Если насытить свою будничную рутину занятными фантазиями, она может превратиться в череду очень увлекательных, небольших путешествий. Я представил себя исследователем загадок, и сейчас я направлялся на встречу с очередной тайной, держа под курткой небольшой кусок арматуры, или что-то похожее на неё. Я двигался по самым тихим улочкам старого города, дабы не привлекать к себе внимание. Пару часов назад эти улицы были заполнены суетливыми туристами, сейчас же я пробирался словно ночной вор. Редкие незнакомцы, которых я встречал, пристально провожали меня взглядом, пока моя фигура не скрывалась за очередным поворотом.
Наконец я прибыл на место. На всякий случай я проверил, не горит ли свет в старой базилике. Несколько минут я прислушивался к дверному замку. Не услышав ни звука, я притаился рядом. Когда закрылись последние ставни дома напротив, я приступил к своему коварному плану.
Куском арматуры я без труда отковырял доски, которыми было забито окно. Следующим движением я сделал небольшое отверстие в стекле, просунул руку и нащупал ручку. Ручка подалась, и створка окна раскрылась. Я закинул доски внутрь и запрыгнул следом, не сразу обнаружив порез от битого стекла на своей руке.
Первый этаж базилики был одним большим залом. По боковым стенам располагались несколько пошарпанных временем фресок. В центре стояла фигура Девы Марии. На заднем фоне был закреплен католический крест до двух метров в длину. В целом обстановка внутри соответствовала экстерьеру базилики. Кажется, она была заброшена, причем достаточно давно.
От резкого гула мое сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Я схватил первый попавшийся мне кусок деревяхи в руку и приготовился к нападению. Это были птицы, всего лишь парочка флорентийских голубей, облюбовавших заколоченную церковь. Голуби вспорхнули и скрылись наверху. Я подошел поближе. В тусклом свете уличных фонарей, едва просачивавшихся внутрь, можно было разглядеть небольшое отверстие наверх. Рядом стояла передвижная деревянная лестница. Не сложно было догадаться, что я полез наверх.
Пространство наверху было похоже на обычный чердак, но оборудованный под жилое помещение. Голуби уселись на старый шкаф для одежды. Двери шкафа были завешаны черными простынями, и скрывали зеркала. В углу стояла небольшая кровать, на металлическом каркасе и пружинном основании. Напротив, кровати стоял стол. При более детальном осмотре я увидел множество надписей, сделанных на столе острым предметом. Скорее всего, это была латынь. Над столом висело набор различных религиозных символов: христианские кресты, звезда Давида, колесо сансары и полумесяц. В центре всех символов располагалась пятиконечная звезда с изображением козла в центре. На столе стояла менора, рядом с ней сидящий Будда. Между ними на небольшом постаменте была закреплена рамка с фотографией. По столу хаотично были разбросаны листы с бумагой, разобрать текст было невозможно, на каждом из листов стояла двойная печать, похожая на пентаграмму на стене. В целом, это место напоминало мне некий алтарь, предназначенный для поклонения. Я потянулся, чтобы взять снимок, стоявший в центре, но в этот момент внизу кто-то начал открывать дверь. Скрипучий ключ провернулся в замке и в базилику вошли.
Неторопливые шаги приближались к лестнице. Если ночной гость увидел доски на полу, то он точно знает, что в церкви кто-то есть. По передвинутой лестнице станет понятно, что я наверху. Мне нужно было срочно удирать. Единственный выход был через лестницу, но было слишком поздно. Я открыл шкаф и заскочил внутрь, максимально прижав дверцы к себе. Голуби, испугавшись, устремились вниз.
Человек залез на чердак. Через пару секунд я увидел еле различимый силуэт в щели между дверей шкафа. Кажется, эта была женщина, небольшого роста. Она постояла немного и встала на колени напротив рамки со снимком. Я услышал её речь, тихое перешептывание словно молитва. Она говорила на итальянском, но это был не монолог, а скорее диалог. Она отвечала на свои же вопросы, спорила сама с собой. Я сидел словно мышь, боясь даже произвести шум от дыхания. Через несколько минут она резко прекратила свое бормотание и обернулась в сторону шкафа. Я напрягся и мысленно взял кусок арматуры в руку.
Я увидел её лицо. Это была старушка, голова обвязана платком. Она медленно направилась в мою сторону. Затем она потянулась рукой, и я приготовился к обороне. Старушка сдернула накидку с зеркала и встала напротив него, продолжая свой разговор с собой. Речь стала ускоряться, переходя на более повышенные тона. Затем она издала вопль и принялась рыдать. На улице проехал автомобиль, на мгновение осветив комнату через прощелины в стене. Я смог детально разглядеть её лицо. Морщины так глубоко въелись в кожу, что напоминали ссохшиеся русла рек. Несколько седых волос торчали из-под платка. Я взглянул на её глаза. Два белых бельма. Она была слепа.
Я потерял счет времени, которое просидел в этом шкафу, после того как услышал звук ключа, закрывавшего дверь. Наконец, наверняка убедившись в том, что старушка ушла, я выполз из своего укрытия и взглянул в зеркало: ничего кроме меня самого с одуревшими от увиденного глазами. Я схватил рамку с фотографией со стола, вытащил из неё снимок и поторопился к выходу. Выкинув свое тело из окна, я оказался на улице. Я огляделся. Улица была пуста, только маленькая девочка, стоявшая в нескольких домах от меня, удивленно смотрела, как я поднимаюсь на ноги. Я помахал ей, она ответила мне, и через секунду её мать вышла из подъезда. Она взяла девочку за руку, и они пошли в сторону от меня. На плечах у девочки был школьный ранец. Я пробыл в базилике до самого утра. Сейчас я хотел только одного, и в этот раз это было не кофе.
Примерно через час я уже перетаптывался на ступеньках подъезда, где жила Алиса. Не имея понятия о том, в какой квартире она живет, я принял единственное, на мой взгляд, правильное решение и уселся прямо на ступеньках. Заблокировав выход из подъезда, я планировал перехватить Алису любой ценой. Усталость медленно одолевала моё тело, и я немного откинулся на дверь.
Глава пятая
Огромный пустой город. Широкие проспекты. И не души. Пахнет осенней листвой. Я бегу за ней, но лишь успеваю коснуться краёв платья. Постой же! Решетка сада. Я, наконец, догоняю её и нежно прижимаю к ограде. Как же она красива. Не говори ни слова. Я сжимаю её крепче. Её улыбка быстро превращается в крик. Я начинаю душить её. «Мистер! Мистер!»
Мой сон прервал недовольный женский голос: «Мистер!». Я открыл глаза, это была не она. Молодая девушка стояла напротив меня, намереваясь пройти в подъезд. Рядом с ней стоял чемодан с аэропортной биркой. Я перешел на свой «идеальный» английский:
– I need… Alisa.
– Elise?! Maybe she is not at home.
Должно быть, я пришел слишком поздно. Я встал со ступенек. Девушка открыла дверь, я предложил ей помочь с чемоданами, но она отказалась и сказала:
– Poczekaj tutaj!
Я остался внизу в ожидание неизвестности. Пока я ждал пани, Флоренция уже вовсю расцвела словно цветок, как и подобает городу с таким названием. По улицам вовсю сигали мопеды, небольшие машинки разгружали продукты, свежее молоко и фрукты для кафетериев. Я проглотил слюну под влиянием просыпавшегося аппетита.
Спустя минут пять дверь распахнулась, и девушка протянула мне листок с адресом. Когда я уходил, она добавила:
– Maybe she is there, I am not sure.
Пани захлопнула дверь. Я взглянул на адрес, который ни о чем мне не говорил. В ближайшем кафе я заказал кофе с молоком и большой сандвич с ветчиной, сыром, рукколой и прочими итальянскими радостями. Уплетая сандвич, я догадался показать адрес официанту. Он сразу все понял, взял ручку и на бумаге описал мне точный маршрут до места.
Это была небольшая деревушка, в двух остановках на поезде к югу от Флоренции. Через двадцать минут я уже был в вагоне регионального поезда. Он неторопливо начал своё движение. Я достал роковую книгу. Не обнаружив ничего нового, я захлопнул её и спрятал подальше во внутренний карман куртки. Поезд остановился на станции, вновь прибывшие пассажиры поменялись местами с вышедшими. Я проверил карту движения поездов, висевшую в конце вагона. Следующая станция была моя.
Я вытащил снимок, который прихватил из заброшенной базилики. Он был черно-белый, края обрезаны. На снимке были изображены парень и девушка, их руки слегка касались друг друга. Сзади и рядом можно было различить ещё несколько человек. Похоже, это была групповая фотография студентов, но кто-то намеренно оставил на ней только изображение этой пары. Я попытался всмотреться в лица. Проделывая различные комбинации в своей голове, я пришел к ошеломляющим умозаключениям. Молодым человеком на фотографии был тот самый незнакомец, который ускользнул от меня этой ночью в толпе. Только намного моложе. Улыбка и выражение глаз остались прежние. Незаметным движением руки он взял за кисть мою мать. Она была почти такой же, как на том снимке, что я нашел за гардеробом у себя дома. Сразу за ними, на ряд выше стоял молодой человек, мой отец. Я стал думать о том, кем могла быть та ослепшая старушка, которая пришла в заброшенную церковь прошлой ночью. В голову мне пришла только одна мысль, но я гнал её прочь.
Поток мыслей увлек меня, и я чуть было не проехал свою остановку. Когда поезд улетел вдаль, я остался совсем один на пустой платформе. На скамейке у одноэтажного здания вокзала сидела пожилая женщина, я обратился к ней за помощью. Она показала мне направление движения и напутственно махнула рукой.
Моему взору открылись бескрайние тосканские просторы. Я накинул куртку на плечо и пошел по обочине шоссе. По краям расположились виллы, одна краше другой. Через прутья решеток можно было разглядеть, как прислуга чистит бассейны, подравнивает и без того идеальные газоны или выносит мешки с мусором. Создавалось впечатление, что хозяев почти нигде не было дома, и судя по всему, это было время для домашних забот.
Я нашел нужный мне адрес и встал на носки, чтобы посмотреть через забор. Никого не увидев, я ещё раз проверил адрес, который мне дала польская соседка Алисы. Должно быть, её здесь не было, либо пани написала мне первый, пришедший ей на ум, адрес. Справа от забора была кнопка, я воспользовался ей и услышал звонок вдалеке.