна, вселить в человека оптимизм!
Девушка засмеялась и галантно отворила передо мной дверь. Я сердито вошёл, наплевав на этикет и пошагал на второй этаж. При моём появлении как-то резко замолчали все в зале, хотя народу там набилось прилично. Но я сделал вид, что никого не вижу, прошмыгнул наверх и заперся в комнате. Упал на кровать, да так и уснул в одежде. Проснулся с утра. Быстро сходил в душ и пошёл вниз. За стойкой опять стоял хозяин гостиницы. Увидел меня и расцвёл улыбкой:
— Господин Пентюх, позавтракать не желаете? Почтовая карета отправится только через час!
Я кивнул согласно, и хозяин сам принёс яичницу с салом, кус ржаного пахучего хлеба, да салат из огурцов-помидоров. Плюс целый кувшин квасу. Я с аппетитом поел, потому как вчера вовсе остался без ужина. Да и обед мой после дуэли меня покинул. Потому завтрак я проглотил быстро. А когда пытался заплатить за него, Пахом — хозяин гостиницы, даже руками замахал:
— Нет-нет, господин Пентюх! Это подарок от заведения! Плюс, я ещё и пирожков вам приготовил! Вчера, благодаря вашей дуэли, у меня половина Лопани собралась. Поверьте, я такой выручки сроду не видел! Потому, ежели будете ещё в наших краях — милости прошу ко мне! Проживание — в полцены, а завтраки, обеды и ужины — совершенно бесплатно!
Я покраснел, поблагодарил и вышел из гостиницы. Тварь тут же подбежала, лизнула руку и умильно на меня посмотрела. Я спросил строго:
— Никого больше не сожрала?
Животина не ответила, лишь умильно смотрела на меня и на пакет в моей руке. Я вздохнул, достал два пирожка и отдал зверюге. Пирожки она стрескала не хуже, чем овчарку, и мы пошагали к почтовой карете. К счастью, поездка к Разумному прошла вовсе без происшествий. Единственное отличие — вместо кучера-грыля сидел деревенский мужик, постоянно покрикивающий «н-н-ноооо». Да в карете кроме меня и Твари никого не было. Девицы Скрипина и Жугарова то ли решили другой каретой ехать, то ли вовсе вернуться надумали. Потому я забрал животину в карету, она свернулась у моих ног калачиком и дрыхла, посапывая во сне. Впрочем, меня это волновало мало. Я всё думал о Труновой — девушке-изыскателе. Вспоминал глаза, губы. Ну, и ниже губ — тоже вспоминал. Девушкой Ирина была очень даже замечательной, фигуристой. Хотя, мне и судить трудно. Уже упоминал, что по девушкам у меня дефицит. Не привелось как-то романтические отношения завести ни с кем. Ни разу.
В общем, размышлял я, да и задремал. Проснулся оттого, что карета перестала покачиваться, а кучер заорал:
— Приехали, господин Пентюх!
Я выбрался из кареты и сощурился от яркого света. Тварь тоже выскочила и крутилась у ног. Перед каретой стоял староста села Владимир Пантелеевич Корюх. Встречал я его пару раз в нашей земской управе. Такой, кряжистый дядька средних лет с морщинистым лицом и серыми, близко посаженными друг к другу глазами. Увидев меня, Владимир Пантелеевич даже расстроился. Первое, что сказал:
— Мы вас вчера ждали! — потом поскрёб жиденькую бородёнку и спросил с затаённой надеждой: — А Мерлен Петрович не приехали-с, значится?
Я картинно развернулся к карете. Открыл дверцу, заглянул внутрь. Потом спустился на карточки и заглянул под карету. Тварь тут же метнулась между колёс, понюхала землю и уставилась на меня, мол, что там интересного? А я повернулся к старосте и развёл руками:
— Не приехали-с Мерлен Петрович.
Белобрысый паренёк, судя по нарукавникам — местный писарь, хихикнул, но тут же испуганно замолчал, потому как староста на него таким грозным взглядом посмотрел, что даже мне страшно стало. Потом повернулся ко мне и засопел недовольно:
— Шутить изволите, господин?..
— Пентюх, Семён Петрович, — представился я, услышал очередной смешок молоденького писаря и добавил: — Писарь земской управы. Прибыл в командировку, чтобы описать все детали убийства, произошедшего у вас.
— А почему не вчера приехали-с? — невпопад спросил староста, — Егор Пантелеевич обещали ещё вчера человека прислать! Жарко же! Труп уже того, пованивать начал. Так мы его вчера закопали к вечеру!
— Как вчера? — удивился я, — Приказано ж было, до приезда уполномоченного труп не трогать!
— Так он у нас под избой лежал-с, — заговорил извиняющимся тоном староста, — Вчера терпели-терпели. Но вонь такая стояла — терпеть нету никакой возможности! А Федос…
Староста кивнул на смешливого белобрысого писаря:
— Весь день с палкой собак отгонял, которые к трупу подойти пытались!
— Да мне что теперь делать? — спросил я старосту.
— Так Федос зарисовал убиенного! — тут же сказал староста, — И свидетели готовы на всё! Мы аж целых троих приготовили! Ваську Кривого, Митрофановну, да Корнея! Вы токма скажите, что с ними сделать надобно? Виселиц у нас нету!