— Посыльный катер, — кивнул мужчина. — Вроде, не врешь. Ладно. Не переживай. Передашь свой груз по адресу. Но учти, если что не так пойдет, тут и сгинешь.
— Ты чего, дядя? — растерялся пилот. — Я вашего Лисовского лично знаю. И он меня, тоже. Ты вообще кто такой, чтобы лейтенанту имперского флота угрожать?
— Старший лейтенант глубинной разведки в отставке, Стас Грибов. Еще вопросы есть?
— Так ты «дракон», — с облегчением выдохнул Василий. — Все ясно. Можешь не беспокоиться. Я вашу группу во главе с Владом возил на обследование обломков корабля иных. С ним еще Руслан и Андрей были.
— Все. Верю, — кивнул Стас, чуть, улыбнувшись.
— Так может, отвезешь меня сразу к нему? — попытался воспользоваться ситуацией пилот.
— Он и вправду болеет, — покачал головой ветеран.
— Что-то серьезное? — насторожился Василий.
— Нет. Наш врач говорит, слишком резкая смена среды обитания. Короче говоря, воздух слишком чистый, с большим содержанием кислорода. Пройдет.
— Ну, тогда ладно. А чего сам не можешь меня отвезти? — не унимался Василий.
— Я тут единственный представитель властей, — покачал головой Стас. — Таможенник, диспетчер, и начальник космопорта в одном лице. Так что, придется немного подождать.
— Груз не простой, — попытался зайти с другой стороны Василий.
— Не переживай. Это не долго, — все так же спокойно ответил Стас, включая передачу.
Подогнав снегоход ко входу, ветеран заглушил двигатель и вылезая из машины, сказал:
— Ящик оставь здесь. Никто не тронет. Сейчас свяжусь с поселком, и вызову тебе транспорт.
— А может, я сам? — осторожно спросил пилот.
— С ума сошел? Да здесь даже опытные люди иногда пропадают. Сиди, не рыпайся, — рявкнул Стас не терпящим возражения тоном.
Сообразив, что ссора ни до чего хорошего не доведет, Василий покорно поплелся следом за ветераном.
Тот день, когда врач решился провести пробный вариант снятия панциря, верховный техножрец запомнил до конца жизни. Узнав, что все средства наружного применения не действуют, он чуть было не отчаялся. Но услышав, что существует единственный шанс, это попросту срезать панцирь с его тела, он не задумываясь, согласился.
Избавиться от тяжелого, словно ворота шлюза панциря, стало его навязчивой идеей. Но заметив настороженное состояние людей, верховный задумался. Дав разрешение на проведение операции, он снимал с них всякую ответственность за свою жизнь. Но людей все равно, что-то беспокоило. Осторожно исследовав эмоции врача, техножрец неожиданно понял, что летальный исход ни в коем случае не устраивает этого странного человека.
Впрочем, не устраивал он и сурового разведчика. Но его больше волновал вопрос о возникновении напряженности между двумя расами, из-за случайной смерти техножреца. Понимая, что разведчик прав, и ксеноброн вполне может кинуться в драку, впав в свою пресловутую ярость, верховный решился на крайнюю меру.
Дождавшись, когда люди закончат свои дела и оставят его одного, техножрец привычно ввел себя в транс и, вызвав в памяти все открытые знания о собственной расе, принялся формировать из них один информационный пакет. Это очень напоминало работу с компьютерными файлами, когда в одну папку собираются все необходимые материалы, для переноса их на другой носитель.
Вскоре, все, что человек мог бы узнать о ксеносах в течении долгих лет, было укомплектовано в один компактный пакет информации. Теперь, нужно было любой ценой получить у разведчика разрешения на внедрение этих знаний в его подсознание. Опытный эмпат, отлично знал, что нетренированный мозг человека напоминает чистый лист, и все то, что он сумеет записать на нем, останется там на вечно.
Но была и другая опасность. Не умеющий правильно пользоваться своими возможностями человек, не подготовленный для такого воздействия, может просто не перенести процесса передачи. Значит, прежде чем позволить ему раскрыть информационный пакет, нужно внедрить знания о правилах пользования мыслеречи. В том, что у него это получится, техножрец не сомневался.
Одной из тайн, так и не раскрытых его расой, было то, что едва узнав о существовании расы людей, ксеносы начали проводить эксперименты по изучению функций мозга человека. С годами, по мере накопления знаний, эти эксперименты прекратились, но верховный, был одним из немногих верховных техножрецов, кому довелось лично работать с мозгом рабов. И вот теперь, эти знания должны были предотвратить бессмысленное кровопролитие.
Сформировав еще один информационный пакет, техножрец вышел из транса и, уставившись задумчивым взглядом в потолок, принялся размышлять о причудливых дорогах жизни. Расскажи ему кто еще два стандартных года назад, что он, верховный техножрец линкора, будет готов передать знания о своей расе представителю расы рабов, он, недолго думая провал бы этому глупцу глотку.
Неожиданно, техножрец поймал себя на том, что старается думать на языке людей. За последние дни, его словарный запас заметно увеличился, и теперь, верховный легко мог говорить с любым человеком на равных. Единственное, от чего он не мог отказаться, это автопереводчик. Челюсти ксеносов не способны произносить звуки человеческой речи. Несколько фраз, которые верховный с великим трудом научился произносить, роли не играли.
Пройдясь еще раз по всей своей логической цепочке, верховный пришел к выводу, что принимает верное решение. Да, сознание врача было более подготовлено для восприятия информационного пакета. Но врач не собирался возвращаться в сектор аномалии. А значит, другого выбора у техножреца не было. Разведчик был единственным, кто, не задумываясь, рискнет собственной жизнью, но принесет тяжелую весть Альказу.
Придя к такому выводу, верховный тяжело вздохнул и, прикрыв глаза, впал в дремотное оцепенение. До периода сна ему было еще далеко и поэтому, он просто позволял себе отдыхать морально, вводя собственный мозг в состояние полудремы. Но едва только у входной двери зазвучали шаги, как верховный очнулся и широко зевнув, тяжело потряс головой. Даже несмотря на то, что в утепленной лаборатории была комфортная для людей температура, ему было холодновато.
Дождавшись, когда разведчик поможет ему справиться с естественными надобностями, верховный улегся обратно на носилки и вопросительно посмотрел на врача.
— Вы не передумали? — насторожено спросил тот.
— Нет. Делайте, как решили, — тут же ответил верховный.
Удовлетворенно кивнув, врач принялся готовить нужное оборудование. Еще через час, осторожно переложив верховного на операционный стол, он принес какое-то питье в металлической кружке и, протянув ее верховному, сказал:
— Пейте. Это поможет вам перенести операцию.
Привыкший к тому, что в его реальности операции проводятся без искусственной анестезии, верховный покорно выпил отвар. Говорить врачу о том, что при проведении операции, техножрецы просто отключают у пациента в мозгу центры, отвечающие за восприятие боли и удовольствия, причем, делая это ментально, он не стал.
Выждав несколько минут, врач задумчиво посмотрел на монитор сканирующего компьютера и, задумчиво кивнув каким-то своим мыслям, включил автохирурга. Длинный манипулятор плавно опустился, и тонкий луч лазера с едва слышным шипением вонзился в край панциря. Несмотря на постоянно подающийся слабой струей жидкий кислород, для охлаждения места разреза, очень скоро, верховный почувствовал жжение.
Еще через несколько минут, боль стала почти невыносимой. Но увидев, что лазер делает свое дело, техножрец только крепче сжал клыки. Да, он не был воином, но был ксеносом, а значит, не мог, не имел права показать кому-то свою боль. Больше того, заметив, что стоящий в углу разведчик очень внимательно следит за ходом операции, верховный решил, что более удачного момента для передачи подготовленной информации не будет.
Сосредоточившись, техножрец направил на закрытое сознание разведчика узкий луч своей мысли. Удивленно оглянувшись на врача, разведчик насторожено посмотрел на верховного и, решившись, ответил:
— Это вы давите на меня?
— Я знал, что вы способны услышать меня, — с удовлетворением ответил верховный.
— Мне всегда говорили, что общаться подобным способом, невозможно.
— Для вас. Людей. Ксеносы научились этому много стандартных лет назад. Но и то, не многие.
— И чего вы хотите? Собираетесь подчинить себе мое сознание, — спросил разведчик, и техножрец почувствовал его напряжение.
— Нет. Это было бы глупо. Я решил попробовать поговорить с вами без свидетелей.
— О чем. Насколько я помню, мы давно уже все обговорили.
— Вы ведете запись операции?
— Да.
— Хорошо. Как я уже говорил, ксеносам не нужна война с вашей расой. Мы ее проиграем, и это знаю не только я. Это знает и генерал Альказ, считающийся среди офицеров флота избранным, и знают Верховные Управляющие. Поэтому, я хочу попросить вас, сейчас, в эту минуту довериться мне.
Это была рискованная просьба. Верховный отлично знал, что разведчик не верит ксеносам. Но отступать было поздно. Он просто обязан был добиться его доверия, в противном случае, расе угрожало полное уничтожение.
— Довериться в чем?
— Я хочу передать вам некоторые знания. О нашей расе. Наших обычаях, и нашем языке. Я хочу, чтобы привезя запись генералу, вы понимали все, о чем будут говорить между собой офицеры Ксены. А главное, чтобы вы могли на равных говорить с верховным техножрецом, которого я оставил на линкоре вместо себя.
— Говорить, в смысле так, как говорим мы сейчас?
— Именно.
— Ну и зачем вам это? Разве передача таких знаний, не будет сочтена предательством интересов расы? Да и вряд ли я смогу воспроизвести ваш язык.
— Сможете. Наш язык состоит из двух частей. Одна, это вербальное общение, позволяющее ксеносам общаться с существами не своей расы. Вторая, язык тела. Язык, которым общаются между собой только ксеносы, просто потому, что у вас нет таких частей тела, как клыки, когти, шейный гребень. Это язык высших. На нем говорят только воины, офицеры, и техножрецы. Даже рабочие особи не способны понять его. Я научу вас вербальному языку. Но этого будет вполне достаточно, чтобы уловить малейшую агрессию