— Тактильные ощущения. Что это? — подумав, уточнил техножрец.
— Объятия, поглаживания, касания, — принялся перечислять врач.
— Я понял, — выслушав его, кивнул техножрец. — Да. Вы правы. Эти ощущения, для нас не имеют ни какого значения. Мы касаемся друг друга только во время брачных игр, но и тогда, все касания сводятся к трению друг о друга головами и шеями.
— Шея. Точно! — подскочил Мишель, и схватив со стола какую-то железку, ринулся к носилкам техножреца.
Не давая ему опомниться, врач ухватил рукой шейный гребень ксеноса и, одним движением задрав его чуть ли не к потолку, быстро взял несколько соскобов с кожи. Потом, подскочив к микроскопу, он сунул образцы в сканнер и, припав к окуляру, замер, словно закаменел. С утробным урчанием сложив гребень, техножрец звучно клацнул клыками, и мрачно покосился на стоящего в стороне Влада. В ответ, разведчик виновато развел руками, правильно расшифровав его взгляд.
— Ученый, — вздохнул он, произнеся слово так, словно это был диагноз.
— У нас тоже есть одержимые знаниями, — фыркнул техножрец, и Влад расслышал сарказм даже в его механическом переводе.
— Но нужно признать, что иногда и от них бывает польза, — рассмеялся Влад, пытаясь перевести все в шутку.
— Согласен, но вреда все-таки больше, — поддержал его техножрец, и разведчик, не удержавшись, в голос расхохотался.
— Вы чего опять ржете? — не понял Мишель, отвлекшись от своих изысканий.
— Не обращай внимания. Это мы так, о своем, о девичьем, — отмахнулся Влад, озорно подмигивая техножрецу.
Чуть оскалив клыки, тот в ответ прикрыл один глаз третьим веком, подражая разведчику.
— Вы быстро учитесь, верховный, — сказал Влад, с интересом рассматривая его.
— Я именно за этим сюда и приехал, — ответил ксенос.
— А я думал, что вас больше волнует лекарство.
— Лекарство, это цель моей миссии. А познание людей как расы, изучение ваших правил и законов, это необходимость. Скажу вам откровенно. Я давно уже ждал, что ксеносам придется выйти на официальный уровень отношений с вами. Невозможно прятаться без конца. Я только жалею, что этого не случилось раньше. До того, как началась война с иными.
— Ну, пока, войны как таковой нет. И они, и мы и ваши техножрецы, накапливаем информацию друг о друге. Меня больше беспокоит другое.
— Что именно?
— То, как легко они отдают на уничтожение огромные силы и средства, получая взамен лишь крохи информации. Даже разница в системе ценностей не может позволить им так бездумно тратить ресурсы. Ведь они не бесконечны.
— Приоритет высшей цели, — подумав, ответил верховный.
— Что это значит? — не понял Влад.
— У некоторых существ, не имеющих личного сознания, преобладает коллективный разум. В этом случае, приоритет в любом деле, имеет только высшая цель. Выживание вида, массовая миграция и тому подобные задачи. В таких случаях, количество погибших особей в процессе, значения не имеет.
— Коллективный разум? — задумчиво переспросил Влад. — Думаете, иные живут чем-то вроде улья или муравейника?
— Мне не известны эти понятия, — покачал головой техножрец. — Но их упорство и однообразие действий говорят именно об этом.
— А ведь, похоже, — протянул Влад, продолжая обдумывать предложенный вариант.
— Подумайте сами. Ни один правитель существ с индивидуальным мышлением не станет так бездумно растрачивать ресурсы своего государства. Не важно, как его называют иные. Данное название дает нам обоим возможность правильно обозначить уровень правления.
— Согласен, — кивнул разведчик, внимательно слушая умозаключения верховного.
— На подобные жертвы можно пойти в двух случаях. Первый, это когда всей расе грозит неминуемое уничтожение. Тогда, потери становятся, не важны, ведь в случае проигрыша, все равно все погибнут. И второй, когда живые ресурсы легко можно восполнить, а материальные потери можно будет восполнить за счет завоеванных территорий.
— Хотите сказать, что они захватывают планеты, или расы, а потом используют их как базы для дальнейшей экспансии?
— Для точного анализа у меня слишком мало данных, но логика подсказывает именно такие выводы.
— Во всяком случае, за рабочую гипотезу вполне можно принять. Но тогда, возникает следующий вопрос.
— Как с ними бороться, — кивнул верховный, радуясь, что разведчик так легко понимает его рассуждения. — Точно так же, как принято бороться со всяким коллективным разумом. Уничтожив его центр. Базовый носитель.
— Боюсь, я не совсем понял вас, — покачал головой Влад.
— Коллективный разум, это не только заданная изначально модель поведения. Это еще и общая память. Каждая особь несет в себе информацию об эволюции всех своих предков и при необходимости, копирует ее на уровне, вы называете это, подсознание. Но для подобного копирования, необходима базовая матрица. Это и есть центр. И именно в этом центре хранится вся информация о любой модели поведения того или иного уровня. Ведь в подобных сообществах очень строгая иерархия.
— Кажется, я начинаю понимать. Точно. Это как в пчелином улье, или в муравейнике. Есть рабочие пчелы, и есть муравьи солдаты. А есть матка, задача которой откладывать яйца. Постоянно.
— Грубо, но вполне соответствует, — кивнул техножрец.
В этот момент, оторвавшийся от своих изысканий Мишель, вскочил на ноги и, проделав между столами несколько танцевальных па, радостно потер руки.
— Нет, я все-таки действительно гений, — безапелляционно заявил он, победно глядя на ксеноса и приятеля.
— О как?! А не слишком громко? — съязвил Влад.
— Хамло армейское. Понимал бы чего, — отмахнулся Мишель.
— Так просвети, сделай милость, — не остался в долгу Влад.
— Я был прав, когда говорил, что у нашего гостя под панцирем нет нервов.
— Как это? — растерялся Влад. — А как же нервные импульсы двигательного аппарата?
— Я про кожные нервные окончания, неуч, — отмахнулся Мишель. — Их кожа, это изначальная защита всех важных органов тела от внешнего воздействия. И если мы реагируем на любое воздействие попыткой уклониться или каким-то образом защитить себя, то они, попросту атакуют в ответ.
— И с чего ты это взял?
— Повторяю еще раз. Это видно из строения их тела. Долго объяснять, но каждое строение имеет вполне определенный набор защитных функций. Верховный, ведь я правильно говорю? Исторически ваш организм действовал именно так?
— Мне трудно судить. Ведь моя жизнь протекала в совершенно иной среде, — растеряно развел руками верховный.
— Ладно. Примем за рабочую гипотезу, — решительно ответил Мишель. — А теперь, главная новость. Этот панцирь, действительно проще срезать, чем пытаться избавиться от него каким либо другим способом. Операция очень не простая, но вполне возможная. Между панцирем и вторым слоем эпидермиса есть странная прослойка в четыре микрона толщиной. Вполне достаточно, чтобы срезать его лазерным скальпелем.
— Погоди. Скальпель может действовать только в строго прямом направлении, а у этого панциря выгнутая конфигурация. И как ты собираешься его срезать? — попытался остановить трудовой энтузиазм приятеля Влад. — А главное, чем ты собираешься залечивать ожоги после операции?
— А вот с этим, мне еще предстоит разобраться, — вздохнув, нехотя ответил врач.
Устроив после отбития очередной атаки разбор полетов, Ефимов продемонстрировал собравшимся пилотам истребителей видеозапись боя и, отключив монитор, громко спросил:
— И так, господа офицеры. Какие будут мысли по поводу увиденного?
— Их штурмовики вооружены каким-то странным оружием. На первый взгляд, это ракеты малого радиуса действия, но судя по вспышкам взрывов, это не совсем так, — подал голос один из молодых лейтенантов.
— Они плохо переносят перегрузки на больших скоростях, — добавил рыжий крепыш, не поднимаясь с места.
— Вы это выяснили на собственном опыте, лейтенант. Во всяком случае, насколько я могу судить по этой записи, — усмехнулся Ефимов, с интересом разглядывая молодого нахала.
— Так точно, ваше превосходительство. Стоило только загнать парочку из них на виражи, как они стали отставать и лупить в белый свет, как в копеечку, — не растерялся рыжий. — А главное, они на виражах сбрасывают скорость. Не знаю, с чем это связано, но это точно.
— Важное наблюдение, — помолчав, кивнул контр-адмирал. — Но далеко не все здесь летают так, как летаете вы.
— Тем хуже для них, — равнодушно пожал плечами рыжий.
— Лейтенант, вы говорите о своих сослуживцах, — осадил его Ефимов.
— Знаю, ваше превосходительство. Но я не виноват, что они не умеют летать, — поднявшись, ответил лейтенант, принимая подобие уставной стойки.
В зале поднялся легкий шум, быстро сошедший на нет, когда рыжий наглец обернулся, высматривая несогласных. Понимая, что парень по любому прав, Ефимов откашлялся и, дождавшись тишины, сказал:
— То, что ты сынок не летаешь, а мечешься как психованный сперматозоид в заднице, еще не дает тебе права называть всех остальных неучами.
— При всем уважении, ваше сиятельство, но каково максимально сбитое число штурмовиков у любого из них? — упрямо набычился рыжий.
— Три, — коротко ответил Ефимов, уже понимая, к чему клонит лейтенант.
— А у меня семь. И кто после этого сперматозоид? — белозубо усмехнулся рыжий.
— Хорошо. Зайдем с другой стороны, — сдержав улыбку, ответил Ефимов. — Зачем тебе все эти хаотические перемещения, с первых секунд вылета?
— Тестирую все системы в режиме перегрузки. Ведь сразу после выхода у меня еще есть возможность вернуться и устранить неисправность. В бою, такой возможности уже не будет.
— А то, что пилотируя корабль таким образом, ты уменьшаешь его ресурс и расходуешь топливо больше необходимого, тебя не интересует?
— Если меня собьют, все это вообще потеряет смысл. Не будет ни корабля, ни пилота, — упрямо набычился рыжий.
— Кто тебя учил так летать?